Жди меня. О Симонове Константине Михайловиче

                Жди меня…
 
                (О Симонове Константине Михайловиче)

  Михаил Симонов (отец будущего поэта) был поручиком Царской Армии.
  У него было, кажется, всё!  Дело было за малым.
       Малый родился в 1915 году в Петрограде. При рождении ему дали имя Кирилл.
 Отец ушёл на Первую мировую войну, и больше о нём ничего не слыхали.
       Мать поэта (из рода князей Оболенских) вынуждена была работать машинисткой.
С 4-х лет Кирилла воспитывал отчим. Он – участник двух войн  - японской и Первой мировой -  был преподавателем в военном училище. И так как глава семьи – военный, то приходилось этой семье переезжать с места на место.
      Детство Кирилла прошло в Рязани и в Саратове.
      Жить приходилось в военных общежитиях, и потому и весь быт тоже был военный. Поэтому неудивительно, что с детства вошла в плоть и кровь привязанность к армии, привязанность ко всему военному.
     В детстве Кирилл любил рисовать. Рисовал он очень хорошо и всё больше на военные темы:
- красноармейцы на коне,
- портреты военных героев (особенно любимого им Фрунзе).
     Закончив семилетку, Кирилл самостоятельно решил поступать в ФЗО, учиться на токаря.
     В 1931 г. семья переехала в Москву и, закончив фабзавуч, юный Кирилл работает на авиационном заводе. Работает токарем…
Работает токарем, но в памяти держит, как в детстве, кроме любви к рисованию, у него всегда было желание сочинять.  Вспоминает, как в школе часто писали сочинения на вольную тему. Лучшие сочинения потом зачитывались перед всем классом, и, как правило, это были работы Кирилла.
     Тяга к сочинительству не пропала и, работая на заводе, он начинает понемногу писать стихи. В 1934г. поступает в Литературный институт (19 лет).  И уже через два года были напечатаны первые его стихи, в журнале «Молодая гвардия».
     После окончания института сразу был принят в Союз Писателей. Этому способствовало незадолго до этого опубликованное стихотворение  «Генерал» - о легендарном генерале Лукаче, сражавшемся в Испании. С него молодой Кирилл Симонов собирался лепить свою жизнь.
     В этих стихах ещё хромали рифмы, попадались неуклюжие строчки, но именно с этого стихотворения Симонов начинает отсчёт своей поэтической работы.
     К этому времени он уже успел влюбиться, жениться, разойтись и вновь жениться.
Во втором браке у него родился сын Алексей (1939г.)

                /Звучит лирическая песня о судьбе/

     В 1939г. поступил было учиться в аспирантуру, но учёбу пришлось прервать, так как был направлен в качестве военного корреспондента на Халхин-Гол:
                С порога дорога идёт на восток,
                на север уходит другая.
                Собачья упряжка, последний свисток,
                прощай же, моя дорогая!
     Незадолго до отъезда меняет имя.  И вместо родного – Кирилл -  берёт псевдоним – Константин. (У него была нарушена дикция, он не мог чётко выговаривать своё имя Кирилл). И поэтому популярного поэта и писателя Симонова мы знаем, как Константин.
     В 1940г. написал свою первую пьесу  «История одной любви», которую тут же поставил театр «Ленком». Вскоре  «Ленком»  поставил и вторую пьесу  «Парень из нашего города», по которой позже был снят кинофильм с Николаем Крючковым в главной роли.  Работал чрезвычайно много. Эта огромная работоспособность сохранится у него до конца дней.  Печатался часто. Имя его звучало. Во всём ему сопутствовал успех. В одной из предвоенных поэм обмолвился:
  Не ныне – завтра грохнет бой,
  Не ныне  - завтра нас разбудит
  горнист военною трубой.

И не ошибся.  Началась война!

