Смерть на двух ногах

"Death on two legs -
You're tearing me apart,
Death on two legs
You never had a heart of your own..."

Death on two legs (Queen)



Глава 1.

После окончания школы я и два моих друга — Женька Сидихин и Толик Павлов собрались возле спортплощадки, чтобы обсудить: как жить дальше? Под этим понятием не подразумевалось философское осмысление жизни. Просто хотелось оттянуться с подружками, позагорать и весело провести время на лоне природы-матери.
Я предложил турпоход с ночевкой на берег Днепра, кратко набросав заманчивые и разноцветные перспективы жизни в палатках. Скептик Жека сразу раскритиковал мою идею и сказал, что ему не хочется служить закуской для комаров и давиться подгоревшим супом из концентратов.

Рассудительный Толик не стал метать в меня камни, а лишь спросил, кто поедет с нами из женского пола. Я предложил им взять с собой подружек, а если таковых нет, побольше пива. На спортплощадке было жарко, и мы, долго не споря, наконец пришли к согласию.

Вынесли вердикт: поддержать мое предложение и собирать кэш на предстоящий сабантуй. Мы перешли в ближайший парк и уселись на лавочку, чтобы обсудить детали.

"Ты, Костик, ( меня зовут Костя Гуськов) – подмигнул мне Жэка, — будешь нашим кассиром. Мэн ты серьезный, и за границу с кэшем не сбежишь. Предлагаю начать сбор денег в пользу голодающих детей Африки.

Мы тщательно порыскали по карманам, но собрали лишь половину суммы. Остальные деньги решили доложить в кассу завтра. Поболтав еще полчаса, разбежались по домам.

Я решил пригласить в поездку свою девушку Катю. Мы с ней встречаемся с восьмого класса и успели найти общие точки соприкосновения. Слава богу, мнения у нас часто совпадают и мы не ссоримся. Она, в отличии от других девушек, знает, почему на футболе всего один мяч. А если и не знает, то тактично об этом помалкивает.

Придя домой, я рассказал предкам о поездке. Старики у меня современные и мне не пришлось долго их убеждать, что в путешествии мы будем вести себя достойно.
Мой папа в молодости был поклонником группы "Queen". Особенно ему нравился их хит в исполнении великолепного Фредди Меркьюри "Death on two legs" - "Смерть на двух ногах".

Одевается мой папик тоже по-современному, и не осуждает молодежь за отсутствие мозгов и несхожесть с их поколением. По этой причине мы вполне понимаем друг друга.

Отец сам предложил мне взять в поездку нашу доходягу «шестерку», при условии, что с машиной будет все в порядке. Я был не в силах сдержать поток эмоций, и крепко пожал его мозолистую пятерню.

Мама пообещала напечь нам в дорогу пирожков с картошкой, булочек и прочих домашних шедевров, наполняющих жизнь смыслом.
После беседы со стариками, я позвонил Кате, и через несколько секунд услышал ее голос.
— Да. Это ты? А я уже хотела ложиться спать.
— Катенок, а мы тут с друзьями посовещались и решили поехать на пару дней на пикничок в сторону Днепра. Ты как насчет этого?
— Ну, в принципе – не против! Только у мамы спрошу! А кто еще поедет?
— Толик и Жека. Джексон еще хочет взять свою девушку. Да ты ее наверное знаешь —  Альбина из параллельного класса.
— Кто же ее не знает. Меньше всего я хотела бы видеть в поездке эту зануду.
— Потерпи. Можешь просто ее не замечать. Сделай вид, что она тебе параллельна.
— А на чем мы поедем?
— Предок дает мне машину.

В общем, Катю я уговорил, и разговор закончился тем, что она пообещала поговорить с мамой о предстоящем путешествии. Утром я еще раз обзвонил всю нашу команду и после обеда мы уже бегали по продуктовым магазинам, запасая жратву для пикника. Во время поездки мы планировали питаться в дорожных кафе, так как готовить нам не хотелось. Но, подстраховаться все же не помешает.

Тем более, из нашей компании готовить умел только я. Познания в кулинарии остальных членов команды были на уровне плинтуса, и редко кто из них мог сварганить что-нибудь сложнее яичницы, художественно размазанной по сковородке, и картошки, обугленной в мундирах.

Поэтому мы купили много пива в пластиковых бутылках. Ведь жажда страшна для человеческого организма. Еще мы прикупили консервов, печенья, туалетной бумаги и кетчупа, который любили все. Жека купил себе блок сигарет, так как он был единственным курильщиком из нашей компании. Итак, все было готово. Старт был назначен назавтра, в восемь утра.

Утром я подъехал к школе, где была забита стрелка, и увидел весь наш коллектив, за исключением Альбины. Мы ждали ее полчаса, наконец, она появилась, бурча что-то невнятное: заспанная и злая, как кобра.

Жека что-то бросил в её сторону, и услышал в ответ трехэтажную реплику, которую не рекомендуется произносить в высшем свете. В общем, через полчаса мы выехали за город. Проезжая возле заправки, я залил полный бак бензина.

В дороге настроение у нас улучшилось, и мы начали дурачиться, вспоминая забавные школьные истории. Жека предложил ударить по пивку и полез открывать ящик. Все, кроме меня, взяли по банке и стали пить ледяной напиток (пиво всю ночь лежало в морозилке).

