Дело о похищенном колобке

В кабинет постучали. Участковый оторвался от бумаг, хрустнул затекшей спиной и разрешил:
– Войдите.
Дверь осторожно приоткрылась, в щель просунулась лохматая курносая голова. Она тряхнула рыжей бородой и тихо спросила:
– Можно?
– Да, да.
Голова показалась целиком. К ней прилагались рубаха, штаны и галоши – всё надетое на щуплое, морщинистое тело.
Посетитель подошёл к столу.
– Доброго, значит, здоровьичка, господин участковый.
– Ну, какой же я господин, – улыбнулся хозяин кабинета. – Я – товарищ. Здравствуйте. Присаживайтесь. Вы кто?
– Я значит это… Дед, – тут же признался Дед. И сел.
Участковый мысленно похвалил себя за умение вызывать людей на откровенность, а вслух сказал:
– Ну, а я Сан Саныч. Человек у вас новый, меня ещё многие не знают. По какому делу?
Дед как-то неумело скривился и затараторил:
– Я это… Не подумайте госпо… товарищ Сан Саныч, что сам. Это всё Бабка. Иди говорит, подай это, значит, заявление. А я ей говорю, зачем заявление. И без заявления как-нибудь триста лет жили, значит, и ещё проживём…
Участковый перебил:
– Вы не суетитесь. Излагайте толком. Что случилось?
– Кража, – неожиданно ляпнул Дед. И замолчал, как будто сам испугался.
– Что украдено?
– Я ей говорил же, что не надо студить, – опять залопотал посетитель. – Порежь ты его на столе, положи это, значит, на полотенце да подожди чуток. Нет, гнёт своё…
– Что украдено-то?
– Колобок.
Участковый поднял густую молодецкую бровь. Правую.
– Не понял?
– Колобок пропал, – прошептал Дед. – А ведь я ей говорил, не клади на подоконник. Вдруг мухи, или что. А она, значит, своё… Вот и пожалуйста. Стибрили.
Сан Саныч откинулся на спинку стула, выдвинул ящик стола и достал чистый, как родниковая гладь, лист бумаги.
– Значит так, товарищ Дед, попрошу изложить всё как было в письменном виде.
Дед услышал просьбу и сразу будто уменьшился вдвое.
– А я товарищ Сан Саныч это, значит, грамоте не обучен. Я по плотницкому делу больше. Там баньку срубить, али рамы оконные поправить. А с писаниной незнаком, нет. Не принято у нас.
– Да как же вы заявление пришли оформлять? – хитро улыбнулся участковый.
– А я устно. Как бы, – нашёлся Дед.
– Ладно. Что ж. Устно так устно. Давайте уточним. Выходит, у вас украли Колобок. Или Колобка? Как вернее?
– А и так, и так можно. Всё равно спёрли.
– Сегодня?
– Так точно. Утром. То есть нет. Вчера. Вечером.
– Утром или вечером?
– Вечером. Я же ей говорил, а она…
– Вчера вечером украден Колобок. Где?
– На подоконнике. С подоконника, значит.
– А проживаете по адресу?
– Проживаем непременно. На Заречной, значит, на улице. В тринадцатом доме. У реки. И фасад белёный. Всё честь по чести.
Участковый прищурился на гостя:
– Теперь объясните мне, уважаемый, толком, что такое Колобок? Что именно у вас украли?
Дед недоумённо замигал.
– Ну, как же. Значит… – и затянул в волнении: – По сусекам помела, по амбару поскребла…
– А конкретнее? – нахмурился Сан Саныч.
Мелькнуло подозрение, что Дед водит его за нос.
– А то ж, Бабка испекла. Я тут ни причём, товарищ… Стрельнуло что-то в голову несуразное под вечер. Ну, возьми, да и ляпни, испеки, мол, Бабка, Колобок. А она и давай печь.
– Булка что ли?
– Круглая, – выдохнул Дед. – Принято у нас так. На роду написано. А я вообще только это, значит, попросил. И вот. Но Бабка завелась. Иди, говорит, заявляй. Ущерб, значит. Наказать супостата…
– Понятно.
Участковый встал из-за стола, поправил гимнастёрку и снял со спинки стула портупею.
– Идёмте, товарищ Дед. Осмотрим, так сказать, место преступления.

Участковый запер дверь конторы на висячий замок, сунул ключ в карман и широким шагом двинулся по Заречной улице. Улица в деревне была одна. Но длинная, с накатанной телегами дорогой, и кое-где высокими тополями, упиравшими острые макушки прямо в небо. Дед семенил сзади, потряхивая бородой и хлопая глубокими галошами по лодыжкам.
