Белочка

Прошлой весной я была по-прежнему сильно и унизительно влюблена. Он забывал приходить на свидания и эти  беленькие "извининемогу" на зеленом фоне темной темы вотсапа постепенно нарастали, липли друг к другу, превращаясь в один неровный комок, который застревал у меня в горле, лишая возможности даже дышать без боли. Я откашливалась до потемнения и мушек в глазах, а потом запивала их поочередно водкой и искусством.
Больше всего мне нравилось скрываться в музее изобразительных искусств, отчасти потому что там была помешанная на свекровях экскурсовод, а отчасти из-за находившегося прямо впритык к зданию жесткой такой маргинальной козлодерни - бара :"Белочка".Большим плюсом музея было то, что я переставала каждые три секунды смотреть на телефон, где мне по-марксовски, но без званий не писали, а в баре Белочка за 40 рублей наливали водку, за 60 же - шлифовали пивом. Однажды я попала на портретную выставку разных исторических личностей, моя экскурсовод очень интересно говорила, но останавливались мы только возле тех картин, на которых были изображены обладатели проблемной свекрови. Таково было ее правило .
Нет свекрови - нет места в истории. Вторым традиционным актом моего побега от постылой односторонности этого такого, когда-то нежного романа - была, разумеется, "Белочка".
Я старательно, с незабытыми навыками первой отличницы в классе, пьянела водкой и разглядывала запечатленные портреты в телефоне. Задерживаться в таких местах не принято.
Мое внимание привлек сидевший за соседним столом пожилой мужчина, уже прям такой дедушка. Он заказал рюмку водки, рюмку коньяка, стакан чая и бутерброд с колбасой и сыром. Расставил все это на столе так интересно, придвинув водку к себе, а коньяк и чай поставив поодаль словно для тех, кто мог бы сидеть с ним рядом. Но не будет уже рядом никого. Потому что их в принципе уже не сможет быть. На место у чая он положил детский рюкзачок и облокотившись на руку смотрел по направлению телевизора, где был включен пошлейший музыкальный канал и скакали полуголые парни и девки, но для меня было абсолютно очевидно, что он не видит их. Что он сейчас видит то, что больше никогда не сможет повториться. Столько было боли и безысходности в его абсолютной неподвижности, что  мой комок в горле стал гладким и несущественным. Я, наконец,его проглотила.
В тот вечер за экскурсию "эпоха в лицах" я отдала 874 рубля, но самый сильный портрет мне нарисовала подсмотренная чужая жизнь.