                Июнь. Интенданство.
                Шинель с непривычки длинна.
                Мать застыла в дверях:
                -Что это значит?
                Нет, она не заплачет.
                Что же делать – война!
                - А во сколько твой поезд?-
                И всё же заплачет.
                Синий свет на платформах.
                Белорусский вокзал.
                Кто-то долго целует.
                - Куда ты сказал?
                И мельканье подножек.
                И ответа уже не услышать.
                Из объятий, из слёз,               
                Из недоговорённых слов
                Сразу в пекло на землю,
                В заиканье пулемётных стволов.
                Да, война – это горькая штука…
        Началась война…
        И в том же напряжении и запале, в котором он был на своей первой войне, на Халхин-Голе, он ворвался и в войну 41г.  С начала и до конца войны прослужил военным корреспондентом  «Красной Звезды».
       Ещё на горячей земле Монголии Константин Симонов понял, каким должен быть военный журналист: нужно ехать на передовую, непременно самому, своими глазами видеть всё происходящее – и бой, и людей в бою. И сейчас в этой войне он следовал этому правилу. Он был свидетелем прорыва немцев в сторону Волги и Кавказа:
                Опять мы отходим, товарищ.
                Опять проиграли мы бой,
                Кровавое солнце позора
                Заходит у нас за спиной.
   Тяжёлые, горькие дни отступления были незабываемы.  И не случайно в конце 1941г. появилось трагическое  «Письмо к другу», адресованное военкору Алексею Суркову:
                Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины:
                Как шли бесконечные злые дожди,
                Как кринки несли нам усталые женщины,
                Прижав, как детей, от дождя их к груди.
                Как слёзы они утирали украдкою,
                Как вслед нам шептали:  «Господь вас спаси».
                И снова себя называли солдатками,
                Как встарь повелось на Великой Руси.
                Ты помнишь, Алёша, изба под Борисовым:
                по мёртвому плачущий девичий крик,
                седая старуха в салопчике плисовом,
                весь в белом, как на смерть одетый, старик.
                Ну что им сказать??? Чем утешить могли мы их?!
                Но, горе поняв своим бабьем чутьём,
                ты помнишь, старуха сказала: «родимые,
                покуда идите, мы вас подождём».

Когда Симонов писал эти строки о женщине, оставшейся в тылу, он хорошо понимал, что в годы этой страшной войны, женщинам было так же трудно, как и мужчинам:
             Тот, самый длинный день в году
             с его безоблачной погодой,
             нам выдал общую беду
             на всех, на все четыре года.
       
И не случайно в 1945 году он в полной мере отдал должное женщине, сочинив несколько строк, которые звучат, как гимн женщине:
                Не той, что из сказок, не той, что с пелёнок,
                Не той, что была по учебникам пройдена,
                А той, что пылала в глазах воспалённых,
                А той, что рыдала,  -  запомнил я Родину.
                И вижу её накануне победы
                Не каменной, бронзовой, славой увенчанной,
                А очи проплакавшей, идя сквозь беды,
                Всё снёсшей, всё вынесшей русскою женщиной!!!

                /Звучит песня, прославляющая женщину/

    В войну Константин Симонов успел сделать столько, сколько не успел ни один писатель.  Где он только не побывал! Из одних его командировочных удостоверений можно было бы создать целую книжку.  Чтобы глазами одного военного корреспондента дать обзор всего громадного фронта, он объехал весь передний край от Баренцева до Чёрного моря.
      На фронте шли тяжёлые бои, и то, что сегодня увидел, завтра уже появлялось в  газете. Работа военкора была и тяжёлая и опасная.  И недаром он ещё в предвоенной поэме  «Победитель», посвящённой памяти Николая Островского, утверждал, что  «перья штампуют из той же стали, которая завтра пойдёт на штыки».
     Всю войну он находился в гуще фронтовых событий, рискуя своей головой. Симонов часто нарушал воинскую дисциплину, он отлучался в «самоволку».  Он не спрашивал на то разрешения начальства и бросался в районы огня:
    -  то, уговорив командира подлодки, шёл на ней на фронтовую зону Румынии,
    -  то случалась  «оказия» побывать в горячей точке Югославии
И всегда итогом таких «самоволок» были содержательные очерки. За них он получал и благодарность и нагоняй, в одном документе.
                Жив ты или помер – главное,
                чтоб в номер материал успел ты передать!

