Диалектика любви

Эдуард  Богуш




Сборник рассказов «Диалектика любви»



Содержание:

Эльвира                стр. 1

Аренда                стр. 18

Три дня                стр. 24

Подарок                стр. 36

Внук, дед и море                стр. 41





Эльвира

          Прекрасно! Наконец-то! Мой развод уже история. Девять месяцев переживаний, нервотрепки, ревности и самобичевания. А потом все - как отрезало. Видимо, норму страстей и страданий, которую я должен был выложить на алтарь погибшей любви, я выдал всю без остатка, и случилось то, что и должно было - сработала защитная реакция организма. Теперь перефразируя   классика, я могу сказать, если жена уходит к другому, то неизвестно чья это проблема.
       Свобода! Честно говоря, не сразу привык к этому состоянию, но с каждым днем свобода нравилась мне все больше и больше. Правда, треть волос стали седыми, но ничего, это стоит таких жертв. Развод, кто бы чего не говорил, действительно стал благом для нас обоих. Да, теперь, когда я объективен, то могу утверждать - наш брак был настоящей каторгой. Она  мучилась оттого, что спала с нелюбимым мужчиной, а я страдал оттого, что любил женщину, которая мстила мне за мою любовь. 
        Теперь все иначе: я смотрю на мир другими глазами, и он мне определенно нравится. Человек рождается свободным и умирает свободным, правда живет в рабстве. Причем, как ни парадоксально это прозвучит, в добровольном рабстве. Для сравнения могу привести и другое мнение на этот счет. А именно, что состояние полной свободы так же тягостно, как и рабство, ибо если ты ни от кого не зависишь, то и от тебя тоже ничего не зависит. Примирить две крайние точки зрения может третья теория, так называемой временной свободы. Она гласит, что человек получает от Создателя свободу только на небольшой промежуток времени, и то с одной целью – в максимально независимой ситуации осуществить своё неотъемлемое право выбора нового рабства.
        Да, в отличие от животного, у человека есть привилегия, дарованная ему самим Богом, - право выбора. Не все, правда, рассматривают её как привилегию. Для многих это тягостная и мучительная повинность. В общем, кому как, а мне теория временной свободы нравится больше всего. Трудно не согласится с тем, что чем меньше обстоятельств и вторичных факторов давит на человека, тем правильнее он может распорядиться своей судьбой. Хотя, слово «правильнее» в мире, построенном на диалектических противоречиях, весьма относительно. Ибо то, что сейчас кажется благом, завтра может оказаться причиной большого горя, и наоборот, длинная череда тяжелых испытаний и невыносимых мук может привести человека к счастью. Поэтому, когда я слышу выражение: «У меня не было выбора» - это ложь. Выбор есть всегда, другое дело не устраивают предложенные варианты. А они бывают разные. Например, между совестью и сытостью, между страстью и долгом, между честью и жизнью. И говорю я это не потому, что такой белый и пушистый, нет, я сам в этом плане совсем не идеален. Просто девять месяцев незапланированной свободы волей-неволей настраивают человека на философский лад, а это, в свою очередь позволяет довольно критично отнестись не только к своему прошлому, но и вообще ко всему происходящему вокруг.
         Как-никак, а распался уже второй брак. И дураку ясно, что дело не только в моих женах, но и во мне. Поначалу даже комплексовать стал, на женщин смотреть не мог. Все они казались язвы и змеи. Но потом смягчился, ну, действительно, не встречать же мне старость в одиночестве! Вот и пошел к психоаналитику. Интереснейшая получилась картина! Эти ребята, психоаналитики, вашу судьбу разбирают, как механик чужой автомобиль, легко и просто.
       А какие неожиданные выводы они делают! Оказывается, что я в своем подсознании в обоих случаях первое место в семье отводил жене, так сказать сам возводил ей трон и сам её туда усаживал. А они, то есть обе мои супруги, усевшись на семейном троне поудобнее и  свесив с него ноги, вместо благодарности, тяготились моим обществом. И уже в своем, женском подсознании, начинали искать партнера покруче, чем я. То есть, рано или поздно, я становился обузой. Во всяком случае, так казалось моим женам. Но очень скоро, как сказал аналитик, оказавшись без моей энергетической подпитки, они поймут, откуда росли ноги их успехов в жизни и здорово пожалеют. Как ни крути, а роль глупой старухи в сказке «О рыбаке и рыбке» будет единственной для них наградой.
      Последнее, конечно, радует, хоть и задним числом, а все-таки меня оценят. Но вопрос в другом - что делать дальше? Вы будете хохотать, но ответ  до смешного прост – не совершать ошибку в третий раз.
      Просто оно конечно просто, да только там,  в кабинете психоаналитика. Выйдя из кабинета, понимаешь - на самом деле, жизнь гораздо сложнее.
      И что я сделал?  Поступил так, как поступал всегда: не знаешь, что делать, ничего не делай. Иди туда, куда зовет тебя твоё сердце. А так, как на дворе стояло жаркое лето, то позвало оно меня к морю.

       Тесная и душная маршрутка вышвырнула меня на автовокзале небольшого, но довольно уютного приморского поселка Коктебель. Я бывал здесь и раньше. Это место  привлекало меня высокой степенью демократичности. Жилье, еда и развлечения на любой карман! А нудисткий пляж, чуть ли не в городской черте! Но главное, что манило меня  в Коктебель это прокат яхт. Люблю я утречком прыгнуть в кокпит какого-нибудь «луча» или «финна», а можно и катамарана, и завьюжить до обеда в открытое море. Как там, у Лермонтова «под ним струя светлей лазури, над ним луч солнца золотой», короче люблю я поболтаться в открытом море в обществе игривых дельфинов. Опять же, говорят где-то тут, иногда появляется огромная рептилия. А вдруг я встречу её вдали от шумного берега, и она принесет мне удачу. Но это так, из области мечты о несбыточном и прекрасном.
       Лишь только нога коснулась твердой поверхности коктебельского автовокзала, как я очутился перед извечным выбором каждого прибывшего на южный берег Крыма – искать жильё или пойти купаться. Рассудок подсказывал - жилье важнее, типа море никуда не убежит. Логично? Логично! Но сердце заставило свернуть на улицу Десантников и отправиться прямо к морю. Рассудок хорош там, в большом городе, а здесь важно расслабиться и идти туда, куда ведут тебя слабые голоса из тонкого мира. Тем более здесь, в Коктебеле, где аура творчества и любви особенно чиста и возвышена. 
      Уже изрядно подзабытая смесь запахов моря, чебуреков и шашлыков придала мне дополнительную бодрость. Я ускорил шаг. Единственно, где я на минуту остановился это шляпный ларек. Солнце пекло так, что я сам напоминал чебурек, только капало с меня не масло, а  пот.
     Внезапно открылся знакомый пейзаж, я увидел море! Тихая и безбрежная умиротворенность, вот чего мне так не хватало! Полюбовавшись несколько секунд очаровательным видом, я свернул к «Зодиаку», к самому центру этого кипящего и бурлящего курортного котла. Грешен, люблю, чтоб на курорте было много народу. Это в городе толпа имеет ярко окрашенное отрицательное биополе, а здесь все наоборот. Люди приезжают на море радоваться, а значит, в основе своей излучают положительные эмоции. И чем больше людей, тем сильнее положительный эгрегор возвышается над данной территорией. Но это, опять-таки, чисто моя теория, с которой можно и не соглашаться. 
      Вы представить не можете, что такое первый раз, после длительного и потного путешествия, окунуться в теплое, ласкающее тебя море! Это все равно, что после жаркого трудового дня выйти за ворота завода и сделать первый большой и жадный глоток освежающего  прохладного пива, которое как бальзам, разливается по жилам, принося прохладу и умиротворение каждой клеточке организма.
        Этот процесс наслаждения жизнью не передать словами. Его можно только ощущать.
     Тело, окунувшись в море, свою древнюю природную среду обитания, словно преобразилось. Усталость как рукой сняло. Что бы я ни делал: плавал, нырял, стоял на дне или лежал на спине, все, абсолютно все, доставляло огромное удовольствие.
       Да-а-а! Чуть не забыл, в Коктебель я попал не случайно, а по поводу! В самых лучших традициях интернет-романа у меня здесь назначена встреча с девушкой, с которой мы общались в галачатах. Мой ник «Бешеный Гарри», а её «Сама прелесть». Познакомились месяца два назад.  После развода частенько посещала бессонница, и от нечего делать я висел в Интернете. В ту ночь я долго блуждал по залам Лувра, потом попал на прямую трансляцию концерта из Карнеги Холла, и только под конец залез в галачаты. Молодежь по-прежнему резвилась любовными играми, кто-то хвастал знанием блатной фени, но вдруг, мое внимание привлек вопрос «Кто знает продолжение латинской поговорки «в здоровом теле, здоровый дух…?» Сам вопрос уже свидетельствовал об определенном уровне интеллекта, и я моментально ответил: «В здоровом теле здоровый дух невозможен». Конечно, за полную идентичность перевода я не отвечаю, но смысл этой поговорки именно такой. Ибо древние философы были глубоко уверены, что задумываться о совершенстве духа человек начинает только тогда, когда его одолевает болезнь. Физически здоровый человек, по мнению тех же древних философов, больше озабочен удовольствиями жизни, а потому духовная пища его не интересует.
      Отзыв на мой ответ последовал незамедлительно: «Кто бы ты ни был, благодарю тебя, Бешеный Гарри. Надеюсь, твои познания античной философии на этом не кончаются?».  Моих познаний хватило больше чем на два месяца активной переписки. Между дискуссиями о причинах бездетности последней жены Цезаря и некоторых спорных моментах древнегреческого земельного законодательства, а именно отсутствие сервитута, я узнал, что Сама Прелесть недавно развелась с мужем, что живет она с родителями, а свою квартиру сдает. И,  естественно, успел  кое-что сообщить о себе. Когда мы закончили обсуждать принципиальные различия  между философской школой Платона и Эпикура, то выяснилось, что наступило лето, и мы оба собираемся на отдых в Крым.
      Собственно говоря, античностью я стал увлекаться сравнительно недавно, лет пять назад. Так бывает, что в один прекрасный момент, вдруг, чувствуешь – детективы и фантастику ты больше читать не можешь! Уже на третьей или пятой странице стандартной детедективщины становится откровенно скучно. Принялся за классику. «Братья Карамазовы», «Идиот», «Анна Каренина» читались на одном дыхании, но тут я, совершенно случайно, обнаружил у букиниста томик Плутарха. Эх, как меня увлекло! И началось, Аристотель, Диоген Лаэртский, Платон, даже попался сборник популярных речей римских ораторов. Наверное помните, эта знаменитая, построенная по всем классическим канонам речь Цицерона: «О, Катилина, доколе ты будешь испытывать терпение наше!...».
     Много открытий для себя я сделал, читая про античность. Например, что диалектику изобрели не немецкие философы. Первые постулаты этой науки разработали еще до Платона, и вообще, диалектическое единство мира – основа древнегреческой философии. Конечно, в этой философии не обошлось и без идеализации, и достаточно большого количества ложных выводов, но это, как сказал старина Кант,  были первые попытки чистого разума проникнуть в неизведанное.
       На этом о философии хватит! Называется отдыхать приехал.   
       Итак, «вернемся к нашим баранам», а именно к будущей встрече с моей интернет-знакомой. Фото друг другу мы, то есть Бешеный Гарри и Сама Прелесть, не посылали, настоящих имен не называли, а потому встреча должна состояться в дедективно-романтическом жанре. Известно только время и место, десять часов вечера, последняя суббота июля, площадка перед домом-музеем  Волошина. Ни о каких опознавательных знаках мы не договаривались. Как узнаем, друг друга, пока не известно. Конечно, можно написать плакатик и держать его над головой, но думаю Сама Прелесть обидится за такую банальность, и чего доброго, не подойдет, слишком умна  эта античная бестия.
     Чего я жду от встречи? А Бог его знает. Хотя, посмотреть на умную женщину хочется. Похоже, мы с ней родственные души, а раз так, то интересный собеседник в отпуске совсем не помешает. Интересно, сколько ей лет? Худая или толстая, блондинка, или как все? Ладно, хватит, до субботы еще два дня.
       Я вышел из моря и полез размяться на брусьях. За что люблю этот пляж возле «Зодиака», так за то, что тут, в отличие от других пляжей, есть брусья и перекладина. Вытерев насухо руки, я сделал на брусьях десяток глубоких отжиманий, «пистолетик», кувырок назад, кувырок  вперед, и на махе назад соскочил на землю. Не без удовольствия, поймал на себе несколько заинтересованных женских взглядов и, наконец, опустился на свой лежак. Решил так: немного обсохну, отдохну, и только потом пойду искать жильё.               
       Напялив темные очки, и недавно купленную шляпу, стал рассматривать публику на пляже и набережной. Все было как всегда. По пляжу бегали стройные красавицы в бикини,  на набережной, как опорные столбы курортного бизнеса, стояли фотографы, художники и торговцы сувенирами, а между ними носились толпы среднестатистических отдыхающих.
Кра-со-та! Вот оно счастье, и нет его краше!

       А это что! … Этого не может быть! Нет, нет и нет! Только не сейчас!…
      Она  подошла ближе к перилам набережной и повернулась ко мне боком. К ней подскочил молодой человек, что-то сказал, затем внимательно выслушал, и тут же ушел. На всякий случай я надвинул шляпу ниже и уткнулся лицом в лежак.
      Не могу в это поверить! Ведь прошло …, а действительно сколько прошло? … Почитай шестнадцать лет как мы не виделись. Два раза! Два раза судьба сталкивала меня с этой женщиной, и оба раза это чуть не кончилось катастрофой. Ну, почему, почему она появляется, когда мне хорошо? Что плохого я ей сделал? Ладно, хватит скулить, надо взять себя в руки, может это еще и не она, столько лет прошло. А если она, то может вовсе не по мою душу.
     Любопытство распирало на части. Я тихонько приподнял шляпу и еще раз глянул в её сторону. Никаких сомнений, это Эльвира. Только раньше она красилась в рыжий цвет, а теперь стала черной, как пиковая дама. Пожалуй, черная масть ей больше к лицу. Настоящая  роковая женщина! Умница, как сохранилась! Фигура практически та же, что и шестнадцать лет назад. И морщин почти нет. Только теперь это не лукавая ветреная студентка,  а настоящая деловая женщина. На кривой козе не подъедешь, одним взглядом на сто метров отбросит.

      Познакомились мы в читальном зале студенческой библиотеки. Стояли рядом в очереди на получение книг. Как-то так, само собой разговорились и сели за один стол. Это была летняя сессия. Я заканчивал первый курс энергетического факультета, а она второй курс бродильного факультета нашего родного пищевого института. Стояла сумасшедшая тридцатиградусная майская жара. Наука в голову не лезла. После часа мучений над учебником, я предложил поехать на пляж. На пляже мы сидели до позднего вечера, пока первая прохлада не опустилась на город. После пляжа поехали в студенческое общежитие, где жила Эльвира.
      Назвать любовью наши отношения я бы не рискнул. Это была самая настоящая, всепожирающая и не терпящая никаких ограничений, животная страсть. Мы кидались друг на друга и до тех пор, пока в каждом из нас оставалось хоть капля сил, оторваться не могли. Я не выходил, а выползал из её комнаты. Сил оставалось ровно столько, чтоб добраться домой. Казалось объем секса, который я получал за вечер, мне хватит на год вперед, но стоило нам увидеться, как все начиналось сначала. Я до сих пор помню, что мы вытворяли! Ее фантазия была безграничной.
     Но суть не в этом, а в том, что из пяти экзаменов летней сессии четыре я сдал на двойки. По существующим правилам, меня должны отчислить за неуспеваемость. Сам декан энергетического факультета, лично, пригласил в кабинет. Ибо  казус происходящего состоял в том, что зимнюю сессию я сдал на отлично, за что и получал повышенную стипендию, а  летнюю завалил. Декан, глядя на моё изможденноё лицо, приказал говорить все, как есть. Когда я стеснительно оглянулся на секретаршу, он попросил Розу Михайловну сходить в магазин и купить ему сигареты.
      Я как смог, так и рассказал. Декан слушал не перебивая. Когда я закончил, он встал из-за стола, подошел ко мне и, то ли с завистью, то ли с сочувствием произнес: « Николай, то что с тобой произошло, выпадает далеко не каждому мужчине, хотя … и не редкость. При данных обстоятельствах считаю причину твоей неуспеваемости уважительной. Вот экзаменационные листы на пересдачу. Когда подготовишься, тогда и приходи, времени до конца июня». 
      И надо ж было, декан, как наворожил. Буквально на следующий день, Эльвира, сдав последний экзамен, укатила с каким-то аспирантом в Карпаты. Врать не буду, переживал сильно, но не долго. Здравый смысл и рассудок победили, и я, сдав экзамены, продолжил учебу в институте.
      Второй раз судьба нас столкнула, когда я был уже на пятом курсе. Дело в том, что наши факультеты находились в разных корпусах, и мы практически все это время не виделись.
     Была зима, я сидел дома, готовился к сдаче госэкзамена по Научному коммунизму, вдруг, телефонный звонок. Звонила Эльвира из больницы. С ней произошло несчастье. Она была у подруги в гостях. На квартиру напали бандиты, их ограбили, изнасиловали и теперь она  в очень тяжелом состоянии. Эльвира просила достать ей какое-то редкое успокоительное лекарство. Она знала, что у меня есть знакомая в аптеке, потому  умоляла, во что бы то ни стало, достать ей это лекарство. Вот, как может поступить настоящий мужчина в данных обстоятельствах? Именно, так я и поступил.
      Аптека, где работала моя знакомая, находилась на другом конце города. Я немедленно отправился в путь. Знакомая, к сожалению, была в отгуле и я, совершенно ничего не подозревая, спросил о лекарстве у  сменщицы. Сменщица долго разглядывала меня, потом отрицательно покачала головой. Думаю, что с самого начала меня должна была насторожить её реакция. Но, ни о чем плохом я тогда не подумал, и спросил, где есть ближайшая аптека. Не помню точно, в третьей или четвертой аптеке, меня уже ждал человек в штатском. Он сказал, что у него есть такое лекарство и пригласил пройти с ним. По тону приглашения я, догадался, куда мы идем. В итоге оказалось, что лекарство, которое я искал это сильнодействующее психотропное средство, которое в свободной продаже не бывает. А не бывает его в продаже потому, что помимо больных им часто пользуются наркоманы.
     Сидя в милиции, я подробно на бумаге изложил, зачем и для кого я искал это злополучное лекарство. Сутки милиция проверяла мои показания, и только потом отпустили. В советское время за бумагу из милиции отчисляли из института, так же, как и за неуспеваемость. Госэкзамен и защита диплома повисли в воздухе.
      Декан, вновь узнав, в чем причина, лично ходил к ректору с ходатайством за меня. Отстоял. Хороший он мужик,  дай Бог ему здоровья. Как ни крути, а мужская солидарность это сила! Скорее всего, судьба обделила нашего декана, и таких двух недель бешеной страсти, какие были у меня на первом курсе, у него не было. Но он, как настоящий мужик, был в состоянии хотя бы порадоваться за меня.
 
