Наровские рассказы - По следам Ордена

Пятеро  мужчин, обезглавленные, кастрированные, с мешками на головах, повешенные минувшей ночью на площади напротив здания суда в немецком Нюрнберге.
Рядом с телами плакат, где на шести языках мира  написано, что это месть тем, кто насиловал и губил страны и народы, давая деньги на войну. Там же упоминались регионы «Украина – Донбасс», «Молдавия – Приднестровье», « Северная Ирландия», «Сирия», «Израиль- Палестина»…
Иван Кузьмич скомкал  газету и бросил её в сторону. Даже ему, много пожившему и многое повидавшему на свете бывшему вояке и герою Второй мировой (Отечественной) это показалась чересчур! Хотя кто его знает, кто и почему сейчас начинает войны! Когда –то  боролись против коммунизма и «красных», а сейчас за энергоресурсы, мировые рынки, сферы влияния, и для этого любые средства ныне хороши. Натравить одних на других, используя старые исторические обиды, обессилить, посеяв бактериологическую заразу,  скомпрометировать, подтасовывая факты…. И  пока кто-то расшибает себе лоб  в судах или  тратит время на оздоровление ситуации, можно неплохо удить рыбку в мутной водице…
Вечером  в теленовостях показали  тот же материал, но добавили, что из-за изувеченности трупы опознать невозможно. В тех же новостях прошёл сюжет о том,   что в пяти мега – компаниях мира, имеющих колоссальное значение и влияние, бесследно пропали их руководители. Некоторые эксперты были склонны считать,  что эти два дела связаны между собой, и что это и есть их трупы.
Глубокой ночью Иван Кузьмич в каком –то новостном портале немецкого телеканала (немецким он ещё с войны хорошо владел, а потом уже партнеры у них на предприятии из Германии появились, так он им помогал презентации устраивать !) услыхал подтверждение этой версии. Ответственность на себя взяла некая экстремистская организация « Красные дьяволы».
После увиденного  Ивану Кузьмичу  долго не спалось. Он ворочался в постели, вспоминая, как совсем молодым лейтенантом, но уже с боевыми наградами,  он вернулся после войны в родной Смоленск. В бауле у него был кусковой сахар, огромная буханка хлеба и трофейная тушёнка, которую выдали им перед демобилизацией.
- Вот мать с сестрёнками –то обрадуются! – думал он.
Идя с вокзала по родным смоленским улочкам,  он почти не узнавал родного  города, так его изменила война. А когда повернул  с центральной улицы за угол, остановился, как вкопанный: его улицы  не было! Вернее, она была, но вся лежала в руинах.  Через мгновение он пришёл в себя и поспешил к тому месту, где когда –то стоял  его дом. Камни, камни, камни…. Лишь ветер гулял  над пепелищем.
 Вдруг среди обломков здания Иван увидел, как что-то будто бы блеснуло, видно, ветер сдул пыль, обнажив  какие –то предметы. Иван нагнулся, протянул руку и вытащил на поверхность маленькую серебряную ложечку! Их семейную ложечку! Мамину ложечку! Ему захотелось заплакать, но он не смог, не сумел или вернее разучился плакать в военных походах. Одна лишь мысль, что под его ногами превратившиеся после взрыва бомбы в прах его мать и сёстры, приводила  его в ужас.
…Идти ему было некуда, и он отправился в военкомат. Старый военком молча выслушал его рассказ, потом выписал ему ордер в военное общежитие и сказал, что свяжется с ним на днях. И точно, уже назавтра, к вечеру, нарочный прибежал к нему и велел тут же отправляться в  военкомат.
 Итак, Ивану Кузьмичу предлагали на выбор  либо оставаться в родном полуразрушенном городе и приступать к его восстановлению, либо уже завтра спецпоездом  отправляться сначала в Ленинград, а потом в Нарву.
-Почему в Нарву? – удивился молодой лейтенант.
-Потому что пустая стоит, населять её надо, заново обживать,- ответили  ему.