          /Звучат отрывки из песни «…с «лейкой» и блокнотом, а то и с пулемётом…/
   
      Вместе с военными очерками он начал писать и рассказы, овладевая мастерством прозаика. И уже в 1943г. стали появляться страницы военной повести «Дни и ночи».
      Но увиденное, пережитое и рифмовалось тоже. Рождались сильные стихи о крепости русского характера, о любви к родине;  к Родине, как любви к отчему дому, символом которого стали симоновские три берёзы:
                Касаясь трёх великих океанов
                Она лежит, раскинув города.
                Покрыта сеткою меридианов,
                Непобедима, широка, горда.
                Но в час, когда последняя граната
                Уже занесена в твоей руке,          
                И в краткий миг припомнить разом надо
                Всё, что у тебя осталось вдалеке,
                Ты вспоминаешь не страну большую,
                Которую изъездил и узнал,
                Ты вспоминаешь родину  - такую,
                Какой её ты в детстве увидал:
                Клочок земли, припавший к трём берёзам,
                Далёкую дорогу за леском,
                Речушку со скрипучим перевозом,
                Пологий берег с низким ивняком.
                Да, можно выжить в зной, а грозу, в морозы.
                Да, можно воевать и голодать, идти на смерть…
                Но эти три берёзы при жизни никому нельзя отдать!

                /звучит песня о России/   
               
Бывая в разных воинских частях, военкору Симонову приходилось часто пересекаться  со своими коллегами: такими же военными журналистами из других газет. 
И однажды, встретившись с Алексеем Сурковым, они вместе сочинили стихи о …себе, - «Песню о весёлом репортёре» - о неунывающем бойце пера, который невзирая ни на какие трудности и преграды, делал на войне своё дело, чтоб
«…вышли без задержки
 на утро, как всегда,
 «Известия» и «Правда»,
 и «Красная Звезда».

Потом их общий друг композитор М.Блантер написал музыку к этим шуточным стихам и
получилась песня.
                /Звучит «Песня о весёлом репортёре»/

      Но шутки шутками (куда ж без них даже на войне), но чаще всё-таки были необычайные ситуации, трагические случаи, которые военкор Симонов не только наблюдал, но и сам был участником их.
      -  Сколько пришлось ему прошагать,
      -  сколько раз приходилось бросаться на мокрую, раскисшую от дождя землю,
      -  сутками толком не спать,
      -  жевать одни сухари один раз за сутки и
      -  терять при этом лучших друзей.
                Никто ещё не знает средства
                От неожиданных смертей.
                Всё тяжелее груз наследства,
                Всё уже круг твоих друзей.
               
     Основную часть своей жизни Симонов провёл среди солдат, и талант свой отдал военной теме.  Однако, в январе 1942г. газета «Правда» опубликовала его стихотворение «Жди меня…». Симонов написал то, что было жизненно необходимо ему самому;
выразил то, что в ту минуту было важнее всего для него самого. И обращены были эти стихи к одной единственной на свете женщине, и потому они стали такими необходимыми миллионам людей, необходимыми в самое трудное для них время.  Эти стихи помогли выжить многим из них.
     Константин Симонов много чего написал – и стихов и прозы, но, если бы он написал одно-единственное стихотворение «Жди меня…», и тогда бы он остался в памяти миллионов людей.
                Жди меня, и я вернусь.
                Только очень жди.
                Жди, когда навеют грусть жёлтые дожди,
                Жди, когда снега метут,
                Жди, когда жара.
                Жди, когда других не ждут, позабыв вчера.
                Жди, когда из дальних мест писем не придёт,
                Жди, когда уж надоест всем, кто рядом ждёт.
                Жди меня, и я вернусь.
                Не желай добра всем, кто
                Знает наизусть, что забыть пора.
                Пусть поверит сын и мать
                В то, что нет меня,
                Пусть друзья устанут ждать,
                Сядут у огня. Выпьют горькое вино
                На помин души.  Жди…
                И с ними заодно выпить не спеши…
                Жди меня и я вернусь всем смертям назло!
                Кто не ждал меня, тот пусть скажет: «повезло»,
                Не понять  не ждавшим им,
                Как среди огня ожиданием своим
                Ты спасла меня!
                Как я выжил – будем знать
                Только мы с тобой.
                Просто ты умела ждать,
                Как никто другой!!!