       Я приподнял край шляпы, чтобы глянуть, где Эльвира. На набережной её не было. Я не верил своему счастью, неужели пронесло? Слава Богу. Надо полежать еще часок, и больше здесь не появляться.
      И  только было, совершенно успокоенный, я положил голову  на лежак, как слева от меня раздался до боли знакомый низкий грудной голос.
     - Коленька, мне это надоело. Хватит делать вид, что ты меня не замечаешь. У меня слишком мало времени.
     - Эля, пошла бы ты … куда-нибудь на другой пляж.
     - И это вместо «здравствуй».
     - Здравствуй, Эльвира. Если б и хотел сказать, что рад видеть, то язык все равно не повернется.
     - Не можешь простить мне аспиранта? … А у меня к тебе деловой разговор, так что собирайся, пошли.
     - Никуда я с тобой не пойду. Ибо заранее знаю, ничем хорошим это не кончится.
     - Думала, ты умнее, хотела предложить заработать немного денег. Всего один вечер и тысяча долларов у тебя в кармане. И при этом не надо никого, ни грабить, ни кидать, просто сыграть в одном любительском спектакле, и все. Здесь твоей тысячи гривен  не хватит и на три дня.
     - Лучше с умным потерять, чем с дураком найти.
     - Ну, как знаешь. Захочешь меня найти, найдешь.
      Эльвира встала с лежака и направилась к выходу.
      Что-то не так, слишком легко я от неё отделался. Стоп! А откуда она знает, что у меня всего тысяча гривен? Я лихорадочно достал из сумки кошелек, так и есть! Ну, стерва! Ну, дрянь! Ну не может без пакости! Вместо денег в кошельке лежали её визитка и телефонная карточка. Куда теперь без денег сунешься! Хорошо хоть документы оставила. И когда она успела? Хотя, вряд ли она сама стянула деньги. Точно, это тот парень, который подходил к ней на набережной. Докладывал, сволочь, что, дескать, клиент к разговору готов. А, ведь готов, ничего не скажешь. Тепленьким взяли. Разинул варежку - море, красота, благодать. Блин! И, похоже,  это только начало, могу представить, что будет дальше.
      Вариантов два. Первый: идти пешком до Феодосии, и там проситься,  и валятся в ногах у проводников, чтоб взяли до Киева. Но это вряд ли, народ они ушлый, нищих насмотрелись за свой век много, без денег в вагон не возьмут. Все кончится милицией и пятнадцатью сутками за бродяжничество. Вариант второй: звонить Эльвире. Я с грустью выбрал второе.
      Вставив карточку в таксофон,  на всякий случай проверил нельзя ли по этой карточке позвонить в Киев, и попросить друзей выслать деньги на дорогу. Но Эльвира все предусмотрела. Восьмерка по этой карточке не набиралась. Я позвонил по номеру указанному на визитке.
      - Сдаюсь, - прохрипел я в трубку, - что делать?
      - Только давай без лишнего драматизма, хорошо? При выходе из санатория «Голубой залив» на трассу тебя ждет серебристый микроавтобус. Он привезет куда надо.
       В указанном месте действительно ждал микроавтобус. За рулем сидел тот самый парень, который по предположению стащил мои деньги. Эх, врезать бы ему по роже! Словно угадав мои мысли, парень поднял водительское стекло и жестом пригласил  в салон.
        Через несколько минут мы уже покинули Коктебель.
      - Куда едем? – спросил я.
      - В Судак. В офис Эльвиры Львовны.
      - Так она еще и Львовна! – злобно процедил я сквозь зубы.
    Ехали молча и без происшествий. Только возле Солнечной долины из-за автомобильной аварии образовалась небольшая пробка. Гаишник, увидев наш микроавтобус, тут же разогнал все машины, в сторону и расчистил путь.
      - Эльвире Львовне привет, - радостно произнес гаишник, когда мы проезжали мимо него.
      - Хорошо, Славик, обязательно передам. Завтра предстоит работа, будь готов.
      - Всегда рад.
  Довольный гаишник еще долго улыбался нам в след, а мы уже мчались в Судак.
      - А разве он не встретил Эльвиру? Она ж наверняка проехала перед нами?
      - Наверно пробки еще не было, - резонно ответил водитель.
     Судак я знал плохо, поэтому, куда мы ехали, не понимал. После нескольких крутых поворотов микрик остановился перед небольшим аккуратным административным зданием. Скорее всего, отреставрированное помещение какой-то санаторной администрации. На втором этаже мы открыли дверь с золотистой табличкой «Инсайд».
       - Нам сюда, - сказал водитель.       
      Это был типовой офис с «амстронгом» на потолке и гипсокартоном на стенах. Но мебель и оргтехника были высшего класса.
      - Вот теперь, здравствуй, Коля. Рада тебя видеть, - радостно приветствовала меня Эльвира.
      - Здравствуй, Эля, сколько лет, сколько зим, - я скорчил клоунскую рожу и решил  играть по её правилам.
      - Машенька, сделай нам кофе, - из маленькой кухни вышла секретарша, - знакомьтесь, это Маша, а это Александр, - она показала рукой на водителя, - или вы уже познакомились?
      - Нас некому было представить, -  съехидничал я.
    Эльвира глянула на меня, как на капризного ребенка, затем продолжила.
      - Нет еще одного участника, начнем без него. Прежде всего, Коля, хочу сказать, что последние десять лет я живу и работаю здесь, в Судаке. Мое предприятие «Инсайд» оказывает нетрадиционные услуги богатым клиентам. В основном это экстремальные розыгрыши и нестандартные романтические приключения. Нас четверо, и мы стараемся  справляться сами, но иногда приходится  нанимать людей дополнительно. На завтрашний вечер у меня  очень серьезный заказ. На репетицию с выездом на место - всего один день. Суть задания. Клиент на автомобиле будет двигаться со стороны Старого Крыма в Судак. Наша задача: остановить его машину, разыграть перед ним небольшой спектакль со стрельбой, естественно, не боевыми патронами, и якобы под вооруженной охраной, в безопасности доставить в Судак.
      - А я тебе зачем?
     - Ты будешь играть начальника караула, капитана пограничных войск. Извини, но лучшей кандидатуры на эту роль у меня нет. Слава Богу, ты в прекрасной физической форме, вон как на брусьях выделывался. Трусоват, правда, но ничего, там,  главное громче кричать. Все вопросы, не касающиеся работы, потом. Гонорар я тебе обозначила. Примерный сценарий есть, вот почитай,  все детали на месте.
       Слишком хорошо я знал Эльвиру, чтоб верить ей до конца. Но выхода не было. Сценарий показался несколько примитивным. По сценарию я должен остановить машину выстрелом вверх, попросить водителя переждать, и, охранять пассажиров, пока не  утихнет стрельба. Затем, ничего не объясняя, сопроводить машину в Судак. Некоторый экстрим в этом, конечно есть, но, откровенно говоря, слабовато. Не знаю почему, но творческий порыв нашей театральной труппы увлек меня, и я, забыв о прошлых обидах и подозрениях, включился в работу. Тут же на ходу, предложил другой сценарий: поимка дезертира. Караул гонит дезертира на машину, я остаюсь с пассажирами и героически прикрываю гражданских. Когда дезертир появляется на дороге, я его обезоруживаю, сдаю караулу, и сопровождаю машину в Судак. Все происходит на глазах у изумленной публики. Беготня, запах пороха и счастливый конец.
       Мой сценарий был безоговорочно принят. Прибыв на место, стали репетировать мизансцены. Саша играл дезертира, Маша и Василий, (это тот, кто к нам потом присоединился), тревожную группу караула, ну а я, по-прежнему, начальника караула. На месте подобрали участок дороги, небольшую ложбинку, типа ущелья. Отрепетировали все до последней мелочи и только потом поехали обратно.
      По дороге я спросил Эльвиру.
    - А как узнаем, что наш клиент приближается?
    - В машине сидит заказчик. Его сотовый я буду отслеживать по навигационной системе. Когда они будут рядом, дам сигнал. Машина: черная Ауди А-6. Номерной знак У 448 25 КН.
     - После спектакля я буду свободен?
     - Абсолютно.
     Сегодня четверг, спектакль в пятницу, значит, в субботу я полностью свободен и к тому же богат. Но это если верить плану. Беда в том, что играю я не по своим правилам, а это всегда не предсказуемо.
      Думай, думай! Нужно сделать что-то не так, как она задумала. Тогда наши шансы уравняются. Пока все козыри у Эльвиры. Интересно, когда я попал ей на заметку? Еще в Киеве, или уже тут в Крыму? Но не в Коктебеле, это точно. Уж очень четкий был план моего захвата. Значит, еще в Киеве. А раз так, то спектакль, что мы завтра играем, всего лишь первое действие какой-то драмы. Иначе, зачем ей нужен именно я? На роль капитана она могла взять любого мента. Особа она тут популярная, подзаработать всякий рад. И еще, такой большой гонорар, за такую короткую роль? Подозрительно. А с другой стороны, кому я нужен? Простой инженер, живу у матери на квартире, что с меня взять? А может, здесь замешана моя субботняя встреча? Бред какой-то! Два романтика, после долгой переписки,  договорились встретиться, поговорить. Кому это мешает? Кого трогает? И почему Эльвира? Я ж, по сути, никогда ей ничего плохого не сделал. Месть третьих лиц? Вряд ли, не помню, чтоб кому-то насыпал на хвост соли.
      От обилия вопросов и отсутствия ответов не смог заснуть до утра. Утром привезли военную форму и оружие. К оружию претензий не было, а вот форма показалась мне слишком новая. Отправили Александра  к морю, потоптать её как следует в прибрежном песке. Патроны к АКМу были с резиновыми пулями, оно и понятно, на пыжах автоматической стрельбы не получится. Договор с милицией на фейерверк в ущелье Эльвира получила без труда. Во избежание случайностей остальные машины уже известный мне гаишник завернет на другие участки дороги. Да! Мощные корни пустила  Эльвира. Все схвачено, везде знакомые.  Задумаешь удрать, и то не получится - полуостров. 
      Перед обедом еще раз зашел в кабинет к Эльвире. Она почти не отрывалась от ноутбука, на котором следила за продвижением клиента. Клиент двигался слишком быстро. Это слегка нервировало. К двенадцати часам клиент приблизился к Николаеву.
      - Если они сохранят скорость, то к пяти часам будут у нашего ущелья, - заметил я глядя на экран монитора, - сам много раз ездил по этому маршруту.
      - Не будут. Между Николаевым и Херсоном большая пробка. Мне нужно, чтоб они были на месте не раньше восьми вечера.
     - Зачем?
     - Я не обязана отчитываться.
     - Но и грубить не обязательно… - я еще раз глянул на монитор. Точка долгое время не двигалась, - что это они застряли под Николаевым? Неужели пробка аж туда тянется?
     - Нет, возле кафе «Ингул», запланирована остановка на обед.
     - Точно, есть такое кафе. А вдруг они пробку проскочат раньше. Что будем делать?
      -  Пожалуй ты прав, – она взяла телефон и быстро набрала чей-то номер. – Алло, Василий? Выезжай на место, все по плану.
      - Он, что их задержит?
      - Да, на въезде в Крым есть КПП. Их там остановят, а Вася незаметно проколет два колеса. Ближайший шиномонтаж  в Армянске, это задержит их еще на полтора часа.
      - Если у нас есть время, надо бы оружие проверить, мало ли что.
      - Маша, - Эльвира позвала секретаршу, не отрываясь от компьютера, - отвези Николая в тир.
      Маша отвезла меня в какой-то подвал частного дома, перестроенный под тир. Три «калаша» и два ПМа отстреляли без замечаний. Оружие я любил со школы. Часто с военруком ходили в тир. В институте тоже был тир и своя стрелковая секция. А в армии вообще анекдот приключился. На стрельбах перед присягой, выбил сорок восемь из пятидесяти. Комбат прямо перед строем, мне, салаге, который и месяца не прослужил в армии, объявил благодарность и дал увольнение.  До-о-лго мне это увольнение вспоминали старослужащие, но ничего, обошлось. Зато приятно вспомнить!
           К пяти вечера вся группа была на месте. Не хватало только Василия, он, после выполнения задания с колесами, должен подъехать с другой стороны дороги.               
      Чувствовалось легкое возбуждение перед необычным делом, но никакой тревоги я не ощущал. Наоборот, много шутил, чем явно раздражал Эльвиру. Минут через двадцать подъехал и Вася. Машины поставили так, чтоб с дороги их видно не было. Стали готовиться. Каждый вставил в ухо наушник и прикрепил к одежде микрофон. Еще раз по секундомеру замерили действия каждого. Эльвира сидела в машине у своего компьютера. Вдруг она выскочила и резко скомандовала:
      - По местам! Десятиминутная готовность!
      Саша, Вася  и Маша спрятались за небольшой холмик, метрах в ста от меня, я занял место у обочины. Маша с короткой стрижкой и в форме ефрейтора от парня практически не отличалась. Ну, а Саша и Василий, вообще, вылитые военные.
       Вскоре, вдали, между кипарисами мелькнула машина. Она стремительно приближалась. Чувствовалось, водитель наверстывает упущенное время. Да, это была черная Ауди. Когда между местом, где я прятался, и машиной оставалось метров семьдесят, я выскочил на дорогу, дал короткую очередь в воздух, и, направив автомат на машину, приказал остановиться. Водитель плавно притормозил и остановился в двух метрах от меня.  Я показал автоматом на обочину. Ауди послушно съехала с дороги..
        - Капитан Каблуков, - козырнул я, заглядывая в окно водителя, - пограничные войска. Заглушите мотор.
      Водитель выполнил приказ. В машине помимо водителя, крепкого мужика лет пятидесяти, сидели еще три человека. На переднем сиденье женщина примерно такого же возраста, что и водитель, возможно, жена. Сзади две девушки, одной лет двадцать, не исключено что, дочь, и одна, лет тридцати, но её я рассмотрел плохо, так как она отвернулась и что-то искала в сумочке.
         - Нештатная ситуация. На дороге идет операция по задержанию вооруженного дезертира. На его счету двое раненых, - сымпровизировал я, вдохновленный живой декорацией, - прошу всех выйти из машины, -  это была не запланированная фраза, но мне очень захотелось рассмотреть девушку, которая отвернулась от меня.
       - Ты что делаешь, это не по сценарию - услышал я испуганный шепот Эльвиры из наушника.
       Но я не обращал на Эльвиру никакого внимания. Сейчас главным был я, и все зависело только от меня. Пассажиры нехотя вышли. Когда из машины вышла моя незнакомка я, честно говоря, остолбенел! Бывают женщины симпатичные, хорошенькие, приятные в общении, а тут! Из машины вышла богиня! Моя спина невольно выпрямилась, мне очень захотелось стать мужчиной с изысканными и учтивыми манерами, но несколько автоматных очередей со стороны дороги и голос Эльвиры в наушнике быстро вернули на грешную землю.
     - Представьтесь, пожалуйста, - обратился я к водителю.
     - Логинов Анатолий Семенович .
     - Анатолий Семенович, обстановка, к сожалению очень сложная, - вновь раздалась стрельба, - сами слышите. Вы в армии служили?
     - Я старший сержант, батальон охраны.
     - Очень хорошо. Дело в том, что дезертир отступает в нашем направлении. Но тут есть еще одна тропа, которую я должен перекрыть. Считайте себя временно мобилизованным. Оставляю вам автомат, будете охранять ваших женщин. В случае появления дезертира на дороге стреляйте вверх, я вас услышу и приду на помощь. Всех прошу спрятаться за машиной, как за укрытием. Не исключена шальная пуля.
       Я сунул автомат водителю и, не давая тому опомнится, кинулся в ближайший кустарник.  Оттуда удобнее  наблюдать, что будет дальше.
       - Скотина! Ты что вытворяешь! – шипела в наушник Эльвира. Из-за меня ей на ходу приходилось корректировать сценарий.
       Из-за кустов я прекрасно видел, как вся семейка присела на корточки у правого заднего колеса своей машины. Отец и дочь обменивались испуганными взглядами. Мамаша выглядела спокойнее, но  тоже слегка озадачено. И только моя богиня, оперевшись спиной на машину, сидела с совершенно спокойным видом. Бьюсь об заклад, была б у неё книжка, она стала её читать. Такое впечатление, что вся эта комедия совершенно её не касалась.
        Если б еще вчера мне кто сказал, что я как шестнадцатилетний мальчишка смогу влюбиться с первого взгляда, я б наплевал ему полные глаза. А теперь я не смотрел, я пожирал глазами свою прекрасную незнакомку!
        Автоматная и пистолетная стрельба стала приближаться. Из-за холма показался наш «дезертир». Саша отчаянно отстреливался, но мне было хорошо видно, что стрелял он совсем в другую сторону. Когда до машины оставалось метров пятнадцать, патроны в рожке кончились, он бросил автомат на дорогу, повернулся, чтобы бежать, картинно споткнулся и упал. Эльвира скомандовала: «Все вперед, хватайте и вяжите его».
        Но тут произошло то, чего предвидеть никто не мог, даже я, как самовольный режиссер этой мизансцены. Анатолий Семенович, вдруг, выскочил из-за машины и бегом направился в сторону «дезертира».
       - Лежать, стрелять буду!- решительно скомандовал он, и действительно выстрелил в воздух.
       - Саша, не шевелись! Все к Саше! – в панике орала в эфир Эльвира.
      Я, Маша и Василий почти одновременно выскочили на дорогу. Вася профессионально заломил руки Александру и связал их брючным армейским ремнем. Я тихо подошел к сильно перевозбужденному Анатолию Семеновичу и осторожно забрал автомат. Конечно, пули резиновые, но кости, в том числе и черепные, эти резиновые пули ломают без проблем.
       - Дальше все по сценарию, и пожалуйста, без самодеятельности, - прозвучал уже спокойный голос Эльвиры.
       Я достал из кармана рацию, включил ее, и после того как она издала шипящие звуки, стал говорить заученный текст.
      - Я первый, я первый, операция задержания завершена. Пришлите машину в квадрат Б – 12. Всем постам отбой! - И уже обращаясь к Анатолию Семеновичу, вновь с импровизировал. - Старший сержант Логинов, благодарю за службу! С вашей помощью мы задержали особо опасного преступника – отдал честь, и уже не так официально добавил, - вам в Судак?
      - Да.
      - Разрешите,  сопровождать вашу машину до самого города. Впереди могут стоять патрули. И чтобы вас больше не задерживали, доставлю вас прямо к месту.
      - Ну, что вы, товарищ капитан, не стоит. Как-нибудь доберемся. У вас и так дел хватает, - ответ Анатолия Семеновича несколько смутил. Это не вписывалось в общий сценарий. К тому же мне до безумия хотелось поболтать с прекрасной незнакомкой.
      - Толя, давай воспользуемся услугами офицера. Я не хочу больше никаких приключений, - неожиданно вмешалась жена.
      - Конечно, конечно, Любочка. Товарищ капитан, вы окажите нам огромную честь. Садитесь за руль. В дороге я познакомлю вас со всей семьей.
      Ошарашенное семейство приходило в себя. И услуга такого блестящего боевого офицера, каким я предстал, пришлась им по душе.
        Я незаметно снял наушник и отключил микрофон. Эльвире не обязательно  знать, о чем я буду говорить с этой неземной, как мне казалось, женщиной. Анатолий Семенович сел на переднее сиденье, остальные разместились сзади. Эх, давно я не сидел за рулем хорошей машины!
      В дороге разговорились. Незнакомку звали Светлана. Она сидела в середине, и в зеркале заднего вида я мог сколько угодно её рассматривать. Путевка Светланы в Дом творчества в Коктебеле удивительно совпала по времени с поездкой дяди Толи и тети Любы в Судак, поэтому она и отправилась в это путешествие. Сегодня она еще переночует с ними, раз уж так поздно приехали, а завтра отправится к себе. Я не замечал, что уже давно все молчали, а говорили только мы со Светланой, изредка, уже в Судаке Анатолий Семенович подсказывал дорогу к санаторию.  Рядом со Светланой я чувствовал себя каким-то благородным белогвардейским офицером. И так вошел в эту роль, что при прощании даже щелкнул каблуками. При этом левой рукой снял фуражку, как делали офицеры царской армии, а правой взял протянутую мне на прощание руку и, глубоко наклонившись, поцеловал её.
        - Не смею Вас больше задерживать. Рад был знакомству.    
      Светлана слегка кивнула на прощание, улыбнулась, затем легко, как перышко, взлетела на крыльцо санаторного корпуса и скрылась за дверями.
      Теперь все! Никакая сила меня больше не удержит! Даже если Эльвира украдет мои документы, я все равно сбегу в Коктебель. Я буду дневать и ночевать возле ЕЁ окон, петь серенады. Сопровождать Светлану, куда бы она ни пошла.
      А вдруг у её там кавалер? … Отбить! Соперника не потерплю, кто бы он ни был!
      Боже, мой! До чего я дошел? Похоже, крепко влип! Вот так, на ровном месте, абсолютно случайная встреча изменила мою жизнь! И что характерно, опять, в роковом стечении обстоятельств виновата Эльвира. Даже не знаю, благодарить её или нет.
      Ай-я-яй, чуть не забыл! У меня завтра встреча с моей интернет-знакомой. Может не пойти? Нет, нехорошо, не к лицу настоящему мужчине, тем более благородному офицеру, такое мелкое интернет-хамство. На встречу пойду, как-нибудь быстренько объяснюсь, что я здесь не один, все такое, и отправлю эту античную крысу назад к её любимым грекам и римлянам.

       Несмотря на позднее время, Эльвира, еще сидела у себя в кабинете.
      - Пришел, - хмуро встретила меня Эльвира, - наказать бы тебя за самодеятельность, но в честь нашего давнего знакомства прощаю. Вот обещанные деньги, сдай Маше форму, оружие и проваливай, чтоб больше я тебя не видела.
       - Прощай, - коротко ответил я, хотя сказать хотелось гораздо больше.
       То, что случилось в офисе дальше, было уже без меня.
    
     На следующее утро, около десяти часов, Любовь Андреевна Логинова, жена Анатолия Семеновича, та, что ехала на пассажирском сидении вчерашней «ауди», вошла в кабинет Эльвиры.
      - Добрый день Любовь Андреевна, - радостно встретила посетительницу Эльвира, - а я  думаю, зайдете или нет.
      - Здравствуйте Эльвира Львовна.
      - Присаживайтесь.
      - Эльвира Львовна, большое вам спасибо, вчера все было прекрасно. Я никогда не была в армии, но мне показалось, что все было натурально, во всяком случае, муж ничего не заподозрил. Полночи не спал. Ходил гоголем, ну, герой ни дать ни взять. Вы мне сказали, что ему дадут только пистолет, и то так, на всякий случай, чтоб он почувствовал себя участником событий. А тут целый автомат с патронами… Это «лежать, стрелять буду», - шикарно. Я давно не видела мужа в таком приподнятом настроении, похоже, наш отпуск он запомнит на всю жизнь. Прямо с утра звонил, какому-то армейскому другу, рассказал, что с нами вчера приключилось… Вы волшебница! Я вам так благодарна!
    - Не стоит. Я ж не бесплатно. Это моя работа.
    - Но у меня, к сожалению, есть и неприятные новости.
    - Что случилось?
    - Непредвиденные обстоятельства. Кажется, вторая часть нашего плана не удалась, - Любовь Андреевна смущенно опустила глаза.
    - Вы считаете, что знакомство Коли и Светы было недостаточно романтичным?
    - Не в этом дело. Вчера Светочка призналась, что в Коктебель она приехала не просто так. Оказывается у неё там назначено какое-то свидание.
    - С кем?
    - В том-то и дело, что не известно с кем. Она познакомилась с ним по Интернету и должна встретиться  сегодня вечером.
    - Ну, а как Николай? Понравился? Вы говорили о нем?
    - Говорит, что офицер неплохой, но тот, из Интернета ей духовно ближе. Как думаете, можно, что-то сделать, а? Николай - сын моей давней хорошей подруги, а Светочка - родная племянница. Они блестящая пара. Мне так хочется, чтоб они были вместе. Помогите, пожалуйста.
     Эльвира на минуту задумалась, затем отрицательно покачала головой.
     - Как не печально, но я вынуждена отказать. И не потому, что не хочу помочь, нет. На подготовку вчерашнего спектакля ушло две недели. Нейтрализовать какого-то психопата из Интернета, конечно, можно, но необходимо время, а я профессионал,  без предварительной подготовки не работаю.
     - Если вы насчет денег, не беспокойтесь.
     - Деньги здесь не причем. Мне дорога моя репутация.
     - Ну, хорошо. Извините за беспокойство, еще раз спасибо, до свидания.
      Когда за Любовью Андреевной закрылась дверь, из кухни вышла Маша.
     - Эльвира Львовна, зря вы отказались. Все равно вечер совершенно свободный.
     - Видишь ли, Машенька, любой бизнесмен, какие бы легкие деньги ему не предлагали, должен научиться говорить «нет». Вот когда научишься не только работать по двадцать часов в сутки без выходных, но и говорить «нет», тогда можешь смело открывать свое предприятие. 
     - И все-таки, почему вы отказали?
     - Я не могу это объяснить точно, но соваться нам туда никак нельзя. Если появились непредвиденные обстоятельства, это значит только одно – здесь работает режиссер куда круче нас с тобой. Все, Машенька, разговор закончен. Что у нас на завтра?
     - Призрак винных подвалов, - скучно ответила Маша.
     - Кстати, наш экскурсовод, говорит, что Солнечная долина становиться все популярней. И частенько попадаются люди, которые не первый раз спускаются в винный подвал.
     - И что из этого?
     - А то, что нехорошо получается. Звенят одни и те же бутылки, падает одна и та же бочка. Сколько мы гоняем этот аттракцион с привидением винных подвалов?
     - Четвертый сезон.
     - Многовато... Поработай с голограммой, а то этот старик в ночной рубашке – такой избитый голливудский штамп… Надо что-то новенькое. А где ребята?
     - Вот ваш кофе. Саша поехал на СТО, какая-то проблема на микроавтобусе, а Вася ремонтирует акулу, что-то с рулем погружения.
     - Я же сказала, чтоб сами в акулу не лазили. Знаешь, сколько она стоит!? Вызови Исаака Моисеевича, пусть он глянет… А может нам заказать еще одну акулу? А что? Аттракцион с двумя радиоуправляемыми акулами будет выглядеть куда эффектнее.
     Эльвира допила кофе и стала собираться.
     - Уходите? - спросила Маша.
     - Пойду, поплаваю.
     - В бассейне?
     - Нет, схожу на море. А то сезон в разгаре, а ни  разу не окунулась. 

.


Аренда.

