Застолье

Как-то институтский приятель слегка захворал. Был он иногородним, в общагу не попал и снимaл маленькую комнатенку в районе железнодорожного вокзала. Жил бедновато, на все самые необходимые даже в студенческой жизни вещи конечно же не хватало. Поскольку развитой социализм в нашей стране не предполагал наличие домашних телефонов у основной массы советских строителей коммунизма, я, будучи в его районе, решил заскочить к нему и договориться о будущей встрече. Даже не важно на чьей территории. Если на его - я планировал все необходимое захватить с собой (теперь вспоминаю со смехом: под "необходимым" понималось граммов 200 голландского сыра, кусок докторской колбасы, банка сайры в масле, и, пожалуй, все). Ну а “пузырь" - так это святое дело. Картошка всегда была под рукой. Стучусь. Хозяйка открывает дверь и позволяет пройти в его комнату. Он был несказанно рад и от неожиданности даже не понял цели моего визита. Я объяснил, что заскочил случайно, и хочу договориться о встрече на любой подходящий для него день. Он покачал головой и произнес, приблизительно, следующую тираду: “Ты что, ненормальный? Ты заявляешься даже не раз в год и собираешься уже уйти? Да никогда в жизни! Снимай свой плащ и садись за стол. Будет царское угощение”. Как раз сегодня с оказией ему подкинули из дома кое-что съестное. Товарищ ловко и торжественно водрузил на стол бутылку домашнего самограя с ласкающим слух названием “Самжэнэ”, крепости очень даже приличной. Поскольку у него не оказалось рюмок, он одолжил у хозяйки два граненых стакана. Очень в тему! Просто замечательно! Я не успел опомниться, как на столе стояла огромная миска с малосольной черноморской тюлечкой домашнего засола и каравай свежайшего, душистого, домашней выпечки ржаного хлеба. Этот хлеб мы даже не оскверняли ножом, a отламывали большие куски руками. В этом тоже таились свои, на первый взгляд не ощущаемые, прелесть и обаяние. Сочетание всех этих компонентов, а еще и беседа, явились совершенно необходимыми и достаточными средствами для великолепного во всех отношениях товарищеского обеда. Трудно мне, горожанину, передать словами вкусовые ощущения от высококачественной, домашней, в общем-то простой, незамысловатой крестьянской еды. Мы ели и не могли остановиться. Было непередаваемо, чертовски вкусно. Потом запили горячим, обжигающим чаем. Даже простой чай тоже был очень вкусным. Если был бы верующим, сказал бы: состояние единения с Богом. Этот эпизод стал запоминающимся событием в моей жизни. По прошествии полусотни лет, даже сегодня, видя в магазинах тюльку, вспоминаю этот сымпровизированный, изысканный обед у институтского товарища. Конечно, такой тюльки и такого хлеба второй раз в жизни мне уже попробовать не пришлось.