Иван, которому тягостно было оставаться на родине, где не было больше  никого из близких, выбрал второй вариант. Так он оказался  в поезде, где такие же, как он, молодые да энергичные, ехали обживать иные края…
И не только в Нарву ехали люди. Такие, как он, бывшие военные, или целые семьи, у которых война забрала дома, города, родных, ехали на запад, в города, опустевшие после ухода немецкой армии и жителей перед наступлением армии противника, и оставившие дома  пустыми (заходи, кто хочешь, и живи! ) Эти города стали сейчас частью большой страны. Среди них  оказались Кёнигсберг, Мемель, Нарва и другие…
Здесь, в городе над  рекой Наровой, Иван, любивший свой «старинный» Смоленск, не мог налюбоваться на старую  крепость  и сохранившиеся улочки  и здания  города, который то датчанам, то Ордену, то шведам, то русским когда –то принадлежал. Даже Дворец Петра I здесь был! А храмы! Будучи человеком новой формации, Иван, конечно, в Бога не верил, но о каком –то провидении, предписанной  свыше судьбе всё-таки  смутно иногда подумывал.  Он восторгался  невиданной  горделивой красотой Нарвы. Сколько помнили, сколько видели они, эти каменные стены!
…………………………
Трудоустроившись, Иван выбрал себе пустующий дом неподалёку от городского кладбища. Тот был в полном порядке, с мебелью, даже с посудой на полках и с пианино в гостиной. И кошка, чёрно- белая кошка, вдруг оказавшаяся у его ног, тоже, вероятно, принадлежала когда –то этому дому. 
- Как же называли тебя, киса?- спросил он, ласково поглаживая кошку за ухом. – Как с тобой разговаривали? По -  немецки, по – эстонски?
Та только мурлыкала в ответ, явно просила чего-то вкусненького.
Тогда Иван  достал из заплечного мешка немного хлеба и сала, нарезал все это походным ножом мелкими кусочками и дал кошке. Она принялась  с аппетитом есть.  Видно, изголодалась не только по человеческой ласке!
- Будешь у меня Мурлыкой, - решил он.
А через неделю – другую в доме появилась Глафира, молодая, красивая, с  грустным взглядом больших синих глаз,  ленинградочка. В  блокаду погибла вся её семья, она одна как –то выжила, мыкалась туда – сюда какое –то время, а когда предложили  поехать в Нарву, решила, что это её судьба! Иван увидел Глафиру  в клубе на чтениях и сразу понял, что это его человек! Было в ней что-то от мамы и от сестёр, которых ему так теперь не хватало!..
…Послевоенная жизнь налаживалась. Была работа, были продуктовые карточки, были планы, но ещё у Ивана и его нового приятеля с работы Василия появилось увлечение, страстное, захватывающее…
…………………………………
…Не заниматься этим было просто невозможно!
Оказалось, что  место, где они с Глафирой поселились, было полно тайн и загадок.
Как-то, отобедав в воскресный день, они вдвоём отправились не в центр города, как обычно, на других  поглазеть и себя показать, а пошли прогуляться по заброшенным тропкам старого кладбища. Жара тогда выдалась ужасная, а кладбище манило тишиной и уютной прохладой.
Глафира останавливалась почти у каждого сохранившегося надгробия и пыталась прочитать, кто и когда был похоронен. Особенно её привлекали не типичные для немецких могил скромные,  схожие друг с другом по форме надгробные камни, а иные, свидетельствовавшие, что здесь хоронили людей и другой веры и национальности. Православный крест, а не полу – истертое имя  говорил сам за себя, а крест католический да ещё и скульптура ангела или какая другая рядом с надгробием указывали, что литовец или поляк пребывали здесь много лет под гнётом этого  камня. Среди прочих, но ближе к краю, как более новые,  были и такие, над  которыми  находилась пятиконечная звезда.
- Да, Нарва была в составе Эстонской народной республики в 1919-ом – 20-ом годах, и много крови из-за неё, чьей ей быть, российской или эстонской, тогда пролилось. Решающей всё-таки стало то, что лежала она на одном берегу с эстонскими городами, а Россия была за крутым брегом, за Наровой рекой…- думал Иван, перешагивая отдельные камни и выбирая дорожку поудобнее.
- Ой, змейка! – вдруг вскрикнула Глафира.
И точно, среди камней и травы мелькнула и быстро исчезла скользкая узкая маленькая змейка.