С обстановкой во вверенном ему поселении Сан Саныч был знаком. В общих чертах. Народец шебутной, разный, но по большей части смирный. Хотя к правонарушениям способный.
– А здесь кто проживает? – обратился он к своему провожатому, показывая на полуразвалившийся домишко с поваленным палисадником, но на удивление крепкой печной трубой.
– А это, значит, – почему-то оживился Дед, – старика Емельяна усадебка. Он, поговаривают, недавно полный соцпакет в райцентре выбил. Связи-то у него, видать, ого-го какие. Ещё бы, ведь с щучьим племенем водится. По молодости всё на печи разъезжал, невест перебрал – не сосчитать!
В голосе рассказчика промелькнули завистливые нотки.
– Нынче дома сидит. Храпит день и ночь, бездельник. А ребятишки ему, значит, вохлонтёры, кажну неделю всё готовенькое носят...
– Понятно. Не нарушает.
– Не. Не нарушает, значит, – разочарованно протянул Дед.
– А тут кто?
– А тут племянник мой двоюродный. С женой. Ох, сварливая она у него. Вот уж этой только волю дай. Если вожжа под хвост попадёт, она тебе, значит, и не посмотрит. И нарушит, и не моргнёт. А племяш мой тихий. Он и слова поперёк…
– Способная значит?
– Кто?
– Ну, жена его. Склонность имеет к правонарушениям?
– Име-е-ет. Ещё как имеет, – охотно закивал Дед. – Заносчивая больно. Они раньше на море синем жили. Он рыбу неводом ловил. Да что-то не сложилось, видать. Сюда вот перебрались.
– Ясно, – вполголоса подвёл итог участковый, – Номер шесть. Запомним.
Они перешли на другую сторону, миновали чью-то свежую поленницу, обогнули колодец и остановились у тринадцатого дома.
– Пожалуйте вот сюда, товарищ Сан Саныч, – Дед отворил калитку.
– Что ж, начнём осмотр места преступления, так сказать. Куда выходит окно, на котором имущество ваше кулинарное хранилось?
– В огород, вестимо. Из кухоньки.
Они прошли в сени, разулись, вошли на кухню. На лавке скучала Бабка. Она тут же всплеснула руками и вскочила как по стойке смирно:
– Ох, батюшки! Гости у нас. Ты чего ж, старый, не предупредил-то. Я бы и пирожков и самогон…
Дед, услышав «самогон», втихую закатил глаза и показал ладонью по горлу.
Бабка мигом осеклась.
Участковый сделал вид, что не заметил, и властным голосом представился:
– Участковый Погуляйко. Сан Саныч. Прибыл для осмотра места преступления.
– А отобедать? – вкратчиво осведомился Дед.
– Не беспокойтесь. Давайте к делу. Где всё произошло?
Бабка с Дедом наперебой, перебивая друг друга и повторяясь, рассказали всё ту же сказку, как вчера вечером ни с того ни с сего скребли по сусекам, по амбару, потом тесто месили, пекли Колобок и положили на подоконник остывать.
– Ты положила, не я, – завершил Дед длинные тирады.
– А что дальше было?
Бабка строго покосилась на Деда.
– А дальше – хвать! – нету Колобка. А ведь не бояре, поди, всё своим трудом непосильным да стараниями нажито, – заголосила. – И вот лишились последнего! Так вы уж, товарищ-мил участковый, подсобите в несчастьи-то. Изловите супостата. Верните нажитое.
– Вернём. Не сомневайтесь, – кивнул участковый. – Сами кого-нибудь подозреваете?
Дед с Бабкой переглянулись и растерянно пожали плечами.
– Так, ясно. А сейчас дозвольте осмотреть.
Сан Саныч вынул из кармана складную лупу и показал на окно.
– Отворено было вчера?
– А как же, – кивнул Дед. – Студить это, значит, поставила. А ведь я говорил…
Участковый отвернулся и стал разглядывать в лупу подоконник.
Наступила тишина.
Он отыскал крошки похожие на хлебные. В количестве пяти штук. Поднял одну на пальце, попробовал. Точно, – хлебная. И две дохлых мухи. Пробовать не стал. Так-так… Показания потерпевших отчасти подтвердились.
– А за окном смотрели?
– Не-е… – ответил Дед.
– Попрошу оставаться на своих местах.