     Стихотворение  «Жди меня…» было опубликовано с посвящением Валентине Серовой.  Симонов увидел Серову в «Ленкоме», где она талантливо играла в спектакле  «Зыковы».
     Как она потом вспоминала, ей ужасно мешало, что  на каждом спектакле в первом ряду сидел какой-то молодой человек с цветами и буквально прожигал её взглядом. Он не пропускал ни одного спектакля с участием Серовой, толкался возле служебного входа, писал её записки с просьбой о встрече. Это продолжалось довольно долго… И наконец, она сдалась.  Этот любовный роман переживала вся  страна.
      После опубликования стихотворения  «Жди меня…» в свет вышел сборник стихов Симонова  «С тобой и без тебя» с посвящением Валентине Серовой.
      Небольшой томик стихов.
      Интимная лирика.
      Любовь.
Там говорится о судьбе двух людей: об их трудной любви, о разлуке, о мучительной тоске, о радости встреч…
           На час запомнив имена,-
           (здесь память долгой не бывает)-
           Мужчины говорят:  «Война…» -
           И наспех женщин обнимают.
          Спасибо той, что так легко,
          Не требуя, чтоб звали милой,
          Другую, ту,  что далеко,
          Им торопливо заменила.
                Пусть будет всё не так, не то,
                Но вспомнить в час последней муки
                пускай чужие, но зато
                вчерашние глаза и руки.
         В другое время, может быть,
         И я бы прожил час с чужою,
         Но в эти дни не изменить    
         Тебе ни телом, ни душою.
                Как раз от горя, от того,
                Что вряд ли вновь тебя увижу,
                В разлуке сердца своего         
                Я слабодушьем не унижу.

    В этой небольшой книжечке говорится о любви двух людей в дни  всеобщего  горя, фактически о жизни на грани смерти.
               Я, перебрав весь год, не вижу
                того счастливого числа,
                когда всего верней и ближе
                со мной ты связана была.
                Я помню зал для репетиций
                и свет, зажжённый как на грех,
                и шёпот твой, что не годится
                так делать на виду у всех.
                Твой звёздный плащ из старой драмы
                и хлыст наездницы в руках,
                и твой побег со сцены прямо
                ко мне на лёгких каблуках.
                Нет, не тогда.
                Так, может летом,
                Когда, на сутки отпуск взяв,
                я был у ног твоих с рассветом,
                машину за ночь доконав.
                Какой была ты сонной-сонной,
                вскочив с постели босиком,
                к моей шинели пропылённой
                как прижималась ты лицом,
                как бились жилки голубые
                на шее под моей рукой!
                В то утро, может быть, впервые
                ты показалась мне женой.
                И всё же не тогда, я знаю,
                ты самой близкой мне была.
                Теперь я вспомнил: ночь глухая,
                обледенелая скала…
                Майор, проверив по карманам,
                в тыл приказал бумаг не брать;
                когда придётся, безымянным
                разведчик должен умирать.
                Мы к полночи дошли и ждали
                по грудь зарытые в снегу.
                Огни далёкие бежали
                на том, на русском берегу…
                Теперь я сознаюсь в обмане:
                готовясь умереть в бою,
                я всё-таки с собой в кармане
                нёс фотокарточку твою.
                Она под северным сияньем
                в ту ночь казалась голубой,
                казалось, вот сейчас мы встанем
                и об руку пойдём с тобой.
                Казалось, в том же платье белом,
                как в летний день снята была.
                ты по камням оледенелым
                со мной невидимо прошла.
                За смелость, не прося прощенья,
                клянусь, что (если доживу).
                ту ночь я ночью обрученья
                с тобою верно назову.
                /Звучит песня Н.Богословского  «Тёмная ночь» /               

