Юность мушкетеров глава XIV Первый провал англича

Глава XIV
ПЕРВЫЙ ПРОВАЛ АНГЛИЧАН

В конце того же дня, король снова возглавил военный совет на котором было принято решение: временно реквизировать все торговые суда, оказавшиеся на Атлантическом побережье Франции, вооружить их и отправить в театр военных действий, а смельчаку-капитану, который сумеет доставить осаждённому гарнизону Сен-Мартена необходимое продовольствие, была обещана премия в сумме тридцать тысяч ливров.

К вечеру седьмого дня все было готово к отплытию. В два часа, после полуночи, пятнадцать небольших кораблей с провиантом, убрав все поруса, кроме бушпритных, снялись с якоря и воспользовавшись высоким приливом, тихо покинули ла-рошельскую бухту.

Впереди близ друг от друга шли «Сен-Жан» и «Юпитер». Каждому моряку этих судов, кроме жалования, было обещано ещё по сто пистолей сверх награды. За ними шел «Рэйн», не вдалеке от него под командованием адмирала Монморанси следовала «Корона»; на этом же корабле разместился сам его высокопреосвященство кардинал Ришелье. Эскадру замыкали небольшой шлюп и восемь лодок с продовольствием, порохом и оружием. Шлюпки с порохом охраняли два матроса и четыре гвардейца с мушкетами.

Едва горизонт сбросил с себя сумрак ночи, французы, пристально всматривавшиеся вдаль, увидели в четверти мили от себя очертания британских галер, стоявших на якоре.

Англичане, кто полагались лишь на численное превосходство, не проявили большой бдительности, чем и воспользовались французские адмиралы.

Увидев сквозь предрассветный туман британские галеоны, Монморанси приказ поднять на реях кораблей все паруса, и не успели англичане опомниться, как те уже почти вплотную подошли к ним.

Дабы еще больше увеличить замешательство среди англичан, «Сен-Жермен» в ту минуту, когда быстрое течение проносило его мимо, произвел по ближе стоящему кораблю залп из всех своих пушек левого борта.

Сразу после этого, на британских судах затрубили тревогу, которая привела всех матросов к сметению и панике.

Англичане, не успев еще толком пробудиться, бегали, суетились, кричали. Они хотели было поднять якорь, но от этой предпринятой с горяча попытки, пришлось отказаться, поскольку времени на это, всё равно бы не хватило.

В неистовой ярости адмирал английского флота Джеремия Смит приказал матросам занять места у пушек. Он велел им стрелять только в те места, где хуже всего охранялся форт. Потеряв ещё несколько драгоценных минут, «Рейнбайт» открыл, наконец, огонь.

В ответ ему громыхнул оглушительной силы бортовой залп проплывающей мимо «Кораны». Несколько вырвавшихся ядер пробили борт «Рейнбайт» и с ужасной силой смели всё с палубы британского корабля.

В то время как самое мощное судно английской эскадры уже в первые минуты сражения быстро опускалось на дно, в Сен-Мартенской ратуше собрались на совет главнокомандующие и именитые горожане. Город по-прежнему держался, но поскольку с приходом восьмого числа угасала последняя вера на помощь извне, жители города решили  завершить бесконечные и бессмысленные страдание, уговором коменданта сдать город на милость победителей.


Отважный герцог де Туар, которому его друг, герцог Монморанси, доверил оборону города, тоже давно перестал верить в удачу.  Ему с самого начала казалось, что отослав к королю юного кадета он совершил  самую большую ошибку в своей жизни, И за эту ошибку  ему, как коменданту осажденного города придется расплачиваться собственной кровью.  кровью. И тем не менее, он решил, что открывать ворота перед англичанами он будет только в самый крайний случай. Де Туар понимал, что каждый  лишний день обороны, как бы труден он не был для несчастных сен-мартеновцев, мог оказаться не  только спасительным для острова, но и для всего государства Но как ему унять ропот и недовольство горожан? Ведь пока он будет бороться с  внутреннем врагом, он не сможет успешно обороняться со  внешнем.
Де Туар, кто на своем веку повидал не мало боев и сражений, конечно же не боялся не штурмов, не плена, не даже  самой смерти. Куда более он боялся, что  сен-мартеновцы  откажутся от оборонительных работ, и  тогда продолжать все конечные сопротивления будет бесполезно.   И ему останется только одно: покориться судьбе и  вручить ключи от города королю Карлу Первому и его любимчику герцогу Бекингему.   

Но прежде чем осмелиться пойти на этот шаг, де Туар решил сделать последнюю попытку, для чего и созвал в ратушу старейшин города.

— Я собрал вас здесь, господа, чтобы молить вас о помощи, — начал де Туар. — Подкрепление от короля еще не пришло, увы. Но это еще не повод падать духом и мы во чтобы то не стало должны продержаться еще один день. 