Хозяева замерли. Участковый вышел в сени, обулся, обогнул дом. Под окном обнаружились буйные заросли. После утренней сырости следов на земле видно не было, но со стороны огорода Сан Саныч намётанным глазом охотника разыскал местами примятую траву.
– Так-так… – прошептал он и вернулся под окно.
Бабка с Дедом не без любопытства поглядывали на него из кухни и о чём-то шушукались.
«Самогон перепрятывают – усмехнулся про себя участковый. – Малые объёмы в личных целях». Но тут же остановился. На хилой завалинке, между щепками торчал здоровенный пучок серой шерсти.
Сан Саныч взял улику, понюхал. «Волчья». Понюхал ещё разок. «Точно волчья». Этих прохиндеев, хоть бы и сказочных, он чуял за версту. Нарушители. Все как один. А к нарушителям пощады нет. Завернул шерсть в бумажку, надёжно застегнул в нагрудном кармане и кликнул Деда.
– Ваше заявление о хищении хлебобулочного изделия под названием Колобок подтверждается. Так что следствие по делу открыто. О результатах будете извещены дополнительно.
– А отобедать изволите, – пригласила Бабка.
– Извиняюсь, – Сан Саныч потёр руки. – Как говорится, делу время, обеду час. Разрешите откланяться. Провожать не надо.

Торопиться – кур смешить. Поэтому Сан Саныч вернулся в кабинет и достал из шкафа толстую папку. На обложке было выведено крупными буквами: «Справка Т.1».
Участковый сел за стол и открыл на странице «Оглавление».
«Дядька Черномор (он же Злой Колдун), Горыныч (он же Змей)… – фамилии правонарушителей шли почему-то не по алфавиту. Не хорошо. Поправить бы надо. – Баба Яга, Кикимора (болотная), Чудо-Юдо, Леший, Лиса, Мачеха… ага вот… Волк».
Первое, что было сказано про Волка, его кличка – Серый. Сан Саныч вынул из кармана шерсть, повертел на свет – серая. Самая, что ни на есть. Улика! Он пробежал глазами по перечню совершённых деяний: покушение на семерых козлят, кража коня у Ивана-царевича (мелким почерком: вину искупил раскаянием и помощью в поисках Жар-птицы. Записано со слов Ивана), причинение моральной травмы Перепёлке. Не густо. Перевернул страницу. Между листами оказались вклеены две потрёпанные бумажки. В одной – "Заявление на Лису" о причинении тяжкого вреда здоровью путём хитрого обмана, в другой ещё одно заявление. Опять на Лису. За вред, причинённый отмораживанием хвоста в проруби. И надпись неразборчиво: свидетели – мужики. Что ж, ясно. Неоднократно привлекался в качестве обвиняемого и потерпевшего. Хитёр! Теперь надо бы повидать супостата. Нагряну-ка к нему в гости, решил участковый. И сверил адрес.

Волчья лубяная избушка на самом краю деревни оказалась выстроена, как по заграничному патенту. С крепкими стенами, черепичной крышей. Ладная. Участковый поднялся на крыльцо, постучал. Откуда-то из глубины дома донёсся детский крик. Потом послышался звук множества шагов, дверь скрипнула и отворилась.
На пороге появился Волк. В широкой косоворотке и полосатых шароварах. Держа на лапах двух козлят. А рядом крутились ещё трое, дёргали его за штанину и капризничали:
– Ну пойдём, пойдём поиграем!
– Дядя Во, я хочу на травке поваляться!
– Играть! Дядьво!
Волк виновато улыбнулся:
– Чем обязан, господин хороший?
Сан Саныч представился:
– Я ваш новый участковый, Погуляйко. По делу.
– Минуту.
Хозяин увёл козлят в горницу и шёпотом наказал:
– Так, разбойники, вот вам соломенные чучелки, жуйте тихо. А мне надо поговорить с дядей. Скоро вернусь.
Устроились на крылечке.
Сан Саныч, поборов удивление, откашлялся.
– Дядя Во?
– Да, беда, – усмехнулся Волк. – Коза на целый день в райцентр укатила, а мне вот сплавила своих. Семерых! Ну, по-соседски. Не откажешь ведь. Как-то бы до вечера с ними дотерпеть, – и вздохнул.
– Думаете, продержитесь?
– Не знаю уж…
Рука участкового невольно потянулась к кобуре револьвера.
Волк заметил и расхохотался.
– Да не смешите, господин Погуляйко! Сказок обчитались?
Сан Саныч натянуто улыбнулся.