Иван подошёл, обнял жену:
- Ты не пугайся, это ж  уж! Он не кусается!
И он снова пошёл вперед, а Глафира последовала за ним.
Вдруг и он остановился у старого,  поваленного временем овального  надгробия. 
- Еврейская и очень старая могила,- подумалось ему.
Он сделал шаг поближе и под вывороченным из земли основанием камня увидел открытую ямищу. Любопытство заставило его шагнуть ещё ближе и заглянуть внутрь.
- Там точно может что-то быть,- подумал он, оглядев окрестности повнимательнее, чтобы в следующий раз сразу найти этот камень, и пошёл дальше.
Среди листвы деревьев и кустарников  пели невидимые птицы, и было радостно, что они, Иван и Глафира, прошедшие нечеловеческий ад военных испытаний, всё-таки выжили, и им двоим жить ещё долго – долго, до скончания света…
.
…Этой же ночью, когда Глафира  ушла на ночное дежурство в больницу, была она фельдшером, поэтому и работала по сменам, Иван Кузьмич взял вещмешок, в него положил перчатки из плотной ткани, мало ли на что там, в глубине ямищи, наткнётся, сапёрную лопатку, кроме того, захватил  и лопату побольше, и,  когда порядком стемнело, отправился по знакомой тропинке  вглубь кладбища. По дороге он вспомнал, улыбаясь,  свои детские страхи и рассказы  дворовых  мальчишек. Считалось, что  заглядывать ночью на кладбище не следовало, иначе какая – нибудь нечисть  из-под завалившегося креста обязательно появится,  и тогда несдобровать! Ныне Иван Кузьмич, бывший лейтенант, уже двадцати пяти лет от роду, женатый, взрослый и самостоятельный, действительно мог только посмеяться над их детскими шутками и страхами, а вот интерес  у него после сегодняшней дневной прогулки вдруг появившийся был нешуточный.
Путь   Иван  всё время освещал себе фонариком, и, наконец, найдя овальный камень, принялся осматриваться, а потом, определившись, аккуратно вытащил из мешка и уложил принесённые с собой вещи и начал  копать прямо у края ямы, делая её более просторной для лаза. Он увлёкся, периодически смахивая пот со лба, и,  когда уже хотел было шагнуть туда, вниз, вдруг что-то над его головой ухнуло, и это уханье отголосками понеслось над кладбищенской рощей, повторяясь  многократно. От  внезапности произошедшего и от вдруг обуявшего его ужаса Иван Кузьмич не просто сделал шаг вниз, в яму, а ввалился в неё весь!
Придя в себя, он  одеревенел от полного мрака и недостатка воздуха, ведь он был в могиле! В какой –то момент он вспомнил, что в кармане брюк у него фонарик, и, нащупав его, вытащил наружу и осветил ямищу. Над ним были корни деревьев и кусочек тёмного неба, а внизу что-то твердое. Вряд ли это мог быть гроб, потому что могила слишком  старая, и всё, что природа – мать могла взять себе, она уже взяла. Иван Кузьмич присел на корточки и посветил вниз, под ноги. Под ним  была металлическая крышка сундука! Он осмотрелся, насколько  велик сундук, затем начал рыть  землю  руками в перчатках, потому что лопаты остались наверху. Наконец, металлический ящик  был  вырыт практически полностью!
-Не велик, но тяжёл!- констатировал он и попытался поднять сундук. С трудом, но это ему всё-таки удалось.
Так, напрягая все силы, он вытащил сундук на поверхность и выбрался сам. 
Спрятав лопаты в кустах, Иван Кузьмич взвалил сундук себе на плечи и пошёл к дому. Тяжело дыша, делая передышки, он дотащился  до дома, когда уже  начинало светать.
- Долго же я возился! – думал он по пути. – Да ещё и филин или сова своё чёртово дело сделали!
Будучи реалистом, он, конечно, винил в случившемся ночную птицу.
Уже дома, включив свет и тщательно занавесив окна, он принялся рассматривать найденный сундук, массивный, с резными фигурами. На крышке была изображена сова.
- Герб? Фамильный герб? – пытался разгадать  рисунок Иван Кузьмич.