     У нас в Киеве, на Подоле много улиц с односторонним движением. С точки зрения оптимизации транспортных потоков это хорошо, но есть и проблема. Коренные жители и, те, кто здесь постоянно работают, не всегда придерживаются правил дорожного движения. Ну, согласитесь, глупо объезжать на машине два, три городских квартала, чтобы попасть в супермаркет или парикмахерскую, которая находится в пределах прямой видимости. И потому в середине дня, когда автомобильный поток не очень большой,  появляется искушение незаметно проскочить по встречке.
    Светлана пять лет работала в одном из банков, которые, как мухи мед, облепили уютный и не многоэтажный квартал возле набережной. Начинала с инспектора в отделе проблемных кредитов, но административный талант и служебное рвение буквально за три года сделали её начальником отдела внутреннего аудита. Математический ум и уникальная юридическая чистота помыслов никогда не позволяли Светлане нарушать правила дорожного движения. Выезжая из подземной парковки, она всегда поворачивала налево, по направлению движения. Хотя автомобили, выезжавшие перед ней частенько, успевали прошмыгнуть тридцать метров вправо, до пересечения с соседней улицей, сэкономив, таким образом, метров пятьсот, шестьсот объездного пути.
     Нельзя сказать, что искушение не посещало Светлану сделать то же самое.
      Почему именно в этот день она изменила многолетнему правилу, не знает никто. Сказать, что сильно торопилась? Вряд ли. Ну, закончились её любимые конфеты, ну, не хочет она вчерашнее печенье. Во-первых, случай далеко не уникальный, а во-вторых, банк не режимное предприятие, куда можно опоздать с обеда. В конце концов, пешком к супермаркету пятнадцать минут туда и обратно, можно и без машины обойтись. Но, видимо, так звезды повернулись, что  сев за руль, она выехала из подземного паркинга, и … глянув на пустую дорогу повернула не влево, как всегда, а направо, нарушая правило одностороннего движения по этой дороге. 
     То, что случилось потом, по сути, одинаково подходит, как под народную мудрость, так и под выражение классика. Мудрость гласит: «не можешь воровать, не воруй», а классик: «рожденный ползать, летать не может». Не доезжая десяти метров до пешеходного перехода, прямо под колеса её машины выскочил мужчина с кульком апельсинов. Визг тормозов, легкий удар, гражданин в одну сторону, апельсины в разные.
    Перепуганная  Светлана кинулась к пострадавшему.
    - Мужчина, вы целы? … Как вам не стыдно! А еще над блондинками смеетесь! Здесь нет перехода, переход дальше, - она хотела еще что-то сказать, но осеклась, вспомнив, что тоже нарушила правила.
     Пострадавший встал, осмотрел место ушиба. Нога цела, только на голени возле колена набирал силу и цвет большой синяк. Мужчина, глянув на лицо сбившего его водителя,  улыбнулся.
     - Светка, привет!
     - Кастропов?! … Николай Кастропов? – испуг и желание ругаться исчезли. Светлана, вернулась в свою привычную энергетическую оболочку и обреченно добавила, - ну, а кто ж еще!
      Вокруг стали собираться люди. Повреждения у машины были незначительные. Разбилась правая фара и легкая вмятина на капоте.
      - Быстро, садись, нам еще милиции не хватало, -  скомандовала Светлана.
      Красная «Тойота» моментально ретировалась с места преступления.
    - Светка, как я рад тебя видеть! –  Николай улыбался во все лицо, совершенно забыв о больной ноге.
   - Знаешь, Коля, при всем уважении к нашей школьной дружбе, у меня язык не повернется сказать то же.
    - Не сердись, куплю я тебе новую фару.
   - А комок нервов, что я там оставила ты мне тоже купишь?! Ну, почему ты такой недотепа?! Сколько помню, всегда попадаешь в историю, - отраженная волна негатива  вернулась к Светлане.
   - А ты молодец, классная машина. Твоя или мужа?
   - Моя, -  улыбнулась Светлана, ибо понятно, что Николай хотел узнать замужем она или нет.
   - Светка, сколько ж мы не виделись? Двенадцать лет! С самого выпускного! И в «Одноклассниках» тебя нет.
   -  Знал бы ты, Коля, как спокойно я жила эти двенадцать лет.
   -  Извини, Свет, я не то что бы в упрек, но дорога односторонняя, я глянул – никого, и пошел. Так что оба виноваты.
   - Знаешь, Коля, можешь мне, конечно, не верить, но я всю жизнь ездила по правилам. Первый раз решила сэкономить сотню метров. Так, нет же, ты попался!
      Николай обиженно отвернулся в окно. С себя вины он не снимал, но из прошлого помнил: всегда и во всем Света должна быть права. Такова её натура и суть. Любая инициатива с его стороны не стоила для нее ни копейки.
     - Как нога? – смягчив тон, спросила Светлана.
    Кастропов задрал штанину и осмотрел ушибленное место. Синяк прекратил свой рост, но изрядно поменял цвет.
     - Спасибо апельсинам.
     - Какие апельсины?
    - В кульке было два кило. Основной удар на них пришелся, а фару я коленом, а капот локтем зацепил.
   Николай закатал рукав рубашки и осмотрел локоть левой руки. Видимых повреждений не было.
    - В больницу?
    - Не надо. Мне тут недалеко. … Ты замужем?
   - Для тебя да.
   - Ну, хватит, сердится … , - миролюбиво произнес Николай, затем добавил, - а я так ни разу и не женился. И мама пыталась знакомить и друзья.
    - И подруги нет?
    - Нет.
     Красная «Тойота» уперлась в небольшой затор и стала медленно подкатываться к светофору.
     - А я два раза была замужем. Если честно надоело. Поначалу все мужики такие внимательные, а потом … , короче, с меня хватит. Вспоминать тошно.
     - И про нас с тобой тошно? – удивился Николай.
    - Ты о чем? … А, … ну, бегали вместе, целовались, …  - тут Светлана улыбнулась и Николай заметил это, - ну, согрешили на выпускном.
    - И об этом тоже неприятно вспоминать?
   - Ничего, весело было. Но как говорит одна моя знакомая: «секс это не повод для знакомства».
   - А я долго не мог забыть. Даже искал тебя, знакомых спрашивал.
   - Отца в Чехию перевели, в консульство, и мы с мамой сразу после выпускного туда уехали. От консульства получила направление в Сорбонну. Получила диплом магистра «кредитование и аудит», вышла замуж за серба, но через год уже развелись. Вернулась в Киев, работаю в банке. Очень детей хотела, вышла замуж, но … короче, опять ничего не вышло.
    - Живешь там же?
    - Да, квартира от папы осталось.
    Кастропов внимательно слушал рассказ Светланы. «Конечно, - думал Николай, - женщина она своевольная и резкая, можно сказать строптивая, но честная и порядочная, как говориться, без «двойного дна». Недавно Николай слушал курс лекций по практической психологии, и в голове мелькнула шальная мыслишка.
    - А мне скоро тридцать исполниться, - грустно произнес Николай, - и я все не женат. … У тебя в отделе много молодых девушек? Может, познакомишь?
    - Как ты это представляешь? Я завожу тебя в отдел и говорю, это Кастропов, есть желающие?
      Агрессивно-ироничная реакция подсказывала: Николай на правильном пути.
    - Можно не так грубо. Ну, к примеру, ты выйдешь на офисную кухню или в курилку, я позвоню тебе, ты при всех, по обыкновению, начнешь ругать меня, на чем свет стоит. Затем так, между делом намекнешь, типа, куда бы любовника сбагрить. А на вопрос: «В чем проблема?», ответишь, дескать, и нести тяжело и бросить жалко.
    - И что? Кто-то клюнет? – усомнилась Светлана.
    - Давай попробуем, там видно будет. Ну, в качестве компенсации за разбитое колено?
   - Ладно, раз виновата, попробуем.
   - Останови здесь, дай визитку.
  Светлана достала из сумочки визитку и остановилась у новенькой, недавно построенной гостиницы.
    - Ты здесь работаешь? – удивилась Светлана.
    - Спасибо, что подвезла, завтра позвоню.
     Несмотря на больное колено, Николай бодро вышел из машины и пошел к служебному входу. Начало было положено. Ему представился уникальный случай применить знания на практике.
     До конца дня Светлана еще раз вспомнила о неожиданной встрече с одноклассником, да и, то, потому, что на глаза попалась разбитая фара. А на следующий день, окунувшись в привычную текучку дел, о разговоре с Кастроповым забыла.
     В одиннадцать часов по негласной традиции сотрудницы отдела собрались на офисной кухне. Это был первый за день массовый перекур. Едва отпив глоток бодрящего напитка, Светлана услышала звонок своего мобильного. Высветился незнакомый номер.
    - Алло, - не выпуская чашки, ответила Светлана.
    - Привет, - ответил знакомый голос Кастропова, - ну, как я вовремя позвонил?
    - О-очень! – недовольным голосом ответила Светлана, - ох, Кастропов, как же ты меня достал со вчерашнего дня! Короче, пока я не успокоюсь, ты мне больше не звони, а лучше вообще не звони, понял? Совсем!
    - Отлично! Молодец, Светка, - ответил голос в трубке, - теперь выжди паузу, и когда клюнет, подсекай. Жду.
    Светлана отключила телефон и продолжала пить кофе. Но от былого спокойствия не осталось и следа. Неизвестно, чего больше было в ней игры, или естественной реакции. Во всяком случае, со стороны никто ничего не заподозрил. Более того, наличие надоевшего любовника, сильно подняло ее реноме в глазах подчиненных. Так, что на кухне образовалась небольшая пауза.
    - Что, любовник достал? – спросила высокая долговязая офисменеджер Катерина. Ей было уже за тридцать, но противники на личном фронте, практически не появлялись.
    - Да, вот послал Господь, … не знаю, что и делать. И выгнать жалко и … глаза б его не видели!
     - А что случилось? – спросила Наташа стажер с рецепшен.
     - Машину вчера разбил. Фара в дребезги, и капот помят.
     - Не сильно он и помят, - отпарировала Катерина. Она парковала свой шевроле рядом с тойотой Светланы и обратила внимание на фару и капот.
     - Ну, если тебя такие вмятины устраивают, можешь взять этого придурка себе, - отпарировала Светлана.
     - Ты серьезно? – заинтересовалась Катерина.
     - Пока только в аренду, - решила пошутить Светлана, полагая, что разговор на этом закончен.
     - И почем нынче аренда мужика? – неожиданно вмешалась Наташа.
    - Сто долларов за выходные, - не моргнув глазом, поддержала собственную шутку Светлана и улыбнулась.
    - Беру, - согласилась Катерина, - а выходные, это только суббота и воскресенье, или вечер пятницы тоже?
      Остальные свидетели разговора остолбенели от неожиданности. В доказательство своих слов Катерина достала из сумочки деньги и положила их перед начальницей. Светлана, вдруг, осознала, что разоблачение шутки будет не в её пользу. Авторитет руководства с глупыми фарсами плохо ассоциируются. Зрители ждали, чем кончится.
      - Сегодня пятница, он позвонит после шести, - отрезала начальница.
     Светлана нашла в телефоне последний входящий и написала СМС с телефоном Катерины, указав ее полные данные. Даже самой стало интересно, что из этого получится.
    - А ты уверена, что он придет? – спросила Катерину Наташа.
   -  Скажу, придет, - отпарировала вопрос Светлана.
   Через пятнадцать минут весть о том, что начальник отдела внутреннего аудита Светлана Онищенко сдает в аренду любовника, облетела всё женское население банка. Но возникшее было возбуждение по этому поводу, быстро улетучилось и пятница, а это была именно пятница, быстро докатилась до логического конца. Хотя, интерес к эксперименту остался.
   Было б лишним говорить, что в понедельник никто из женского персонала банка на работу не опоздал, кроме, естественно, Катерины. Все сотрудники банка привыкли видеть ее в одном  и том же образе: высокая, худая, сутулая в светлой блузе и темной юбке. А на голове: что-то, чтоб в глаза не лезло. Метаморфоза происшедшая с Катериной за выходные дни произвела эффект разорвавшейся бомбы. Спина выпрямилась, короткое, черное облегающее платье высветило  стройную фигуру и красивые ноги, стильная стрижка подчеркнула правильные черты лица, а главное исчез этот потухший затравленный жизнью взгляд. Из серой офисной мышки Катерина превратилась в настоящую «мисс банк».
    Не успела Светлана дойти до рабочего стола, как её окружили незамужние сотрудницы. Каждая совала сто долларов и требовала, чтоб следующие выходные она отдала любовника именно ей. А Елизавета Ивановна, которой было слегка «за сорок», согласилась оплатить по воскресному тарифу и будний день.
    - Значит так, девочки, придет пятница, тогда и будем решать, а теперь все, за работу, - злобно отрезала начальница.
     Сделав вид, что суета по поводу Катерины её абсолютно не интересует, Светлана с большим трудом заставила себя приступить к работе. Несколько раз она столкнулась с Катериной в коридоре. Та, излучая огромное жизнелюбие и смотрела на начальницу с превосходством. Весь ее вид, словно говорил: ну, все, назад я тебе его не отдам, можешь меня уволить.
   В обеденный перерыв Светлана выскочила на улицу и позвонила Николаю.
    - Кастропов? … Привет, как нога? … Даже больничный не брал?! … хорошо. Тебя можно поздравить?  … Ну, как же, Катерина сияет от счастья. … Ах, вы на дачу ездили? Дрова колол? … Крышу ремонтировал? Понятно. Видно, слабо я тебя долбанула!
     Пылая от злости, Светлана выключила телефон. Сволочь! Они, видите ли, два дня на  ее даче провели! И погода была хорошая!
     Вернувшись на работу, Светлана почувствовала за спиной шушуканье и даже поймала несколько сочувственных взглядов. Это ж надо, на ровном месте вляпаться в такую историю! Ну, Кастропов, ну, сволочь! Сделал из меня мадам Брошкину.   
    Что касается Катерины, тут было с точностью наоборот. С каждым днем она расцветала и хорошела. Подруги слушали ее открыв рот. Во вторник они с ним были в театре, в четверг до захода солнца валялись на пляже, а на выходные хотят махнуть в Одессу.
     Ничто не переживается так мучительно, как чужой успех! Причем, каждая одинокая подруга Катерины, считала, что по глупой случайности в этой лотерее счастья, не ей, а именно этой дуре Катьке, достался выигрышный билет. Но, как говорил классик: «сити и не такое сожрет». Со временем страсти улеглись, и только один раз инспектор из соседнего отдела, поймав Светлану в коридоре, спросила: «нет ли у нее еще одного надоевшего любовника», но не из ехидства, а скорей всего, так, по глупости.
     Жизнь и работа вошли в обычное русло. Но мысль, что Светлана своими руками сделала эту зануду и неудачницу Катьку счастливой, а сама осталась на бобах, все сильнее отравляла её сознание. А когда внутреннее напряжение достигло апогея, Светлана решила: во что бы то ни стало, вернуть себе Николая.
      Да, женский коллектив суров, здесь как у бандитов – потерял авторитет и все, сожрут с потрохами.
     Когда решение было окончательно принято, Света набрала известный ей номер телефона.
    - Коля? Привет, … не занят? Может, встретимся, кофейку попьем? … Хорошо.
    В тот же день Николай и Светлана встретились. Это было маленькое уютное кафе, которыми кишит весь Подол. Больше часа они болтали о всякой всячине и никак не могли наговориться. Даже официантка, наблюдая эту идиллию, их не побеспокоила.
   - После армии долго не мог найти работу, - рассказывал Николай, - но друзья помогли. Заочно закончил университет. Гостиницу, что ты видела, начинал строить с первого камушка, потом остался в ней работать. Сейчас начальник службы инженерного обеспечения.
   - А личная жизнь? Неужели до нашей встречи так никого и не осчастливил?
    - Будешь смеяться, но это так. Все лучшее в моей жизни связано с тобой.
    - Я после развода с сербом, приехала в Киев. За мной стал ухаживать один стажер из МИДа. Я, дура, планов настроила. Думала двух детей родить, по миру поездить. Но … со временем выяснилось, что ему для госслужбы в Киеве нужна была столичная прописка, не более. Год прожили, он оказывается, таблетки пил, чтоб я не забеременела. Когда узнала, ох, и разозлилась! И на себя, и на весь мир.
    - Что в выходные делаешь? – неожиданно спросил Николай.
   - Еще не знаю?
   - Поехали ко мне на дачу?
   - У тебя есть дача? – удивилась Светлана, ибо Николай никак не ассоциировался у неё с представителем среднего класса.
   - От деда в наследство досталась. Домик, конечно, небольшой, но сад роскошный. Тебе понравиться.
    - Ты серьезно?
    - Вполне.
    - Хорошо, поехали. … А как же Катерина? – еще не до конца веря в свою победу, спросила Светлана.
    - Какая Катерина? – удивился Николай.
    - Ну, с которой  ты колол дрова, ремонтировал крышу, ходил в театр, загорал на пляже?
 Николай улыбнулся.
    - Это не я был, это мой заместитель, тоже Николай. Хороший, толковый парень. Два года, как в Киеве, а с личной жизнью никак. Когда СМС от тебя пришел, я ему все данные и отдал. По-моему, он очень доволен.
    - Ну, Кастропов …, -  Светлана хотела что-то сказать из своего бывшего репертуара, но сама улыбнулась и закончила фразу миролюбиво, - один ноль в твою пользу.
    - Играем дальше?
    - Играем, а во что?
-  В полноценную семью, с детьми и путешествиями, как ты мечтала.
-  Согласна!







Три  Дня

       Однажды мне здорово повезло  - в моей жизни были три дня, о которых много лет я  вспоминаю с особой теплотой и душевным трепетом. Так вышло, что среди холодной зимы, неудач, проблем и долгов, вдруг, блеснул лучик простого человеческого тепла.  Лучик был настолько ярким и сильным, что память о нем до сих пор согревает меня.  Не знаю, за что Создатель наградил меня, но  это был  его Его подарок, в чем я ни сколько не сомневаюсь.
         В тот год мне исполнилось тридцать лет. Веселая и сытая "перестройка" осталась позади, наступили голодные годы распада СССР. Это был звездный час деляг, жуликов и бандитов, а так же время обнищания и крушения надежд честных людей. Непонятно откуда приплывшие к нам "финансовые торпеды" топили все самое дорогое и устоявшееся.
      Не стал исключением и мой семейный корабль. Единственно, что держало его на плаву, так это мои бесконечные командировки. С одной стороны командировочные деньги латали пробоины  семейного бюджета, а с другой, чем меньше мы виделись с супругой, тем меньше выясняли отношения, а значит и медленней разрушали то, что у нас еще оставалось. Думать о разводе не хотелось, но, судя по всему, он был неизбежен.
         Компания, в которой я работал, получила выгодный заказ на старооскольском горнообагатительном комбинате, и мне ничего не оставалось, как сразу после новогодних праздников уехать в самую, что ни на  есть настоящую, занесенную снегами  и метелями российскую глубинку.
        Товарищем по командировке был инженер из соседнего отдела. Проблем в семейной жизни у него не было, но такова уж мужская природа, хочется иногда отдохнуть от жены, тёщи и двоих детей.
           Поначалу, командировка на старооскольский комбинат ничем не отличалась от десятков других.  Всё было как всегда. Неизбежная суматоха и неразбериха первых дней  улеглась, острые углы  взаимоотношений сгладились, комплектация оборудования закончилась, бытовые, территориальные и организационные проблемы решились. В общем, к концу второй недели нашей командировки работа приняла спокойный, и даже рутинный характер.
           По не писаному закону командировочной жизни, именно в такой спокойный период, когда притирка с руководством заказчика позади, а сдача объекта далеко впереди, один из двоих командировочных мог на недельку-полторы нелегально отлучиться на родину. Я, по понятным причинам домой не торопился и напарник, пользуясь случаем, уехал домой не на одну, а на две недели.
          Откровенно говоря, мне нравилось одиночество. Особенно в первые дни. Ну, действительно! После шумного заводского цеха попадаешь в желанную тишину гостиничного номера, где не нужно поддерживать беседу, спрашивать, кто первый пойдёт в душ, торопиться на ужин, согласовывать какой фильм смотреть по телевизору. А воскресенье! Хочешь - спишь, хочешь - гуляешь, сам решаешь, в какой кинотеатр идти. Мечта, а не жизнь!  Хотя, не скрою, где-то через неделю дефицит общения, как социальный фактор, стал не то чтобы тяготить, но в какой-то степени уже сказываться. Думаю, это и стало детонатором последующих событий.      