– Ну, сказок не сказок, а справочку по вам, гражданин Волк, прочёл. Покушение на козлят там чёрным по белому числится.
– Ага. Покушение, как же! – хмыкнул Волк. – триста лет как заезжий писарь не вовремя мимо проходил. А я водиться с этими архаровцами оставался. Так они меня заставили в сказку играть, чертяки. «Ко-козлятушки… это я, ваша ма-матушка пришла, творога…» или «молока»… я уж и слов-то не помню. А этот прохиндей давай строчить. Вот и получилась сказка на мою голову. Потом кое-как опровержения в прессе добился. Не читали?
– Не читал, – признался участковый. – Значит, говорите, ошибочка вышла?
– Разумеется. Я ж могу охранную грамоту от Ивана-царевича показать.
– А это, выходит, тоже ошибка? – Погуляйко достал из кармана клочок шерсти. – Ваша?
Волк полез в задний карман за очками. Надел. Прищурился.
– Вроде как, – он лениво почесал правый бок.
– Да вот не «вроде», а так и есть. Теперь потрудитесь объяснить, как ваша шерсть оказалась у дома Деда с Бабкой?
– Это у которых? Тех, что с разбитым корытом или Колобком? – Волк удивился так искренне, что участковый тут же почувствовал условно-досрочное разочарование.
– С Колобком.
На этот раз Волк искренне почесал затылок.
– Понятия не имею. А что?
– Колобок вчера вечером украден. Вот я и выясняю…
Серый просветлел.
– Вечером, говорите? Так Коза ж вчера вечером заполночь вернулась. У неё, как бы это сказать, только между нами, шуры-муры тут с одним... А я вон, с ребятишками, – Волк кивнул в сторону хаты, – сидел. Уговорила – как не помочь! Поздняя любовь. Я ж понимаю.
Сан Саныч разочарованно передёрнул плечами. Алиби. Проверить, конечно, надо бы. Но и так ясно – от семерых козлят не сбежишь.
– К тому же мне мучного нельзя, – прошептал Волк, – я на диете. Углеводы – ни-ни. Но интересно, конечно, кому эта говорящая булка нынче понадобилась?
– Что значит «говорящая»? – опешил участковый.
– Э, да вы, я смотрю, со сказками не на «ты». Ничего, дело наживное. Привыкнете. Колобок – он говорящий и есть. Бабкин рецепт. Честь по чести.
Открылась дверь, высунулись головы трёх козлят.
– Дядя Во! Ну, айда играть! Айда!
Серый пожал плечами.
– Долг соседский! Извиняйте, господин Погуляйко. Пора.
Участковый остался один на один с клочком серой шерсти в кармане и размышлениями под фуражкой. Что-то пока совсем не сходилось в этой странной истории…

– Так Колобок, выходит, у вас говорящий?
Бабка молча кивнула.
– А у нас других отродясь не бывало. Это ж вот, значит, если там пирожки с капустой или вареники с творогом – те да, слова из них не вытянешь, – пустился в объяснения Дед, – а Колобок разговорчивый. Не сразу конечно, остынет сначала и давай… по-человечьи стрекотать.
– Почему же вы сразу не сказали?
– А дак это… – Бабка развела руками, – общеизвестный факт. Об ём и в сказке писано.
– Здесь я решаю, – отрезал Сан Саныч, – что факт, а что не факт. Попрошу в следующий раз не вводить в заблуждение. Ещё дополнительные сведения имеются?
Хозяева растерянно пожали плечами.
Но участковый не сдавался.
– Расскажите, а что за рецепт приготовления вашего Колобка?
– Ну, – начал Дед, – тут моя, значит, роль маленькая. – Только кричу: «Испеки мне, Бабка, Колобок!» А дальше уж…
– Что дальше? – Погуляйко уставился на Бабку.
– А дальше я… по сусекам скребу, амбар мету, муки малость собираю.
– А зачем скребёте? Почему вон, из пакета обычную «Ивановскую» не взять? Первый сорт.
Бабка покачала головой:
– Мука, та, что в пакете – для еды. Не заговорённая она. А колобковая – по особому рецепту. Супротив рецепта никак нельзя.
– Ишь ты. Заговорённая. Ясно. А потом?
– Так это, тесто готовлю. Водички подливаю, щепоть сахарку, напёрсток соли, яичко золотое подмешиваю…
– Что? – ошалел участковый.
– Подмешиваю.
– Да нет! Яичко? Какое?
– Золотое, – Бабка открыла холодильник и показала на яйца в поддоне. – Из этих вот.