Кто знает?  Но он, рассуждая  логически, мог всё– таки предположить, что сначала могила была закопана обычным способом, а потом разрыта,  и этот сундук, вероятно, установили уже позже сверху на деревянный ящик с покойником.
- Почему? -  снова мучился он вопросом.
И тут ему вспомнился их учитель литературы и истории в предвоенном Смоленске, который был родом  из остзейских немцев, не высланный, как многие, он продолжал  работать на  новую власть. Однажды он  рассказал им о древних языческих  балтийских племенах, сжигавших  вместе с умершим воином и его коня. А тут вместе с богатым евреем его же наследники упрятали в его могилу  нечто,  чем им самим  почему –то воспользоваться так и не пришлось!
Иван Кузьмич подошёл к буфету, достал оттуда миниатюрный ножик и принялся возиться с  найденным  им сундуком…
…Когда утром Глафира открыла своим ключом дверь и вошла в комнату, она увидела следующее:  на полу, как дитя малое, сидит её Иван, а вокруг разложены кипами, кучками «игрушки» - монеты и  купюры, а  у буфета стоит открытым  довольно вместительный металлический ящик - сундук.
……………………………
- Деньги, деньги, деньги, чем жили, как жили и на что жили  люди города Нарвы до нас,- продолжала рассказывать другу семьи Василию  Глафира об их семейной находке.
- И деньги Веймарской республики, - пояснял   Иван, пытаясь увлечь друга своей новой идеей. Представь, что немецкие коммуняки интересовались не только политикой, но и  средневековой живописью. На их купюрах портреты знаменитого Ганса Гольбейна Младшего. XVI век!
- А на деньгах 1914–1918 годов и  двуглавый имперский орёл, и гербы разных европейских городов,-  добавляла Глафира, наливая им обоим чай.
- Почему разных? – удивлялся Василий, прихлёбывая крепко заваренный Глафирой чай.
- Война сжирала миллионы денег, инфляция, и их уже печатал чуть ли не каждый город! - объяснял Иван.
- Да, да,-  поддакивала его жена, и снова продолжала, - а на рейхсмарках Второго рейха кроме орла ещё и  мифологические фигуры  древних тевтонов. Так что по ним можно историю искусств изучать!
- Вот именно историю! – тут же резко прервал её муж. - Зато на рейхсмарках Третьего рейха – хакенкройц ( Hackenkreuz )!
- И датированы они 1939 годом.
- Почему только  39-ым? – снова удивлённо спросил Василий.
- Стоп! Теперь я знаю. Вот это и есть ответ  на мой вопрос! – воскликнул Иван.
- На какой вопрос? – разом спросили Глафира и Василий.
- Почему потомки не смогли воспользоваться фамильным кладом.
- Почему?
- Некому уже было. Некому,- грустно закончил он. – Эх, Глафира, а не нальёшь ли ты нам по пару капель за упокой душ этих?
- Не налью,- отрезала Глафира. - Завтра с утра вам обоим на работу. 
- А с кладом –то  что? – поинтересовался Василий.
- Сдали в музей!
- Да вы что! Этому ж  цены нет!
- Вот именно, что нет! Уже нет! Бесценно всё это! – подвёл черту Иван.
- Так что ты мне предлагаешь? – недоумевал Василий.
- Не в домино в своих клетушках общежицких  по вечерам играть, а делом поисковым заняться!
- Думаешь, здесь и  талеры найти можно? – осторожно спросил Василий.
 - Талеры ещё со средневековья, с рыцарских времён здесь ходили,  и  гульдены, и шиллинги  тоже! – ответил  Иван, - и обо всём этом профессор Розенгартен нам в музее рассказал…
Так для Ивана, Василия и Глафиры  началась новая жизнь, как и для городского музея Нарвы, потому что всё приходилось создавать с нуля в городе на реке Нарове.
……………………………..
…Он и она  стояли на смотровой площадки древней крепости Иван – города и наблюдали в трубу, что происходило вокруг.
Напротив них возвышалась ещё более древняя крепость Нарва  с башней Германа. Связь между Нарвой и Иван – городом  осуществлялась через  мост.
-  А течение здесь мощное, так просто не переплыть,- заметил он.