       Утро первого из трех, столь трепетно вспоминаемых мной, дней ничем не отличалось от всех предыдущих. Был четверг. В семь утра я втиснулся в переполненный пролетариатом автобус. Надо сказать, что автобусы, доставлявшие рабочих на комбинат, больше напоминали самодвижущиеся тележки для газовых баллонов, чем собственно автобусы. В них зачастую были выбиты окна и  поломаны двери. Но казалось никто кроме меня эти мелочи,  не замечал. Справедливости ради отмечу, что выбитые окна имели и некоторые преимущества. Благодаря свободной циркуляции холодного зимнего воздуха последствия перегара "после вчерашнего" от некоторой части пассажиров, были минимальными.
         Для обучения персонала и ускорения пусконаладочных работ на нашей установке администрация комбината выделила в помощь четырех техников и одного инженера. Именно эти ребята впоследствии будут работать на смонтированном нами новом оборудовании. Парни подобрались толковые, с интересом  вникали в процесс наладки, многое пытались сделать сами, оставляя за мной только контроль результатов их работы. В общем, творческая инициатива масс приятно облегчала выполнение моей задачи.
          Не исключено, что с каждым годом я все более идеализирую свои воспоминания, и стараюсь их как-то приукрасить, возможно. Но, как мне кажется, работа в тот памятный четверг шла особенно слаженно  и хорошо. Весь наш небольшой коллектив был в приподнятом настроении, много шутили, нам практически все удавалось сделать с первого раза, а потому и настроение было замечательное. Почему так подробно? Даже сейчас, по прошествии многих лет, я вновь и вновь пытаюсь понять, на каком же энергетическом фундаменте  были построены последующие события. Ибо к своим тридцати я точно знал, что на пустом месте  никогда ничего не возникает и так же бесследно никуда не исчезает.
          И так, не смотря на усталость и поздний зимний вечер, домой, то есть в гостиницу, я
 возвращался в приподнятом настроении. Увидев в холле гостинницы кабинку таксофона междугородней связи, вспомнил - нужно позвонить напарнику, доложить о сделанном за этот день. Жетоны для таксофона продавал администратор. Как назло, за стойкой никого не было, и я решил подождать.
          Мой рассеянный взгляд, как бы сам собою, блуждал по сторонам. Гостиничный холл был практически пуст, только в одном кресле, в профиль ко мне, сидела женщина. Её лицо было трудно разглядеть, так как она наклонила голову и листала какой-то иллюстрированный журнал, лежавший на столике. Её гордая осанка, пышные длинные волосы и шикарная дорогая шуба надолго задержали мой скучающий мужской взгляд. На полу стояла большая, плотно набитая дорожная сумка. Любой  командировочный без труда узнал бы своего коллегу, причем неудачливого коллегу. Скорей всего места в гостинице не нашлось, а куда идти и где искать ночлег в эту морозную ночь она не знает. Я посочувствовал коллеге, ибо сам бывал в её положении.
          Наконец, пришел администратор. Я взял несколько жетонов позвонил куда хотел, затем быстро поднялся в номер, принял душ, переоделся  и спустился в буфет на ужин. Пока я был в номере, то совершенно забыл о женщине в шубе, но спустившись в буфет, вновь её увидел. Она сидела на прежнем  месте. Старые журналы её больше не интересовали. Теперь она сидела спиной к стойке администратора и тупо смотрела через огромную гостиничную витрину на холодные огни улицы. В свете фар проезжавших машин я хорошо разглядел её лицо. Оно выражало полное библейское смирение и покорность судьбе.
        Сохранять спокойствие в такой ситуации мог только сильный и неординарный человек. Я часто видел людей, оказавшихся в подобном положении. Они  скандалили, ругались с администрацией, нервно звонили в другие гостиницы, изливали  неудовольствие на случайных прохожих, но это лишь ухудшало их эмоциональное состояние и, ни к чему хорошему не приводило. Истина одна: если взятка администратору не помогла, значит, мест действительно нет и точка.
        Не ожидая от себя такой прыти, я вдруг подошел к сидящей в кресле женщине и спокойным ровным голосом произнес:
        - Добрый вечер, хотите, я угощу вас кофе?   
         Видимо, я единственный, кто за весь вечер проявил к ней хоть какое-то сочувствие. Она благодарно и несколько удивлённо взглянула на меня и коротко ответила:
      - Хочу.
       Мы зашли в гостиничный буфет. Я заказал два кофе и пирожные. Её звали Вера. Она из Минска. Поезд из-за снежных заносов задержался, её броня на номер пропала. Куда идти в незнакомом городе она не знает, а номер освободится только завтра. Вера работает экспедитором в торговой фирме, приехала забрать крупную партию какого-то дорогого товара. Ни в торговых, ни таможенных делах  я ничего не смыслил, поэтому разговор поначалу не клеился. Прошло минут десять, мы, наконец,  разговорились и я окончательно проникся сочувствием к её бедственному положению.
        Надо сказать, что правила советских гостиниц в российской глубинке соблюдались неукоснительно, даже после развала Советского Союза. Поэтому предложить-то ей свой номер на эту ночь я, конечно, мог, но как это сделать, пока не знал. Вера сама пришла  мне на помощь.
      - Можно умыться у тебя в номере и до одиннадцати немного отдохнуть с дороги?
      Она спросила об этом легко спокойно, без глупого жеманства, как будто речь шла об еще одной чашке кофе.
      - Конечно!- обрадовался я возможности хоть как-то облегчить её участь, а заодно и продолжить знакомство.
      Мы вышли из буфета и под о-о-чень внимательные взгляды администратора и дежурной по этажу поднялись в мой номер. Чтоб не мешать Вере отдыхать и приводить себя в порядок, я оделся и, под незначительным предлогом, выскочил на улицу.
        Еще со студенческих времен я усвоил одну истину: если чего-то очень захотеть, но только, если действительно очень и очень захотеть, то обязательно найдется возможность это сделать. А хотел я, ни много ни мало, оставить Веру у себя в номере, ну, как минимум до утра, а там, как карта ляжет.
        На улице хозяйничали ветер и снегопад. По кое-как  очищенной от снега и плохо освещенной тропинке я добрался до тыльной стороны гостиницы и глянул на окна своего полулюкса. План был предельно прост: нельзя войти через двери, значит, войдем через окно. До моих окон на втором этаже было метра четыре, максимум четыре с половиной. Высоковато! Даже если найти лестницу, женщина в длинной шубе на холодном ветру вряд ли сможет безопасно попасть через узкое окно в номер, этот вариант не годился. Мой оптимизм несколько поубавился, но сдаваться я не собирался. Отвергнув вариант с лестницей,  я оглянулся вокруг.
      Метрах в ста от меня, находилась рампа универсального магазина. Какая-то  запоздалая фура заканчивала разгрузку. Средних размеров дизельный "балканкар" ловко сновал во чрево фуры, брал там поддоны с товаром и отвозил на склад магазина. Решение созрело моментально и во всех деталях. На моё счастье водитель "балканкара" оказался молодым смышленым  парнем, и мы быстро обо всем договорились. Дело за малым - реализовать задуманное.
        В номер я вернулся в изрядном возбуждении. Первое, это открыл  шпингалеты и проверил, легко ли открывается оконная рама, и только потом, когда, на мой взгляд, все детали плана сложились воедино, обо всем рассказал Вере. За те двадцать минут, что меня не было, она успела принять душ, переодеться и  привести в порядок  весь номер. Повеяло давно забытым домашним уютом.
         Предложение о  нелегальном проникновении в гостиницу Вера приняла с восторгом! Она по-солдатски быстро собралась и через десять минут была готова действовать.
         Первым пунктом плана было усыпить бдительность администрации, ибо я мог оказаться не единственным таким прытким постояльцем. Необходимо сделать так, чтоб этим, завистливым чужому счастью кумушкам, даже в голову не пришло  устроить мне ночную проверку. Для этого мы, не спеша, демонстрируя полное спокойствие и уверенность, прошли мимо дежурной по этажу, администратора и вышли на улицу. А, чтоб не оставалось никаких   сомнений, будто Вера действительно покидает гостиницу, я нес ее увесистую сумку.
         К ночи мороз усилился, что придало приключению дополнительную эмоциональную окраску. Выйдя на улицу, мы зашли в круглосуточный видеобар, который находился напротив гостиницы, через дорогу. А так как вход в видеобар хорошо освещался и просматривался через огромные витринные окна гостиничного холла, то пришлось дождаться автобуса, благо, его остановка была как раз между гостиницей и входом в бар. Под прикрытием «икаруса» мы выскочили из своего убежища и направились к тыльной стороне здания гостиницы. По дороге сделали крюк к ближайшему гастроному,  купить бутылку водки.
         Под окнами номера, нас ждал мой новый знакомый со своим "балканкаром".  На лапах его железного друга лежало несколько деревянных поддонов. Недолго думая, мы взобрались на верхний поддон и карщик очень профессионально и осторожно, почти как на лифте, поднял нас прямо к окну моей прихожей. Я толкнул окно внутрь и помог Вере проникнуть в номер, затем подал  её сумку. Сам, на том же «лифте», спустился вниз и, недавно купленной в гастрономе  водкой, рассчитался с карщиком за прекрасно выполненную работу.
           И так, самая технически сложная часть плана была выполнена. Оставалось последнее и, как мне казалось, простое дело, а именно скорчить скучную повседневную рожу и, как, ни в чём, ни бывало, вернуться в номер. Но простым это только казалось!
     Когда я переступил порог гостиницы, то почувствовал, как бешено колотится моё сердце, а лицо распирает огромная и довольная улыбка. С сердцем было  проще, оно колотилось под толстым слоем лебяжьего пуха и кроме меня, его никто не слышал, во всяком случае, я на это надеялся. Но что делать с улыбкой на лице? Куда её спрятать?
           Подходя к дежурной по этажу, чтоб взять ключ от номера, я не нашел ничего умнее, как закрыть большую часть лица ладонью руки и даже, для конспирации, спросил анальгин. Ибо снять предательскую  улыбку с  лица я не мог даже по системе Станиславского.
         - Зуб? - спросила дежурная.
         Я молча кивнул. Дежурная достала из аптечки упаковку анальгина, ножницами отрезала одну таблетку и протянула мне.
          - А гостья твоя где? -  неожиданно спросила дежурная.
          - Встретила старых друзей и осталась с ними, - пробурчал я первое, что пришло на ум.
         Ай-я-я-яй! Такой простой вопрос! А чуть не погубил всю конспирацию! Как я мог к нему не подготовиться! Моя извечная беда - решить задачу в целом и пренебречь деталями. Но, кажется, обошлось.
          Как только дверь в номер захлопнулась, Вера в диком восторге бросилась мне шею и даже несколько раз поцеловала. Я не думаю, чтоб эти  поцелуи имели какое-то особое значение, просто Вера  таким простым и естественным образом выразила свою, да что там греха таить и мою, огромную радость. И, хоть я не  был готов к такому яркому проявлению положительных эмоций, все равно разделил с ней радость,  слегка обняв её за талию.
    Неожиданно, мной овладело ещё одно чувство. Чувство гордости за задуманную и почти блестяще проведенную операцию проникновения Веры в номер. И вот тогда, когда я уже мысленно примерял на голову лавровый венок триумфатора, простая и очень неприятная мысль вернула меня на землю: а ведь мы остались  без ужина! Кофе не в счет.
         Вкус победы был омрачен. На часах без пяти девять. В гастроном  уже не пускали. Оставалось пять минут  добежать в закрывающийся буфет и скупить там засохшие бутерброды и пирожные. Но это не укладывалось в концепцию "больного зуба" провозглашенную для дежурной по этажу. Пришлось принять единственно верное в данных обстоятельствах волевое решение - остаться голодным. Я понимаю улыбку, застывшую на ваших устах, но поверьте, для взрослого мужчины отработавшего смену на заводе добровольно остаться без ужина - это подвиг.

       Подумать только! Как велика сила христианского смирения! Ещё недавно Вера сидела в холле гостиницы и покорно ожидала своей участи, и что? Господь нашел способ, пусть и моими руками, но помочь ей. А сейчас?  Стоило мне полностью смириться со своей голодной участью, как  тут же Вера открыла свою волшебную сумку и оттуда, как из рога  изобилия, на стол посыпались невиданные по тем голодным временам деликатесы.
         Первым посреди стола занял свое законное место грузинский коньяк. После чего заветная бутылка стала обрастать всевозможными закусками, а именно: сырокопченой колбаской, мелко нарезанным твердым сыром,  банкой маслин, двумя банками шпрот, копченой курицей, зеленым луком, солеными огурцами и большим круглым лавашем.
        Теперь лавры триумфатора принадлежали Вере, а слова восхищения и благодарности пришлось искать мне. Беседа двух триумфаторов за роскошным столом протекала оживленно, весело и непринужденно.
        Странно другое, сейчас я даже не могу вспомнить, о чем мы говорили. В голове осталось столько мелких подробностей об этих трёх днях, а вот о чем говорили именно тогда - не помню. Скорее всего, тема беседы была неважна. Главным был положительный энергообмен, который происходил во время нашей беседы. У нас с Верой накопилось так много никем не востребованной  положительной энергии, что посредством слов мы с огромным удовольствием  передавали её друг другу.
        Практически моментально установились дружеские доверительные отношения. Забегая вперед, скажу, что чистое и прекрасное чувство полного взаимного доверия мы сохранили до последней минуты нашего расставания.
       Вера была старше на четыре года. Вопреки распространенной традиции она не скрывала свой возраст. Полное отсутствие какого-либо кокетства и максимально естественный стиль поведения этой женщины не могли не очаровывать. Наряду с этим чувствовался и твёрдый характер. С её слов, уверенной манеры поведения, было ясно, что в материальном плане она не бедствовала, но то что имела, досталось ей нелегко.
        Сколько просидели за столом, не помню, время летело слишком быстро. Неожиданно темп беседы стал падать. Почувствовалась усталость. Вера   вышла из-за стола.
        -  Я от тепла и ужина совсем раскисла. На ходу засыпаю, ничего не трогай, утром все уберу.
         Затем она ушла в спальную комнату, включила бра и стала переодеваться ко сну.

          Конечно, она мне ничего не обещала, ну и я ей, собственно говоря, тоже ни чего не предлагал! … Хотя не  скрою,  рассчитывал на большее. Что мне оставалось при данных обстоятельствах? В конце концов, чем-то этот вечер должен был закончиться, ну, если так, значит так.
         Вход в ванную комнату моего полулюкса был, как со стороны спальни, так и со стороны прихожей. Чтобы Вера могла спокойно уснуть, я некоторое время посидел за столом, а потом, когда бра в спальне погасло, зашел в ванную. Тихо включил воду и достал из под раковины кулек с грязными носками. Когда достирал последнюю пару, неожиданно, дверь в ванную со стороны  спальни  открылась. Вера спокойно взяла меня за руку, потянула к себе и с присущей ей непосредственностью сказала:
       - Оставь это, я жду тебя.
        Не знаю, как чувствовала себя Вера, возможно, у неё и были партнеры и лучше меня, но я  чувствовал себя ребенком, который целый год ждал дня рождения и, наконец, дорвался до сладкого.
        На следующий день, в пятницу ровно в шесть утра будильник настойчиво намекнул нам о начале нового трудового  дня. Но чуть открыв глаза, мы, исполненные обоюдным желанием, вновь кинулись в объятия друг друга. Этим утром  я впервые опоздал на работу  и нисколечко об этом не жалел.

          Провожая на комбинат, Вера просила ни о чем не волноваться, с гостиницей  она сама все уладит. Нет, за себя я не волновался. Даже, если откроется наша военная тайна,  то выселить меня за нарушение гостиничных правил администрация никак не сможет. Гостиница принадлежала комбинату, а наш бесплатный полулюкс был частью договора между комбинатом и той фирмой, где я работал. Меня волновало другое, дадут ли Вере обещанный накануне   номер, ведь насколько я  понял из вчерашней беседы,  за один день ей с делами не управиться.
           На работе сидел, как на иголках, несколько раз звонил себе в номер, трубку никто не брал.  Видя мое тревожно-рассеянное состояние, ребята работали сами и по пустякам не отвлекали. Сославшись на придуманное  неотложное дело,  я  все-таки ушел на час раньше. 
       Чем ближе подходил к гостинице, тем сильнее волновался. Под конец, перепрыгивая через ступеньку, я чуть ни бегом вбежал в свой номер. По дороге автоматически отметил, что обстановка нормальная, сменившийся администратор равнодушно скользнула по мне взглядом, а дежурная по этажу привычным жестом отдала ключ. В номере царил идеальный порядок. Открыв шкаф, я с облегчением  увидел сумку Веры, которая стояла рядом с моим  чемоданчиком, а её шубы не было. Значит, все хорошо, все нормально. Вера в городе и, скорее всего, занята своими делами. Что ж, прекрасно! Главное, все хорошо, а сколько ждать это не имело никакого значения.

     Успокоившись, я подумал о завтрашнем дне. Суббота в нашем командировочном графике числилась, как неполный рабочий день. Но, завтрашняя суббота была слишком  дорога, чтоб я мог потратить её на какую-то там работу.
        Я взял трубку телефона и позвонил инженеру, который руководил местной заводской бригадой.
         - Анатолий? Добрый день. Это я, Сергей, узнали?... В общем, тут такое дело,  не буду вдаваться в детали. Короче, на завтра я объявляю выходной. Вы сможете обзвонить остальных и предупредить их?
          - Не волнуйтесь, Сергей Андреевич, я все сделаю, - спокойно и, как мне показалось, не без удовольствия, ответил Анатолий.
            Как просто! Обычный звонок и пять человек радуются дополнительному выходному дню. Я почти волшебник!
              Ни телевизор, ни книга не интересовали. Я раскинулся в кресле и стал ждать. В голове крутились обрывки мыслей, ни одна не задерживалась. Все чаще и чаще посматривал  на телефон. Стало казаться, что вот, вот, ещё немного и через минуту, другую телефон зазвонит. Но телефон молчал час, и второй, и третий.
             Наконец, только в начале девятого в дверь постучали. На пороге, улыбаясь, стояла Вера. В правой руке, покачивая брелком, она держала ключ от соседнего номера.
           - Привет, теперь я твоя соседка.
           - Так может, зайдешь в гости, соседка?
          Я помог Вере снять шубу, а затем мы, как два школьника в подъезде, целовались.
          - Прости, - легко, но настойчиво отстранив меня руками, сказала Вера, - впопыхах не догадалась  записать твой номер телефона, а, то б позвонила.
          - Ерунда, я готов был ждать тебя хоть всю ночь.
            Вера слега покраснела, и я понял, что зашел дальше, чем следовало. Скорей всего, в данных обстоятельствах, любые намеки на глубину  моих чувств были неуместны, более того, они могли иметь весьма нежелательный пошловатый и даже фальшивый оттенок. А фальшь самый страшный убийца всего прекрасного и нежного в отношениях между мужчиной и женщиной. В глубине души я мог, как угодно относится к Вере. Возводить её на невиданный пьедестал, обожествлять, но внешне обязан соответствовать ситуации. Неписаный этикет случайных встреч требовал сдержанности, ибо есть грани, переходить которые очень опасно.
       - У меня был трудный, но очень удачный день, - тактично сменила тему разговора Вера, - хочу немного  расслабиться. Как смотришь на то, что б пойти в ресторан?
      - С удовольствием, давно не танцевал.
        Мы накинули на себя лучшее, что у нас было, и спустились вниз.  По дороге я не удержался и спросил, как ей удалось утром незаметно выйти из номера.
       - Я прекрасно выучила эти провинциальные гостиничные порядки. Ровно в девять утра во время пересменки все кумушки толпой идут в комнату отдыха и пьют чай. Это почти повсеместный сакральный ритуал начала  рабочего дня. За те десять минут пока они сплетничают, друг о друге  можешь ходить сколько хочешь. Я положила твой ключ на стол дежурной и спокойно  спустилась вниз. Дождавшись конца пересменки, оформила себе  освободившийся номер.
            У меня давно не было того, что называют светлой полосой в жизни, и потому, слушая Веру, не переставал удивляться постоянному счастливому стечению обстоятельств. Более того, казалось, что когда Вера рядом, мои проблемы  в ужасе разбегаются. Так получилось и с рестораном.
          Гостиничный ресторан ничего особенно из себя не представлявший, тем не менее, по пятницам  был битком набит желающими развлечься и потанцевать. И то, что буквально за минуту до  нашего прихода освободился столик, лично я воспринял, как очередное чудо.
       Наспех сделав заказ на ужин, мы тут же пошли танцевать. Танцевать я любил с детства, у Веры  опыта меньше, но веселое настроение и желание дать волю эмоциям  с лихвой компенсировало остальное. Мы не пропускали ни одного танца. Любая музыка казалась нам прекрасной. Время летело несправедливо быстро. Мы не заметили, как музыканты зачехлили гитары, и большая часть столиков опустела. И только тогда, когда вышла уборщица, и с огромным грохотом поставила на пол ведро с тряпкой, стало ясно, наш романтический ужин подошел к концу.
         Мой завтрашний день был абсолютно свободен, а Вере оставалось, где-то в районе полудня зайти на таможню, забрать готовые документы на свой груз и отправиться в путь. Но это будет завтра, а сегодня мы никуда не спешили. Впереди вся ночь, всё утро, а там? Там видно будет.
          Слегка уставшие, но по-прежнему веселые и счастливые, мы ни на кого не обращали внимания. Сразу из ресторана  пошли ко мне в номер. Вспомнили об остатках коньяка и вчерашнего ужина, которые мирно дожидались нас в холодильнике, и устроили продолжение банкета. Мы вели себя, как беззаботные дети, ни минуты не думая о том, что будет дальше, ибо  настоящее было прекрасным.
          Я понимаю, глядя со стороны строгий критик может сказать : "Батенька, да Бог с вами, не надо ничего  преувеличивать! С вами приключился обыкновенный командировочный роман, не более того".
          Возможно! Возможно со стороны виднее, спорить не буду. Но хочу подчеркнуть,  лично я встречу с Верой, во-первых: не считаю  случайной, а во-вторых: последствия её, пусть не для меня, а для Веры оказались весьма и весьма судьбоносными. А что касается меня конкретно, то я не только не испытывал никаких угрызений совести за содеянное, но и наоборот, как хронический больной, глотнувший спасительное лекарство от неудач, чувствовал себя на много лучше. Ибо бесконечные ссоры с супругой полностью обесценили  нашу  интимную жизнь. Постоянные скандалы сделали её не только эпизодической, но и  неполноценной. Ещё б немного, и у меня мог появиться огромный комплекс неполноценности. Согласитесь, к тридцати годам такой комплекс приобретение весьма и весьма сомнительное.

          Далеко, далеко за полночь, когда веселье, голод и секс были позади, спать, все равно не хотелось. Наступил тот самый удивительный момент, когда скорое и неминуемое расставание дает людям право открыть  друг перед другом самые потаенные уголки своей души. А потребность в этом была и, как выяснилось, огромная.
          Вера охотно рассказывала о детстве, родителях, о прекрасной дочурке, даже показала несколько фото, но при этом упорно молчала о своем, как я уже интуитивно догадался, бывшем супруге.  Вероятно, с ним связана какая-то серьёзная драма, о которой даже в такие искренние минуты Вера говорить не решалась.
         Я поведал о своей бестолковой жизни, о неудачном браке, о том, что не столько живу, сколько сложив крылья, плыву по течению. Вера внимательно слушала, но, ни оценок, ни советов давать не  решалась. Уж очень тонкая  материя эта чужая семейная жизнь. Когда я закончил рассказ о себе, она, вдруг, спросила:
        - Ты работаешь на хозяина или у тебя свой бизнес?
         - На совет директоров, - несколько помедлив, уточнил я. - Пробовал открыть своё дело, но у  меня ничего не вышло. Единственное, что я понял: бизнес это бесконечная  драка. И неважно чем ты занимаешься, легально это или не легально, есть силы драться - иди в бизнес,  ну, а нет - туда лучше не соваться, иначе потеряешь последнее.
         - А я хочу попробовать. Надоело работать на кого-то, хочу сама себе быть хозяйкой, -  видимо, идея открыть свой бизнес давно не давала Вере покоя, и потому она и завела  этот разговор, надеясь найти в моем лице дополнительную поддержку, - у тебя есть сигареты?
       - Нет, давно бросил.
        - Ну и правильно, это я так.
        - Что касается бизнеса, - я решил поддержать тему, - если есть желание, то нужно попробовать, иначе будешь всю жизнь корить себя. Единственное, нельзя рассчитывать на удачное стечение обстоятельств. Успех придет тогда, когда научишься  работать круглые сутки. Во всяком случае, именно на это надо себя настроить.
       - Может быть, может быть... – как-то задумчиво произнесла Вера и после некоторой паузы продолжила, - за последние годы столько всего навалилось! Столько   пришлось пережить, что никакая работа меня не пугает, - Вера вновь замолчала, а потом, сделав над собой некоторое усилие, продолжила, - я уже полтора года как одна. Одна себя обеспечиваю, одна ребенка воспитываю, родителям помогаю.
       - А где отец ребенка? - предательский вопрос просто выскочил из меня.
       - Сел на мотоцикл поехал в Крым и больше я его не видела.
        На глазах Веры появились слезы. Она встала с кровати, достала из сумочки платок и приложила к глазам. Мой, так глупо вырвавшийся вопрос попал  в самое больное  место. Вот проклятый язык! Сколько раз он ставил меня в идиотское положение! Меньше  всего в данной ситуации я хотел огорчить Веру, но слово не воробей.
       Пауза была не долгой. Сильная женщина есть сильная женщина! Она быстро справилась с собой и неожиданно для меня решила исчерпать  ситуацию до конца. Взяв, на всякий случай, платок с собой Вера залезла под одеяло, и подняв подушку повыше, полусидя, полулёжа, продолжила:
       - Это началось когда институт, где работал мой муж инженером, закрыли. Для него, почему-то, это стало полной неожиданностью. Хотя большинство коллег по работе давно уволились и работали в других местах, мой же сидел до последнего, ну да ладно. Первый месяц после увольнения он,  действительно, добросовестно искал работу, во всяком случае, мне так казалось. А потом стала замечать, что работу он ищет, как-то формально. Ему понравилось сидеть дома, с утра до  вечера смотреть телевизор, беззаботно гулять по улицам. На деньги, что я приносила, мы едва могли пропитаться, но гиперинфляция постоянно  грозила оставить нас голодными. Дальше так продолжаться не могло. Никакие уговоры не действовали, и я пошла на крайнюю меру, какая была в моей  власти.  Я прекратила с ним всяческие супружеские отношения, - тут Вера опять поднесла платок к  глазам. - Вначале он смеялся над этим, потом обижался, но своего я добилась. По инженерной  специальности работы действительно не было и потому он, окончив недельные курсы стропальщиков,  пошел работать на стройку. Тут бы мне и остановиться, ведь я добилась того, чего хотела, но нет, так он меня достал своим бездельем, что сказала, лягу с ним в постель только, когда он принесет первую зарплату. - Вера  замолчала. Я чувствовал, как к её горлу подкатил огромный комок. Каждое слово из воспоминаний давалось ей с огромным  трудом, но она решила идти до конца. - А за два дня до  первой зарплаты случилось несчастье ... Кран поднимал на высоту охапку труб, которые  цеплял мой муж, одна из труб оказалась меньшего диаметра, чем остальные и выпала из общей пачки. Отскочив от стены, она ударила  торцом мужа прямо в пах... От боли он тут же потерял сознание, пока вызвали скорую помощь, пока она приехала ... В больнице обнаружили  сильно поврежденный детородный орган. Хирург сделал что мог, но ... предупредил - мужская  функция не восстановится. Я в отчаянии оббегала все больницы и хирургические клиники. В одной из них  мне обещали помочь. Они сказали, что необходимо несколько специальных операций и все будет нормально.  Две недели, пока муж лежал в больнице, я ходила к нему, как на работу. Но стоило мне зайти в палату,  как он тут же отворачивался к стене и молчал, пока я не уйду. А в первый день после выписки,  собрал вещи сел на  мотоцикл и уехал в Крым. С тех пор я о нем ничего не знаю.
      - Трагедию никто не может предвидеть, - сказал я, чтоб хоть как-то утешить Веру.
      - Если бы не дочь, которой я нужна каждый день, то свихнулась бы от горя.
        Проговорив вслух то, что копилось много месяцев, Вера сделала глубокий вздох, и как мне показалось,  сбросила с себя часть груза, который так тяжко и долго давил её. Я почти физически ощутил, что ей стало легче. Пришел мой черед, что-то сказать в ответ.
       - Да, согласен, после такого бизнес уже не кажется страшным... – мне  необходимо было поменять тему разговора, и я нашел, как это сделать. - А чем собираешься заняться   в бизнесе?
       - Да тем же что и сейчас, доставка товара из других стран. Таможенное оформление,  юридическое обеспечение, экспедиторство. У меня и компаньоны есть. Торговля сейчас на подъеме,  так что заказов хоть отбавляй. Раньше, ведь как было: фуры с товаром гуляли по Союзу куда хотели.  А теперь многих пугают таможни и все такое. В этом деле, как везде, стоит один раз разобраться, а дальше, как по маслу.
      - А кто с ребенком сидит, когда ты в отъезде?
       - Вначале мама выручала, а потом нашла хорошую няню. Так проще.
         Чтоб не ляпнуть очередную глупость я решил помолчать, и пауза пришлась, как нельзя кстати.
       - Знаешь, - продолжила Вера, - а ведь я только сейчас, по-настоящему поняла, чего хочу... Мне не столько нужны деньги, сколько... ну, в общем, хочу найти своего мужа, отвести его в ту клинику,  где обещали помочь, заплачу, сколько скажут за операцию, и восстановлю семью. Иначе груз вины всю жизнь будет давить на меня. Хотя бы ради ребенка, я обязательно  должна вернуться к нормальной жизни … Так, как сейчас живу, долго продолжаться не может.
         - А как ты его найдешь?
         - В мире байкеров его зовут Лыжа, найду как-нибудь.
     Это поразительно! Впервые в жизни я так близко столкнулся с феноменом женской логики. Полтора года  эта стойкая несгибаемая женщина жила с огромным чувством вины, носила его в себе, как занозу в теле, совершенно не зная, что делать. И стоило ей, случайно, встретить другого мужчину, с которым  она, возможно,  вновь почувствовала себя настоящей женщиной, и который оказал ей немного внимания и сочувствия, как её сознание прояснилось. И всё оказалось элементарно просто - нужно  приложить максимум усилий и восстановить семью! Я понимаю, что просто это на словах. Но, во всяком случае, теперь у неё появился план жизни и цель! Теперь есть к чему стремиться, а значит, жизнь  вновь становится полноценной. Поразительно!
         Облегчив душу, Вера успокоилась. Через какое-то время нами овладела долгожданная усталость и мы, нежно обнявшись, уснули.   
         Суббота встретила тихой, морозной и солнечной погодой. Так и хотелось цитировать классика: " Мороз и солнце, день чудесный..." Мы валялись в постели, пока не отдавили все ребра. После завтрака, я пошел проводить Веру к зданию таможни. Было хорошо, но немного грустно.
         Почти весь путь мы прошли пешком, только в одном месте подъехали автобусом, так как время поджимало.  Прощались спокойно, без лишнего драматизма. Оба понимали - сказка кончилась, пора жить дальше. Единственно, что позволили себе, так это до последнего держать друг друга за руку, давая  возможность последним  нежным биотокам пробежать по нашему мостику.
          Машина с прогретым двигателем и пломбой на дверцах, давно ждала сигнала к отъезду. Вера с водителем  зашла в офис таможни и минут через двадцать вышла со всеми необходимыми документами. Перед тем, как окончательно сесть в кабину она, вдруг не выдержала, полезла в сумку, и протянула мне визитку.
          - Возьми, будешь в Минске - позвони.
          - Обязательно, - ответил я.   
         Она быстро села в кабину, я подал ей сумку, дверца захлопнулась и огромный СуперМАЗ, тронулся в путь. Я вновь остался наедине с собой.
          
