старик.. намётка

Старик сидел на полу на коленях. Неопрятного вида седые пряди, покрытые кровью, прилипли ко лбу и вискам и висели "сосульками". Глаза его, некогда бывшие цвета тёмного кофе, выцвели и приобрели водянистый оттенок карамели. Расширившиеся зрачки являли миру бездну страшных мыслей, но лучик света, пробившийся из-за туч и скользнувший в комнату, заставил их сузиться, скрыв жуткие и непонятные для простого обывателя идеи.
Старик равнодушно взирал на высвеченную закатным солнцем картину. Без какого бы то ни было содрогания он смотрел туда, где лежало тело. Тело убитого им сына. Кровь, растекшаяся вокруг убитого подёрнулась плёнкой и источала характерный запах, но казалось, старик его не замечал. По лицу и глазам покойника ползали мухи, одна из них заползла в приоткрытый рот, но сидевший рядом отец никак на это не реагировал.
Жалел ли он о содеянном? Ни минуты! Раскаивался? Ничуть! Он сделал то, что должен был сделать! Сын был непутёвым человеком, избравшим стезю писателя. Никчемнейшая деятельность, которую его отпрыск возомнил настоящей работой! Отец пытался вразумить чадо, но тот не поддался на уговоры и не внемлил разумным доводам, что карьера писателя - это прямая дорога в ад, ведь все смертные грехи поразят того, кто выбрал этот путь. Старик знал это наверняка и не мог допустить, чтобы его сын оказался во власти грехов. Выбери он иную профессию, и ничего бы этого не было.. Он убил своего сына, оказав ему неоценимую услугу, и тот должен быть благодарен.
Кривая улыбка, больше похожая на ухмылку, исказила лицо старика, мышцы судорожно дёрнулись, но он не придал этому значения. Теперь надо было избавиться от тела. Тяжело поднявшись и, выругавшись, обтёр липкие от крови руки о штаны и не спеша направился к двери. Солнце почти село, машинально отметил старик и потянулся открыть дверь. Внезапный приступ дурноты, накатившей на него, заставил старика побледнеть. Острая боль, пронзившая грудь, разливалась внутри, не давая вдохнуть. Кислорода не хватало и свет начинал меркнуть. Вот тут старик по-настоящему испугался. Нет, он не боялся смерти: прожив долгую жизнь он видел много разного, и его уже мало что страшило. Да и за жизнь он не особенно цеплялся, ведь единственным якорем, удерживавшим его корабль существования в бухте жизни был его единственный сын, лежащий сейчас на полу в луже крови и убитый собственным отцом. Чего он страшился по-настоящему, так это столкнуться лицом к лицу со своим отпрыском там, за порогом этой жизни. Он не думал, что ему так скоро придётся уйти, он планировал прожить ещё не один год, а не отправиться следом, встав за ним в очередь..
Последний луч закатного солнца скользнул по лицу старика, окрасив его багровым. Вскоре мир за окном померк, и комната, где из живых существ остались лишь насекомые, погрузилась во тьму.