Нарратив. Охота на слова

По рассказам родственников, по сообщениям массовой печати, по учебникам истории и рассказам историков, я знаю, как началась Великая Отечественная война, как она продолжалась, могу назвать основные сражения, в том числе десять сталинских ударов 1944 года. Могу назвать погибших на войне родственников. У нас преподавали историю люди, прошедшие войну, они старались нам донести правду о прошлом, никогда не кичились тем, что воевали. Я уже в Германии жил, когда узнал, что некоторые из преподавателей  были фронтовиками.  Назову лишь некоторых, к кому отношусь с большим уважением. Их уже нет в живых, но добрую память о себе они заслужили. Марков Анатолий Зиновьевич. Пазин Анатолий Николаевич. Плаксин Иван Георгиевич. Миронов Александр Павлович.  Маклецов Николай Андреевич.

В последние годы не только в социальных сетях, но и по каналам российского телевидения я узнаю об иных версиях и Второй мировой войны, и Великой Отечественной войны.

Появился даже термин для объяснения иных позиций, это слово НАРРАТИВ, изобретение последнего времени, когда выдумку можно стало выдавать за действительность. Свидетелей-то не осталось, а в английском языке есть очень красноречивое понятие write, то есть пишите, сочиняйте, выражайте, подписывайте, показывайте, заказывайте, и только русские, взглянув на слово, понимают, что это призыв врать, говорить неправду, клеветать, распространять ложь. Вы поняли, что такое НАРРАТИВ?

Смотрим в словарях и справочниках.

Нарратив (англ. и фр. narrative, от лат. narrare — рассказывать, повествовать) — самостоятельно созданное повествование о некотором множестве взаимосвязанных событий, представленное читателю или слушателю в виде последовательности слов или образов. Часть значений термина «нарратив» совпадает c общеупотребительными словами «повествование», «рассказ»; имеются и другие специальные значения . Учение о нарративе — нарратология.

У русских есть слово болтология. Ничего вам не напоминает?

Оказывается, термин был заимствован из историографии, где появляется при разработке концепции «нарративной истории», рассматривающей исторические события как возникшие не в результате закономерных исторических процессов, а в контексте рассказа об этих событиях и неразрывно связанные с их интерпретацией (например, работа Тойнби «Человечество и колыбель-земля. Нарративная история мира», 1976).

Таким образом, как событие в рамках нарративной истории не возводится к некой изначальной первопричине, так и для текстов, наличие в них исходного смысла не является важным, что проявилось, например, в идеях Жака Деррида о разрушении «онто-тео-телео-фалло-фоно-лого-центризма» текста и Юлии Кристевой о необходимости снятия «запрета на ассоциативность», вызванного «логоцентризмом индоевропейского предложения».

Вы поняли до чего дошли историческая и социальная науки? Правда, истина, реальность никому не нужны, главное – «чтобы костюмчик сидел».

Сходными по значению с нарративом являются понятия текста и дискурса. Согласно Лотману, повествование всегда описывает действие, поэтому оно всегда сюжетно. Текст же представляет знаковую систему, которая может быть статичной. Поэтому текст «составляет основу всякого повествования». Например, словарь — это текст, но не нарратив. Вместе с тем нарратив является разновидностью текста, его конкретным выражением, тогда как дискурс противоположен нарративу. Поскольку нарратив описателен (дескриптивен), то в нём помимо логической структуры существуют ещё эстетическая, эмоциональная и ассоциативная структуры.

В качестве основополагающей идеи нарративизма берётся идея субъективной привнесённости смысла через задание финала.

В связи с этим, неважно понимание текста в классическом смысле слова. Фредрик Джеймисон считает, что нарративная процедура «творит реальность», утверждая как её относительность (то есть не имея никаких претензий на адекватность), так и свою «независимость» от полученного смысла. Бартом текст рассматривается как эхокамера, возвращающая субъекту лишь привнесённый им смысл, а повествование идёт «ради самого рассказа, а не ради прямого воздействия на действительность, то есть, в конечном счёте, вне какой-либо функции, кроме символической деятельности как таковой». Сравнивая классический труд — произведение и постмодернистский текст, Барт пишет: «произведение замкнуто, сводится к определённому означаемому…  В Тексте, напротив, означаемое бесконечно откладывается на будущее».

По идеям М. Постера, смысл рассказа понимается в процессе наррации, то есть «мыслится как лишённый какого бы то ни было онтологического обеспечения и возникающий в акте сугубо субъективного усилия».

По оценке Й. Брокмейера и Рома Харре, нарратив это не описание некой реальности, а «инструкция» по определению и пониманию.

Ещё одной характеристикой нарратива выступает предложенный Итало Кальвино термин leggerezza — лёгкость, которую «нарративное воображение может вдохнуть в pezantezza — тяжеловесную действительность».

Основной частью рассказа и моментом появления в нём фабулы является его завершение. Нарратор (рассказчик) в первую очередь является носителем знания о финале, и только благодаря этому качеству он принципиально отличается от другого субъекта нарративного рассказа — его «героя», который, существуя в центре событий, не имеет этого знания.

Такие идеи были типичны и для авторов, только предварявших постмодернистскую философию. Так, Роман Ингарден рассматривал «конец повествования» как фактор, придающий обычной хронологической последовательности событий идею, и говорил о важнейшем смысле «последней» («кульминационной») фразы текста: «Специфика выраженного данной фразой… пронизывает всё то, что перед этим было представлено… Она накладывает на него отпечаток цельности».

Я не буду больше цитировать Википедию, мне кажется, что и так ясно:  НАРРАТИВ  нужен, чтобы подменить реальность выдумкой, а выдумку потом можно представить чем угодно.

Я много лет из своего далека наблюдаю за деятельностью агента чужого влияния, пытающегося угробить в России всякое образование, чтобы ему, не имеющего серьёзного базового образования (он даже кандидатской диссертации не защитил), можно было манипулировать людьми. Вы поняли, что я говорю о Германе Грефе?  Он, юрист по образованию,  целых семь лет (2000—2007) был министром  экономического развития и торговли, которое тогда же называли министерством экономического торможения. Похоже, других специалистов  с  соответствующим образованием в огромной стране не нашлось.

А теперь бомба под весь этот НАРРАТИВ. 

В немецком языке есть слово Narr,  у него множество синонимов, назову лишь некоторые: это Dummkopf, Trottel,  Dussel и другие. Они легко заменяются русскими словами ДУРАК и ГЛУПЕЦ. Дальше судите сами.