— Доколе вы будете издеваться над нами!  — выступил один из горожан. — Что нам может дать еще   один день страданий и мучений? К чему вам наши жертвы? Наши дети и жены умирают от болезней и голода. Наши ослабевшие солдаты бесславно гибнут от пуль сильного и здорового врага.  Бог нам свидетель, г-н де Туар,  мы до последнего надеялись на помощь короля. Но депеша скорее всего не дошла до него или же у его величества нашлись заботы поважнее, чем спасение нашего города. Как бы там ни было, но нужно открыть перед неприятелем ворота. В противном случае  нас всех ждет голодая  и мучительная смерть.  Не лучше ли, покориться судьбе и добровольно отдать город?

— Правильно! Верно! — зашумели горожане.

— Тише! Тише! — кричал до хрипоты губернатор. — Я прошу вас,  господа, успокоиться  и с пониманием меня послушать. Да, вы все конечно правы. С тех пор как я послал того мальчика с депешей, прошло больше недели и противник не теряет даром времени:   гул от его пушек доноситься и сейчас. Но мы не будем его слушать, друзья мои, мы будем до последнего часа прислушиваться к морю, пока со стороны Этре не раздастся ответный удар. Мы пошлем к королю второго, третьего, четвертого гонца.  И даже если мы не получим ответа, то хотя бы погибнем с честью. Запомните, господа, что пока стоит Сен-Мартен, победа будет за Францией. И поэтому я считаю нужным, чтобы Сен-Мартен пал  с отвагой и мужеством, как солдат.   

После этого в зале воцарилось всеобщее угрюмое молчание, которое было прерванно осадными орудиями. Встревожившись люди приподняли головы и начали прислушиваться. Вскоре они услышали  учащенные пушечные выстрелы с Ла-Манша, которые заставили всех присутствующих на совете, с тревогой подойти к окну.
В темноте, почти ничего не было видно, однако было хорошо слышно, как кричит непонятно что народ. Почти в тот же час, в зал вбежал офицер и доложил, что двадцать пять французских кораблей сумели прорваться к форту.

— Вы слышите, господа! — торжественно обратился к народу де Туар. —  Скоро уже не будет  страданий и голода! Его величество прислало нам в подкрепление войска. И пусть теперь падет хоть последняя стена Сен-Марте, мы просто не имеем права теперь сдаваться! Победим или умрем за короля! Да здравствует Франция! Да здравствует Сен-Мартен!

— Да здравствует Франция! Да здравствует Сен-Мартен! Да здравствует король! — тут же подхватила сотня голосов.

  — А теперь, за оружие! За работу! Поможем его величеству, господа! — восклицал губернатор.

 — За оружие! — закричала толпа.

И они выбежали на улицу, опьяненные радостью, гордостью, надеждой, увлекая за собою всех тех, кто еще не знал о подкреплении, только что ниспосланного изнуренному городу Богом и королем.

Сен-Мартеновцы весьма успешно отбили атаку англичан, стремившихся помешать высадке. Вскоре королевские войска соединились с частями маркиза де Туара и совершили стремительный марш-бросок. К утру французы овладели фортом.

Узнав обо всем об этом, Бекингем впал бешенство, особенно когда ему доложили, что утром французы поприветствовали англичан воздетыми на шпаги индюшками, пулярками и окороками.

 Но когда первое чувство смятения прошло, герцог, надо отдать ему справедливое, проявил себя самым достойным образом. Как бы там ни было, но он обладал благородной душой, а гордость, свойственная его нации, неизменно напитывала его отвагой.

   — Французы еще ответят за свое веселье, — уверенно заявил он адмиралу. — Не пройдет и недели, как мы обратим эту кучку фанатиков в позорное бегство! И тогда мы тоже посмеемся над ними. А пока, снимите с корабля триста матросов и приготовьтесь к штурму.

— Слушаюсь, ваша светлость, — сказал адмирал, выпятив грудь.

Однако, спустя чуть меньше двух недель, 20 октября, французам, несмотря на предсказания Бекингема, снова удалось отбить штурм. Ришелье тем временем, задумал смелый план: переброски подкреплений на Иль-де-Ре с острова Олерон. Предупреждённые и напуганные англичане в ночь с 5 на 6 ноября предприняли ещё одну отчаянную попытку захватить форт Сен-Мартен, но вновь потерпели крупное поражение.

Победа над англичанами была полной. В яростной схватке британцы потеряли еще более пяти тысяч человек из семь-тысячной армии.
20 ноября английский флот поднял якоря, поставил паруса, и взял курс к берегам родной Англии.
После постыдного побега англичан, французам досталась неплохая добыча: 4 пушки, лошади, снаряжение, а также сорок четыре позорно брошенных знамен, которые, позже, с триумфом были доставлены в Париж и выставлены в качестве трофеев в соборе Нотр-Дам-де Пори.

Теперь, когда Бекингем ощутил полное поражение при осаде Сен-Мартен-де-Ре, последней его надеждой оставалась – Ла-Рошель. Там он планировал подбить гугенотов восстать против короля. В случае удачи французских протестантов, портовый город перешел бы Англии,в то время как Франция лишилась бы доходного и хорошо укрепленного места.

Догадываясь о хитростном плане англичан, Ришелье поспешил перекинуть двадцатитысячную армию с острова Ре на побережье Ла-Рошель.