Жизнь мамы. Глава 1

Глава1. Мое раннее детство.
В конце мая 1930 года в артиллерийском училище в Одессе был выпускной вечер,на который были приглашены девушки из расположенного напротив педагогического техникума. И вот в актовом зале пары закружились в вальсе – статные военные-артиллеристы и  юные, немного робкие будущие учительницы.
-Разрешите пригласить Вас?
Высокий загорелый молодой человек склонился к изящной красивой девушке в синеньком платьице. Девушка  кивнула и пара вошла в круг танцующих.
-Разрешите представиться – лейтенант Семен Кальянов.
-Аня... Аня Кисина.
-Вы одесситка?
-Да, а Вы?
-Я родился в Саратовской губернии в селе Кубасово. Родители-крестьяне, отец- Михаил, мама Василиса. У меня три брата – два Ивана, Григорий и сестра Ольга.
После вечера Семен проводил Аню домой. Она жила в доме на улице Гоголя напротив дома знаменитого хирурга- офтальмолога Филатова, будущего академика и основателя Института глазных болезней. Отец Анны Моисей Кисин был талантливым и известным в Одессе инженером, до сих пор в этом городе остались построенные им дома. В 1915 году семья Моисея и его жены Ребекки пережила еврейский погром, это было очень страшно,  Ребекка спрятала своих детей в подвале и поэтому они уцелели.
Ребекка умерла в молодом возрасте от рака груди  и Моисей женился еще раз. Дети не нашли общего языка с мачехой, довольно рано ушли из дома и начали самостоятельную жизнь. У Ани было трое братьев – Лева, Боря, Леонид и сестра Дина. Леонид погиб в гражданскую войну, Лева умер от туберкулеза после Великой Отечественной войны. Борис воевал  во время Второй мировой войны в 1939 году в Польше, был крупным военачальником, но судьба у него сложилась трагически -он застрелился во время Великой Отечественной войны.
До встречи с Семеном за Аней ухаживал один известный военачальник, герой гражданской войны. Но он был женат и хотел оставить семью, чтобы жениться на Анне. И, когда она была в раздумьях, к ней пришла жена этого военачальника в слезах и попросила не разрушать семью.
 -Вы еще молодая, у вас будет счастье, - сказала она.
Аня подумала и решила, что на чужом несчастье своего счастья не построишь и отказала ему.
Аня и Семен гуляли по бульвару Фельдмана, будущему Приморскому бульвару и разговаривали обо всем. Аня очень много читала, переслушала все оперы и пересмотрела все балеты в Одесском оперном театре. Семену было очень интересно с ней, да и к тому же она была просто красавица. Запах цветущей акации смешивался с запахом моря и молодые конечно же полюбили друг друга.
В еврейских семьях не приветствовали браки с русскими.  Но Моисей любил своих детей и хотел им счастья, поэтому в конце концов согласился на этот брак.
В 1931 году родилась я. Мое имя мне всегда не очень нравилось, но, мне кажется, оно соответствует характеру. В переводе Раиса-легкая. Когда я родилась, вся многочисленная родня очень обрадовалась. И, как вспоминала мама, первый год я была настоящей куколкой. Меня наряжали в самые красивые одежки, возили в красивой коляске по Дерибасовской. И хотя в солнечной веселой Одессе я прожила только год, думаю, что вирусом жизнелюбия его жителей я успела заразиться.
Спустя год после окончания училища отца послали на службу в Читу и мы с мамой поехали с ним. По дороге пропал багажный вагон. Он был последний и его попросту отцепили на какой-то станции и украли. Так мы остались без чемоданов, в которых были все наши вещи. В Чите отец служил в артиллерийских войсках, а мама заведовала детским садиком для детей военных. Жили мы в доме на опушке леса, помню, что мы ходили собирать грибы в лес. И мы прожили там до 1937 года. Мама вспоминала, как она шла через поле к папе в часть и несла меня на руках. А я была уже довольно упитанная, здоровье у мамы было слабое и ей было тяжело меня тащить. И мама подумала: если бы был мешок с золотом, я бы его бросила. Но доченька…. Это дороже золота.
Папа очень любил детей. И мне вспоминается, как он всегда грел на печке простынку, когда укладывал меня спать. Любил, когда отдыхал, посадить меня к себе на живот и спрашивал:
-Дочка, какие у меня брови.
-Пшеничные (он был русый), -отвечала я и ему это очень нравилось.
В 1935 году в Читу с проверкой приезжал Блюхер, он побывал в садике и спросил маму, в чем они нуждаются. Мама сказала, что не хватает игрушек. И через какое-то время Блюхер прислал целый прицеп игрушек.
