Глава 42, о встрече с великим актером

Мои дорогие читатели давно в курсе, что родом автор происходит из столицы Советской Грузии - города-героя Тбилиси. Именно там, в овеянном легендами солнечном краю, автор и провел свои детские годы. Хотя какой смысл писать об общеизвестных фактах, бесчисленное число раз изложенных в трудах  биографов и почитателей? Перейдем, пожалуй, к повествованию, все ведь и так заждались.
Мой дедушка Коля, или Николай Иосифович, имел просто невероятное количество знакомых. Его друзья, однокашники, приятели, бывшие и текущие соседи, однополчане, какие-то отдаленные родственники, при ближайшем рассмотрении родственниками не являвшимися, были разбросаны по городам и весям, буквально всюду и кругом.
Со всеми ними, так или иначе, дедушка находился в некоем перманентном контакте. Открытки и письма забрасывались в почтовый ящик пачками, телефон дома звонил непрерывно, дверь не закрывалась вообще. То есть в буквальном смысле не закрывалась. В квартире постоянно кто-то и зачем-то находился. Пил чай и ел Бабушкины песочные коржики. Если нужен рецепт, пишите в личку, так и быть- вышлю.
Наиболее высокая концентрация дедушкиных контактов наблюдалась в Москве, Одессе, Киеве, Ленинграде, Кишиневе, Баку, Харькове, ну и, разумеется, в месте его постоянной дислокации - в грузинской столице.
В Тбилиси того времени существовали «Исторические личности» (в Одессе они назывались бы «центровые»). Мой Дедушка, безусловно, относился к их числу. Вообще, в городе все «знаковые» люди знали друг друга. Точнее, не совсем так. В этом кругу, из-за его некоторой обширности, если не все были напрямую знакомы, то уж точно слышали друг о друге через кого-то. А «Исторических личностей» знали практически все.
Когда мы шли с Дедушкой по проспекту Руставели (главной улице Тбилиси, бывший Головинский), он встречал знакомых каждые две минуты. Идти с ним было невозможно, его постоянно окружали какие-то люди, я только помню, что они рассказывали друг другу еврейские анекдоты и теребили пуговицы, смеялись, а иногда говорили что-то серьезно, но тихо, для меня неслышно.
Верхнюю и среднюю пуговицу у всех предметов дедушкиного гардероба, в связи с этими обстоятельствами, бабушка пришивала особенным образом, иначе их в результате ежедневного мусоления постоянно вырывали бы с мясом и оставляли себе на память.
Если интересуетесь способом крепежа этих пуговиц и страдаете, что ваши знакомые их частенько отрывают, пишите в личку, так и быть, поделюсь секретом.
Одевался дедушка в дежурный гражданский костюм, в холодное время года к костюму добавлялась фетровая шляпа Хомбург, плащ или габардиновое пальто.
Однажды, будучи в Ленинграде, дедушка Коля отправился прогуляться на Невский, или у него там были какие-то дела, я уж не знаю. Жили мы тогда неподалеку, на Марата, у очень близких друзей. Николай Иосифович на тот момент был уже в весьма почтенных летах.
Вечером, после прогулки, дедушка рассказал, что на Невском он встретил какого-то своего старинного приятеля, тоже гостя Северной Пальмиры, правда, из Москвы (что, впрочем, было не удивительно).
Дедушка сообщил, что встреча была очень радостной, они долго стояли (ярко себе это представляю), рассказали друг другу огромное количество историй, обменялись свежими анекдотами, но была одна проблема.
Дедушка Коля, хоть убей, забыл, как зовут приятеля, поэтому приходилось изворачиваться, обходясь всякими ласковыми обращениями. "Но, прощаясь, мы крепко обнялись и договорились чаще писать и непременно встретиться в Москве", - закончил описание рандеву дедушка, сетуя на возраст и никуда не годящуюся память.
"Как же его... Откуда я его знаю?!", - весь вечер дедушка Коля выглядел слегка расстроенным, переживая, видимо, за свои годы.
И, наконец, после чая, Николай Иосифович радостно хлопнул себя по лбу и слегка смущенно сообщил, - "Вспомнил! Это же был Ростислав Плятт".
Есть ли сегодня о чем поговорить двум интеллигентам в годах, где-нибудь на Горького, Руставели, Дерибасовской или Невском, подумалось автору в этот не до конца Рабочий Полдень.
Особенно когда они видят друг друга первый раз в жизни...