- Это после того, как ТЭЦ построили да водохранилище создали, а когда –то здесь были пороги, - уточнила она.
Она любила точность  во всём, что касалось  информации. А вот в своей жизни, сейчас, в данный момент, она совершала то, что с т очки зрения её семейства, её мамы и бабушки, было совершенно неправильно.  Умчаться с каким-то юнцом в погоне за романтикой из родного Петербурга, как будто у них в Питере романтики нет! Не муж, не жених, сам ещё студент, как и она, а тут на тебе, уехали, как будто так и надо! Её немного злила их  нелепая перепалка с родными перед отъездом сюда, но она пыталась не думать об этом. Ведь он, её любимый,  рядом, а это самое главное!
- Смотри, там, внизу, на эстонской стороне,  в скверике  на скамейке сидят двое и что-то читают, сейчас попробую  рассмотреть, что, - воскликнул он, радуясь хорошей оптике прибора.
И уже через минуту раздался его удивленный крик:
- Путеводитель по Ленинградской области! Ну, даёт народ! Мы к ним, а они к нам!
- Это мы завтра к ним, а сегодня давай здесь всё хорошенько осмотрим.
И она принялась, подражая какому-то ранее виденному ею гиду говорить:
- Уважаемые гости города! Мы с вами находимся в крепости Иван – город, построенной
в 1492 году царём  московским  Иваном  III напротив Нарвской крепости XIII  века для борьбы с Ливонией. Во время Ливонской войны Нарва была взята русскими войсками в  1558 году.  Царь Иван Грозный IV планировал сделать её  крупным торговым и военным портом Руси на Балтийском море…
Он, выслушав её с улыбкой, добавил, пародируя её интонации:
- Для тех, кто захочет подробнее узнать о древних родах Нарвы и Иван – города – новая книга «Маркиз де Ойле возвращается».  Рекомендуем приобрести её в нашем информационном туристическом центре.
- Ты опять шутишь, - засмеялась она.
- Вовсе не шучу.
И он подошел к ней, достал из рюкзачка свой ридер и нажал кнопку. На экране показалась титульная страница романа.
- Это сюрприз для тебя! Вчера перед отъездом скачал!
………………….
Уже вечером в отеле, нырнув в книгу, она вынырнула оттуда через какое –то время и прокомментировала:
- Представляешь, древний еврейский род, известный со времен Александра Македонского, особого богатства достиг в XIII –ом веке, ссужая деньгами Ливонский Орден, а потом финансировал и русских при строительстве Иван –города. Пострел везде поспел! Особым знаком рода была сова, которая охраняла как живых, так и мертвых, уже ушедших в мир иной. Её  изображали на фамильном склепе или надгробии,- продолжала она.
- Ну, а куда и откуда он возвращается? – спросил он, который тоже  «сидел»  в своём ридере.
- Пока не знаю, не дочитала, потом расскажу.
…………………………….
Иван Кузьмич приоткрыл глаза. В полумраке комнаты благодаря проникающему  сквозь шторы утреннему  свету он увидел какое –то мерцание.  Всмотревшись,  Иван Кузьмич  обнаружил висящий  на спинке стула, заранее приготовленный Глафирой  ради сегодняшнего праздника пиджак с наградами Второй мировой.
Дверь скрипнула, в комнату вошла сама Глафира, в руках у неё была крынка с молоком.
- Попей, старый, молочка,- проговорила она, - Это наша Зорька тебя с Победой поздравила.
И Иван Кузьмич вдруг понял, что всё это было во сне: и трупы на площади в Нюрнберге, и немыслимые мега – компании с их непонятными делами, и тайная организация
 « Красные дьяволы», и что реальны в этом  мире только он, его Глафира, да коза Зорька  с её  молоком, да старый дом, где с потолка давно сыплется штукатурка, и где газовая колонка в аварийном состоянии, а сам дом  ждёт – не дождётся ремонта. Сегодня он, Иван Кузьмич,  наденет свой пиджак с орденами и отправится  через пограничный пешеходный мост через реку Нарову из эстонской Нарвы  в российский Иван-город, где будет парад, и где он пройдёт в сильно поредевшей за последние годы колонне ветеранов последней страшной войны…
………………………….
5 – 7  04 2020 Клайпеда