        А через полгода, жарким знойным летом, когда у всех нормальных людей пора отпусков, командировочная судьба занесла меня в Минск. К этому времени мой семейный корабль окончательно пошел ко дну, а воспоминания о старооскольской встрече еще грели душу.  Первое, что я сделал, приехав в Минск, позвонил Вере. Трубку никто не брал. Я звонил четыре дня подряд, но эффект был прежний. Зная о характере её работы, я не сильно переживал. На пятый день, не выдержал, узнал в горсправке, по номеру телефона адрес и отправился искать Веру.
         Подходя к дому, сильно разволновался. Торопиться было некуда, и чтоб унять дрожь в коленях присел на лавочку вблизи детской площадки. Через некоторое время, вид мирно копающихся в песке малышей окончательно успокоил меня, и я  решился подняться на девятый этаж, где находилась указанная в справке квартира. Дверь никто не открыл. Действительно, если трубку никто не берет, то кто же откроет дверь? Во всяком случае, пока  всё логично.
          Не спеша  спустился вниз и подошел к той же лавочке, что сидел раньше.
        О, как же вовремя я вернулся на свое место! И вообще весь этот мой визит - малодушие чистой воды. Ведь предупреждали древние мудрецы – нельзя войти в одну воду  дважды!
          Короче, стоило присесть на лавочку, как к тому самому подъезду, из которого я  только что вышел, подкатил старенький «Мерседес». Машина от колесных дисков до крыши была покрыта толстым слоем дорожной пыли. Приехали издалека, возможно с Юга. Так и есть, из машины в курортных костюмах и темных очках вышли трое: мужчина, женщина и девочка подросток. Веру и ее дочь, которую я видел на фото, узнал сразу, а мужчина был не знаком.
          Все трое, размяв от долгой дороги ноги и спины, стали дружно разгружать машину. Благодаря слаженной работе, багаж быстро перекочевал из машины к площадке возле лифта. Через какое-то время, когда вещи были уже в квартире, из подъезда вышел тот самый мужчина, что приехал с Верой и переставил «Мерседес» от подъезда на парковочное место.
         Вот и всё, свидание окончено!
         Мне ничего не оставалось, как убраться восвояси. Но уходить не хотелось. Ноги словно вросли в землю. Факт на лицо, я чуть, не совершил глупость, которая могла перечеркнуть то хорошее, что еще оставалось в моей жизни. А может и не только моей. Да! Я смел надеяться, что у Веры обо мне такие же светлые воспоминания, как и у меня о ней. Хотя, причем здесь это?
         Оставалось надеяться, что она меня не заметила. Теперь, во всяком случае, в моей голове наступила полная ясность. Значит, нашла она своего мужа и вылечила.

        Только было я встал и собрался уходить, как вдруг из подъезда вышла Вера. Она подошла к своей машине, открыла её, взяла какую-то  мелочь и, не снимая темных очков, посмотрела в мою сторону. Её взгляд длился секунд десять. Глаз я не видел, во-первых - темные очки, да и расстояние между нами было метров шестьдесят, не меньше, но только внутри меня что-то ёкнуло, и зашевелилась смутная надежда. Но, не успела надежда обрести хоть какую-то форму, как Вера захлопнула дверцу машины и, не оглядываясь, ушла в дом.
         Через два дня я вернулся в родной город и написал  заявление об уходе.
         Пришло время начинать жизнь заново.   
   


Подарок.
      Советская средняя школа это самая настоящая западня для молодой незамужней девушки. Двенадцать лет, как Алина учила детей географии, а воз и ныне там. Вы пробовали найти мужа в женском коллективе? И я о том же. Если в школу и попадали мужчины, то, как правило, женатые, да и те … сами знаете какие.
      Собственно, и в пединституте с парнями не густо, но, каким-то образом, большинство Алининых подруг замуж вышли. То университетский физмат приглашал к себе на вечер, то военное училище приедет к ним в гости. Обидно, но практически все приезжие подруги Алины получали диплом, если не беременные, то с колечком на руке. 
      Алина думала, ей просто не везет. Но, всё оказалось гораздо сложнее.
      Во-первых: Алина была столичная девушка, а, значит, и список требований к претенденту на ее руку, или, как говорят артисты - райдер, был на много серьезнее и длиннее, чем у других девушек. Во-вторых: у приезжих подружек задача выйти замуж, стояла на первом месте, а диплом на втором; и, в-третьих: и это было главным, Алина - самая настоящая папина дочь. То есть, отец для нее образец мужчины, и вольно или невольно, она сравнивала с ним остальных парней. В том, что папа Алины был заботливым отцом и нежным мужем, ничего плохого нет, но любой молодой человек без профессии и гроша в кармане, априори ему проигрывал.
     Вот так помахивая невидимым хвостиком перед носом своих ухажеров, Алина вступила во взрослую жизнь, то есть вышла на работу в школу. То,  что она увидела, её совсем не обрадовало. Сплетни, подлость, наушничество, предательство, и многие другие прелести  женского педагогического коллектива цвели в советской школе махровым цветом. Единственной отдушиной были сами дети. Они для педагога, как публика для артиста, чем больше ты им даешь, тем больше они возвращают.
     Не успела Алина закрутить роман с отцом одного из своих учеников, причем так от скуки, без всякой задней мысли, как тут же на педсовете получила выговор. Казалось бы, кому ее личная жизнь мешает? Ань нет, оказывается, есть морально этические нормы советского педагога, и будьте любезны им соответствовать. Тогда Алина ушла в другую крайность. Стала ходить на все дни рождения подруг и знакомых, в надежде, хоть там встретить свою половинку. Но и из этой затеи ничего не вышло, ибо на вечеринки большинство приходили парами, а если и встречались одинокие мужчины, то их интересовали, мягко говоря, не слишком серьезные отношения. Так что бурная светская жизнь тоже разочаровала.
    А мысли Алины катились по давно накатанной многими поколениями дорожке. Прежде всего, она много внимания уделяла внешнему виду. Стала худеть, покупать шикарную одежду, дорогую косметику, делать модные прически. Но результат оказался прямо противоположным. Даже те хлюпики-интеллигенты, которых находила мама, и которые еще пытались за ней ухаживать, стали разбегаться в разные стороны. И наоборот, развязные маргиналы цеплялись к Алине, как к последней шлюхе. Следующим этапом в цепи рассуждений незамужней девушки была квартира.
      Если у неё будет отдельная квартира, то умный и хороший парень обязательно найдется!  Ну, действительно, сколько их, этих хороших толковых ребят на белом свете, просто не счесть! К примеру, понравится такому парню девушка, а где жить, я вас спрашиваю? А вот тут, как раз и живет замечательная девушка с уже отдельной квартирой.
      Задачу перед родителями Алина поставила конкретную: что хотите делайте, меняйте, продавайте, вступайте в кооператив, но чтоб у меня была отдельная квартира и точка! От   заявлений дочери родители были в шоковом состоянии. Но не было бы счастья, так несчастье помогло. Умерла бабушка. Буквально за три месяца до её смерти, мама  Алины успела прописать в эту квартиру дочь. Квартира от бабушки осталась хоть и однокомнатная, но отдельная. По советским временам сделали шикарный ремонт, и зажила Алина отдельной самостоятельной жизнью.
       И вновь результат оказался не совсем ожидаемым. Если раньше готовила, убирала и стирала в квартире мама, то теперь … сами понимаете. А еще, добавилось ранее неизвестное чувство одиночества. Одна просыпаешься, с работы приходишь, и то же одна. Но самое противное, что очередь из приличных женихов не увеличилась, ни на одного человека.
      И тут Алина догадалась: преследует её одна и та же системная ошибка. Но какая? Предстояло разобраться.
      А время шло. Пока Алина кидалась из одной крайности в другую, ей исполнилось двадцать семь. Только не надо пугаться. Ничего страшного в этом возрасте нет. Если не считать того, что стала она типичным школьным работником, или как тогда говорили - «шкрабом». И самым показательным фактом её шкрабизма был недавний педсовет, где  Алина в пух и прах разнесла молодую учительницу музыки за её роман с отцом ученика. Хотя   ситуация музруководителя была иная, чем когда-то у неё. А именно, мама мальчика умерла, а у папы времени на сына практически не оставалось. То есть ситуация естественная и даже богоугодная. Но Алина настаивала на выговоре с занесением в личное дело. Даже у Алины, после педсовета остался неприятный осадок, будто позавидовала она чужому счастью.
    Постепенно Алина смирилась. Иногда по праздникам заходила в церковь и просила у Господа помощи.
   Когда Алине исполнилось тридцать, в стране началась перестройка. Нравы раскрепостились, повеяло свободой и надеждой на новое будущее. Хотя, с некоторыми людьми эти надежды сыграли злую шутку.
      До тридцати Алина жила спокойно, планомерно, без  рывков и больших потерь, если, не считать смерть бабушки. Но размеренная жизнь наскучила, и Алина стала приглашать к себе таких же, как и она, незамужних подруг.  Иногда они жили у неё по неделе и даже больше, а были и такие, что могли привести с собой  мужчин.
    Моральные нормы советского педагога к тому времени претерпели  изменения, и такие визиты уже не считались чем-то позорным или аморальным. Но речь не об этом. Как-то, после очередной веселой вечеринки, Алине на работу позвонили из милиции.  Её квартира ограблена. Вид разоренной квартиры произвел эффект ледяного душа, пришлось несколько дней принимать успокоительное.
   Вскоре Алина почувствовала, что следователь, который вел дело об ограблении её квартиры, проявил к ней не только служебный, но и личный интерес. Отношения завязались сами собой. Грабителей, кстати, так и не нашли.
   Молодой милицейский капитан раз в неделю оставался ночевать у Алины. Вначале это  забавляло. Алина как бы чувствовала личную охрану, да и мужик был видный. Но рано или поздно всплыл вопрос о дальнейших планах на жизнь. Капитан не спешил выстраивать совместную перспективу. То у него срочное дежурство, то длительная командировка, то еще что-нибудь. Короче окончательное выяснение  отношений постоянно откладывалось.
  Наконец, терпение Алины лопнуло и при заданном в лоб вопросе «Что дальше?»,  мент рассмеялся и сказал, что у него таких, как она, полдюжины на участке.
    Алина надолго замкнулась в себе, надежда на  устройство личной жизни окончательно рухнула. Она перестала соблюдать диету, больше не носила нарядные платья, и чисто механически, по привычке, ходила на работу.

  Но, другие же устраивают личную жизнь! Чем она хуже?
  Постепенно, мысль о том, что она делает одну и ту же ошибку вновь вернулись к Алине. Где искать ошибку? Начала с классической литературы. Современную литературу она отбросила, в ней отношения мужчин и женщин намеренно упрощались, а простых отношений она наелась досыта.
   Лев Толстой, Ромен Ролан, Ги де Мопасан, Уильям Шекспир – возможно, это был случайный подбор литературы, но Алина читала то, что было в школьной библиотеке. Конечно, когда-то в институте она изучала это, но одно дело изучать для отметок в табеле, и другое читать классику, как учебник по жизни. В философском словаре она даже нашла определение любви, но оно ей не понравилось. Слова вроде правильные, а ухватиться не за что, схоластика в чистом виде. С учетом прочитанного, общая картина стала проясняться. Но от Алины все время ускользало, что-то главное, системообразуещее.
     Она искала в литературе, как и где люди встречаются, знакомятся, о чем говорят при этом. Но путь оказался поверхностным и тупиковым. Обстоятельства и разговоры у героев были разные. Затем, она стала искать, что связывало любящих людей, кроме постели. О! Это было уже теплее.
    Первый вывод, который сделала Алина - должна быть общность интересов между мужчиной и женщиной. То есть их должны связывать либо духовные, либо материальные ценности, а лучше и то и другое вместе. Но этот вывод не давал ответа на главный вопрос: «Почему у неё лично ничего не получается? Почему она не встретила человека с такой же шкалой ценностей, как у неё?». Если  она злодей, то пусть Господь пошлет ей злодея, а если святая, то дайте святого!
   Как ни странно, но ответ на свой главный вопрос Алина нашла, прочитав Гомеровскую «Илиаду». Да-да, самое первое и самое известное произведение человечества о любви ответило на все её вопросы. Ответ был рядом, просто путь к нему в голове Алины прошел аж через древнюю Грецию.
   Вспомним, как греки решали свои вопросы с богами? Через жертву! Хочешь получить от судьбы подарок – принеси жертву. И главный секрет в том, что механизм этот работает до сих пор! Другое дело, что жертва может быть разной. Молитва в храме тоже жертва. Через молитву ты делегируешь частичку своей энергетики в общую копилку того Бога, в которого веруешь. Чем искреннее молитва, тем больше жертва. А еще к жертве можно отнести и прощение долга другому человеку, или обиды, на кого-либо. То есть жертва - это не обязательно деньги. Хотя и деньги тоже. Очень примечательна в этом плане христианская притча о вдове, принесшей в храм свой последний грош. Господь расценил действие вдовы, как очень большую жертву и дал ей то, о чем она просила.
   Но вернемся к любви. С тех самых древних античных времен и по самый сегодняшний день любовь измеряется исключительно в жертвах, которые любовники либо уже принесли, либо готовы принести на ее алтарь. Именно об этом писали все классики, начиная с Гомера и заканчивая Львом Толстым.
   Когда эта простая мысль окончательно оформилась, Алина увидела свою жизнь под другим углом. А кого, собственно, она искала себе в спутники жизни? Мужчину приятного во всех отношениях? Который бы с утра до вечера удовлетворял ее духовные и материальные потребности? Проще говоря - обслуживающий персонал? И не мудрено, что кандидатов в добровольные лакеи не нашлось.
   Следуя выше принятой логике, становиться ясно, что в любви, а, следовательно, и в браке, надо не только брать, но и что-то давать. И пока Алина не готова к  жертвенной жизни судьба обходит ее стороной. Гормональный баланс, то есть совместная постель, - это только начало отношений, а что дальше? Дальше, придется думать не только о себе. А именно, отказаться от некоторых привычек, комплексов, бездумных легких решений, естественно на взаимной основе. Ибо одностороннее разоружение это тоже путь в никуда. Но и этого мало! Нужна первая безвозмездная большая жертва, которая очистит от ошибок прошлого и  обозначит серьезность  намерений на будущее.
  Интересно, ограбление квартиры является жертвой? Скорей всего да, ибо его последствия и привели Алину к серьезным  размышлениям, а главное к тем выводам, которые она сделала. Но действие той жертвы, уже кончилось.
    Одно дело понимать умом, а другое конкретные поступки. С чего начать, кому и какую жертву принести? Как показали последующие события, произошедшие с Алиной, не нашего ума это дело. От человека зависит только готовность к жертве. Если готов, то возможность обязательно представиться.
   Наступила зима. В воскресенье Алина пошла в храм, отстояла службу, а затем долго, долго стояла перед иконой Николая Чудотворца. О чем они говорили это их дело. Главное ЭТО случилось, она со смирением и молитвой попросила святого устроить её семейное счастье. Случилось это восемнадцатого декабря, то есть за день до дня святого Николая.
   Девятнадцатое декабря был обычный рабочий день, понедельник. Школьная суета захватила Алину с самого утра. Близился конец четверти: контрольные работы, подготовка к олимпиаде и Новому году, короче, заботам не было конца. Естественно, о святом Николае и своей просьбе к нему Алина забыла. А еще, на вечер назначили педсовет. Разошлись только к восьми, и целый час она добиралась домой.
  Кирпичная пятиэтажка, в которой жила Алина, фасадной стороной выходила к дороге, а вход в подъезд был со двора. Тропинку, протоптанную в снегу еще днем, практически опять занесло. Идти было тяжело. На секунду Алине показалось, что кто-то идет сзади. Но холодный ветер дул в спину и Алина не стала оборачиваться. Только когда заходила в подъезд оглянулась. Кодовый замок замерз и открылся не сразу. Её квартира была на втором этаже, на первом квартир не было, так как на другой стороне дома находился гастроном.
  Только она успела войти в подъезд и отряхнуть от снега ноги, как кто-то толкнул ее сзади. С большим  трудом Алина устояла на ногах, и от удара, по инерции вбежала на первый лестничный марш. Не давая обернуться и увидеть его, нападавший прижал Алину лицом к глухой стене, и тихо произнес: «Будешь орать или дергаться – убью!». Какой-то палкой бандит разбил лампочку и стал грубо лезть руками под шубу.
  Что делать? Звать на помощь? Еще действительно убьют, а если не убьют, то вызовут милицию, приедет ее бывший капитан, начнет издеваться. Ситуация хуже некуда! И тут ей в  голову пришла гениальная мысль.
-  Подождите, - тихо прошипела Алина, - я живу тут на втором этаже … одна, может, зайдем ко мне, там и теплее и … гигиеничнее.
    Нападавший на минуту остановился. Холодный подъезд, вероятность появления соседей, это все были минусы.
-  Если соврала, убью.
-  Нет, я не обманываю, - тихо, потухшим голосом прошептала Алина.
-  Иди вперед.
   Они медленно поднялись на второй этаж. Алина щелкнула  замком. Мужик открыл дверь. Темнота в квартире подтвердила слова хозяйки. Они вошли.
-  Не надо включать свет, - предупредил нападавший.
  Он опять стал срывать с Алины одежду.
-  У меня в комнате диван, там удобней.
- Пошли, - согласился бандит.
   Сколько это продолжалось, Алина не помнила. Когда мужчина ушел и захлопнул за собой дверь, она протянула руку, взяла плед, укрылась и мгновенно уснула. Проснулась от того, что зимнее солнце, многократно усиленное своим отражением от снега и окон дома напротив, светило в глаза. Ноги, живот, спина все болело и ныло. Алина усилием воли встала, пошла в ванную комнату и, после многократного контрастного душа, наконец, пришла в себя. Накинув махровый халат, поставила варить кофе.  Пока он закипал, дозвонилась в школу и сказала, что больна.
    Закипая, кофе стал подниматься. Алина выключила газ. В дверь позвонили. Кого это в такую рань? Поставив турку на стол, Алина пошла открывать. После того, что случилось вчера, ей все равно кто был за дверью.
   На пороге стоял высокий, атлетического сложения мужчина, лет сорока, без шапки, с идеальным «ежиком» на голове. В отвороты дорогой дубленки виднелись ослепительно белая рубашка, пиджак и темно-красный галстук. В руках он держал букет свежих роз и шампанское.
-  Простите меня за вчерашнее, …- смиренным тоном произнес незнакомец, -  будьте моей женой. 
- Проходите. 
   



Внук, дед и море.