Я с завистью смотрел на друзей и утешал себя мыслью, что и на моей улице состоится праздник с нектаром и танцующими гуриями. Ударив по газам, я с оптимизмом смотрел на мелькающие вдоль трассы полосатые столбы.

Прошло около двадцати минут и мои друзья затосковали. Я долго не мог понять причину уныния, а когда до меня дошло, я улыбнулся. Пришлось затормозить возле лесопосадки, и я предложил коллегам разделиться по принципу: «девочки – направо, мальчики – налево». Мы размежевались, и наш мужской состав стайкой продефилировал в сторону зарослей у обочины.

Мы с Толяном примостились за ближними кустиками . Лишь только Жека был неудовлетворен выбранным местом, и пошел напролом, раздвигая заросли. Мы уже давно сделали свои дела и стояли, скучая, а Женьки все не было. Наконец, он появился, неся в руке букет дорогущих с виду цветов, упакованных в целлофан с ленточками.
— Ты что — где-то покупал цветы? – удивился я.
— Нет. Я их взял бесплатно.
— Где?
— Недалеко. Здесь за кустами. Тут кладбище.
— Ты с дуба рухнул? – одновременно произнесли мы с Толиком.
— С чего это вдруг? Не верите – смотрите сами! – последовал пригласительный жест в глубину зарослей.

Мы переглянулись и пошли в указанном направлении. Жека шел за нами. Через минуту лесопосадка закончилась. Мы стояли на лужайке, вдоль которой тянулась ветхая деревянная оградка, за которой видны были покосившиеся кресты и памятники.
— Странно, — удивился Толик, — кладбище какое-то неухоженное. Наверное, заброшено. Где ты взял букет?
— Здесь, – ткнул пальцем Женька, – на могилке.

Странно, что мы ее сразу не заметили. Рядом находился холмик, заросший травой. В изголовье стоял небольшой мраморный памятник. А в его верхней части была фотография красивой и молодой брюнетки. Под фотографией надпись: «Спи, спокойно дочка. Пусть тебе снятся хорошие сны. Мама и папа». Еще ниже были фамилия, имя и отчеством девушки.

Мне запомнилось только имя. Девушку звали Кристина.
— Жека! – прошептал я. —  У тебя с головой все в порядке?!
— А что такое? – вспылил Женька.
— Тебе не говорили, что с могилок воровать нельзя?
— А что будет? Мертвячок накажет?! – развеселился этот юный дегенерат.
— Не знаю.
— Чихать я хотел на эти предрассудки! Захочу и, вообще, отолью на могилку. Кого мне бояться?!  А вы можете проваливать отсюда, жалкие трусы!

«Толик, пойдем, — произнес я, — у нашего друга разногласия с верхним мозгом.  Пусть писает на могилки, пьет пиво с мертвецами и танцует вальс с привидениями при свете луны. А мы умываем руки. Пойдем к машине. А букет пусть подарит Альбине».

Мы развернулись и пошли к машине, слыша сзади ржание Жеки, поливающего могилку.
— Толик, — сказал я, когда мы возвращались назад, — тебе не показалось странным, то, что могилка этой девицы выглядит заброшенной. А букет совсем свежий.
— Да. Это странно. Может ее родственники привезли цветы , а полоть траву не захотели. Люди разные бывают.
— Это точно, — согласился я, — люди бывают разные…

Подойдя к машине, нам пришлось выслушать поток упреков от заждавшихся девчонок. Больше всех старалась Альбина, которая сказала, что в нашем возрасте рановато страдать простатитом, и это - удел пенсионеров. Она трещала и трещала, и мы уже хотели заткнуть ей чем-то рот, когда, наконец, из зарослей выполз Женька. Его физиономия сияла. Он поклонился Альбине, как кавалер на балу в Версале. Затем вытащил из-за спины тот букет, и вручил его девушке.

— Вау! Какая красота! Где ты его взял? – Альбина обрадовалась, как дитя, получившее яркую погремушку.
— Это коммерческая тайна, – загадочно ухмыльнулся Жека.
— Ну, спасибо!
— Ребята, — вмешался я, — мы будем ехать или нет?

Наша команда запрыгнула в экипаж и мы поехали.

Машина уверенно мчалась по недавно асфальтированной трассе, на скорости более ста  километров в час.
Внезапно начался дождь. По стеклу забарабанили сначала редкие,  а потом все более крупные капли. Затем разразился настоящий ливень. Творилось что-то  страшное. Все небо затянуло пеленой свинцовых туч. Громовые раскаты перемежались со сверкающими молниями. Машина, словно катер, рассекала  бурлящие, покрытые пеной потоки воды.

Прежде видимая трасса из-за густой пелены дождя канула в небытие. Перед нами мелькнул дорожный  знак с опознавательным знаком мотеля. До гостиницы было всего двести метров.

Альбина предложила переждать  дождь. По ее соображениям он должен был скоро закончиться. Я повернул на узкое шоссе, посыпанное щебенкой,  и мы подъехали к угрюмому  двухэтажному мотелю.

