Продолжение 3. О маме, о детстве и о Камчатке

   Не могу сказать, по каким причинам, но во втором классе я обучалась в Кургане. Я спала всё в той же комнате, в доме на улице Максима Горького, только на кровати, стоящей у стены, что прилегала к печи на кухне. Надо мной висел радиоприёмник. Очень часто по нему передавали музыкальные спектакли. Я так любила их слушать в темноте. Например, «Свадьбу в Малиновке» я прослушала задолго до того, как посмотрела этот фильм на киноэкране.  И фильм был снят в этом же году, в 1967-м.

   Я начала ходить в бассейн. Вставала сама в шесть часов утра, так как училась во вторую смену, собиралась и шла одна по тёмным улицам куда-то достаточно долго. Видимо, это был какой-то спортивный комплекс в районе нашего дома. Тренером в бассейне был мужчина, высокий, спортивный и, наверное, красивый. У него были в группе свои любимчики, я в их число не входила, и отчего-то очень остро чувствовала к себе его неприязнь. Плавать я так и не научилась. В одно морозное утро почувствовала себя простывшей (по радио узнала, что был мороз в тридцать градусов), осталась дома и больше в бассейн не пошла.
 
   Интересно, что всю жизнь я терпеть не могла мужчин типажа того тренера. Чуть ли не копией его оказался преподаватель физкультуры в техникуме связи в Свердловске. Девочки из моей группы кокетничали с ним, что не удивительно: он был мужчиной в самом соку, а они были высоки, фигуристы и грудасты.
Этот же типаж мужчины я признала в семейной паре певцов Татьяны и Сергея Никитиных, которые были очень популярны в 90-х годах  на телевидении, исполняя песни под гитару. Некоторые из них звучали в известных всей стране фильмах.
Да и кто не слышал в их исполнению песню «Под музыку Вивальди»?..

   Школа, куда я ходила во второй класс, находилась через два квартала, и лишь одна улица отделяла её от Центрального рынка, на котором я любила покупать очень вкусные беляши за десять копеек. Таких вкусных, сочных беляшей с большим количеством просвечивающегося сквозь тесто мяса, я больше нигде не ела!

   В этом же году я впервые написала стихотворение. На уроке чтения учительница рассказывала нам о Владимире Ильиче Ленине, о его детстве и в конце урока дала задание сочинить стихотворение о вожде. Будучи очень ответственной ученицей, я честно ходила по крыльцу нашего дома на улице Максима Горького и сочиняла.
В итоге получилось восемь строчек. Когда же на следующий день на уроке спрашивали домашнее задание, самое лучшее, что продекламировали дети - это известное всем:

Камень на камень,
Кирпич на кирпич,
Жил и учился
Владимир Ильич...

   Не могу поручиться сегодня за дословность этого текста.
Я же подняла руку и прочитала классу свой вариант.
Учительница спросила, где я взяла это стихотворение и, возможно, не поверила, что я сама его сочинила, но пятёрку поставила.

   ... В моей памяти не сохранилось причин, по которым мы вновь жили в Кургане. Сегодня некого об этом спросить.

   ... В самом конце учебного года, 11 мая, наша семья узнаёт смерти моего деда Тимофея.

   Я никогда не видела его при жизни. Дед жил в городке Красноуральск. Ещё в 1960 году бабушка Анастасия собрала его вещи и отпустила с богом в новые отношения.
Дед оставил хорошую должность и уехал с более молодой женщиной и её семилетним сыном Михаилом в городок Красноуральск. Мальчик через какое-то время был им усыновлён, что позволяет предположить, что связь деда длилась достаточно долго.

   Моя мама находится тоже в Кургане, и мы все едем на похороны. Меня не с кем оставить, поэтому я - единственный ребёнок, который помнит это событие не по наслышке.

   Собственно, мы бы и не узнали о смерти деда, но находясь уже в плохом состоянии, он написал  что-то вроде покаянного письма моей бабушке,  попросив свою жену отправить его по нашему адресу. Но женщина не захотела отправлять письмо, а дала прочитать его своей подруге, которая сочла необходимым отправить письмо моей бабушке. По видимому, почта в то время работала замечательно, потому что письмо мы получили в один день с телеграммой о смерти.

   На похоронах были бабушка Анастасия, сыновья Евгений, Виталий, дочери Людмила, Надежда, Антонина и я, единственная из внуков. С Амурской области никто приехать не успевал.  Есть фотографии, которые запечатлели этот день. Мы жили в гостинице. Гроб с телом деда три дня стоял в красном уголке предприятия связи, где он был начальником. В сейфе у деда нашлась некая сумма денег, которую по закону должны были разделить восемь детей, семеро своих и один усыновлённый. Все наши приняли решение отказаться от своих частей в пользу бабушки.

