Ч. 16 В тесноте и в обиде

Предыдущая страница   http://proza.ru/2020/06/21/1014

16 мая Крузенштерн распорядился сняться с якоря. Теперь оба корабля отправились  к Сандвичевым (Гавайским) островам. Несмотря на занятость, Крузенштерн и его офицеры собрали много полезных и интересных сведений об этом уголке Земли, в котором впервые оказались российские моряки.

На «Надежде» с разрешения Ивана Фёдоровича остался и француз Кабрит, который избавил от своего присутствия на острове англичанина Робертса. Теперь у того больше не было конкурента.
 
Переход был нелёгким, часто шли дожди, штормило. «…пенька в пазах ватерлинии сгнила вовсе, … при малейшей качке входило воды в корабль немало», - отметил в записках Крузенштерн.

Матросам, помимо обычных тяжёлых работ с парусами, приходилось по несколько часов откачивать  ручными помпами воду. Это изнуряло людей, что очень беспокоило Крузенштерна.

Все помещения корабля были сырыми, как и постель, и одежда. Не выдержал таких условий повар Иоган Нейланд, которому приходилось часами работать у плиты и на сквозняке.

Он жестоко простудился и умер. Ухудшилось, естественно, питание моряков, потому что замена оказалась неравноценной. Единственной пищей матросов и офицеров в течение трёх месяцев была солонина, поэтому Крузенштерн опасался вспышки цинги.

Теперь ему было не до честолюбивой мечты пройти другим маршрутом, чтобы открыть какие-нибудь неизвестные земли. Он  стремился как можно быстрее прийти к Сандвичевым островам, надеясь купить там свежее мясо  и фрукты.

8 июня оба корабля стали на якорь у главного острова. Лисянский уговаривал Крузенштерна задержаться на Сандвичевых островах, дать хорошо отдохнуть команде, но тот торопился скорее прибыть на Камчатку.

Перед отправлением 10 июня Крузенштерн велел врачу тщательно осмотреть всех матросов. Врач ни у кого признаков цинги не обнаружил. Крузенштерн распрощался со своим другом Лисянским, которому предстояло идти в Русскую Америку.

Лисянский ещё остался у Сандвичевых островов для поправки здоровья людей и пополнения запасов свежей провизии.

«Надежда» вошла в Авачинскую губу 11 июля, пройдя путь от Сандвичевых островов за 35 дней.  Скученность людей на корабле была необыкновенная. С учётом пассажиров – восемьдесят четыре человека на таком маленьком корабле.

Тяжёлый труд офицеров и матросов усугублялся болезнями, возникавшими от простудных заболеваний, постоянной сырости, перемены погодных условий, переходом из одного климатического  пояса в другой.

У многих из-за жёсткого нормирования пресной воды, невозможности вымыться, постирать бельё на теле появились фурункулы.

Все мучились морской болезнью. Вот что записал в дневнике Левенштерн: «Стонам и рвоте нет конца. И Ратманов страдает морской болезнью, и я должен заменять его на вахте. К ночи ветер немного утих. Все каюты выглядели плачевно, все в них перевернуто».

Беллинсгаузен после простуды оглох на одно ухо. Астроном Хорнер мучился зубной болью. У Левенштерна было кровохаркание. Все страдали желудочными заболеваниями, потому что питались месяцами только солониной, горохом, кашей и сухарями. Но и эти продукты портились. Ели заплесневелые и червивые сухари.

Без спиртного кусок в горло не лез, поэтому разбавляли спирт водой и пили. Офицерам действовали на нервы пассажиры, которые вели себя не считаясь с теми, кто работал.

Корабль не был рассчитан на такое количество людей. Приходится упомянуть о такой прозе жизни, как отхожее место.

На корабле в клетках и огороженных местах находились для пополнения рациона свиньи, быки, корова с телёнком, коза, куры, гуси, утки. До того как их убивали и съедали, эти несчастные животные переносили ужасные мучения.

Вот что лейтенант писал о курицах - о более крупных животных лучше вообще не вспоминать:   «3 марта 1806 г. «… Тесное помещение, мало воды и постоянная борьба друг с другом.

При большой жаре они почти помешались: выдергивают другу друга перья, клюют до крови; некоторых уже заклевали до смерти. Если курица (попытается) снести яйцо, то его сожрут еще до того, как оно будет снесено. Постоянный ужасный шум из курятника звучит у нас в ушах».

На корабле туалет называется гальюн. На 84 человека - почти все из них страдали заболеванием желудка - было только три гальюна, которые трудно было поддерживать в должном санитарном состоянии.

В довершение всего конфликт между командиром корабля и посланником вызвал разделение на противников и сторонников конфликтующих сторон. Всё вызывало у людей раздражение.

Даже у нас здесь, на Прозе. Ру, где никого никогда и в глаза не видел (только виртуальное знакомство),  вдруг сталкиваешься с лютой злобой, тебя оскорбляет совершенно незнакомый и неизвестный тебе человек только потому, что у него другое мнение по какому-нибудь предмету.

Как хорошо, что мы не плывём вместе с Крузенштерном!

Вот вырвавшееся из глубины души моряка замечание: «Неприятности, которые у нас были, холодная вода и постоянное напряжение приводят (хотя время у нас проходит очень быстро) к тому, что наше путешествие сделалось для нас вечностью.
 
Меня и других пробирает дрожь при мысли: еще 3 года ты должен жить вместе с этими людьми. До нашего прибытия мы надоедим друг другу до отвращения и будем рады, когда, наконец, сможем лицезреть другие физиономии».

Дело доходило до рукоприкладства между графом Толстым и старшим офицером Ратмановым.

Левенштерн записал в дневнике: «Надворный советник Тилезиус и Отто Коцебу подрались втихомолку в констапельской каюте». Офицер самокритично признавался: «…моя горячность часто заводила меня дальше, чем я сам этого ожидал». 

Вот вывод, который он сделал: «…только на корабле люди могут стать такими врагами. Незначительные насмешки накапливаются, озлобление растет. Необходимость общения с людьми вызывает желание, чтобы они убрались далеко отсюда, на край света.

На суше такого никогда не бывает. Предотвращать все это можно, только если предупреждать строгим поведением все споры и ссоры; если вовремя признать свою неправоту и уничтожить раздор в зародыше».

О Крузенштерне в дневнике говорится положительно: «Спокойствие здесь можно сохранить только уступчивостью. Поэтому и Крузенштерн нас об этом просил. А для нашего капитана мы с удовольствием делаем все, чтобы ему угодить… 

Добрый Крузенштерн стоит в одиночестве и попадает в ловушки и западни, которые вокруг него расставляет Резанов. Крузенштерн не заслужил такой жестокой участи».

Продолжение http://proza.ru/2020/06/23/1438