      Виллу «Крутой бейдевинд» хорошо видно с дороги, идущей вдоль всего побережья. Она замыкает череду домов выросших здесь недавно, в начале двухтысячных. Те, кто едет из аэропорта в приморский курорт Сан-Андриано сразу обращают внимание на это оригинальное строение. Его геометрия такова, что издали, напоминает белый бермудский парус, идущий против ветра.
     Застройка безымянных мысов охраняющих покой бухты Сан-Андриано началась давно, но шла вяло. И только пугающая экономическая нестабильность начала двадцать первого века, несколько оживила это строительство.   
      Хозяин «Крутого бейдевинда» драматург Антонио Варшавский не прятал деньги от кризиса. Просто он, как и его кумир, Эрнест Хемингуэй, хотел жить на берегу моря.
    Мыс, где поселился Варшавский, имел отвесный скалистый берег. Вниз, к кромке воды вела добротная железная лестница. Пляжа не было, волны омывали узкую полоску песка, отделяющую воду от скалы. Поэтому лестница заканчивалась некой металлической конструкцией, слегка напоминавшей пирс для малотоннажных судов. Именно здесь в хорошую погоду купались гости виллы, а также причаливали небольшие парусные и рыбацкие суда.
    В январе феврале хозяйничали шторма. Шум прибоя и брызги волн нравились Антонио. Это создавало реальную иллюзию сопричастности к разбушевавшейся стихии.
     С женами Варшавскому, как и его кумиру, Хемингуэю, не везло. После третьего развода драматург решил больше не жениться.
   Единственная женщина, которая жила на вилле «Крутой бейдевинд» была Анна, дочь Варшавского от первого брака.
   По прошествии семи лет со дня окончания строительства «Крутого бейдевинда», вся эта творческо-безмятежная жизнь Варшавского внезапно кончилась.
   В один из выходов в море случилось несчастье. Рыбацкий баркас перевернулся в двух милях от берега. Погиб механик, он так и не успел выбраться из рубки, а Варшавскому, при резком опрокидывании судна, леером правого борта перебило голени обеих ног. Остальные не пострадали. До подхода спасателей держались за буйки рыбацкой сети, так неожиданно и так вовремя  всплывшие на месте затонувшего баркаса. Именно буйки спасли жизнь драматургу, ибо с перебитыми ногами он и пяти минут не продержался на поверхности.
    Казалось, для современной медицины случай не сложный. Но, толи Антонио  долго пробыл в воде, толи врачи недооценили сложность перелома, толи это Божья кара за беззаботную жизнь и брошенных жен, но факт есть факт, после снятия гипса ноги отказались слушаться своего хозяина. 
    В какие только клиники не возила Анна своего отца, всё бесполезно. Ни одна диагностическая аппаратура не могла ответить на вопрос: «В чем дело?». С точки зрения медицины и ноги срослись безупречно, и кровь циркулировала в штатном режиме, но мышцы ниже колена сигналы от мозга не принимали.
   После четвертой клиники, Варшавский сказал «хватит» и вернулся домой. Весь май и начало июня Антонио сидел в инвалидной коляске и смотрел в море. Изредка что-то записывал. Характер Варшавского сильно испортился. Стычки с дочерью стали частыми, и чтоб не доводить дело до откровенной неприязни, ему пришлось взять себя в руки.
   Антонио понимал, молодой цветущей Анне не очень нравиться жить с отцом-инвалидом, но и бросить его она не может. Чтоб как-то разнообразить жизнь дочери, Антонио выдал ей доверенность на право заключения контрактов и ведения переговоров с продюсерами и режиссерами, а так же право банковской подписи. Работать  директором веселей, чем просто сиделкой и отношения с дочерью наладились.
    Кочуя по больницам, Варшавский продолжал писать. Хоть и неприятные, но свежие впечатления регулярно ложились на бумагу. И если раньше произведения дышали героизмом и романтикой, то работы последних месяцев  напоминали философские саги о  подведении итогов жизни. 
 
 Вот краткая предыстория событий, что, произошли этим летом на вилле «Крутой бейдевинд».

     По законам драматургии, столь почитаемым хозяином «Крутого бейдевинда», всё началось с события, прерывающего цепь повседневности. 
    И так, двадцатое июня, позднее утро, светит солнышко, дует легкий морской бриз, Анна накрывает праздничный стол. Горячие блюда прислал местный ресторан, но салаты и закуски она нарезает сама. Отец, как обычно сидит в коляске и рассматривает через трубу море. С минуты на минуту семья ожидает Артура, сына Анны. Традиция называть детей на букву «А»  неизменно соблюдалась уже четвертое поколение. Отца Антонио Варшавского звали Андрей.
    Артур закончил учебу в морском колледже и перед поступлением в университет, хотел отдохнуть на вилле у деда. Причем, к огромному удовольствию деда, своим домом Артур считал именно его виллу, а не квартиру матери в Сиэтле, где находился колледж.
   С тех пор как с отцом случилось несчастье, Анна мало общалась с сыном. Но, как ни странно, это пошло ему на пользу. Отсутствие мелочной женской опеки, и полу казарменная система обучения в морском колледже приучили парня  к самостоятельности. Как результат - окончание колледжа с отличием, что открывало любые университетские двери.
  С отцом у Артура сложились прохладные отношения, и он не стремился их поддерживать. Зато дед был непререкаемым авторитетом. Вот и сейчас Артур спешил домой, не столько увидеться с матерью, сколько похвастать деду своим дипломом, и доказать, что он не даром носит фамилию Варшавский.

   - Инга, даже не уговаривай, - размешивая сметану в капустном салате, Анна говорила по телефону, - во-первых, сегодня сын приезжает, а во-вторых, мне надоели эти молодые нахалы. Я не старуха, чтоб  общаться с двадцатилетними юнцами … Нет, я ни на кого не намекаю, просто, эти ковбои слишком одинаковы.  Вначале старается, чтоб произвести впечатление, а потом … кое-как доделает, что начал, а через полчаса клянчит деньги на ремонт мотоцикла ... Нет, я не собираюсь сидеть затворницей, просто, когда будет вечеринка с интеллигентными взрослыми людьми, на худой конец бизнесменами, тогда приду… Я понимаю, … да, да … мужики есть мужики, у них одно на уме, но с интеллигентным человеком, хоть поговорить можно.
     Прозвучал автомобильный клаксон.
    - Ну, все, Инночка, иду моряка встречать.
    Ничего необычного от приезда сына Анна не ждала, так, очередная встреча, сколько их было за последние годы. Но, увидев сына, она хлопнула в ладоши. Ей улыбался не угловатый прыщавый подросток, которого когда-то сунули в белую робу морского колледжа, а широкоплечий, возмужавший и повзрослевший юноша в парадной морской форме. Ни дать, ни взять - моряк!
    - Мама!
    - Мальчик мой! Тебя не узнать. Когда ж ты так вырос?
   Артур принял стойку смирно.
    - Докладываю. Колледж закончил с отличием, прибыл на отдых перед поступлением в университет.
    - Деду будешь докладывать. - Анна обняла и поцеловала сына, - пойдем, он ждет тебя. Хоть виду не показывает, но я вижу, как он на часы посматривает.
   - Как дедушка?
   - По-прежнему. Идем к столу, всё готово.
    Дед тоже не сдержал удивления при виде внука, но выразил его по-своему.
   - Ну, девки, берегитесь, идет на вас шторм десять баллов!
  Артур вновь принял стойку смирно.
   - Закончил колледж по специальности морское право с отличием, имею все шансы поступить в университет.
   -  Что, дед, не посрамил тебя внук! – Анна сияла от гордости за сына.
   - Диплом? Нашел чем хвалиться. Я думал, ты расскажешь, есть ли у тебя девушка, о спортивных достижениях, - дед хоть и ворчал, но скрыть радости не мог. 
   - Дед, тебе не угодишь! – разочаровано, парировал Артур, - нет у меня девушки, а моя баскетбольная команда заняла почетное пятое место из шести возможных.
    - Не густо, хотя чего ждать от юристов. Там, небось, одни очкарики и ботаники учатся.
    Несмотря на критику, Артур обнял деда.
    - Не совсем. Мой одногрупник выступил в финале колледжа по армрестлингу. А насчет баскетбола, то нам с тренером не повезло. Тот, что был, уволился, а новый появился за неделю до чемпионата. И вообще, я могу прямо здесь шестьдесят раз от пола отжаться и пятнадцать раз подтянуться на перекладине.
    - О! Вот! Наконец-то! Именно это я и хотел услышать, - теперь дед был по-настоящему доволен. 
   - Все за стол, – скомандовала Анна. - Мы без завтрака, тебя ждали.
   - Секунду, только руки помою, - обрадовался Артур.
    Аппетит сына радовал не меньше его внешнего вида.
    Единственно, чего не понимал Артур, почему на столе не было вина. Дед был большим знатоком этого напитка.
    - Как мой мопед, на ходу? Хочу прокатиться вдоль берега, - прожевав бифштекс, спросил Артур
    - Поешь спокойно, еще успеешь, - Анна прекрасно знала, куда торопиться её сын.
    - Водительские права получил? – неожиданно спросил дед.
    - Да, в диплом колледжа входит экзамен на права, без прав диплом не дают. А еще у меня права яхтенного рулевого водоизмещением до пяти тонн. Могу управлять швертботом, четвертьтонником или небольшим моторным катером. Мы не только  право изучали, но и лоцию и навигацию. В колледже хорошая материальная база.
    - Прекрасно. – Дед сделал многозначительную паузу, - Ну, что мать, наш мальчик  заслужил на подарок, как ты считаешь?
    - Пап, не тяни уже, конечно заслужил.
  Дед положил вилку и вытер салфеткой рот.
    - Мы с мамой подумали и решили: хватит тебе ломать старый мопед, пора становиться солидным парнем.
    Артур стал догадываться, куда клонит дед, и от предвкушения слегка покраснел.
    - Знаешь стоянку старика Стефана.
    - Да.
    - Вот, - дед достал из кармана ключ с брелоком, - там стоит «шевроле» с полным баком. Документ на твое имя в бардачке.
    Артур был готов к мотоциклу, но автомобиль!  Это было сверх ожиданий! Понятно, почему на столе нет вина.
    - Дед, мама!  - от неожиданности он забыл все слова благодарности.
    - Не будет же наш единственный внук ездить в университет на автобусе, - этой давно заготовленной фразой дед подвел итог торжественной части обеда.
    Какое-то время Артур переваривал новость, и только потом выдавил:
     - Спасибо. Честное слово не ожидал.
     После кофе Антонио откатился к подзорной трубе, Артур пошел переодеться, Анна стала убирать посуду.
      Как ни хотелось моряку увидеть свой автомобиль, но приличия требовали уделить внимание главе семейства.
      - Дед, а что ты там высматриваешь? Море, как море.
      - Ноги ищу,- без тени лукавства ответил дед.
      - Чего?
      - В природе есть правило: ищи там, где потерял. А мои ноги остались в море.
    Из кухни вышла Анна и стала менять скатерть.
     - Дед считает, если он опять выйдет в море, то его ноги заработают.
     - Так в чем дело? У меня есть права рулевого, арендуем катер?
     - Ходили в море и не раз, – без тени надежды продолжала Анна, - и дядя Питер, и дядя Стефан, и рыбаки его брали. Всё это ерунда и глупая романтика.
     - Не говори, чего не понимаешь! – обрезал дед, и вновь уставился в трубу. Но вскоре смягчился и повернулся к внуку.
     - Вот смотри, Артур, - дед предложил заглянуть в окуляр, - в этом месте, волны, как бы спотыкаются, и меняют форму. И дельфины там постоянно кружат. Видишь?
    Артур заглянул в трубу.
     - Да.
     - Здесь перевернулся наш баркас. Думаю там какая-то либо отмель, либо гора. А, главное, не пойму, как мы могли перевернуться! Я сам загружал в баркас чугун, для балласта. Перевернуть его не могла ни одна волна. 
      - Сейчас, дед, секунду.
      Артур вернулся к себе, взял ноутбук, порылся в недрах его памяти и вышел на веранду.
      - Вот смотри, - Артур показал деду карту морского дна их побережья, - в этом месте лежит затонувшее в восемнадцатом веке торговое судно, теперь это коралловый риф.  Согласно лоции расстояние до поверхности во время отлива около пяти метров. Потому там много рыбы, а где рыба, там и дельфины.
      - Откуда карта?
      - В интернете перед экзаменом по лоции скачал, правда, карта пятнадцатилетней давности. За это время коралл мог подрасти.
      - В том–то и дело, никто на мель там никогда не садился. Правда, волна была метра четыре.
      - Тогда всё сходится. Между волн вы и споткнулись о коралл.
      - Очень похоже, - согласился дед. - Обидно! Накануне дизель новый купили, так механик поломал руку, и не поменял бензиновый мотор на дизельный.
      - А что б вам дал дизель?
      - Понимаешь, уже несколько раз брызги заливали свечи на моторе,  решили поставить дизель. Но, не успели. …  А в этот день порывы ветра быстро крепчали, стало рвать гребни волн и вода опять попала в моторное отделение. Движок заглох. Нас швыряло, как щепку, но, благодаря балласту остойчивость баркаса была отменной. Я пытался ставить штормовой стаксель, (от автора. Штормовой стаксель – маленький треугольный носовой парус) но его смыло. Думали, разобьемся о прибрежные скалы, но … до берега не добрались, спотыкнулись о риф. Левый борт черпнул воду, меня выкинуло за борт. Только подумал, надо отплыть дальше, и тут оверкиль, (от автора. Оверкиль – переворот судна вокруг оси на 180 градусов) правый борт, как грохнется рядом. Боль почувствовал, когда баркас уже скрылся под водой. – К горлу Антонио подкатил комок. – Но, давай сменим тему. Так ты изучал лоцию нашего берега?
       - Нет, экзамен был по восточному побережью. А в интернете я скачал мировую лоцию.
     Вдруг Артура осенило. Судя по подарку, дед и мать были явно знакомы с его успехами в колледже, хотя Артур  по телефону им ничего не говорил.
       - А как вы узнали про диплом с отличием? Я хотел сделать сюрприз.
    Вопрос застал врасплох.
     - Папа звонил, - еле выдавила из себя Анна, - он присутствовал на церемонии вручения.
     - Вот предатель! Я ж просил его.
    Анна присела в кресло.
     - Папа не предатель, он случайно проговорился. Но я обещала, что не выдам его. Пожалуйста, делай вид, что ты не чего не знаешь.
     - Все, Артур, - дед окончательно отошел от грустных воспоминаний, - будем считать, что дань родственникам ты отдал, теперь езжай к друзьям. И раньше полуночи не возвращайся! Иначе буду считать тебя хлюпиком и маменькиным сынком.
     - Куда?! … - Возмутилась мать. - Пусть отдохнёт с дороги!
     - Мам, я не устал. Только смотаюсь к Майклу, узнаю как он. Целый год не виделись. Он купил водный скутер. На фотках выглядит клёво, может на лыжах покатаемся.
     - Не забудь поцеловать сестру Майкла, она стала настоящей красавицей! – рассмеялся дед, понимая, куда именно торопился внук.

     Дед попал в точку. Валерия, сестра Майкла ни на день не выходила из головы Артура. С Майклом они познакомились шесть лет назад, когда тот сдирал мидии со свай пирса. Артур решил помочь. Затем вместе коптили мидии и разносили по ресторанам. Майкл, вообще, был придумщик на затеи, и друзья никогда не скучали. А на следующий год к их компании присоединилась сестра Майкла. Она младше Артура всего на год. С тех пор каждые летние каникулы друзья проводили вместе.
     Начало прошлого лета ничем не отличалось от предыдущих. Разве, что с возрастом игры и забавы становились  серьезнее. Рыбалка, водные лыжи, иногда подрабатывали на обслуживании отдыхающих, даже выступали на соревнованиях по парусному спорту, в юношеском разряде. Майкл и Артур на «финнах»(от автора. Финн – олимпийский класс яхт, с одним парусом и одним членом экипажа), а Валерия на виндсерфинге. Причем Валерия была успешнее своих друзей, так как на прошлогоднем кубке Сан-Андриано среди девушек заняла второе место.
   Артур не мог точно вспомнить, когда возникла эта симпатия. Но, вдруг осознал, что ищет любой повод прикоснуться к Валерии, подарить ей улыбку, оказать услугу. Вначале он стеснялся этого чувства, но быстро понял - оно взаимно, и осмелел. Майкл не возражал. Более того частенько находил повод оставить их наедине.
    Романтика новых отношений окрыляла Артура, но не вполне устраивала Валерию. Она считала, что романтика сильно затянулась и за неделю до конца каникул решила подстегнуть события. Внучка рыбака и дочь местного мелкого предпринимателя, Валерия была тем, кого называют дитя природы. И вот пришло время, когда природа  заявила о своих правах.
    Третий день стоял полный штиль. Выходить под парусом было бессмысленно. Решили нырять со скалы. Знали они одно местечко, где глубина у берега достигала семи метров. Сначала прыгали вразнобой, затем Валерия предложила совершить синхронный прыжок. Майклу идея не понравилась, он остался на берегу снимать прыжок на камеру. Прыгнули вдвоем, очень красиво, слажено, но при ударе об воду с Валерии слетели плавки. Столь пикантное обстоятельство нисколько не смутило девушку, наоборот, она весело рассмеялась. Артуру ничего не оставалось, как нырнуть и достать со дна её плавки. Как ни смущался Артур, но оторвать взгляд от незагорелого места своей подруги, не смог. Тем более, что вода была абсолютно прозрачная.
   То, что Валерия ослабила завязки на плавках, он понял потом, но вначале все выглядело натурально.
   Прощальную ночь перед отъездом в колледж провели на рыбалке в бухте Скелетов, что в пяти милях на север от Сан-Андриано. Естественно, никаких скелетов в бухте не было, а название чистая замануха для туристов.
   Свежее пойманную рыбу приготовили в фольге на углях. Естественно, пива не хватило,  Майкл отправился на мопеде в город.  Артур и Валерия остались одни. Как ни старался Артур, но преодолеть страх и робость не смог. Дальше объятий и поцелуев дело не пошло.
    И проблема не в физиологии, а в психоогоии. Для него Валерия до сих пор оставалась товарищем, и не просто товарищем, а другом детства. И если в силу разноскоростного развития Валерия покинула детство, то Артур сделать этого не успел. И какой бы заманчивой ни была  перспектива овладеть взрослой тайной, но расстаться с романтикой детства он был не готов.   
     Эгоизм?
    Скорей всего, да. Ибо в этот миг он больше думал о своих страхах и комплексах, чем о девушке, которая столько сделала, чтоб остаться наедине с любимым.
     Когда Майкл вернулся, у костра сидел один Артур. Валерия, чтоб скрыть слезы, ушла купаться. До утра сидели молча, потом разъехались по домам. Но, уже через месяц переписка восстановилась, и друзья общались, как ни в чем, ни бывало. Энергетические связи, возникшие за столько лет дружбы, оказались слишком прочны, чтоб их разрушил один неудачный вечер.
    А именно так, и никак по-другому, квалифицировал эту ночь в бухте Скелетов Артур.  Тем более чувства к Валерии за год разлуки только окрепли, да и с детством за этот год было покончено навсегда.
      
    Воспоминания о прошлом лете, как магнитофонная лента крутились в голове Артура, и остановить их могла только новая встреча с Валерией. Артур чуть не бежал.
     Стоянка дяди Стефана была у южного крыла мыса, а дом Майкла и Валерии у северного, практически в предместье Сан-Андриано.
    Красавец серебристый «шевроле», спокойно ждал своего хозяина. Все лошади, так компактно собранные под его капотом, при первом нажатии на газ, рванули к дому Майкла. Чем ближе была Валерия, тем сильней стучало сердце Артура.
      Вот и знакомая крыша!
     У ворот дома стояло такси с поднятым капотом. Ругаясь и жестикулируя, Валерия доставала сумки из багажного отделения таксомотора. Заметив приближающийся «шевроле», она приложила руку к глазам, силясь рассмотреть, кто едет.
     - Артур? – удивленно и одновременно обрадовано воскликнула Валерия.
     - Привет, - Артур вышел из машины и, не скрывая своего восхищения, рассматривал подругу детства, - приехала или уезжаешь?
    Дед знал, что говорил! За год Валерия так похорошела, что никакие фото, присланные Майклом, не могли сравняться с оригиналом. Как и родственники Артура, Валерия тоже не сразу привыкла к новому облику своего возмужавшего и окрепшего друга.
    - Привет, твоя тачка? – спросила Валерия.
    - Да, дед подарил. Говорит, чтоб было на чем в университет ездить.
    - Выручай. Тетя на самолет опаздывает. Этот, придурок - Валерия кивнула на поднятый капот, - сломался, а следующее такси через двадцать минут приедет? И отец с мамой, как назло в город уехали.
    - Считаю себя мобилизованным, - обрадовался Артур, - командуйте, мой адмирал.
    Из дома вышла сестра матери Валерии тучная тетя Оливия.
    - Артурчик, дорогой, тебя сам Бог послал.
     Артур открыл заднюю дверь.
    - Садитесь, тетя Оливия, все будет в порядке.
    Пока тетка усаживалась, Валерия погрузила багаж, и села на переднее сиденье.
   - А где Майкл? – уже в дороге спросил Артур.
   - В больнице.
   - Что-то серьезное?
   - Уже нет, сегодня выписывается, отвезем тетю, на обратном пути заберем его. Ты никуда не торопишься?
   - Нет.

