Стоакровый лес

По утрам мне часто кажется, что сага о Винни-Пухе не окончена, а внезапно прервана как жизнь талантливого гитариста.
Я варю свой слишком крепкий кофе, думая, что в продолжении, должно быть, Иа победил и выгорели нахер все сто акров такого, когда-то красивого леса.
Сова больше никого не пускает к себе в дом, даже эсли падёргать за веревочку, даже если оторвать её совсем. Дни напролет пернатая ходит из угла в угол, начинала надрывным фальцетом,но теперь уже хрипло повторяя "про зря вля бля сдине мраш деня".

Измотав себя, с наступлением темноты, она рушится на пол у стеллажа с книгами,смотрит куда-то вглубь себя и на последних отблесках её утекающего сознания поёт :"Happy birthday, Mr. President... ", поправляя несуществующие белокурые локоны.

Кролик не вспоминает детей. Забросил огород. Он сутками ковыряет свой череп ножницами, чтобы проверить всё ещё ли там мозги и не подсунули ли они ему вату.

Винни каждый вечер сжигает Берлин, чтобы кто-то там верил, а дедушка Уилльям, игнорируя дверную табличку ворвался в сознание Пятачка, отчего Очень Маленькое Существо теперь круглыми (как его нос) сутками визжит, избиваемое плетью панических атак. Но никто не слышит.

Иа же совсем не удивлен. Он так и знал.Он так и знал..
По утрам я хочу увидеть на своей кухне Бенджамина Хоффа и поверить в то, что Пух обрёл Дао, а Пятачок - конечно же, Дэ.