   Тот сборник интимной лирики распространился тогда в народе, как  пожар в лесу;
эту книгу рвали из рук друг у друга, переписывали, заучивали наизусть.
   Ни один поэт не знал в те годы столь оглушительного успеха, какой познал тогда К.Симонов. Любовь вдохновляла его в творчестве.  Специально для Серовой он пишет  пьесы, в которых она с блеском исполняет главные роли:
«Русский вопрос»
«Так и будет»
«Под каштанами Праги»  и др.
  Одновременно она снимается в кино. Она – любимица миллионов зрителей.
Её любили, ей подражали. Вместе с Симоновым она в составе концертных бригад ездила на фронт. Там перед бойцами они разыгрывали пьесу «Жди меня». В этой пьесе исполняется песня, текст которой написал Симонов, стилизуя её под старинную песню
«Как служил солдат». А музыку к этой песне опять сочинил друг Симонова  - Матвей Блантер.

                /Звучит старинная песня «Как служил солдат»/

           Я девочкой тебя не звал.
           Не рвал с тобой цветы,
           В твоих глазах я не искал
           девичьей чистоты.
                И если будет суждено
                тебя мне удержать,
                тебя не буду всё равно
                я девочкою звать.
           И встречусь я в твоих глазах
           не с голубой, пустой,
           а с женской, в горе и страстях
           рождённой чистотой.
                Будь хоть бедой в моей судьбе,
                но кто б нас не судил,
                я сам пожизненно к тебе
                себя приговорил.

     Летом 1943г. военкор Константин Симонов и актриса Валентина Серова поженились.
Они прожили вместе почти 15 лет.  В 1950г. у них родилась дочь Маша. Симонов был счастлив.  Он ещё долго будет радоваться успехам жены, её любви к сцене, без которой она не могла жить. НО…
     Но потом у неё произошёл душевный надлом – и началась болезнь, которая так распространена на Руси.
                Пусть прокляну впоследствии
                твои черты лица,
                любовь к тебе, как бедствие,
                и нет ему конца.
                Отчаявшись в спасении
                и бредя наяву,
                как при землетрясении
                я при тебе живу.
                Когда ж от наваждения
                себя освобожу,
                в ответ на осуждения
                я про тебя скажу:
                Зачем считать грехи её?
                Ведь не добра, не зла,
                Не женщиной – стихиею
                Вблизи она прошла,

Потом наступил день, когда он написал ей: «Люди прожили вместе 14лет. Половину этого времени мы прожили часто трудно, но приемлемо для человеческой жизни. Потом ты стала пить… Я постарел за эти годы на много лет и устал, кажется, на всю жизнь вперёд…»  И теперь из-под его пера выхолили безжалостные строки:
                Я не могу тебе писать стихов –
                Ни той, что ты была,  ни той, что стала,
                И, очевидно, этих горьких слов
                Обоим нам давно уж не хватало.
                Упрёки поздно на ветер бросать,
                Не бойся разговоров до рассвета.
                Я просто разлюбил тебя.
                И это
                Мне не даёт стихов тебе писать.
Они расстались. И очень скоро Симонов женился вновь на вдове известного поэта Семёна Гудзенко  (фронтового товарища Симонова). Он удочерил дочь Гудзенко, потом у них с женой родилась обожаемая им Саня. Вот с этой женой Симонов и прожил до конца своих дней.  НО…
    Если Бог нас своим могуществом
                после смерти отправит в рай,
                что мне делать с земным имуществом,
                если скажет он: «выбирай»?
                Мне не надо в раю тоскующей,
                чтоб покорно за мною шла.
                Я бы взял  с собой в рай такую же,
                что на грешной земле жила, -
                злую, ветреную, колючую,
                хоть не надолго, да мою!
                Ту, что нас на земле помучила
                и не даст нам скучать в раю.