С первого взгляда,  дом почему-то  вызвал  у меня ассоциации со склепом.  Строение было темно-серое, с оконными рамами, выкрашенными в черный цвет. Потом я вспомнил, что подобные дизайнерские находки я видел в зарубежном рекламном каталоге.

Отель был огорожен высоким, около двух метров, бетонным забором. Территория густо засажена соснами и походила на небольшой лесок.

Мы были встречены человеком в длинном плаще. Он выскочил навстречу из темноты и сигналил нам рукой, указывая место парковки лучом фонарика.

Я направил авто в указанном направлении и пришвартовался на небольшой  стоянке. Мы выскочили, и, прикрываясь клеенкой, помчались к дому. Нас встретил просторный холл, занимавший весь этаж. Здесь стояли кресла со столиками и высокая барная стойка, за которой был зеркальный шкаф, уставленный бутылками.

Вышел хозяин. Представился Олегом Николаевичем. С виду сильно потаскан, под шестьдесят, невысок, полноват,  на голове аккуратная плешь, глазки напоминают мышиные. Он растянул зловещие фиолетовые губы и по возможности приветливо проскрежетал: « Добро пожаловать!»

— Здравствуйте! – солидно произнес я, – мы тут путешествуем, и случайно попали под ливень. У вас есть свободные комнаты? И, если можно, мы бы поужинали…

— Конечно, конечно! – элегантно согнулся владелец этой изящной конуры. Что приготовить на ужин? Предлагаю картофельное рагу со свининкой.  Из напитков есть домашняя наливочка из клубники. Чудесный напиток: ароматный и сладкий, и почти без алкоголя. Еще имеется холодная дыня, пирожные и черный кофе.

Мы, глотая слюнки, важно согласились с предложенным меню, и, ведомые горничной в интригующей мини-юбке, поднялись на второй этаж. Спальня нам понравилась. Там стояли три кровати и зеркальный шкаф-купе. В номере еще был душ и санузел. На улицу выходило единственное окно. За ним в кромешной тьме шумел дождь и раскачивались под порывами шквального ветра деревья. Слышались страшные раскаты грома и вспыхивали ослепительные молнии. Гроза не унималась, и были основания, что эта свистопляска будет до утра. Мы поплескались под душем и спустились вниз.

Девчонки опоздали на полчаса. Они, видите ли, переодевались к ужину. В холле уже был накрыт стол, сервированный на пять персон. Ужин понравился всем присутствующим. Мы воздали должное наливочке, разрекламированной хозяином, и за столом царило веселье. Горничную, которая подавала блюда, сменил сам Олег Николаевич. Он уютно устроился в ближайшем кресле с трубкой в зубах и оказался общительным человеком, знавшим много интересных историй.

Во время разговора, я случайно упомянул кладбище, которое мы видели в лесу. Хозяин отеля изменился в лице, и стал говорить тише. Жека спросил его о могилке, которую мы видели за кладбищенской оградой. Николаевич ответил, что кладбище заброшено, и в последний раз там похоронили девушку по имени Кристина. Она наложила на себя руки. А по обычаю, самоубийц хоронят за оградой. Я поинтересовался, что заставило девушку покончить с собой. Хозяин закурил трубку и начал свой рассказ. Для удобства, я буду говорить от его имени.

— Эта история случилась пять лет тому назад. В нашем городке жила семья моего друга Антона Сергеевича Жуковского. Он был удачливым предпринимателем, да и на семейном фронте все было хорошо. Радостью его жизни была единственная дочь, Кристина, и они с супругой души в ней не чаяли. Девушка окончила институт и работала в офисе небольшой строительной фирмы.

Все бы хорошо, только на личном фронте у нее были проблемы. Вечно ей не везло: только начала встречаться с однокурсником, а он — наркоман, то познакомилась с мужиком, и уже дело шло к свадьбе, – а он женат оказался. Наконец попался ей один, вроде хороший парень. А тут и праздник на носу – Пасха. Ну, молодежь собирается в церковь идти, всенощную стоять. А она говорит своему Вадиму: « Пойдем в церковь, там красиво, хор поет, иконы в золоте, свечи горят». А он отвечает: « Мне туда нельзя, я в секте  состою». Она удивилась: «А что за секта такая?» А он говорит, что потом расскажет. Ну она и успокоилась.

Скоро в городке стали происходить странные вещи. На стенах домов и на витринах магазинов стали появляться круги, а в них пятиконечные звезды, перевернутые вершиной вниз. И написано было что-то про сатану. А самое страшное то, что  – надписи были сделаны красной краской, и, похоже – не краска это была, а самая настоящая кровь.

Тут поползли по городу слухи, что на старом кладбище, которое тогда еще работало, стали замечать следы от костров. А вокруг трупы кошек и собак. И у животных глотки перерезаны. А крови вокруг нет, будто ее специально собирали. Ну, люди в городе забеспокоились. Пресса еще масла в огонь подлила: «Сборища сатанистов… демонические ритуалы, скоро, не дай бог,  детей будут убивать, чтобы крови добыть для своих обрядов».

В общем: вмешалась тут милиция, кого-то  из сатанистов арестовали, и на время эта секта притихла. А как-то раз Кристина увидела у своего Вадима на шее медальон, а на нём перевернутая звезда.