   Во время похорон на могилке деда моими  родственниками было посажено семь кустиков цветов, по количеству детей. Возможно, что это были маргаритки или анютины глазки... Потом я слышала, как обсуждалась новость о том, что вторая жена деда вырвала три кустика, заявив, что не все дети родные. Родные кому? Деду Тимофею? Или бабушке Настеньке?

   Если посмотреть фотографии, то лишь дядя Женя больше похож на бабушку, а остальные все были в породу деда.

   Бабушка дядю Женю любила больше всех, сказала мне сегодня моя двоюродная сестра, дочка Веры, Галина Петренко, в  девичестве Макарова.  В её памяти сохранились разговоры взрослых о том, что бабушка Настенька, очень красивая в то время женщина, брала Женьку за руку и шла бить стёкла любовницам деда.

   Младшая же дочь Антонина категорически отвергает подобные предположения. Семеро детей, по её мнению, вполне достаточное доказательство верности деда. Мол, на одном краю села чихнёшь, всё село знает. Плюс заседающая «тройка» НКВД в каждом населённом пункте не позволила бы коммунисту Тимофею оступиться в моральном плане.

   Я же склоняюсь к тому, что там, где живут люди, всегда есть место страстям и поступкам, которые можно заклеймить нелицеприятными словами. Но я бы не стала этого делать.

   Не так давно, общаясь с моей двоюродной сестрой Женей Сизиковой (Свиридовой), мы сделали попытку найти усыновлённого дедом мальчика - Михаила Тимофеевича Дегтярь, хотя бы какое-то упоминание о нём найти в интернете, но не получилось.

****

   Третий, четвёртый и начало пятого класса я учусь на Камчатке, в селе Тымлат того же Карагинского района.

   В первый же день по приезду в посёлок, мы  ещё сидим с прежними хозяевами квартиры за одним столом. Вместе с нами в посёлок была доставлена почта, с которой успела с материка посылка для этих людей. В посылке - доспевшие во время пути огромные помидоры сорта «бычье сердце».  Помидоры очень вкусные, из них готовится салат, а на печке скворчат куски мяса из оленины с луком!
Всё настолько вкусно, что я совсем мало слушаю разговоры взрослых. А потом меня и вовсе отправляют спать.

   Утром мы уже одни в квартире, мама распаковывает вещи, а чуть позже приходит мужчина и забивает в пол на кухне трубу, по которой в дом поступает вода с помощью накрученной на трубу помпы. Теперь у меня появляется новая обязанность: ежедневно накачивать воды в два ведра.
 
   Однажды в посёлок поступило сообщение о надвигающемся цунами. В Тымлате была восьмилетняя школа, а рядом стояло здание интерната для детей из маленьких поселений, где не было школы вообще из-за малой численности детей школьного возраста, либо была лишь школа для начальных классов. Всю ночь в поселке стояли наготове заведённые трактора с большими металлическими санями, готовые перевезти, в первую очередь, детей на ближайшую сопку. Нас, домашних ребятишек, тоже отправили ночевать в интернат. Взрослые же, собрав необходимые вещи и документы, кучковались в самой школе и близко стоящем от школы медпункте.  Нам, детям, было и страшно, и интересно. В интернате никто не спал, но под утро сон, всё-таки,  сморил детей. Когда же мы проснулись, то узнали, что волна изменила своё направление и прошла мимо, отметившись лишь сильным штормом.

   В плане развития связи произошли  значительные изменения. Привезли на плашкоуте новую аппаратуру, установили, и на смену телеграфному ключу пришла телефонная связь. Говорить можно было  через наушники, связанные с переговорным устройством двумя проводами, как у лётчиков и радистов, что я видела в киножурнале Новости перед показом фильма в клубе. Для проверки связи мама, как начальник узла связи, первая связалась с Петропавловском-Камчатским, где вежливая телефонистка соединила наш посёлок на Камчатке с кем-то из родственников, у которых уже давно были домашние телефоны, так как все они были связистами и имели льготы при установке домашнего телефона.