– Позволите?
– А чёж нет.
Бабка достала яйцо и протянула Сан Санычу.
Тот взял осторожно. Покрутил. Вынул лупу из кармана и стал искать пробу. Есть. Аурум. 1000. Мать честная! Да не бывает такого… Чистое ж золото. Ну и ну. Вернул.
– Откуда оно у вас?
Дед усмехнулся и потряс рыжей бородкой:
– Вы, товарищ Сан Саныч, такие вопросики задаёте, будто, значит, сказок в детстве не читывали. Яйца, знамо дело, курочка Ряба несёт, – он ткнул пальцем в окошко. – Вон, во дворе прохаживается. Видите?
– Вижу то вижу, – прищурился участковый. – А что там в ваших сказках про вора написано? Кто Колобка свистнул тоже сказано?
Дед прикусил губу.
Бабка продолжила:
– Ну, вот, как только Мышка хвостиком махнёт…
– Стоп! А это кто такая? Не могла ли…
– Не, – отмахнулась Бабка, – это просто Мышка. Она только хвостиком машет да яйца золотые бьёт. Больше никто так не умеет. Мы-то со стариком пробовали, так до слёз себя довели. Золотое яйцо разбить – хвост мышиный нужен. А скрасть она – не! – не её дело.
– Что потом?
– Мну тесто, даю отстояться да в печь. А как готов станет Колобок, маслицем его мажу с зёрнышком маковым и ставлю остужаться.
– Говорил же, на стол надо было! – встрял Дед.
– Ну, чего ты заладил, – Бабка махнула на него рукой, – на подоконнике-то прохладнее. Кто ж знал, что такое вот… приключится.
– А Колобок ничего не сказал?
– Да вроде нет. Не успел остудиться, видать.
Сан Саныч аккуратно записал повторные показания потерпевших, без особого интереса осмотрел свидетелей – мышь с курицей – и откланялся. Задор его, так хорошо разгоревшийся от находки волчьей шерсти, угас. То, что Колобок оказался молчаливым, вообще пользы не принесло. И в голову участкового закралась подлая мыслишка: «Неужели, глухарь?» Он аккуратно выпроводил её вон и продолжал размышлять по дороге в кабинет: «Похищение всё же необычное. Кто-то позарился на булку. А яйца золотые не тронул. Неспроста».
В этот момент из-за угла послышался хриплый голос:
– Эй, товарищ! Дело есть.

Участковый оглянулся. На краю лавки, в густой тени старой липы примостился неизвестный. Худой, как щепка, усы веером, одетый в мятый парусиновый костюм, на макушке не модный картуз, а с лица почему-то такой же серый, как Волк. «Уж не родственник ли?»
– Участковый Погуляйко, – представился Погуляйко.
Неизвестный суетливо пригладил длинные уши, что свисали чуть не до пояса, и шёпотом сообщил:
– Я так и думал.
– А вы кто?
– Заяц. Местный.
– С Волком, часом, не родственники?
У Зайца вырвался нервный смешок и дёрнулся глаз. С головы свалился картуз.
– Ну, как сказать… разве что знакомые, – ответил он с кривой ухмылкой, засовывая головной убор в карман.
– А почему шёпотом?
Обладатель длинных ушей воровато огляделся по сторонам и, прикрыв лапой рот, объяснил:
– Во избежание. Вы присаживайтесь, товарищ. У меня к вам дело.
Сан Саныч смахнул с лавки пару сухих листьев, и, устроившись рядом, решил подыграть.
– Слушаю, – прошептал тихо.
Заяц огляделся ещё раз, сглотнул:
– Обнаружено проникновение.
– Что?
– Проникновение. Кто-то проник.
– Да знаю я, что такое проникновение. Куда проникли-то?
– К нам. В деревню.
– Так… Выкладывайте по порядку.
– Лучше покажу. Давайте за мной.
Он поманил участкового, и оба гуськом пересекли палисадник. Потом двор, миновали огород, по узкой тропинке через кусты, через кусты добрались до реки. Перешли её по бревну и углубились в лес.
– Далеко ещё? – поинтересовался Сан Саныч.
– Рядом, – остановился Заяц. – Тут.
И показал на крепкий, высотой в три нечеловеческих роста, деревянный забор.
– Ого! – присвистнул участковый. – Это ещё что такое.
– А вы не знаете?
– Я человек новый. Осваиваюсь. Так что просветите.