Она спросила: «Ты что – сатанист?»
Он кивнул.

И не просто член секты, а был он у них главным. Кристина в ужасе – опять с каким-то идиотом связалась! А потом успокоилась и стала интересоваться его делами.  Книги он ей стал приносить сектантские. А закончилось тем, что и она стала сатанисткой.

Стали родители у нее странности замечать:в церковь ходить боится, телевизор не смотрит, закроется у себя в комнате и сидит в наушниках, какую-то музыку слушает. А  потом бросил ее этот Вадим, и нашел себе другую девушку. А Кристина как-то раз осталась одна дома, залезла в ванну, да и перерезала себе вены кухонным ножом.

Когда родители домой пришли, она уже мертвая была. А на белом кафеле над ней, было написано кровью: "Мама и папа – простите меня. Я не хочу жить. Не отпевайте меня и не ставьте над могилой крест".

Бедная мать Кристины так кричала, что на улице было слышно. А Антон Сергеевич, отец ее, сразу поседел. Вот такие дела.

Похоронили ее на старом кладбище, так как она просила – без креста и попа.

Но самые интересные вещи начались через неделю. Один из одноклассников девушки как-то прибежал к ее родителям и весь трясется: «Я сейчас на улице вашу Кристинку видел!»

Ну, родители стали его успокаивать: «Не может этого быть. Наша доченька в могиле лежит. С чего ей по улицам разгуливать?» А он стоит на своем. Говорит, что не мог ошибиться. Ну, родители, конечно, не поверили, больно на сказку это было похоже. Подумали, перепутал с какой-то похожей девчонкой.

А через неделю – еще новость. Снова Кристину видели. Теперь уже сразу две ее школьные подружки. Родители в шоке. Пригласили одного знакомого, из бывших милиционеров, чтобы не так страшно было, и все вместе поехали на кладбище. Пришли к могилке, смотрят: а там холмик разрушенный, как будто раскапывали его. Взяли лопаты и вытащили гроб – а там Кристинка лежит, как живая. Только глаза закрыты. Даже румянец на щеках есть.

Родители ничего не понимают, решили, что она живая. Начали пульс у нее щупать – пульса нет, и тело холодное, как у трупа. Зеркальце приставили к ее губам – не запотело. Делать нечего: закопали девчонку и уехали домой.

Только с тех пор люди стали это кладбище обходить стороной. Чудеса там начались: то ночью какие-то огни блуждают по могилам, то призраки по кладбищу разгуливают. Родственники усопших, если и ездили туда, так не по одному, а группами. Боялись люди. Так постепенно и забросили то кладбище. Перестали там хоронить.

— А Кристину эту больше не видели? – тихо спросила Катя.
— Больше она в городе не показывалась. Вадим, дружок ее, стал наркоманом и как-то прыгнул с крыши многоэтажки. Переломал себе все, что можно.  До больницы его довезли – там и помер. Перед смертью успел прошептать несколько слов: «Она поманила меня пальцем!» А о ком он это сказал, неизвестно.

— Ну, молодые люди,  — закончил хозяин свой рассказ,  — надо ложиться спать. Время уже позднее.

— Ой! Олег Николаевич, — запрыгали девчонки, — расскажите что-нибудь еще! Время детское, да и спать не хочется совсем.

— Чего там рассказывать, — растянул в улыбке губы хозяин мотеля, — я не знаю больше историй, да и эту рассказал из уважения к вам. Да и не хорошо это, вспоминать такие вещи к ночи.

— Ну ладно, расскажу последнюю байку, на ту же тему. Ходили слухи, что у Кристины – появился тайный ухажер. На ее могилке постоянно появлялся букет красивых дорогих роз. Кто его приносил – неизвестно. Я уже и у Сергеевича спрашивал, может, они с женой носят – а они отказываются. Говорят: «Нет, букет не наш!»  И что интересно: цветы эти не вяли, а ведь лежали без воды.
Вот такая история.

— Так, ладно,ребята, пошел я спать. Да и вам рекомендую.  Больно погода подходящая.  Говорят,  что во время дождя хорошо спится.

Мы поднялись на второй этаж и разошлись по спальням. А, когда уже лежали в кроватях, очевидно, после наливки, стали мы обсуждать рассказанную нам за ужином историю.

Жека пыжился больше всех, говорил, что это все сказки и,  только очень тупые люди верят в мистику, а ему эти истории «по барабану»  и, пусть та  девка хоть в кровать к нему ложится.  Он придумает, как провести с ней время. Толик больше молчал – как-то быстро заснул. А я смотрел в окно, где не прекращалась буря, и, незаметно для себя,  отрубился тоже.

Снился мне странный сон: какая-то длинная дорога, и мы с друзьями едем на телеге, и везет нас человек, в черном плаще, с наброшенным капюшоном. Лица его не видать. А навстречу идет девушка в белом платье, а в руках букет цветов.
А когда она поравнялась с телегой, то подошла к нам и берет Женьку за руку и говорит: « А ты пойдешь со мной!» Женька не хочет, упирается, а она говорит ему мужским голосом: « Да, проснись же ты, наконец!  Костян!»

