За-метки Профос Спелле

На днях перечитывал «Тиля Уленшпигеля». Давно не открывал, со школьной скамьи. Но один из персонажей второго ряда закрепился в памяти. Нашел его и понял почему.
Итак, Шарль де Костер: Профос Спелле Рыжий, выходя из кабака, орет спьяну коллегам: 
«Профосы! Профосы! Профосам хорошо живется на свете. Поддерживайте меня, висельники – вам же от меня перепадает!»
Сцена заканчивается трагикомически: Тиль, в маске замученного профосами Мимилькина, заставляет профоса признаться в всех его преступлениях и передает в руки судьи, который и приговаривает ретивого служаку к повешению.
Грязь, кровь и, отчасти, романтика средних веков. 16-й век. Войны за короля. По его воле казалось бы, должно крепнуть государство. Но война страну скорее разорит, чем обогатит.  Хотя есть и иные, не менее надежные способы разорения государств.
Опустимся в родной 21-й век. Равнинная страна в центре Европы, управляемая неким диктатором.  Допустим, этот диктатор, просидев правдами и неправдами двадцать лет на шее спокойного и работящего народа (по его определению «народца»), наделал сорок миллиардов исчисляемых в американских деньгах долгов. А это еще не конец процесса, ибо продолжаются проекты, которые стране совсем не нужны, но стабильно увеличивают сумму долга.
Диктатору хочется порулить народцем ещё. Но обыватель пересчитывает перспективу следующих пяти лет: сорок миллиардов делит на пять (предыдущие пятилетия) и получается восемь, которые пойдут кому-то на ум, но лягут новым бременем на народный карман. Ведь денежки придется возвращать уже не только детям, но и внукам, а то и правнукам. Но не  самим диктаторам. Они отдавать долги не привыкши: «западло» это на их языке.
А несознательный народец не понимает, почему надо свои вывернуть карманы: «А мы этих денег не видели! Кто брал, то и пусть отдаёт…»
Вот как  интересы народца и государства вдруг разошлись по разным полюсам.
А сорок восемь миллиардов при валовом годовом доходе страны в шестьдесят с небольшим миллиардов злые языки экономистов называют похабным словом «дефолт». Это когда государство не  в состоянии гасить собственные долги, а кредиторы ласково просят это сделать. Диктаторы в таких случаях предпочитают отдыхать в теплых краях, бросив своих недавних подданных на произвол судьбы.
Во имя чего это делается диктатором – исключительно из безотчетной любви к власти.
Шарль де Костер: «Король Филипп. Никого не любя на всём свете, зная, что и его никто не любит, ни с кем не желая делить бремя своей неограниченной власти, этот страждущий Атлант сгибался под её тяжестью».
Сгибается, но бросить не может. Власть – это часть самого диктатора, это его второе я, которое давно уже заслонило первое. И правит им. Его голос с голубого экрана давно уже замещает глас всевышнего.
И вдруг зазвучавшие голоса извне кажутся ему  покушением на основы мироздания, его безопасности. Диктатор срывается в крик.
Грядущее 9 августа вдруг завыло японскими бомбардировщиками и сиренами гибнущих линкоров Перл-Харбора. Дым, грохот взрывов, расходящиеся по морской глади огромные пятна судового топлива…
Даты, совпадая, пророчествуют без оглядки на личности. Наверно,  надо выбирать их крайне осторожно, но диктатор всё определяет сам.
Шарль де Костер: «По всей стране побежал огонь народного гнева».   Соотечественники мои склонны к партизанству,  то есть выжидаю и сопротивлению насилию. Во что это выльется и где случится - остается только гадать. Ибо партизаны – формирования иррегулярные, действия которых в соответствующих наставлениях не описаны.  Успехов в борьбе с ними не достигли ни Гитлер, ни Наполеон. 
Не достигнет и местный диктатор. Однозначно.