     После ухода Артура жизнь на вилле «Крутой бейдевинд» вошла в прежнее русло. Анна вынесла ноутбук и несколько папок с документами и счетами.
    - Пап, отвлекись от моря. У нас дела накопились.
    Варшавский подкатил к столу.
    - Какой у нас баланс на счету? – предчувствуя работу Антонио надел очки.
    - Я выплатила земельный налог и коммунальные счета за апрель, остались за май и скоро придут за июнь.
    - Я спросил, какой баланс?
    Анна нашла в ноутбуке соответствующее окно своего счета в банке.
    - На эту минуту, у нас минус восемь тысяч двести сорок один доллар.
    - Дожили, - пробурчал    Варшавский, -  никогда еще в минусе не жил.
     - Много ушло на больницы, плюс текущие дела, а в минус попали из-за машины Артура. К тому же в последнее время ты мало писал. А пока болел, я от двух сценариев отказалась.
     - А почему нет поступлений от роялти? Или мои пьесы перестали ставить?
     - Почему нет, есть поступления. Почти каждый месяц приходит до двух тысяч. Но сейчас лето, большинство театров закончили сезон.
     - До какой суммы у нас беспроцентная ссуда?
     - До семи, потом идет три процента, а лимит до пятнадцати тысяч. Положение не критическое, но надо что-то делать.
      Варшавский согласно кивнул головой. Это была его вина. Болезнь болезнью, но дела запускать нельзя.
     - Набери телефон нашего агента в Лос-Анджелесе. Там кто-то интересовался сценарием «Попутный ветер».
     Анна набрала нужный номер.
     - Алло, мистер Финчли? Добрый день, это Анна Варшавская, не отвлекаю?  … С вами хотел говорить отец.
    Анна передала трубку.
     - Здоров, Сем, чертяка! – Антонио скорчил доброжелательную мину, - все по ночным клубам? … Ах, здоровье? Здоровье надо беречь. Приезжай ко мне отдохнешь, и печень подлечим. … Я так и понял, что ты хотел позвонить. … Да? … Что? …Понятно. … Ничего себе! … А не много ли они хотят? … Погоди, я сейчас посоветуюсь.
          Варшавский инстинктивно закрыл трубку рукой и обратился к Анне.
      - «Попутный ветер» завис. Продюсер хочет, чтоб один из персонажей был китаец. Понятия не имею, как это сделать. Но другой продюсер заинтересовался пьесой «Сократ из Сент-Луиса». Есть два варианта, либо за месяц я сам пишу сценарий по пьесе, либо сценарий пишет их сценарист, но гонорар меньше. Как?
      - Ты не успеешь за месяц. К тому же они вымотают тебе все жилы. Соглашайся на второй вариант. Но твою долю пусть перечислят в течение этой недели.
      Доводы дочери показались разумными и Антонио согласно кивнул.
      -  Алло, Сем, я тут посоветовался, … ах, ты все слышал. Тогда жду звонка. Давай, удачи. -    Варшавский нажал кнопку «отбой» и процедил сквозь зубы, - шакалы! Почуяли поживу.
      - Если все сложиться, я оплачу счета за май, июнь и мы опять выйдем в плюс.
      - Декларацию сдала?
      - Давно.
      - Следи за этим. Тут неуплата налогов хуже убийства папы римского.
      - А что с «Попутным ветром», будешь внедрять китайца в сценарий?
      - Надо подумать. Сделай мой любимый коктейль.
      - У нас нет клубники и ром на исходе. Надо купить.
      - Только не бери клубнику в супермаркете, настоящая отрава, - Антонио скорчил брезгливую мину.
      - А где брать!? Раньше клубнику приносила Сара, но ты ей нахамил. Теперь не знаю, удобно ли  к ней зайти.
      - Она сама виновата. Кудахчет с утра до вечера, рот ни на секунду не закрывается.
      - Что ты ей сказал? Она выбежала вся в слезах.
      - Правду! Я ей сказал правду.
      - Правдой нельзя так обидеть. А на неё смотреть было жалко.
      - Сара прекрасная актриса, ей бы в театрах играть.
      - Пап, мне идти к ней за клубникой. Я должна знать, что ты ей сказал.
      - Ты не ребенок! Прекрасно догадываешься, зачем Сара сюда ходит. А в последнее время её фамильярность перешла все границы! Стоит тебе отлучиться, она чуть из юбки не выпрыгивает, так хочет стать хозяйкой «Крутого бейдевинда». …  Вот я и решил расставить точки над «і». … Открытым текстом: «Сара, жениться я больше не намерен. Всё что могу вам предложить, так это немного разврата».
      - А мягче нельзя было? Ты ж не с грузчиком разговариваешь, а с женщиной. На кого я тебя оставлю, если придется уехать?
      - Хватит причитать! Я эти бабьи игры со слезами на дух не переношу. Ей не столько мужской хрен нужен, сколько мужская спина, за которой можно спрятаться. А что дальше будет, я не раз видел.
      - И что будет?
      - Только спрячешь бабу от проблем, её тут же на развлечения тянет.
      - Откуда такой цинизм?
      - Два моих последних брака, как под копирку.
      - А маму зачем бросил?
      - Там другая история. Пока жили бедно, всё было хорошо. Но как появились первые гонорары, а мое имя стали печатать в афишах, её будто подменили. Появился немотивированный сарказм, глупые шутки, и эта отвратительная манера на людях называть меня уменьшительно ласкательными именами. А самое отвратительное, Ева стала править мои тексты без разрешения. Я терпел, сколько мог.
      - Неужели не ясно. Мама ревновала тебя к успеху.
      - Это не повод вести себя, как попало! Повторяю, я терпел, сколько мог. Но когда, она за моей спиной, обещала продюсеру из Мюнхена контракт на мою пьесу, я понял – дальше нам не по пути.
      - Я помню, вы постоянно ругались.
      - Точно, еще немного и поубивали б друг друга, - Варшавскому воспоминания не доставили удовольствия, - и тогда я, из чисто гуманных соображений, собрал носки, трусы, рубашки, и ушел из дома, оставив ей всё совместно нажитое.
      - А мама всю неделю плакала.
      - Без любви, как без цемента. Как бы ровно кирпичи не лежали, а малейший толчок и здание семьи падает.
      - Непривычно от тебя про любовь слышать.
      - Ты своих муженьков вспомни. Кого из них ты любила? … Ты ж только командовать  любишь. Находила себе невзрачных подкаблучников. А когда они бунтовали, не задумываясь, бросала. Хорошо хоть Артур родился, есть кому добро передать.
    Зазвонил телефон. Антонио поднял трубку.
    - Алло, слушаю, - Анне, - это Сем. Да, понял … ничего себе! Если б я не в таком тяжелом положении, то сказал бы, что о них думаю. … Да, … соглашайся, но тогда и у меня есть условие: деньги через два дня должны быть у меня, и срок контракта на пять лет. И ни каких эксклюзивов, всё!
    Варшавский отключил телефон. Его лицо пылало от гнева.
    - Что случилось? -  забеспокоилась Анна.
    - Вместо пятидесяти процентов за «Сократа из Сен-Луиса», они предложили только тридцать. И моя фамилия будет стоять не среди сценаристов, а в строке «автор идеи».
    - Почему? Ты же автор пьесы, а значит наполовину сценарист.
    - Это крючкотворство, понимаешь! Если мою фамилию поставят в графе «сценарист», то профсоюз заставит их заплатить мне пятьдесят процентов. Вот, гады! … Но, ничего я тоже знаю законы. Как автор идеи я могу написать свой сценарий и продать его кому угодно. Посмотрим, чей фильм будет лучше.
     - Пап, не надо так сердиться, - Анна пыталась успокоить отца.
     - Стервятники! На больного накинулись! Да, я назло этой сволочи поправлюсь, обязательно буду ходить. Я еще сам приеду, глянуть в их наглые глазёнки.
     В запальчивости Антонио даже встал с коляски, но икры и ступни совершенно его не слушались и он, потеряв равновесие, плюхнулся обратно в кресло. Анна подскочила к отцу.
    - Папа, успокойся. Они того не стоят.
     Сделав огромное усилие, Варшавский, взял себя в руки.
    - Ты, права. Займемся рутиной. Раз «Сократом» заинтересовались, будем писать сценарий. А ты переведи пьесу на французский, немецкий и русский. Придут деньги, отдадим в редактуру и отправим нашему агенту в Берлин. – Антонио неожиданно улыбнулся, - звучит, как в шпионском романе – «агенту в Берлин».
   - Замечательная идея, давай работать, - Анна пошла в сторону кабинета, - главное не волнуйся. У нас с тобой всё хорошо. Что дать ноутбук или бумагу?
   - И то и другое, и плед прихвати. Когда работаю, не замечаю, как ноги мерзнут.
     Анна вынесла всё, что нужно для работы.
   - Может, поспишь немного? – Анна укрыла отца пледом, - Потом поработаешь?
   - Вряд ли усну, слишком разозлился. – Антонио открыл сценарий «Попутный ветер». - Гляну, кого из героев без особого ущерба можно сделать китайцем. У них, видите ли, расовая толерантность. В сценарии должны быть все расы населяющие Соединенные Штаты. А то, что национальность героя часть его мотивации, это как? Нельзя просто так русского сделать немцем, англосакса китайцем, а негра мексиканцем, - ворчал Варшавский.
     - Ну, началось! – воскликнула Анна, - ты еще Станиславского вспомни.
    - Да, в свое время Станиславский называл это сверхзадачей героя. А теперь появился простой и понятный всем термин «мотивация». Если не понятно, почему на героя свалились неприятности, и почему он туда сюда бегает на экране, то никакие спецэффекты не заставят зрителя сопереживать герою. А значит и эмоции, которые мы хотим генерировать у зрителя, не возникнут. Говоря рыночным языком, товарец-то наш с гнильцой будет, и в очередь за ним никто не станет. Зритель покупает у нас эмоции, которые он не может испытать в повседневной жизни. Как объяснить этим новоявленным продюсерам и политкоректорам, что законы драматургии открыты еще древними греками. Они объективны и незыблемы. Бог с ним со Станиславским, эти невежды никогда его не поймут, но хотя б прочитали работу Аристотеля «Поэтика». Нельзя же быть такими невеждами.
     - Папа, я с тобой согласна. Давай работать молча.
     - Всё, замокаю.
   Варшавский стал вчитываться в текст сценария. Анна открыла на компьютере пьесу  «Сократ из Сент-Луиса» и программу перевода на другие языки.


    - Вот он, этот «негодяй», - Майкл показал водный скутер, который стоял на деревянных салазках, - причем я несколько раз прыгнул с волны на волну нормально, а на третьем прыжке скутер пошел на сальто.
     Друзья из больницы приехали прямо в эллинг к Майклу.
    - И ради чего ты так прыгал?
    - Хотел испытать, на что годен этот зверь, - уклончиво ответил Майкл и потрогал едва зажившее ребро, - мощный чертяка, двух лыжников потянет и не заметит.
    Прохлада эллинга приятно освежала. Когда ехали из аэропорта в больницу, Валерия постоянно говорила по телефону, и Артур не решился на объяснение. Конечно, можно было вклиниться, но что-то невидимое мешало. Теперь он ждал, когда они с Валерией останутся наедине. Артур сел за руль скутера.
    - Не злишься на него?
    - Сам виноват, нечего перед публикой понты кидать.
    - А из всей публики, - вставила Валерия, - были только рыжая Бетси и её русская гостья блондинка Ольга. До сих пор не знаю, перед которой из них он так выдергивался.
    - Вряд ли Майкл позарился на рыжую кривляку, - улыбнулся Артур, - думаю русский магнит попритягательней.
    - Точно, точно! Я несколько раз видела эту блондинку в больнице. А ну, братец,  колись?
    - Ах так, да! Двое здоровых на одного больного? – Майкл поднял вверх руки, - сдаюсь, вы меня раскрыли. Предлагаю отметить успех вашего расследования в ресторане, вчетвером, как?
     Артур никогда не видел эту русскую, но был ей очень благодарен. Теперь у них образовались две пары, и Майклу не придется чувствовать себя лишним.
     - Есть встречное предложение, - Артур слез со скутера, - поехали в бухту Скелетов, там и воздух чище и места больше.
     - Нет, мальчики, возвращаться в темноте пьяными я вам не позволю.
     Только сейчас Артур заметил, что Валерия ведет себя, как хозяйка положения, а амплуа младшего партнера, в котором она находилась раньше, исчезло навсегда. Что это значило? Артур пока не понимал, но что-то тревожное закралось в душу.
     - А если до утра остаться? – не сдавался Артур.
     - Ольга романтичная девушка, ей наверняка понравиться, - поддержал Майкл, - наловим рыбки, барбекю, ночное купание. Отличная идея!
    - Нет, ночевать я там точно не останусь. – Валерия стала жесткой, почти чужой, - а вы как хотите. Короче, на ресторан согласна, а в бухту не поеду.
     Валерия глянула на часы и пошла к выходу.
    - У меня еще куча дел. До вечера, мальчики.
      Растерянный Артур глянул на Майкла.
    - Что с ней?
    - Характер показывает. Думает, если мужики ей в след оглядываются, то теперь она крутая.
     Мысль о том, что не один он с восторгом и обожанием смотрит на Валерию,  неприятно поразила Артура. Действительно, он ей ничего не обещал, она тоже не клялась в любви до гроба. То есть, всё, что он  нафантазировал за год казарменной жизни - чистый бред.
    - Майкл, может у неё парень есть? А я лезу, не спросив разрешения.
    - Вроде не замечал. Хотя, месяц в больнице валялся, а она на кинопробы бегала.
    - А я, дурак! Бежал, торопился.
    - Да, не хнычь ты раньше времени. … А хочешь, проучим Валерку, чтоб не сильно хвост распускала?
    - Ты о чем?
    - Возьмем Ольгу, рыжую, и махнем в бухту?
    - Нет, Майкл, не получится. Я пробовал, даже ходил на вечеринки в колледже, но так и не смог притронуться ни к одной девушке. В голове только Валера. Один раз даже пощечину получил. Не захотел целоваться.
    - Ого! Всё серьезней, чем я думал! Тогда терпи и страдай. У мужика от женщины есть только одна защита, это другая женщина.
    Друзья присели на палубу старого швертбота.
     - А ты её ничем не обидел? Может она из мести? – вдруг спросил Майкл.
    Даже Майклу Артур не смог признаться, как он струсил в бухте Скелетов. Это трудно объяснить, тем более теперь. Чтоб понять Артура, надо вернуться в то пограничное состояние, когда ты уже не ребенок, но еще не мужчина. Сейчас эти оправдания кажутся смешными и нелепыми. Но девушки взрослеют раньше, а значит, и Валерии его страхи и комплексы показались непонятными и очень обидными. Скорей всего, она готовилась к этому вечеру, как к празднику, как к первому причастию, как к большому торжественному событию в её жизни. И ей было важно, чтоб это был преданный, любящий её друг. И вот, … этот самый друг, своим малодушием и нерешительностью испортил весь праздник.
    Но даже теперь, вместо того, чтоб приползти к любимой на брюхе, посыпать голову пеплом и вымаливать прощение, он заявился на автомобиле, весь из себя такой уверенный, лощеный, социально ориентированный, без пяти минут студент престижного университета. Да еще живет на вилле, и дед у него известный писатель. Ну, ни дать ни взять, с козырного туза зашел парень, чтоб местную красавицу за пояс заткнуть!
     Бред, конечно, думал Артур, но с её стороны, возможно, так и выглядит. Это там, в детстве социальные условности были не в счет, но детство кончилось. Теперь за всё отвечаешь сам. И за выбор партнера, и за рождение потомства, и за обеспечение этого потомства. Возможно, восемнадцатилетний разум не в состоянии родить точный план на будущее. Но проснувшиеся инстинкты и индивидуальная предрасположенность, действуя через подсознание, делают один выбор за другим, причем на каждом шагу. Вступающий во взрослую жизнь, не вдаваясь в подробности, постоянно решает массу вопросов: это нужно, это не нужно, это опасно, это полезно, это вредно и так далее.
     Интересно кем теперь Артур является для Валерии? Предателем, трусом, или закомплексованным неудачником, от которого лучше держаться подальше? А может, наоборот, эдаким бонвиваном, решившим в первый же вечер устроить ночевку на берегу, овладеть девушкой, а потом, сделать её сексуальной «скорой помощью» на всё лето?
    И где гарантия, что, окончив университет, он захочет жениться на ней? А вдруг ему там, в университете, приглянется выгодная невеста из богатого дома и пять лет ожидания девушки с побережья будут напрасны?
     Нет, господин будущий студент престижного университета, облом вам вышел. Любить девушку надо было тогда, год назад, когда море и звезды пели вам гимн любви, когда вы были простым кадетом, когда рационализм взрослого человека еще не отравил юную душу девушки, и не поставил перед тобой столько глупых вопросов. А теперь между вами невидимая стена. И первой её почувствовала Валерия, увидев своего Артура за рулем новенького автомобиля.
     Артур сидел на палубе, обхватив голову руками. Майкл видел, как плохо его товарищу, и тоже сидел молча. Наконец, Артур пришел в себя.
    - У тебя есть лодка? … Хочу в море.
    - Вон у берега «финн» стоит, парус под чехлом. Пошли, столкнем.
     Сев в лодку, Артур взял курс в открытое море.

     Валерия всех обманула. Никаких таких дел у неё не было. Кинопробы, о которых говорил Майкл, она провалила. Сколько ни учил её помощник режиссера, но так и не добился того, что нужно. В кадре Валерия получилась зажатой, не естественной и её не утвердили. А сцены с массовкой будут нескоро. Бухгалтерские курсы начнутся в сентябре, и кубок Сан-Андриано по виндсерфингу тоже через две недели.  Куда ни кинь всюду клин. Можно пойти официанткой в ресторан, но желания никакого.
     Домой Валерия пришла заплаканная, хорошо ни кого не было. Собрала вещи, даже которые одела всего раз, и затеяла грандиозную стирку, а заодно и уборку. После тети Оливии сплошной беспорядок.
     Вскоре вернулась мать.
    Валерия старалась не пересекаться с мамой, тем более, что та возилась на кухне и почти не выходила. Когда всё было выстирано, выглажено, помыто и протерто от пыли, Валерия присела на диван и, не зная, чем еще заняться, уставилась в одну точку.
    В комнату вошла мама.
    - Ну, что? Пар выпустила?
    - Ты о чем? – не глядя на мать, буркнула Валерия.
    - Думаешь, мать дура, ничего не видит?
   Валерия отвернулась, а мать продолжила.
    - Артур приехал, а ты дома сидишь, вы, что поссорились?
    - С чего ты взяла?
    - Глаза у меня, слава Богу, на месте. Артур, как чумовой, в море рванул, а ты на улицу носа не кажешь.
    - Мам, не лезь в это дело.
    - Давай договоримся так, перед кем хвост крутить это твоё дело, а губить себя я тебе не дам, не для того рожала. То, что поссорились это и слепому видно, даже знать не хочу почему. Плохо другое: мириться не хотите.
    - Мама, оставь меня!
    - Что мама!? Гордость свою показываешь? Ты сначала замуж выйди и ребенка роди, а потом гордись этим. А то, чем ты сейчас гордишься, быстро пройдет. Женщина как цветок, выросла – зацвела, никто не опылил – завяла и следа не останется.
    - Ну не будет Артура, будет другой.
    - Вот тут ты права, дело не в Артуре, дело в тебе. Если не научишься быть ласковой, доброй, прощать обиды, так и останешься, дурой на бобах. Думаешь, мужики любят ноги и сиськи? Этого добра им на месяц хватит, а потом твоя душа понадобится. И если она будет темная, колючая и злая, то никакие сиськи мужика не удержат. Будешь, как сорняк по миру кататься, куда ни сунешься везде чужая.
     Валерия повернулась к матери.
    - Ты никогда так не говорила.
    - Значит, время пришло. … Никуда я тебя не гоню. Хочешь дома сидеть сиди. Я тебе  главное сказала, что надо знать, а там думай, как жить дальше. Либо как я: с мужем и детьми, либо, как моя сестра Оливия, куда ветер подует туда и несет. А ведь, смолоду она  симпатичней меня была. Даже твой отец сперва за ней ухаживал. Но, куда ж там! У неё фигура, красота, а он сын рыбака, ей не ровня! Теперь приезжает раз в год в жилетку плакаться, типа какая я дура была. … Она как школу закончила, лет десять за ней мужики табунами бегали. Но больше двух месяцев не задерживались. Родить без мужа не решилась, вот так и осталась одна.  Это уж потом сочинила сказку и про внематочную беременность, и про моряка, которого всю жизнь ждала. Но я-то знаю - никакого моряка не было.
    - И что мне делать? – Валерия с надеждой глянула на мать.
    - Я не знаю, получиться чего у вас с Артуром или нет, но раз само в руки плывет, зачем отказываться. У меня до твоего отца тоже парень был, романтик, худой, стеснительный. Таких еще неудачниками зовут. Ох, и намучалась я с ним. Больше года встречались, бегали друг к другу. Короче, ничего у нас не вышло, зато опыт приобрела бесценный, и когда жили с твоим отцом, многих ошибок избежала.
    - Предлагаешь использовать Артура, как тренажер? – улыбнулась Валерия.
    - Ну, зачем так цинично. Я говорю, что Бог дает, то и бери, а то один раз откажешься, второй, а потом и давать перестанут. Конечно, обижать себя не позволяй, а простить можно всё, кроме предательства. Он тебя предал?
    - Нет.
    - Тогда гордыню подальше, и к нему. Потом благодарить будешь.

     Домой Артур вернулся раньше назначенного дедом срока. Ни в какой ресторан они не пошли. После выхода в море он несколько успокоился, помог Майклу заклеить поплавок на катамаране, затем распороли старый парус на полотнища, но новый шить не стали. Напоследок распили бутылку виски, и машину пришлось оставить у Майкла.
    Мрачное настроение внука дед и мать почувствовали сразу. Но в душу лезть не стали. Пусть отдохнет, проспится, …  захочет сам расскажет, ну, нет, значит, нет.
     Утро на вилле «Крутой бейдевинд» началось с традиционного заплыва в море. Эту традицию установил дед, когда вилла еще строилась. Со временем Анна под любым предлогом отказывалась прыгать из теплой постели в прохладное море, дед выбыл по состоянию здоровья, так, что продолжателем традиции остался внук.
     Под действием среды, породившей всё живое на Земле, тело и мысли Артура пришли в норму. К завтраку он вышел достаточно бодрым и адекватным.
    - Что праздновали? – благожелательно спросила Анна.
    - Да, так, кто что, - неопределенно ответил Артур.
    - Видел, как ты вчера глиссировал на волнах. Ты в отличной форме. Чья лодка, Майкла? – спросил дед.
    - Да, вернее его отца. Он держит пункт проката. У него целый эллинг всякой всячины.
    - Я слышала, скоро построят отели, недалеко от их коттеджа, - поддержала разговор Анна.
    - Да, работенки Майклу прибавится, - кивнул Артур.
    - Чем занимается Валерия? – не глядя на реакцию Артура, спросил дед.
    - Будет учиться на бухгалтера, - холодно ответил внук.
     Односложные ответы свидетельствовали, что разговор внуку не приятен.
    - Побудешь с дедушкой? – мать сменила тему, - мне нужно отлучиться на весь день.
    - Да, пару дней посижу дома. Может, у нас какая работа есть?
   Мать с дедом переглянулись. Никогда еще Артур несколько дней подряд дома не сидел. Наоборот, приезжая на каникулы он пытался использовать каждое мгновение вольной жизни, о которой так скучал в морском колледже.
    - Прекрасно, - обрадовалась Анна, - посмотри форточку на мансарде, от ветра она стала хлопать, и еще розетка посудомоечной машины греется, и ворота стали заедать, а будет время, наведи порядок в гараже. Выкинь всё лишнее, а то твою машину ставить некуда.
    - Начнем с того, что спустимся в подвал, - у деда был свой список необходимых дел, - надо сменить водяные фильтры, и манометр горячей воды. Подтекать стал.
    - Давно подтекает? – удивилась Анна.
    - Уж с месяц.
    - А я думаю, откуда комары по всему дому.
    - Поедешь на машине? – спросил у дочери Антонио.
    - Нет, хочу встретиться с Джекки, может с Ингой, наверно выпьем. Лучше на такси.
   