Я открыл глаза. Передо мной на корточках сидел перепуганный Жека, у которого даже в темноте лицо казалось белее мела. Он весь трусился, и показывал на окно. Я посмотрел туда и обомлел. За окном я увидел ту самую девушку, которая приснилась мне несколько минут назад. Она была в белом, простом платье, и лицо ее, все в темных пятнах, светилось голубоватым фосфоресцирующим светом.

Взгляд ее был направлен не конкретно на нас, а в пустоту. Она положила руки на стекло и передвигалась влево-вправо вдоль окна, как бы высматривая, что-то в глубине комнаты. Глаза ее горели, как у кошки. Полыхнула молния и я успел заметить еще одну особенность незнакомки. Рот ее был слегка приоткрыт, а по подбородку текла струйка жидкости, как у проголодавшегося человека.

А руки… Черт! Руки ее были наполовину разложившиеся, со следами гниения. Кое-где, мясо полностью отвалилось, и были видны локтевая и лучевая кости. Сказать, что я испугался – было все равно, что ничего не сказать. Я почувствовал, что еще немного, и, – не успею добежать до туалета.

Внезапно я понял, почему незнакомка была в белом платье.  Это не платье, стукнуло мне в голову, – это же саван (ее похоронный наряд). Покойница начала беспокойно стучать в окно. Казалось, она чего-то требует.

— Жека, ты придурок! – еле проговорил я, сквозь сжатые зубы, — она пришла за своим букетом. Я же тебе говорил – не бери ничего с могилы! Вот теперь иди к ней – разбирайся!
— Ты шутишь что ли? — прохрипел перепуганный Женька. – Я сейчас залезу под кровать.  Боже! Прости мне мои грехи, я больше никогда не буду грешить, если конечно останусь живым. Костян, ты знаешь какую-нибудь молитву?
— Знаю. Отче наш.
— Читай! Пожалуйста, читай! Я сейчас сдохну от страха!

— ОТЧЕ НАШ, СУЩИЙ НА НЕБЕСАХ!

ДА СВЯТИТСЯ ИМЯ ТВОЕ, ДА ПРИДЁТ ЦАРСТВИЕ ТВОЕ!

ДА БУДЕТ ВОЛЯ ТВОЯ, КАК НА ЗЕМЛЕ, ТАК И НА НЕБЕ!

ХЛЕБ НАШ НАСУЩНЫЙ ДАЙ НАМ НА СЕЙ ДЕНЬ…

- Дальше не помню, забыл!

— Костян, а как она достает до второго этажа, там же лестницы нет?
— Откуда я знаю, подойди и спроси у нее!
— Костян! Она исчезла! Слава богу!

Покойница действительно пропала. Мы с Жекой облегченно вздохнули.
— Ну, Жека, твое счастье! – я облегченно вытер вспотевший лоб. – Мне кажется, она приходила за своим букетом. Давай завтра, отвезем букет на место, если конечно Альбина не выбросила его в мусор.
— Да если бы только в букете было дело! —  обреченно вздохнул Женька. – Я же еще и могилку полил. Теперь мне хана. Она не простит мне этого.
— А ты, когда что-нибудь  делаешь, чем думаешь? – с сарказмом произнес я. – Теперь, друг, тебя ждут весьма нехорошие последствия. Она тебя точно достанет!

— Слушай, Костян, – это ты достал! Вместо того чтобы успокоить друга и отвлечь от плохих мыслей – ты мне лекции читаешь!

— Ладно, Жек, прости. Давай завтра по утрецу сгоняем на могилку, вернем букет, и попросишь на коленках прощения у покойницы, —  глядишь, и простит тебя Кристина.

— Дай бог, чтобы простила, а то я уже, наверное, весь седой стал. Теперь и заснуть не смогу!
— Смотри-ка, а Толян дрыхнет, как слон. Даже не проснулся. Во сон у человека!

— Счастливчик. У него железные нервы. Слушай, Костик, а может эта Кристина – ведьма?

— Трудно сказать. Понимаешь, Жека, я вот раньше ни во что не верил – ни в бога, ни в черта. Но, после сегодняшней ночи, я, пожалуй, буду каждый день даже в церковь ходить. Возраст у меня еще позволяет. Приду, покаюсь в грехах. Авось простит меня боженька. Слушай, ты знаешь, почему она смылась из-под окна? Мне кажется из-за того, что я молитву прочитал! Нечисть не любит божьего слова! А если бы не молитва – лежать бы нам сейчас с тобой, с прокушенными горлами.
— Ладно, Костян, давай попробуем заснуть. Время уже позднее.
— Давай….

Утром мы с Жекой тихо забрали проклятый букет из комнаты Альбины и, прыгнув в машину, выехали в направлении вчерашнего кладбища. Оставив машину у обочины мы пошли по еще сырой после дождя траве, направляясь к могиле Кристины.

Когда мы нашли ее; нас поразило, что могилка изменила свою форму. То, что вчера было бугорком, сегодня напоминало бесформенную кучу земли. Неужели это произошло после дождя?!

Жека положил букет под памятник и вопросительно уставился на меня.
— А что делать дальше? Может извиниться перед ней? Или прочитать молитву?
— Не знаю, не знаю! – глубокомысленно заметил я. – Поможет ли это сейчас.
Тут мы остолбенели: из-под памятника, шипя, вылезли и расползлись в разные стороны змеи.