В 1937 году родилась моя сестра - Люда и тогда же в семье Семена Кальянова произошла трагедия. Один из братьев (Григорий) написал на их отца и на старшего брата Ивана донос об их участии в Тамбовском восстании и их арестовали. А Семена выгнали из армии, как родственника «врагов народа». Это было тяжелое время. Клеймо врага народа ломало жизнь людей независимо от прежних заслуг, профессий и званий. К счастью, отца не арестовали и мы в 1937 году уехали в Сталинград. Мы пересаживались с одного поезда на другой в Москве и мне запомнился красивый город с большими домами (после провинциальной Читы). Я говорила родителям: «Хочу, чтобы все эти дома были мои». Мы с родителями пошли на Красную площадь и в Мавзолей. У меня была кукла, а с куклой в Мавзолей не пускали. И вот мы отстояли очередь, зашли сначала с отцом, а потом еще одну очередь и я пошла второй раз с мамой. Я, конечно, не понимала, кто там лежит, но все-таки мне запомнился этот поход.
 В Сталинграде жил старший брат Семена дядя Ваня по прозвищу «Американец», которого отец очень любил. Свое прозвище он получил за то, что в начале века  он съездил в Америку на заработки, жил там где-то до 1905 года, а потом вернулся домой, но приобрел это прозвище. И какое-то время наша семья прожила в семье дяди Вани и тети Поли.
Отец пошел работать на завод Баррикады снабженцем, а мама работала заведующей детского сада. Первые два года семья жила при садике, потом получили квартиру в семиблочном Доме Коммуны. Мне вспоминается, что при садике жил сторож-украинец, он часто ругался матом. И я научилась ругаться матом на украинском. А в доме Коммуны у нас была коммунальная квартира. В одной комнате жили мы, а в другой – моряк с женой. Удобства были в квартире, а мыться ходили в баню.
Сталинград был довольно крупным промышленным городом. В городе было три основных завода- тракторный (до войны на нем делали трактора, а потом танки), в его строительстве принимали участие австрийцы; Красный Октябрь, его помогали строить французские специалисты, на заводе разливали сталь, и Баррикады, построенные англичанами. Возле завода Баррикады были «английские» дома, в них жили специалисты. Подруга мамы Клавдия Антоновна вышла замуж за строителя-австрийца, его фамилия была Пятикари и у них родился сын Валера. В начале Второй мировой войны всех иностранных специалистов выслали из СССР.
Довоенное время было не очень сытым, но веселым. Родители работали, жили достаточно хорошо, не голодали. Мое детство проходило на улице. Я была  лидером, заводилой во всех играх. Играли в лапту, казаки-разбойники, и везде я хотела быть ведущей. Самой любимой и интересной игрой была лапта. За нашим семиблочным Домом Коммуны начиналась степь, что и нужно было для этой игры.
Для справки: Лапта; — русская народная командная игра с мячом и битой. Игра проводится на естественной площадке. Цель игры — ударом биты послать мяч как можно дальше и пробежать поочерёдно до противоположной стороны и обратно, не дав противнику «осалить» себя пойманным мячом. За удачные пробежки команде начисляются очки. Яркую характеристику лапте дал известный русский писатель Куприн, Александр Иванович: «Эта народная игра — одна из самых интересных и полезных игр. В лапте нужны находчивость, глубокое дыхание, верность своей партии, внимательность, изворотливость, быстрый бег, меткий глаз, твёрдость руки и вечная уверенность в том, что тебя не победят. Трусам и лентяям в этой игре нет места».
В лапте я всегда говорила: я мать, мать выбирала игроков в команду. Дети как-то раз даже обиделись на меня и не хотели дружить из-за этого. Но обиды были недолгие, все росли дружные и веселые, дух коллективизма был очень силен. И в то небогатое время находилось много радостей жизни. Напротив нашего дома был ледник. Лед в нем замораживали зимой и он не таял все лето (при 40-градусной жаре!). Он был как-то хитро устроен- высотой 1,5-2 метра и длиной с наш дом, огражден щитами и засыпан сверху опилками. Лед рубили и продавали на вес, а детвора  во дворе хватала кусочки отлетевшего льда и быстро засовывала их за щеку. Мама покупала лед и делала нам мороженое.
Второй радостью была продавщица конфет возле дома. Детвора натирала 2-х-копеечную монету ртутью и выдавала ее за 10-тикопеечную. Я нашла дома градусник, разбила его и после нехитрой операции накупила конфет.