    Полподвала виллы «Крутой бейдевинд» занимал склад материалов и оставшийся строительный инструмент. Четверть - сауна, а еще четверть теплопункт, в котором находились насосная станция, бойлер отопления, газовый котел и канализационный насос с накопителем. Лифтовая площадка размером метр на полтора была спроектирована в самом центре здания, для удобства строительства. Впоследствии Варшавский не демонтировал её и стал использовать, как персональный  лифт, что в его положении оказалось большим подспорьем.
     После завтрака Артур облачился в рабочий комбинезон, взял чемоданчик с инструментом, и на лифте вместе с дедом спустились в подвал. В подвале действительно было влажно, но луж не было. Из-под мономера горячей воды сочилась еле заметная струйка.
      Под руководством деда перекрыли воду, слили дренаж и только потом сильные руки молодого моряка сорвали старые гайки манометра.
     - Дед, я заметил у забора бетонная плитка лежит. Ты хотел новые дорожки проложить?
     - Да, еще год назад купил. Хотел выложить к пожарному выходу и к новому винограднику. Но это не к спеху.
    - Тут закончим, покажешь, как ты хотел плитку выложить, время есть, я сделаю.
    Парень явно глушил работой свою печаль.
    - У тебя стряслось чего? – спросил дед.
Артур выкрутил манометр.
     - Прокладка лопнула. Есть другая?
    Дед наклонился в чемоданчик с запчастями.
     - Вот и новый манометр и новая прокладка.
    Артур выдул резиновой клизмой остаток воды из патрубка, осмотрел гнездо манометра и только потом стал закручивать новый.
     - А что, сильно заметно? – Артур продолжил начатый дедом разговор.
     - На работу кидаешься, как на амбразуру. Полный пляж девушек в бикини, а ты в подвале. Как прикажете понимать, сер?
     - Не нужны мне эти в бикини.
     - А та что нужна, дала от ворот поворот?
     - В общем, да.
    Артур стал затягивать манометр.
     - Тише, тише, ты! Трубу свернешь! – встревожился дед.
  Артур включил горячую воду и стал ждать, обнаружиться течь под новым манометром или нет.
     - И с чего ты взял, что тебя бортанули? – дед хотел прояснить ситуацию до конца.
     - Как с чего? Я к ней, а она стеклянная, ни слова ласкового, ни взгляда.
     - Стеклянные девушки не сидят на набережной с заплаканными глазами.
    Артур вопросительно глянул на деда.
     - Да, да, в мою трубу, особенно с мансарды, много чего видно.
    Дед достал из чемоданчика водяные фильтры и подал их внуку.
     - Математику изучал?
     - Да.
     - Так вот, любовь это функция с двумя экстремумами, верхним и нижним. И чем сильней любовь, тем выше амплитуда. Это первое, и второе - далеко не всякая любовь начинается с верхней точки этого графика. 
     - А без нижней нельзя?
     - Диалектика наука точная. Нет нижней, не будет и верхней.
     - А ты точно видел, что она плакала? – хрупкое зерно надежды пустило первые корни.
     - В мою трубу видно кратеры на Луне, не то, что слезы на щеках девушки. Не хочу лезть в ваши дела, но совет дам. Не дергайся и не суетись. Только слабаки показывают, какие они крутые, сильный мужик силен спокойствием и уверенностью.
     - Это к тому, чтоб я не хватался за другие юбки?
     - И это тоже. Но главное, всё выясни для себя окончательно. И когда будет  ясность в голове, принимай решение. 
     - С ясностью пока проблемы.
     - Вот и не торопись, сделай паузу. А страдания это хорошо. Слабаков они ломают, а сильные становятся еще сильнее.
     Артур перекрыл общее давление поступающей воды, затем стал откручивать колбы фильтров.
     - А как же твои ноги? Разве ты стал сильнее?
     - Но и не сломался! А значит, не все потеряно.
     - Есть надежда?
     - Не хотел при Анне, – дед подъехал ближе к внуку, - сон мне был. Будто сижу я посреди моря на борту лодки. И вдруг меня кто-то столкнул в море. Я испугался, хочу оглянуться, кто это, но никого не вижу, один я в море, только руками за борт держусь и никуда не отплываю. И вдруг, чувствую дно под ногами, и ноги меня слушаются.
     -  И что это значит?
     - Мне нужно попасть на то место, где наш баркас перевернулся. Не знаю, что  произойдет, но только там и вернутся мои ноги.
     - Мама говорит, вы уже ходили в море?
     - Ходили, - дед с досады махнул рукой, - но к этому месту даже не приблизились. А мне над ним пройти надо, и не просто пройти, а пройти в шторм, и в воде надо оказаться.
     - В шторм подняться на борт даже с ногами сложно, а без ног это верная гибель. А если акулы?
     - Акул в этом месте нет, там хозяйничают дельфины. Артур, пожалуйста, помоги мне!
     - Как?
     - Когда скажу, возьми у Майкла лодку, на которой ты вчера ходил в море. Мы быстро, туда и обратно?
     - А как ты без ног при смене галсов с борта на борт пересядешь?
     - Знаешь, как я руки накачал? Могу на одних руках передвигаться. А шкот зацеплю за пасс и за шею, и смогу откренивать. (Шкот – канат управления парусом, пасс – канат внутри лодки за который цепляются ногами, свешиваясь за борт. От автора)
     - А мама? Не дай Бог, что случиться? Как я ей объясню?
     - А что может случиться? Ты рядом, наденем спасательные жилеты, возьмем ракетницу?
     - Даже не знаю, - Артур закрутил последнюю колбу фильтра и присел на трубу.
   Дед с надеждой смотрел на внука.
     - Мне больше не к кому обратится. Друзья смотрят, как на сумасшедшего. А я полон жизни! Я хочу бегать по земле, плавать в море, ходить по ступеням нашего дома. Я не из тех, кого устраивает синица, мне нужен только журавль.  Ну?
   В представлении Артура дед всегда был скалой, даже не скалой, а скорее кораблем, уверенно идущем по жизненному океану. И, теперь, этот несокрушимый «Титаник» просил помощи. По старому морскому закону отказывать нельзя.
     - Хорошо, дед. Сделаем, как ты просишь.
     - Спасибо, Артур. Только никому, ни маме, ни Майклу об этом не говори, хорошо?
    Внук согласно кивнул головой. С этой минуты они были партнеры, а если точнее заговорщики.
    После работ в подвале, Артур отремонтировал форточку мансарды, розетку на кухне и начал укладывать бетонную плитку от пожарной лестницы к дорожке, ведущей к дому. Вскоре приехал Майкл, привез машину Артура. Вдвоем работа шла веселее. Дед не удержался и подкатил к веселой компании в качестве бармена. Рассказывая морские и жизненные байки, он готовил ребятам прохладительные коктейли.
    - Майкл, а откуда приехала твоя знакомая Ольга? – русское имя пробудило у Антонио ностальгические воспоминания.
    - Какой-то город на Украине, боюсь ошибиться, кажется Черкизы.
    - А может Черкассы?
    - Точно, Черкассы.
    - Так мы земляки! Мои родители из Никополя. Это потом мы переехали в Одессу. Ох, и бандитский городишко этот Никополь. Как-то приехали туда на первенство Украины по парусному спорту. Мне было одиннадцать лет. Дорога из столовой в яхт-клуб шла вдоль берега, где стояла старая баржа. Нас было пятеро, я самый младший. Шли, болтали, как вдруг из баржи вылез пацан, лет восьми с папиросой в зубах. И говорит, стойте парни, выкладывайте мелочь из карманов. Думали, пошутил парнишка, даже бить не стали, а он возьми и свисни. Тут из баржи еще человек тридцать вылезло, но уже постарше. Пока он считал нашу мелочь мы бочком, бочком. Тут он поднимает голову и говорит: «Ребята, а часы?». Ох, и бежали мы тогда.
    Майкл сочувственно покивал.
    - Молодежные банды и у нас были, но это давно в прошлом.
    - Да-а, сейчас всем руководит большой бизнес, а ему нужны тишина и порядок, - закончил мысль Антонио.
    - Это хорошо или плохо? – спросил Артур.
    - Для быта и работы, наверно хорошо, но для искусства плохо. Когда искусство становится товаром, его художественная ценность резко падает.
    - Ты имеешь в виду кино – переспросил Артур.
    - В кино это особенно видно. Они говорят, интернет убил кино, в кинотеатры никто не ходит. Глупости! Если появиться хороший фильм, побегут в кинотеатры, как миленькие. Но где им взяться хорошим фильмам. Ставят в основном заказуху.
    - Это как? – удивился Майкл.
    - Как правило, богатенький дядя хочет экранизировать свой бред или бред любимой женщины, и дает на это деньги. Мы называем такой сценарий «мусоропроводом» из головы продюсера в головы зрителей. Ничего не поделаешь, когда нужны деньги, начнешь конструировать мусоропроводы. Но такие фильмы или пьесы умирают сразу после премьеры.
    - Почему? – Майкл вопросительно посмотрел на Антонио.
    - Человек создан по образу и подобию своего Создателя. Это значит, человек может творить, а главное, вселять в созданное им, частичку своей души. И вот те произведения, которые обладают душой своего художника, живут долго, даже когда их создатель умер. Примеров масса. Поэмы Гомера, Вергилия, пьесы Шекспира, золотая серия мирового кино, скульптура, живопись и так далее. Например, фильм «Касабланка» это не бред длинноногой проститутки, экранизированный на деньги нувориша.
      Под байки и рассказы Антонио ребята закончили укладывать плиты на дорожках, и перешли к расчистке гаража. «Шевроле» Артура стоял на улице, в ожидании своего места. Туда же выкатили и «фольксваген» Анны. Только ребята вернулись в гараж и загрузили первую тачку с мусором, как с улицы раздался звук клаксона, скрипнула дверь и на территорию виллы зашла Валерия.
     - Хозяева? Вам помощники нужны?
    От неожиданности тачка выпала из рук Артура. Из гаража выглянул удивленный Майкл. Даже Антонио налил сок мимо стакана.
     - А вот и муза пожаловала! – произнес драматург.
    Артур снял перчатки и, не скрывая счастливой улыбки, обнял Валерию.
     - Конечно, такие помощницы нам очень нужны.
     - Прости за вчерашнее, не знаю, что нашло, - Валерия покорно положила голову на грудь Артура.
     - Это ты прости, вел себя, как идиот
    На миг Артур забыл, что вокруг еще кто-то и поцеловал подругу.
     - Вот это и есть мой творческий метод, - комментируя ситуацию, Антонио обратился к Майклу, - надо начать делать дело, а муза обязательно появиться.
     - А если не появиться? - переспросил Майкл.
     - Значит, дело выеденного яйца не стоит.
     - Тогда я правильно сделал, что купил новый скутер. Сразу появилась Ольга.
   «Прав классик, - подумал Антонио, - нам не дано узнать, как наше слово отзовется».
     - Тогда звони своей музе, закончим работу и устроим грандиозную вечеринку.
   Идея устроить вечеринку понравилась сразу. Приехавшая Ольга сделала вклад в общее дело и разрисовала белую штукатурку гаража под морской пейзаж. Естественно, принять участие в творческом процессе захотели все. Даже Антонио внес несколько весьма ценных замечаний, особенно по положению вымпела на мачте корабля.
    Для драматурга, забывшего, что такое праздники, молодежная вечеринка была подарком судьбы. Обязанности распределились сами собой. Закуска и украшение стола за девушками, мангал за Артуром, вина и коктейли подбирал Антонио, а диск жокеем выступил Майкл. Гуляли глубоко за полночь.

    Анна вернулась утром. Вечеринки у Инги не было, но подружки так заболтались, что пришлось остаться на ночь.
    Анна бродила по веранде, пытаясь понять, что здесь было вчера. Следы безудержного веселья остались повсюду. Потухший мангал, измятая газонная трава, полная урна салфеток и пустых бутылок, а главное гора немытой посуды. С моря слышались голоса. Артур и Валерия, кидали друг другу мяч, изображая игроков в поло.
     - Здравствуйте, тетя Анна, - поздоровалась Валерия и помахала ей из воды рукой.
    Анна кивнула в ответ на приветствие и спросила.
    - Как водичка?
    - Мам, прыгай в воду, водичка просто прелесть, - отозвался счастливый Артур.
    - Я лучше посуду помою, - Анна вернулась в дом.
    - Подождите, я вам помогу, - Валерия поплыла к берегу.
   Когда Артур поднялся по лестнице, обе женщины уже наводили порядок. Вскоре с изрядно потрепанным лицом на веранду выкатился дед.
    - А вот и организатор вертепа, - рассмеялась Анна.
    - Артурчик, родной, у нас нет … , - но не успел Антонио закончить фразу, как услышал голос Валерии.
    - Несу, несу, - на подносе, прямо из холодильника, Валерия несла бутылку пива.
    - Вот это сервис! – восхитился Антонио.
    - Я смотрю, вы неплохо устроились!  - Анна явно жалела, что не вернулась домой вечером.
   Артур переоделся и вышел на веранду.
    - Мам, извини, нам нужно идти. Майкл в десять открывает свой аттракцион катания на водных лыжах, я обещал помочь. Идем Валерия.
    - Подожди, - возмутилась Валерия, - давай уберем, потом пойдем.
    - Идите, идите. Я сама справлюсь, - Анна видела счастливого сына и не хотела мешать его планам.
     Не снимая  мокрый купальник Валерия накинула платье, и они с Артуром  выбежали на улицу. Шевроле покатил влюбленных к северному краю мыса.
     Допив пиво, дед блаженно грел лицо на солнце.
    - Что здесь было? – Анна в упор смотрела на отца.
    - Праздник духа и плоти.
    - Про плоть я уже догадалась, а где же дух?
    - Там, где и положено быть, в нематериальном мире. Хотя, следы его остались на стенах гаража.
    Анна пошла в гараж и осмотрела стены.
    - Сколько ж вы выпили?
    - Не помню. Бутылок семь или восемь. С нами был Майкл и его очаровательная русская. Кстати мы с ней земляки. Последнее что помню, это Майкл шел её провожать. … Ух, давно я так не напивался.
    - Могу представить, что ты тут детям нарассказывал!
    - Я говорил, что духовный мир это энергетическая кладовая человечества. Что именно в духовном мире заключены основные движущие силы деятельности человека. Что искусственный интеллект это миф. Ибо ни одна самая умная электроника не обладает духовным миром, в котором живут эмоции человека. А нет эмоций и нет мотивации, а нет мотивации, нет постановки задачи и плана её реализации. Рассказывал, что любовь является и причиной и следствием одновременно, и именно это делает её самой сильной на земле.
    - Бедные дети. Вместо отдыха слушали лекции по философии.
    - Между прочим, очень внимательно слушали. И даже вопросы задавали. Особенно про любовь.
    - А ты не рассказывал им, что любовь измеряется количеством жертв, которые любовники готовы положить на её алтарь?
    - Ты прочла это в моей пьесе? … Нет, этого не говорил. Пусть пока радуются жизни. Они так молоды, так счастливы. Всему свое время.
    - Давай измерю давление. Кажется, пивом ты сегодня не отделаешься. И принесу бритву.
    - Ни бритву, ни зеркало мне не надо.
    - Почему?
    - Боюсь, что увиденное в зеркале, будет отличается от того к чему я привык.
    - Правильно боишься. Допился! Стоило оставить всего на один вечер!
    - Ну, сидела б ты сейчас рядом с больной головой, тебе б легче было?
    - Я тоже слегка выпила, но о делах не забывала. Пришли деньги за твоего Сократа. Два месяца беззаботной жизни нам обеспечено.
    - Вот что значит великий философ! – с пафосом произнес Антонио, - умер две тысячи триста лет назад, а до сих пор кормит свих последователей.
    - Ты не исправим!
   Анна возмущенно покачала головой и пошла за тонометром.
    - Между прочим, ты правильно сформулировала. Именно беззаботной жизни, а не ленивой. Ибо беззаботность это праздничное состояние духа, готового к любой реализации, а лень всего лишь примитивное отсутствие желания.
    Анна вышла с тонометром на руках.
    - Ну, все, понеслось, только успевай записывать.

    Со дня вечеринки в «Крутом бейдевинде» прошла неделя. Ветер постоянно дул с берега. Море было спокойным, как сытый ребенок. Аттракцион Майкла имел большой успех, особенно у молодых семейных пар. Каждое утро начиналось с демонстрационного заезда на водных лыжах Артура и Валерии. Пара была настолько хороша и гармонична, что уже через час выстраивалась очередь из желающих быть похожими на них. Но и без этого  работы в пункте проката хватало. К тому же близился кубок Сан-Андриано по парусному спорту. После прошлогоднего второго места Валерия рассчитывала стать победительницей и приступила к активным тренировкам.
    Все были счастливы, и только Антонио каждое утро с нетерпением слушал прогноз погоды. Он ждал, когда поменяется ветер и придет долгожданный шторм. Ну, пусть не шторм, а просто сильный ветер, но именно со стороны моря, каким он был в тот злополучный день, когда он в результате аварии баркаса потерял способность передвигаться.
    Артур, ослепленный счастьем, забыл о данном деду обещании. Он вообще редко приходил домой, всё чаще ночевал в эллинге у Майкла. Что поделаешь, работа и любовь были там, а не дома. Анна с дедом старались не беспокоить внука по пустякам, понимая, насколько важна первая любовь в жизни каждого человека.
    Но к концу недели Антонио стал нервничать. Никогда еще так долго ветер не дул с берега. Казалось, кто-то наверху, узнав о планах драматурга, решил помешать им. В шутку Варшавский стал сравнивать себя с ахейским  царем Агамемноном, который ждал попутного ветра перед началом троянской войны. И тут же вспомнил, что в давние времена вопросы с богами решали с помощью жертвы.
   А собственно кто ему мешает принести жертву?
   - Анна? – позвал дочь Антонио.
   - Что папа?
   - Сходи к Саре. Скажи ей, что я искренне сожалею о тех глупостях, которые наговорил прошлый раз.
   Удивленная Анна выглянула из кухни и пристально посмотрела на отца.
   - Я лучше приглашу её к нам, а ты сам расскажешь, о чем ты тут сожалеешь.
    Антонио поморщился, но отступать было некуда и он согласился.
   - Конечно, так будет лучше.
    Визит соседки оказался крайне удачным. Во-первых, она принесла кошелку клубники; а во-вторых, Антонио вынул занозу из прошлого, принеся женщине искренние извинения за свою грубость.
   Трудно поверить, но античный рецепт сработал безукоризненно. Сразу после ухода Сары ветер скис практически до нуля. А уже через полчаса вымпел на мачте «Крутого бейдевинда» стал отклоняться в противоположную сторону. Антонио по старинке приник к радиоприемнику, стараясь не пропустить прогноз погоды. Хотя проще было открыть компьютер.
    Не типичное поведение отца казалось Анне подозрительным. В одной из больниц врач предупреждал Анну, что больные люди очень хитры, и важно вовремя распознать их хитрость, иначе жди беды. На всякий случай она решила в ближайшие дни дом не покидать.
    В тот день с самого утра Артур и Майкл занимались мелким ремонтом. Из-за усиления ветра и довольно высокой волны аттракционы и прокат пришлось закрыть. Валерия наоборот, вышла на тренировку. Она отрабатывала гонку в сильный ветер, хотя сила ветра не превышала десяти метров в секунду. В такой ветер еще дают старт для юношей.
   Звонок от деда напомнил Артуру о данном обещании.
    - Майк, я возьму «финн»? Хочу размяться.
    - Хорошо, только надень спасжилет, и скажи Валерке, чтоб возвращалась. Хватит ей на сегодня.
    Через пять минут Артур был в море. Увидев знакомый парус, Валерия сама подошла к лодке Артура. Чтобы шум ветра в ушах стих, оба повернули на фордевинд. (Фордевинд – попутный ветер).
    - Майкл сказал, чтоб ты возвращалась.
    - Ты ради этого вышел в море? – удивилась Валерия.
    - Не только. Надо уладить одно дело, и я тоже вернусь.
    - Я с тобой.
    - Не нужно иди в берег.
     Обидевшись, Валерия повернула в сторону эллинга, а Артур направился к «Крутому бейдевинду».
     Дед не обманул внука. Он хорошо подготовился к предстоящему мероприятию.
    Первым делом Антонио усыпил бдительность Анны. Она что-то подозревала и ни на шаг не отходила от его каталки. Пришлось прикинуться спящим.
   Когда отец уснул, Анна накрыла его пледом, и ушла смотреть телевизор. Освободившись от надзирателя, Антонио надел давно заготовленный спасжилет, взял из гаража бухту пенькового каната и на одних руках спустился по лестнице к воде.   
   Артур быстро приближался. Но, не доходя к причалу «Крутого бейдевинда», он вдруг понял, что у них ничего не получится. Волна была такой высоты, что подойти к причалу не было никакой возможности. Развернувшись перед причалом в положение ливинтик, Артур развел руками. (Положение ливинтик – нос лодки строго против ветра)
   Но дед всё предусмотрел. Он обвязался принесенным канатом, а другой конец кинул внуку. Затем, чтоб Артур даже не успел возразить, прыгнул в воду. Артур поймал второй конец каната и подтащил деда к лодке.
   - Ну, ты даешь! – восхитился мужеством деда Артур, помогая тому взобраться на борт.
   Очутившись в лодке, Антонио принял командование на себя.
   - Возьми два рифа на гроте, и выбери треть шверта. (Риф – часть паруса, убираемая при сильном ветре. Шверт – регулируемый киль маленькой лодки).
     Только Артур выполнил поручения, как ощутил сильный толчок в спину и вылетел за борт.
   - Прости, мой мальчик, но это не твоя война. Тебе там делать нечего.
   Подобрав шкот, дед стремительно уходил в море.
    Антонио все предусмотрел, кроме одного: как Артур выберется на берег? Двухметровые волны накатывались на причал и бились об скалу. На всякий случай Артур отплыл подальше. Теоретически  можно было впрыгнуть на причал на гребне волны, но он никогда этого не делал. 
     Артур смотрел в море, пытаясь разглядеть парус. О себе он не беспокоился, а вот дед без ног в такой ветер, вряд ли сам вернется обратно. Утонуть он, конечно, не утонет, спасжилет будет держать его как поплавок на воде, но опасностей и без этого много. При опрокидывании лодки дед может получить травму и захлебнуться, потерять сознание и …. Короче, воображение рисовало одну картину мрачнее другой.
    Неожиданно рядом пролетел виндсерфинг. «Валерия?» - пронеслось в голове Артура. На обратном галсе Валерия растравила парус возле Артура.
    - Что случилось? – перекрикивая ветер, спросила Валерия.
    - В «финне» дед. Иди за ним, ему может понадобиться помощь. Он направляется к месту, где затонул баркас.
    - А как же ты? Цепляйся за доску, я отбуксирую тебя в бухту.
   - Я выберусь, помоги деду.
    На берег вышла Анна. Она стояла с растерянным видом. Даже издалека Артур видел заплаканное лицо матери.
   - Мама поможет, иди за дедом, - уже не тоном просьбы, а тоном приказа крикнул Артур.
    Валерия направилась за быстро уплывающим «финном».
     Артур жестом показал маме, чтоб принесла канат. Анна кивнула и убежала в гараж. Через минуту она уже спускалась на причал. Как и Антонио, она один конец бросила сыну, а второй крепко держала в руках. Идея проста и одновременно опасна: подобрать высокую волну и на её гребне запрыгнуть на причал. У одного Артура это вряд ли получится, но вдвоем с мамой шансы удваивались. Артур обвязал канат вокруг талии, чтоб можно было грести руками.
   Гребень волны проходил над металлической конструкцией причала сантиметров двадцать выше колена Анны. Чтоб её не смыло, она приняла оптимально стойку и одной рукой держалась за перила. Выбрав волну повыше, Артур и изо всех сил стал грести к причалу. Чтоб удержать сына на гребне, Анна тянула канат на себя. Волна вместе с сыном сбила её, и, протащив по конструкции, ушла. Артур вскочил на ноги, и, пока не налетела следующая волна, помог подняться матери. Вскоре они были на берегу.
   Обессиленная переживаниями и борьбой с волнами Анна присела на землю. Артур побежал к подзорной трубе и быстро нашел дедову лодку и Валерию. Скорость виндсерфинга была в два раза быстрее чем у «финна». Расстояние между ними  сокращалось. Дед смотрел вперед, не догадываясь, что за ним движется виндсерфинг. К сожалению, ветер усиливался. Чтоб не перевернуться дед шел в полгрота.(Полгрота – это когда ветром наполнен не весь парус, а только половина. От автора.) «Может позвонить Майклу? Нет, его скутер на такой волне бессилен». Артур продолжал следить за дедом.
    И тут, случилось!
    Именно этого Артур боялся больше всего! Налетел очередной порыв сильного ветра, дед стравил шкот, но лодка успела наклониться, и гик уперся в волну. Лодка опрокинулась. Дед не дошел до рифа около четверти мили.
    Слезы ослепили Артура. Но секундная слабость прошла, и он вновь прильнул к окуляру подзорной трубы. То, что он увидел, повергло его в шок!
    Дед, держась руками за борт, стоял ногами на шверте перевернутого «финна», не давая лодке пойти на оверкиль, (Оверкиль – опрокидывание лодки на 180 градусов). После нескольких рывков парус «финна» оторвался от воды, и лодка приняла нормальное положение. Дед уверенно запрыгнул в кокпит и, став на обе ноги, сделал победный жест кулаком в воздух.
      Это было невероятно, но дед стоял на ногах. Валерия пронеслась мимо, показывая Антонио жест восхищения его подвигом.
    Артур лег на траву. Силы оставили его. Анна, истолковав поведение сына по-своему, подбежала к трубе и с тревогой заглянула в окуляр.

   Это потом врач, осматривающий Антонио, скажет: «Отработанный годами рефлекс при опрокидывании парусного судна послал сигнал в ноги, и соматическая блокировка была пробита. Ибо рефлексы и инстинкты человека сильнее его разума, а, следовательно, и сигналы посылаемые ими тоже сильнее».
    Но, это всё теория. Что на самом деле происходит в организме человека, знает только господь Бог.
    Вскоре Артур сдал экзамены и поступил в университет Сиэтла. Валерия выиграла кубок Сан-Антонио и уехала к нему. Там, на местном телеканале её взяли сниматься в сериал об университетском яхт-клубе, при условии, что Антонио Варшавский напишет сериалу сценарий.  Майкл сделал предложение Ольге, но она отказала. Анна  по-прежнему живет с отцом и исполняет обязанности директора. Антонио перестал подозревать Сару в женском коварстве. Они сблизились, но жили раздельно, что вполне всех устраивало. А вилла «Крутой бейдевинд» застыла в ожидании новых событий и приключений.