\Звучит романс на стихи К.Симонова:     Ты говорила мне  «люблю»,
                Но это по ночам, сквозь зубы.
                А утром горькое  «терплю»
                Едва удерживали губы.
                Я верил по ночам губам,
                Рукам лукавым и горячим,
                Но я не верил по ночам
                Твоим ночным словам незрячим.
                Я знал тебя, ты не лгала,
                Ты полюбить меня хотела,
                Ты только ночью лгать могла,
                Когда душою правит тело.
                Но утром, в трезвый час, когда
                Душа опять сильна, как прежде,
                Ты хоть бы раз сказала «Да»
                Мне, ожидавшему в надежде.

    Во  время войны К.Симонов делал то, что было на войне нужно.  И это  «нужно»  согласовывалось с его понятием о человеческой честности и мужском достоинстве.
Он пришёл с войны широко известным писателем и   сразу занялся мирными делами.
А дел было море, и хотя это море штормило, Симонов, как опытный капитан, крепко держал штурвал, и волны разбивались  «о борт корабля».  Он стал одним из секретарей Союза писателей, ему было доверено редактирование журнала  «Новое время».
     Так получилось, что пост главного редактора этого журнала поочерёдно занимали Симонов и Твардовский.  Сначала Симонов, выведший журнал после войны на мирную орбиту;  затем – Твардовский, прибавивший журналу вес и авторитетность, потом снова Симонов и опять – Твардовский.  Оба обладали огромной работоспособностью.
                Ни ночи нету мне, ни дня,
                ни отдыха, ни срока –
                моя задолженность меня
                преследует жестоко.
Это написал о себе Александр Твардовский, но это в полной мере относится и к Симонову.
      В середине 50-х Симонов круто изменил свою жизнь.  Ушёл со всех занимаемых постов и простым корреспондентом газеты «Правда» уехал в Узбекистан. Он изъездил  всю  Среднюю Азию, сделал много хорошего, помог решению многих трудных жизненных вопросов, и, что очень важно в его писательской биографии, он написал роман «Живые и мёртвые».  Этот роман – чистейшая правда характеров, чувств и просто фактов.
     Здесь Симонов описал эпизод войны, который поразил его своим неимоверным мужеством солдат.  В 41-ом, когда на многих фронтах приходилось отступать, он впервые увидел, как измождённые, уставшие солдаты держали позиции, зная, что сами они обречены на смерть.
     Это было на Буйническом поле близ Могилёва. Именно там солдаты, выдержав 14-часовой тяжёлый бой, подбили 39 немецких танков, остановив их мощное наступление.
Сколько погибших солдат и сожжённой техники пришлось увидеть Симонову потом,
за годы войны; но всю жизнь он помнил эти 39 подбитых танков и солдат той дивизии,
что не отступили, а сами попятили танки врага.
      Константин Симонов помнил об этом всю жизнь, и однажды он обмолвился, что
хотел бы, чтобы прах его был развеян на этом поле…
    И это было сделано. И сейчас близ Могилёва на Буйническом поле лежит камень-валун, на котором с одной стороны резцом просечено факсимиле  «Константин Симонов», а  с другой стороны находится литая доска с надписью: «…Всю жизнь он помнил это поле 1941 года и завещал развеять здесь свой прах».  Этот камень  -  память о человеке,  чья
жизнь была крепко связана с судьбою тех, кто воевал,  -  с живыми и мёртвыми.