Я не сильно в них разбираюсь, но мне показалось, что такие рептилии не должны водиться в наших краях. Уж больно экзотический был у них вид. Да и размер тоже велик, каждая была длиной около двух метров. По нашим спинам пробежало то, что мы называем словом « мурашки».

— Костян, — произнес Жека. – Это что – анаконды?
— Что ты мелешь? Какие еще анаконды?
— Да ты только посмотри на них – это же монстры какие-то из фильма ужасов. Они же …

— Пришли навестить девушку- красавицу, молодые люди?! – послышался скрипучий женский голос. – Дело хорошее. Только могилку не нужно было осквернять. Хозяйка больно строгая у нас, не любит она этого…

Мы обернулись: перед нами стояла старуха. В руке ее была зажата веревка, к которой была привязана белая коза. Старуха как старуха, а глаза как у молодой девушки. И взгляд какой-то нехороший, злой.
Мы промолчали – зачем нам было вступать в дискуссии с неизвестно откуда взявшейся бабкой.

— Одного из вас  хозяйка скоро  заберет к себе в гости.  А второму лучше домой уехать. Да и вообще, уезжать всей вашей компании надо. Плохие дела с вами произойдут! — бурчала старуха.

— Послушайте, бабушка, — еле произнес я, волнуясь. – Вы кто?

— Знать тебе этого не надобно, сопляк, ты бы лучше слушал, что тебе пожилой человек говорит.

Я стоял недалеко от старухи,  и  не мог понять, откуда на меня повеял странный запах. Нечищеных зубов, что ли?

Да, нет же. Это совсем не то. Пахло сладковатым запахом мертвечины. Это трудно с чем-либо спутать.

Странно, почему эта тетка так воняет?!  Хотя, по моим наблюдениям от пожилых людей (не от всех, конечно) иногда доносятся похожие ароматы.

Я начал корчить из себя Шерлока Холмса, оглядывая старушку с ног до головы.

«Внимательнее, Холмс, — мелькали в моей башке умные мысли, — зрите в корень, ищите причину этой вони!»

И тут, я с ужасом заметил, как из-под волос старухи выполз маленький белый червячок.

Такие червячки заводятся в открытых ранах, я видел их в одном боевике, по телевизору.  Но откуда взялся этот червячок на живом человеке?!

От старухиной головы внезапно отвалилась целая прядь волос.  Просто так, ни с того ни с сего.

По ее шее потекла струйка белёсого гноя, так, как стекает пот по разгоряченному лбу в жаркий день.

Я ущипнул себя за ляжку. Может у меня галлюцинации?!  Я посмотрел в сторону Женьки. Он тоже стоял, как зачарованный,  и смотрел на босые ноги старухи.
Босые ноги. Это мне не показалось странным. Босых старух в России хоть пруд пруди. А странным было то, что ее старческие конечности были в синих пятнах. И местами от костей отваливалась гниющая мерзкая плоть.

Самым страшным было то, что эти метаморфозы начались только сейчас. Я был готов поклясться на Библии, что несколько минут назад это была нормальная старуха. Без всяких признаков трупного разложения. Как говорится: « Живее всех живых!»

Что случилось с этой загадочной бабкой, я не знаю.
Я был  шокирован до мозга костей. И внезапно понял,  что сейчас самое время  «рвать когти». Очевидно та же мысль  пришла в Жекину голову, потому что он внезапно заорал, как резаный, и припустил в сторону брошенной на дороге машины.

Я тоже не стал изображать из себя героя,  и помчался следом за ним. Во время нашего панического отступления, мне несколько раз казалось, что за мной кто-то бежит,  но я был так испуган, что не нашел в себе мужества оглянуться.

Когда я выскочил на дорогу, Жека уже сидел в машине и трусился, как заяц. Он посмотрел на меня перепуганными глазами и умоляюще  прохрипел: « Давай быстрее!  Надо уезжать отсюда. Она не догонит нас. Она  старая!»

Я уселся за руль, и повернул ключ в замке зажигания.  Ноль на массу. Двигатель молчал.  Я мысленно начал молиться.
Читал тот же самый гвоздь моего небогатого репертуара « Отче Наш».  Хотите верьте,  хотите нет – машина внезапно завелась с пол-оборота.  После этого  случая я сразу стал верующим человеком. Окончательно и бесповоротно. На всю жизнь.

Я газанул, и мы помчались по шоссе, все дальше уносясь от нашего кошмара. В мою непутёвую башку  лезли богохульственные мысли.

Я внезапно вспомнил, как мой приятель по школе Витька Щукин рассказывал мне, как он играл в карты на деньги . И выиграл бешеную, по его представлениям, сумму.  За эти деньги он купил себе новый мотоцикл китайского производства.  Ему завидовали все пацаны.

Но, самое странное в рассказанной им истории  было то, что он рассказывал, как постоянно, во время сдачи карт, читал про себя « Отче наш».  И,  карта (по его словам), пёрла к нему неимоверная.  Он не успевал загребать деньги со стола.

Я усомнился тогда в правдивости его рассказа, потому что, по рассказам пожилых людей,  карты – это порождение дьявола и молитва не может помочь в таком деле.  Но, факт остается фактом,  даже если он и вызывает сомнение.

