Белые росы

              СЕНОКОС

     Деревенский сенокос  в моем понимании – это прежде всего белые росы.
Те самые июньские росы, густые и медвяные, что пригибают к  земле созревшие травы, обливая их серебром.
     В такой траве за отцом тянется темный неровный след. Стараюсь ступать по его тропе, но брюки выше колен вскоре намокают… Не беда – кто намочил, тот и высушит! Нужно спешить – небо на востоке на глазах розовеет, меж вершинами елей вот-вот проглянет  солнце.
    Идем на отведенный нам покос на лесной опушке, километрах в  трех от деревни. Перешагивая через лужу, отец останавливается и, рассматривая свежие медвежьи следы, поясняет:
    - Смотри-ка, сынок, Мишка раньше нас за малиной прошел! Вчера еще здесь следов не было…
    
     А вот и наши угодья – лесная полянка бывшего пожарища, обнесенная молодым кустарником  и старым, местами обгоревшим сушняком. Зато покос тут отменный - трава по пояс, густая и сочная, щедро сдобренная цветочным разнотравьем.
     Оставляем под кустом свои вещи – отцовский пиджак и мою футболку. На них укладываем припасы – наш будущий завтрак: завернутые в газету кусок солонины, коврига черного хлеба, пара сваренных вкрутую яиц. Здесь же две бутыли молока, перья зеленого лука и несколько молодых огурцов, сорванных по пути с  утренней грядки.
    Время торопит. Отец еще раз проходит бруском тщательно отбитые с вечера свою и мою косы и делает первый широкий прокос в середине поляны - от одного  ее края до другого.
   
    Звонко поет коса, образуя душистый вал срезанных трав, исходящих медвяным духом. Следом веду свой прокос и я. Он заметно уже отцовского, да мне и так легче – скошенный вал ложится на отцовскую стерню, тогда как ему делать встречный прокос, отбивая свои же, скошенные чуть ранее, травы.
    Но вот дрогнула коса, на миг замерев перед лесным чудом, – ночная фиалка с ее неповторимым душистым ароматом. Чуть дальше – еще одна, и еще!
    - Стой! – командует отец.- Видишь, краса какая? Давай собирать…
   Осторожно выбираем фиалки  из скошенной травы в отдельный букет – лесной подарок для  мамы.
      А вот и другое чудо – коса зацепила острием, вывернув из земли, мягкий комок величиной с кулак – шмелиные соты с ячейками теплого и тягучего меда…
     Коси коса, пока роса! Роса долой - и мы домой!
      
     Солнце, выглянув из-за елей, быстро прогоняет росу, трава, словно отряхнув плечи,  тянется к теплу и свету. А скошенные валки, прогреваемые солнцем, начинают исходить паром.
      Пока мы отдыхаем, распрямив спины, и завтракаем, скошенная трава станет уже сеном, которое перед уходом домой будем ворошить, перевернув валки на другую сторону косовищем.
      А потом, после обеда, предстоит запрягать лошадь и отвозить накошенное  сено к дому - для окончательной досушки.
      
     Так и вижу, как формируем наш воз: обвяленное сено  отец из валков подбирает вилами, формируя охапку, которую и забрасывает мне на телегу. Я, принимая сено, плотно укладываю его рядами. Воз растет на глазах. Потом прижмем его сверху срубленной  неподалеку березкой – наш гнет, который плотнее притягиваем к телеге веревками. Воз готов в путь.
      
      Вспоминаю, как в прошлый раз при формировании воза мы поменялись с отцом местами - я подгребал и подавал вилами сено, а он на возу принимал.Подавая сено, был недоволен - работа отвлекла от намеченного купания.А потому, подавая охапку сена, заторопился и проткнул отцу ногу сквозь сапог зубцом вил...
     С тех пор уяснил- спешка на сенокосе к добру не приводит! 
    
     Теперь отец, прихрамывая,ведет за узду лошадку, а я сижу на возу, обозревая окрестности и пытаясь удержаться за гнет, когда телега попадает в тракторную колею и воз накреняется… Отец сбоку поддерживает его вилами.
     - А что, смотри ка! - останавливает он лошадку у знакомой лужи. – Мишка-то наш обратно прошел! Малинки отведал – довольный…

Фото из интернета