                /Звучит песня о войне/

     Константин Симонов сделал очень много для одной человеческой жизни.
Кроме его литературных трудов, в архиве хранятся десятки томов, названных им  «Всё сделанное».  Они содержат тысячи его писем, просьб, ходатайств:
     -  под его нажимом вышел  булгаковский  «Мастер и Маргарита»,  сочинения Ильфа и Петрова,  Хэмингуэя;
     -  он «пробивал» спектакли в «Современнике» и в театре на Таганке;
     -  особым вниманием пользовались его товарищи по оружию. Он помогал разрешать и многие бытовые проблемы  -  больницы, квартиры, протезы и проч. проч.
     Вместе с тем он участвовал в кампании против  «безродных космополитов», против Михаила Зощенко и Анны Ахматовой; в написании письма против Солженицына  и  Сахарова. Да. И это было, когда он ревностно выполнял волю и линию высоких партийных инстанций.  Он был человеком своего времени.  И всё-таки его жизненной необходимостью было помогать, выручать, поддерживать.
       Он жил полноценно до последнего часа, жил горячо и жадно.
       Не берёг себя. Не жаловался. Многим казалось, что износа ему не будет. Но он сам почувствовал этот износ: в июле 1979г. он попал в больницу, из которой уже не вышел.
Он ушёл, не успев переделать всех дел:
                Всю жизнь любил он рисовать войну.
                Беззвёздной ночью, наскочив на мину,
                он вместе с кораблём пошёл ко дну,
                не дописав последнюю картину.   
Ему было 63 года.
        Находясь в больнице, уже за несколько дней до смерти он попросил дочь Машу,
(что родила Серова)  принести все свои письма к Серовой… и позже сжёг их. Но Маша
втайне от отца сняла копии с этих писем и сохранила их.
      Перечитав письма, он откровенно признался дочери:
«…Никто не принёс мне столько горя, сколько твоя мать. Никто не принёс мне столько счастья, сколько твоя мать».
                Заканчивая путь земной,          
                Всем сплетникам напомню я:
                Так или иначе, со мной
                Ещё вы встретитесь, друзья!
                Я вам оставил столько книг,
                Что после смерти, обо мне
                Не лучше ль спрашивать у них,
                Чем лезть с вопросами к родне!
     Известный писатель ушёл из жизни, будучи Лауреатом  Ленинской премии и шести
(шести) Государственных премий СССР,  и он прекрасно знал заведённый в то время казённый траурный ритуал, и именно потому, что он хорошо знал его, Симонов  испытывал отвращение  к тщеславной похоронной суете.
                Всё было: страшно и нестрашно,
                Казалось, что не там, так тут…
                Неужто под конец так важно,
                Где три аршина вам дадут?
                На том ли знаменитом, тесном,
                Где клином тот и этот свет,
                Где требуются, как известно,
                Звонки и письма в Моссовет?
                Всем, кто любил вас, так некстати
                Тот бой, за смертью по пятам!
                На слёзы время им оставьте,
                Скажите им: не тут  -  так там…

     И напомню: прах Константина Михайловича Симонова был развеян над Буйническим полем близ Могилёва, которое в годину войны Симонов прошёл в обоих направлениях.
Он сумел остаться с теми молодыми, с которыми воевал.
     Через полтора года после смерти писателя там же развеяли прах и последней его супруги. Она пожелала быть рядом с мужем.

       Прошло уже 40 лет, как Симонова с нами нет. Но его помнят, его перечитывают,
людей до сих пор волнуют его прежние стихи, а молодые поэты пишут посвящения памяти Симонова:
Седой поэт читал свои стихи               
о юности ушедшей, незабытой.               
Там, по разбитым улицам глухим
стучали лошадиные копыта,               
скрипели портупеи и ремни,               
солдаты шли в огонь и умирали.               
И там же, в те трагические дни               
его стихи читались на привале.               
               
И всюду, на любом его листке               
рождалися пронзительные строки               
о женщине, оставленной в Москве,               
которой были полны дни и ночи.               
Он верил, что она его ждала.
И к ней в простых конвертах приходили
щемящие и нежные слова,
их подхватила после вся Россия.
Той женщины давно потерян след.
Год 41-ый где-то в дальней дали.
Свои стихи читал седой поэт,
читал, как в 41-ом на привале.

Читал – и вспоминал, и молодел.
И не был ни больным, ни утомлённым.
И ждало счастье. Ждало много дел.
А в зале кто-то плакал у колонны…

Образы тех, -  кто не был рождён солдатом, но стал им, кто добывал победу дни и ночи, кого эта победа поделила на живых и мёртвых, эти образы снова оживут перед нами, если мы вспомним автора этих книг – Константина Михайловича Симонова.



                =    К О Н Е Ц   =