***

Когда она входит в зал, кажется, что мир на секунду замирает. Нет, не от восторгов красоты и не от неожиданности. Просто появляется едва уловимый, почти неразличимый ветерок – сквозняк открытых где-то вдалеке дверей знойного июля. И только мой учитель, старый мастер- часовщик иногда слышит в нем шелест крыльев. Он зябко ежится, прячет разобранные часы глубоко в карман и старается не смотреть ей в глаза.

Она приходит в десятый раз за этот месяц. «И эти часы тоже не идут,» - вздыхает, кладет изящное изделие на столик, получает аккуратно заполненный формуляр и уходит.

Все принесенные часы исправны. Идеальные механизмы без единого сбоя. Я проверял их много раз, как и мастер. Но она их убивает. Стоит этой барышне появиться в нашем ателье, как все часы начинают замирать. Некоторые просто чуть заплетаются в стрелках, иные встают отдышаться, а самые слабые погибают. Мастер ругается и говорит мне держаться от этой барышни подальше, потому что дракон всегда выбирает себе хорошенькое тело. Странный он стал на старость лет.

 Я снова собираю часы со столика в коробку, и отправляюсь по адресу под многоголосый метроном маленьких служек быстротечности жизни. Нужно успеть вернуться до вечернего колокола ратуши.

Вот и нужный дом. Она сегодня особенно красива, хотя, кажется, дело в румянце болезни. Ей нетерпимо холодно, поэтому она просит обнять и согреть теплом. Странно, но едва различимое шуршание становится заметным с каждым шагом ко мне. Она обнимает меня. Шум и скрежет становится невыносимым. Темнота опускается на сознание.

Мастеру неспокойно. Он ждет весь вечер и всю ночь. К утру придут люди из департамента и констебли. Они расскажут, что меня нашли на одном из перекрестков, что у меня разорвана грудина и отсутствует сердце. Мастер перекрестится, ответит на все вопросы, и только оставшись в полном одиночестве, достанет из сейфа маленькую шестеренку и наконец сломает ее. Почти незаметный глазу кусочек металла чуть не погубил его отца, а теперь оставил без единственного внука. 

Она пишет в дневнике: «Я не помню, что произошло сегодня. Коробка с часами заляпана чем-то липким и скользким. Все часы идут без отклонений. Все, кроме самых важных…»

Дракон пустоты коварен. Поселяется внутри, спит до поры, а затем прорастает через сердце и легкие. Сначала кажется, что мир стал узок и тесен, хочется бежать и искать место, в котором нет границ, стен и рамок. Невыразимо тянет к живой и трепетной душе. Но яд драконьей крови уже дал метастазы, отчего всякая душа непременно должна быть укушена или уязвлена. Покой не находится. Кровь горяча от ртути и внутреннего жара болезненных преобразований.
А после становится нестерпимо холодно. С тонким хрустом стекла разлетается внутри все светлое, окрашенное мечтами и радостью прожитого дня. Но носитель все еще жив. Если таковое можно назвать «жизнью»: холод изводит тело, жизнь уходит по капле, а чтобы продолжать эту пытку раз за разом, приходится приносить дракону кровавую дань.

«Больше всего не свете мне хочется, чтобы эти проклятые часы наконец пошли. А еще, чтобы хоть кто-то обняли и согрел мою холодную душу, но мерзкий шелест крыльев опять толкает двигаться вперед».