Я бессмысленно сидел за баранкой мчащейся машины и смотрел на мелькающую передо мной серую ленту дороги. Рядом со мной клацал зубами враз поумневший Жека. Штаны его вряд ли остались сухими после последних событий, но я не хотел иронизировать по этому поводу, потому что тоже не смог похвастаться собственным героизмом.

Я только обратил внимание на дергавшийся левый глаз друга. Вероятно – это был нервный тик. Во всяком случае, раньше я не замечал за ним этого.
Внезапно я остолбенел. По крыше автомобиля раздался тяжёлый удар. Как будто с размаху бросили тяжелый мешок с песком. Жека дёрнулся и перепугано посмотрел на меня.

— Что это было, Костик? – блеющим голосом спросил он.
— Не знаю! – ответил я. – Возможно – это какая – то ветка упала на крышу.
— А, ветка, — облегченно сказал Жека. – Ну, да, — конечно же, ветка.
Он посмотрел вверх и внезапно заорал.  С крыши свесилась вниз и смотрела на нас безумными глазами голова бабки, с которой мы так волнительно пообщались на кладбище.

Она тянулась к нам своими длинными костлявыми пальцами, которые сочились какой-то белёсой жидкостью, оставлявшей на лобовом стекле потёки.
Я с перепугу прибавил газу, но в последний момент сообразил, что это не поможет нам избавиться от мерзкой  старухи, которая решила поиграть с нами в голливудские ужастики.

Мгновенно перестроившись, я сбавил газ и резко затормозил, крепко надеясь, что нежелательная пассажирка слетит с крыши и разобьет себе башку о дорогу.
Так и случилось.  Бабка слетела с крыши и пролетела несколько метров, цепляясь когтями за воздух.

Затем она неудачно приземлилась на асфальт и её вопли и проклятья были слышны, наверное, за километр отсюда.

— Дави эту стерву! – заорал приободрившийся Жека.
Я, долго не думая, опять ударил по газам, и мой железный конь с разбегу проскакал  по корчившейся на асфальте старушке.  В зеркале заднего обзора я увидел, что то, что осталось от воинственной пенсионерки лежит бесформенной массой на асфальте и не шевелится.

— Yes! –  дружно заорали мы с Жекой, и через несколько минут наша машина мчалась по шоссе, по направлению к отелю, где нас ждали девчонки. Я смотрел на мелькающую передо мной трассу и думал о превратностях судьбы, сыгравшей с нами такую невесёлую шутку.

Внезапно в зеркале я увидел обгонявшую нас иномарку и сидящую в ней молодую пару. Увидел и обомлел.  На заднем сидении иномарки я увидел проклятую старуху, которая весело махала нам рукой.  Видок у бабки, конечно, был ужасный.  Все лицо её было в крови и ссадинах.  И была она похожа на труп. Иномарка промчалась быстро, прмелькнув, как вихрь.

Я протёр глаза и прохрипел, повернув голову к приятелю:
 — Нет! Ты это видел?!
— Кого?  — спросил спокойный, спокойный, как дверная ручка Жека.
— Как кого?!  Старуху?!
— Какую ещё старуху? Она же осталась там, на дороге.
— Ты что ослеп?! – проорал я.  Это была она! Там! На заднем сиденьи иномарки! Ещё и ручкой мне помахала.

Жека внимательно посмотрел на меня, как психиатр на давнего пациента.
— Ну да, товарищ! Старуха воскресла и решила прокатиться на иномарке. Мы вас обязательно вылечим, больной.  Алкоголики – наш профиль.

И заржал, как молодой жеребец, явно издеваясь.

— Смеёшься, скотина! — вспылил я.  – Ты же недавно чуть в штаны не наделал! А сейчас ржешь! Между прочим – эту кашу ты заварил!  Из-за тебя мы чуть не погибли! Ладно! Чёрт с тобой! Делай что хочешь. Только запомни, рано радуешься! Это только начало.
Я прекратил разговор, смотрел вперед, и всю дорогу отрешенно насвистывал какой-то восточный мотив.

Глава 2.
На пути к отелю, я заметил небольшой населенный пункт и кучку старух, стоящих вдоль обочины и продающих какую-то домашнюю провизию.  Я вышел из машины и подошел к ним.
Бабушки торговали всякой всячиной: мочёными яблоками, жареными семечками, солёными огурцами, домашними пирожками и варёной картошкой, аппетитно посыпанной жареным лучком. Я шел вдоль шеренги пенсионерок в каком-то странном оцепенении, весь погруженный в свои мысли.
Бабки, завидя клиента, наперебой загалдели, привлекая моё внимание к товару.
—  Яблочки мочёные!  Твёрдые, ароматные, по старинному рецепту!
— А вот картошечка, со сливочным маслицем, горяченькая, рассыпчатая!
— Огурчики солёненькие, хрустящие, с укропчиком, смородиновым листом!  Попробуйте, молодой человек! Недорого!
— А вот пирожки домашние! С картошечкой, яйцом, луком!  А есть …. С КРОВЬЮ!
Я обомлел. Какой отвратительный хриплый голос!
С трепетом я поднял глаза на тетку, произнесшую эту фразу.
Передо мной сидела неопределённого возраста женщина, лицо которой было трудно разглядеть из-за низко надвинутого платочка. К тому же голова её была опущена вниз. Она рылась в корзине, перекладывая пирожки длинными костлявыми пальцами. Я стоял перед ней и внимательно разглядывал странную торговку, пытаясь понять, чем она так насторожила меня.
— С кровью, вы говорите? —  дрожащим голосом произнёс я. —  Это как?!  Что-то я не слышал о таких пирожках!
—  Ты что, милый?  С какой кровью?! – подняла на меня глаза женщина.   —   Я сказала с морковью. С морковью и сахаром, сынок.  Послышалось тебе.