   Помню, что в летние каникулы меня от школы за хорошую учёбу хотели отправить в пионерский лагерь Орлёнок, к морю, но мама побоялась меня так далеко отпускать, и вместо Орлёнка под Туапсе, я поехала с другими школьниками на военно-спортивную игру  «Зарница» в Петропавловск-Камчатский. Из этой поездки мне больше игры запомнилась поездка в Паратунку, на горячие источники. У меня не было купальника, поэтому я просто самостоятельно зашила свою голубую майку между ног, тем самым получив закрытый купальник. А ещё помню, как нас призывали умываться по утрам не над раковиной, а бежать к лесному ручью с ледяной водой, и именно там совершать утренний туалет.   

    Жили мы на турбазе, в окружении леса. Во время самой игры нам, четвероклашкам, не досталось противогазов, и во время атаки дымовыми шашками мы кашляли и прикрывали рты капроновыми косыночками. Но как-то очень быстро означенная высота ближайшей сопки была взятА, «Синие» победили «Зелёных», и мы вернулись в корпуса турбазы на торжественный обед.

   В эти же годы я начала так много читать, что мама, беспокоясь за моё зрение, стала прятать от меня книжки в стиральной машинке. Вот только я их обнаружила и, придя из школы и наскоро перекусив, становилась перед машинкой на колени и читала запоем до звука открываемой мамой двери в дом. Тогда я закрывала крышку машинки, а на ночь умудрялась стащить книжку к себе в комнату, и там читала её под одеялом при свете фонарика. А если мама отбирала фонарик, то просто садилась на свой стол у окна и читала при свете луны.

   Раз в несколько месяцев к посёлку причаливал пароход, на котором привозились различные товары в магазин. Это были великолепные вещи, в том числе и из Японии. О пароходе знали заранее, и дня за три до его прихода в посёлке занимали очередь, составлялись списки на отоваривание. Потом, по ночам, ещё трое суток караулили очередь под магазином, пока продавцы в поте лица разбирали и сортировали товар.

    Магазин был один, разделённый напополам: одна половина - промтовары, другая - продукты. Тех, кто хотел в эти дни продукты, пропускали со скандалом. Так как «длинные» камчатские рубли тратить было некуда, то в дни привоза товара одевали всю семью сразу и, порою, на вырост. Из магазина выбирались счастливые обладатели просто огромных тюков одежды и текстиля. Самое смешное, что остатки успешно подбирались различным командировочным людом из известных городов России. 

   Краснов не с первого года, но вновь жил с нами. Он попытался вновь купить нарту с собаками, чтобы гонять по тундре, но мама воспротивилась, и тогда он ограничился двумя кобелями, ночующими у нас в сенях. Помню, самого молодого я звала Мишкой.

   В посёлке с потоком новых людей появилась учительница музыки. Я пошла и записалась на обучение. Очень мне хотелось научиться играть на пианино. Но пианино в посёлке не было, аккордеон показался мне тяжеловат, и я выбрала баян. Но мама отказалась оплачивать эти занятия, не видя в моих способностях потенциала.

   Несмотря на это, я упрямо продолжала ходить заниматься. Через месяц учительница, встретив маму, поинтересовалась об оплате. Мама заплатила, но я получила нагоняй за самоуправство. Тем не менее, для меня с базы Посылторга мама выписала баян, украшенный изумрудного цвета камнями, очень красивый! Я с большим вдохновением играла мелодию песни про геолога:

   «Ты уехала в дальние степи,
   Я ушёл на разведку в тайгу.
   Надо мною лишь солнце    полярное светит,
   Над тобою лишь птицы поют...
   А путь и далёк и долог,
   И нельзя повернуть назад!
   Держись, геолог, крепись , геолог,
   Ты солнцу и ветру брат»

   Мама с подругой часто ходили на лыжах по тундре. Однажды я увидела их, возвращающихся с прогулки. На поясе мамы болталась куропатка. Им обоим не было и тридцати пяти лет, по сегодняшним меркам, совсем девчонки! Они смеялись и рассказывали, как сделали в снегу ямку с помощью бутылки шампанского и насыпали вокруг, и вовнутрь, брусники, которая торчала на кустиках из-под снега. Куропатка поклёвывая ягоды, нырнула вглубь и застряла!

   Многие годы я верила этой истории, а когда однажды вспомнила о ней, будучи уже взрослой, мама призналась, что они с подругой встретили соседа, что возвращался с охоты, и он просто подарил им одну куропатку!
   Птичку в этот же день ощипали и потушили с картошкой...

    ( Продолжение следует)

Плашкоут или Флашкоут — грузовое судно с малой осадкой и упрощённым очертанием наружной поверхности судна (обводом), барка с высокими бортами.
На фото: Тымлат. Камчатка.