Сегодняшним детям, пресыщенным очень многим, кроме родительской любви, трудно понять такие радости детей военного времени. Был коллективизм в людях, люди были дружны и добры друг к другу. Все были более-менее равны, не было такого расслоения, как сегодня.
Я всегда была свободолюбивой во всем. Дядя Ваня «американец» подарил мне туфельки из крокодиловой кожи. Они были очень красивые, но мне хотелось бегать босиком. И я схватила их и начала долбать об стенку дома. И мне, конечно, попало, но никогда меня не трогали пальцем – ни отец, ни мать. Но авторитет был высочайший, особенно у отца. Когда меня надо было загнать домой со двора, первой в форточке появлялась бабушка:
-Рая, домой,
-Сейчас, сейчас, -и дальше гоняю по двору.
-Рая, домой, кушать, - кричит мама.
-Сейчас, мамочка, бегу.
И только в форточке появлялась тень отца, я стремглав мчалась домой. Так я любила и уважала отца. Он никогда не бил детей, но однажды ремень в руках отца я увидела. У него была опасная бритва и как-то я взяла ее, чтобы починить карандаши и нечаянно сломала, положила на место и ничего ему не сказала.
-Кто это сделал?- спросил отец.
-Не я.
-Тогда Люда.
-Нет, не я, -сказала Люда.
 Тогда отец взял ремень и сказал:
-Если не ты, значит Рая. Надо ее наказать. Будем наказывать?
-Да, - сказала Люда.
-А тебе не жалко ее, ей будет больно, она будет плакать.
-Нет, не будем ее наказывать, - подумав, сказала Люда.
В 7 лет в 1938 году я пошла в первый класс. Училась я хорошо и после окончания второго класса чуть не попала в лагерь-мечту всей советской детворы – Артек. Когда я «на отлично» закончила второй класс, мама пошла в районо, отнесла туда справки, написала заявление и сказала мне: «Поедешь в Артек».
Я на радостях прибежала во двор, сообщила всем девчонкам, что летом поеду в Артек. Об этом услышала Кимка Смольянинова, рассказала все маме. Та пошла в районо и заявила:
-Как это так, моя дочка закончила третий класс «на отлично», а Кальянова только второй.
И в Артек поехала   Кимка. А я поняла, что болтать раньше времени о чем-то хорошем не стоит даже в кругу подруг.
Я была хулиганкой, но не злой. Как-то в третьем классе я услышала от сторожа песню матроса, она мне понравилась. И вот я села на подоконнике, и затянула:
«Зачем ты, мать, меня родила. Зачем на свет ты пустила?
Судьбой несчастной наградила, костюм матроса мне дала?
Костюм матроса презирают, нигде прохода не дают.
Ведь нами тюрьмы заполняют, под суд военных отдают».
Мимо шла директриса, услышала и стянула меня с подоконника, пожаловалась родителям.
В войну у нас ходили всякие частушки и песенки и одна запомнилась на всю жизнь. Вот она.
Юный Фриц, любимец мамин в класс идет сдавать экзамен.
Задают ему вопрос: для чего фашисту нос?
Чтоб вынюхивать измены и строчить на всех донос.
Для чего фашисту ноги? Чтобы топать по дороге.
Левый-правый, ать-два. Для чего же голова?
Чтоб носить стальную каску или газовую маску
И не думать ничего. Фюрер мыслит за него.
Похвалил профессор Фрица «Этот парень пригодится,
Из такого молодца можно сделать подлеца.
Рада мама, счастлив папа-
Фрица приняли в гестапо".
Я часто ездила в гости к  дяде Ване-«американцу» и тете Поле. Они жили недалеко от центра города на станции Волгоград-2 в частном доме. У дяди Вани не было своих детей, он воспитывал тети Полину дочь Клаву. И он очень любил нас с Людой. Я помню, до войны мы часто собирались у дяди Вани. Садились во дворе и пели песни, мама знала много романсов. У них была очень дружная семья, в гости часто приходили племянники и я любила к ним ездить. Ехать надо было на двух трамваях. Один доходил от Баррикад до центра города, а второй шел к тете Полиному дому. По дороге там, где заворачивал трамвай, была аптека. И с этой аптекой связано одно интересное событие. Накануне войны мне приснился сон: я еду на трамвае, подъезжаю к этой аптеке, а около нее лежит очень много денег-медных монет. И вскоре началась война. А потом я где-то услышала, что деньги во сне – это к войне. И мне, хоть я  никогда не верила снам, все-таки запомнился этот сон. Потом в моей жизни был еще один вещий сон, приснившийся маме, когда погиб отец. Но об этом позже.
http://proza.ru/2020/06/23/1582