Я уныло побрёл назад к машине.  Похоже, у меня и впрямь начались галлюцинации.  Наверное, произошедшие события не прошли бесследно для моей психики.
Открыв дверь авто, я уселся в кресло, и устало закрыл глаза.

—  Ну и что там продают? – поинтересовался Жека, прикуривая.
—  Самое изысканные блюда для гурманов! —  съязвил я. —  Отрубленные головы. Фаланги пальцев. Пирожки, фаршированные человеческой кровью.
— Что ты городишь?! – через силу произнес Жека. – Какая муха тебя укусила? Разве можно так шутить?!
— Да! Такими вещами не шутят. Это не принято. Так же, как мочиться на могилки и воровать с них букеты! А теперь из-за одного известного тебе балбеса у нашей компании будет испорчен отдых.  А может произойдёт кое-что и похуже!

— Ну, ну! Хватит, — примирительно улыбнулся Жека. —  Я осознал свою глупость. Сделал это случайно. Я уже раскаялся и попросил у покойницы прощения.
— Я бы хотел, чтобы она тебя простила.  Но, чувствую, что это только начало.
—  Да ладно тебе! – испугался Жека. —  Что ты каркаешь?! Может ничего и не будет! И вообще, смени пластинку! Лучше поехали дальше.  Девчонки нас, наверное, заждались…

По пути в отель я остановился возле обочины, так как почувствовал, что глаза закрываются и я засыпаю.
— Жека, я покимарю десять минут. Иначе попадем в аварию. — зевнул я.

Джексон не стал возражать, только пригрозил, что больше десяти минут спать мне не даст.

Сон мой был мрачен и страшен.

Мне снилось, что я бреду по какому-то тоннелю, и меня тянет за руку женщина в черной одежде. На ее голову было наброшено вышитое покрывало, типа восточной паранджи. Лица ее я так и не увидел, хотя мне интересно было узнать, куда она меня тащит.

Загадочная незнакомка тоже не спешила афишировать свои намерения, и поэтому я чувствовал себя жирным баранчиком, которого за ноги волокут на кухню.

Во время нашего молчаливого шествия происходили странные вещи. Я видел влюбленную пару, стоящую возле стены. Юноша страстно целовал девушку и сжимал ее грудь. Она обнимала его плечи. У ног влюблённых валялся брошенный букет красных гвоздик. Все было красиво, и не предвещало внезапного конца.

Неожиданно парень что-то невразумительно промычал, закрутил-замотал головой, и выхватил нож из-за голенища сапога. Девушка почувствовала неладное, и слабо оттолкнула возлюбленного. При виде ножа страшно закричала и пыталась вырваться из объятий безумца. Но было поздно. Маньяк всадил нож в ее горло, и с садистским наслаждением резанул вниз. На него вылился целый фонтан крови.

Лицо его было окровавлено, но казалось, это его не смущает, а наоборот, радует. Он жадно прильнул губами к горлу девушки и начал пить кровь, бьющую из артерии. Я перепугался и стал вырваться из цепких объятий незнакомки. Но она была сильней меня, и не выпускала моей руки…
И тут я очнулся.

Не знаю сколько я спал, но, когда проснулся, стояла глубокая ночь. Наша машина стояла на пустынной трассе, ярко освещенной холодным лунным светом. Где-то рядом я услышал печальный и многоголосый волчий вой. Выла целая стая. Монотонный и леденящий душу мотив лесных хищников перепугал меня до смерти. Я обернулся, чтобы посмотреть на реакцию Жеки, но в машине его не было.

Внезапно из леса раздался рвущий сердце человеческий крик. Я обомлел и почувствовал, что волосы на моей голове встают дыбом, но выйти из машины не рискнул. Дождавшись первых солнечных лучей, я взял монтировку и наугад пошел в сторону леса, откуда, как мне показалось, ночью доносился зов о помощи.

Идти пришлось недолго. Сразу за кустами на небольшой полянке я обнаружил тело Жеки. То, что это был именно он, я не сомневался. Здесь были разбросаны остатки его одежды и то, что можно было назвать человеческим телом с большой натяжкой.
Поляна было залита кровью, а в траве валялся обглоданный скелет и крохотные остатки плоти.

Картина была ужасная, и я не мог долго смотреть на остатки своего друга. Зарыдал и, оглядываясь, попятился в сторону машины. Всю дорогу к отелю ехал молча. Перед глазами стоял живой Жека, веселый и озорной. Таким он останется в моей памяти навсегда. После этого ошеломляющего зрелища я понял, что уже не смогу жить как прежде.