Запись сто одиннадцатая. Дом каждый устоял...

16. 06.06 На последнюю в этом сезоне встречу в "Автографе"  народу пришло не много, не так как в предыдущие дни.
Говорили о Руфи Тамариной. Я перед этим прочла несколько её произведений (поэма «Новогодняя ночь» - автобиографическая, стихи разных лет).
 
Родилась в 1921 г. Пережила – много чего. Училась в Литературном, знала многих поэтов, которые на слуху. Жизнь потрепала. Отец репрессирован, мать тоже; при немцах (вспоминает про Бабий Яр) погиб младший братишка. Была на войне, почему-то в штрафной пехотной роте. Там «слюбилась» с девятнадцатилетним, но была демобилизована, вероятно, из-за беременности. В холодной Москве 1943 года потеряла малютку-дочь. После войны – арест, Степлаг.
(Её знал Юрий Грунин, причем Юля Грунина говорила, что отец и Руфь друг друга недолюбливали).
В лагере вышла замуж за Морозова – тоже, кажется, политзека. Родила сына. Со средины 90-х годов жила в Томске. Ослепла. Умерла в прошлом году в Асино в возрасте 84 лет.
незадолго до смерти организовала в Томске отделение Российских писателей, зачинатель издания «Каменного Моста».

Все её стихи – это рассказ о себе. Рассказ с горечью. Чувствуется (как у всех стариков с трудной судьбой, сладивших с нею, не уступивших, не упавших) - характер она имела – ой-ой. «Она нас всех тут строила», - сказал Костин.
Ольга Геннадьевна рассказала её биографию, потом читали стихи.
Очень достойная жизнь.

Я сравнила её с Андреевым, Груниным. У тех собственная судьба неотделима от судьбы страны и от той беды, что с страной произошла. У Тамариной же личностная обида превалирует: несправедливость судьбы – и еврейка-то оеа, и сирота, и заключённая, и вот старость в одиночестве – рядом нет близких.
Она за пределы своего «я» - не вышла. Свою судьбу воспринимал, как несчастливую, со многими незаслуженными испытаниями.
 
А у кого она счастливая? И как можно быть счастливой в несчастливое для всего народа, страны время!
У Тамариной, как у многих (Солженицын, Макшеев, Ахматова), судьба неразрывно связана с тем, что происходило в стране – с победой Зла. Кто Злу служил – был благополучен, кто противостоял – сидел по тюрьмам и в лагерях. Тамарина старалась «устроиться», даже была вынуждена дать «подписку», т.е. согласилась стать сексотом. Что на ней «висит» - не известно. Но ареста не избежала, была осуждена на 25 лет.

...И ещё вспомнили Евдокию Давыденко – год со дня смерти. Ольга читала её стихи. Такие хорошие, вроде бы бесхитростные, но талантливо описывающие наше время стихи, возмущение простой женщины этим временем.

И разошлись на каникулы.
***

…А ветер в эту ночь
Стучался тихо в окна.

Как человек, точь-в-точь,
Водил рукой по стеклам,
По запертым дверям,
По рыжей черепице,
Бродил по пустырям,
Мешал котам и птицам.
Свистел, как адмирал,
В свистки замочных скважин
И во дворах играл
С обрывками бумажек.
Вертелся и шутил,
(И ночь спокойно длилась),
Он - как ребенок был…
Но что-то изменилось,
И ветер вдруг завыл
По-волчьи в трубах спящих,
Как будто кто открыл
Пандоры древний ящик,
И вырвались на свет
Визжащие уроды,
Которые сто лет
Не видели свободы.
И тот, кто здесь играл
Листвой по тротуарам,
Вдруг к полночи предстал
Свирепым ураганом,
Не помнящим добра,
Отринувшим сомненья.
И вот уж не игра
Снаружи, а сраженье.
Он налетал и гнул,
И корчил злые рожи,
За обшлага тянул
И задирал прохожих.
И тем, кто был в пути,
Кто просто припозднился,
Он не давал пройти,
Наотмашь бил по лицам.
А тех, кто отступал,
Кто говорил: "Так лучше",
Он яростно швырял
На мусорные кучи.
И ясно дал понять,
Что просьбы о пощаде
Он не готов принять -
Он здесь другого ради:
Разрушить! Раздавить!
Развеять… Как придется…
И город, может быть,
Рассвета не дождется.
Он нервничал, спешил
К утру закончить дело,
И все вокруг крушил
Неистово, умело.
Откуда-то пригнал
Волну болотной грязи,
Все провода порвал,
Лишив тепла и связи.
Стал город, как тюрьма,
В которой псы взбесились.
И только лишь дома
Ему не подчинились.
Как он ни нападал
На стены, пасть раззявив,
Дом каждый устоял,
Храня своих хозяев.
Которые и знать
Не знали, что там с ветром,
И продолжали спать
И видеть сны при этом,
Доверившись замкам
До самого рассвета
И думая, что там -
Снаружи - просто лето.

2011 г.