– Это наша граница. Мы ж как бы своим, закрытым сказочным кооперативом проживаем. Ну, те, что из народа. – он гордо ткнул себя лапой в грудь, – Коренные. А там, – показал в сторону забора, другие всякие. Больше выдуманные.
– Ну и?
– А вот вам и ну. Глядите.
Заяц подошёл ближе к забору, пошептал:
– Да где же она? Не эта. Не эта… А! Вот.
И легко отодвинул одну доску. В заборе засияла дыра.
– Проникновение!
– И как это вы его обнаружили?
– Вчера. Поздно уж. Пошёл на речку, вон там, у бревна, морковку мыть, и вдруг слышу: «Ш-р-р» – звук чужой.
Заяц продемонстрировал уши – поднял над головой, как две огромные антенны.
– У меня слух – зайчий! Вот я сюда и прокрался. Супостата не видал, а только приметил, что досочка отодвинута осталась… А сегодня глядь, вы по улице уж полдня как прохаживаетесь. Дед с Бабкой о том о сём поругиваются. Явно приключилось чего. Решил сообщить.
– Правильно поступили. Очень правильно.
Чутьё Сан Саныча обманывало редко. Точнее, только по выходным. Похоже «глухарь» заполучил-таки своё продолжение. Намётанным глазом участковый окинул забор, тропинку, и стал разглядывать хитрую доску. Ловко сделано.
Чтобы не испачкаться, достал из кармана газету с крупной надписью «Сказочная весть», постелил на землю. Опустился на колени, вынул лупу…
– Однако.
– Что там? – зашептал Заяц.
– Улика, – обрадованно заявил Сан Саныч, аккуратно выуживая из травы хлебную крошку. – У л и к а. Я ж говорил, чутьё.
– Вы молчали.
– Значит, правильно молчал, – лицо следователя светилось улыбкой.
Дальнейший осмотр результатов не дал.
– Починить бы надо, – Заяц кивнул на забор. – Я за инструментом сбегаю. Мигом.
Участковый его остановил:
– Погодите-ка. Починим завтра. А сейчас нужно оставить всё, как есть.
– Так ведь воры ж! Супостаты. А вдруг они опять за своё?
– Очень на это надеюсь, – усмехнулся участковый.

Сан Саныч для поимки лихоимцев предпочитал одну методу из двух. Либо догонять, либо караулить. Сейчас годилось второе. Но план, что созрел у него в голове, был не так прост.
Участковый поднялся, свернул газету трубочкой и вместе с лупой спрятал в карман.
– Товарищ Заяц, вы мне сегодня ещё понадобитесь. Нужна помощь в поимке супостата. Готовы?
– Так я завсегда, – косой выпрямил спину и приосанился. – Я ведь понимаю.
– Вот и хорошо. Никуда не отлучайтесь. Кстати, перепёлкой кричать умеете?
– Не приходилось как-то…
– Не беда. Поступим иначе. Вот вам специальное средство. Держите под рук… под лапой.
Погуляйко достал из брючного кармана утиный манок, крякнул в него пару раз и протянул Зайцу.
– Справитесь? Если что.
Тот тихонько дунул в свистульку.
– А потренироваться можно?
– Дома. Детали операции сообщу дополнительно. Сейчас пора возвращаться.
Расстались они у той же липы. Один, довольный своей сопричастностью к расследованию, уселся на скамью, а другой направился обратно, к Деду с Бабкой.
Бабка копошилась в огороде. Сан Саныч окликнул её из-за забора.
– Виноват, что снова беспокою, но разговор есть. Срочный.
– Что случилось? – всполошилась старая, отпипая калитку. – Неужели нашлась пропажа? А Дед, вот несчастье, только-только в лавку ушёл. Патрикевна нажужжала, что там как раз селёдку завезли. Тихоокеанскую. В масле…
– Нет, – перебил участковый, – пропажа, так сказать, в процессе. И Дед не нужен. Я по другому вопросу. Будем ловить на живца.
Бабка заморгала непонимающе.
– А кого ловить-то?
– Вора-лихоимца. Согласно оперативным данным, – видно было как лицо у Бабки вытянулось по струнке, – он может повторить противоправное деяние.
– Чего повтоить?..
– Кражу.
– А… – Бабка ещё больше растерялась, – нечего ж красть-то больше.
Сан Саныч вспомнил о поддоне с золотыми яйцами и про себя усмехнулся. Но вор, похоже, на яйца не зарился. Значит, расчёт верен.
– В том-то и дело. Нечего. Пока. Поэтому у меня и просьба. Надо бы ещё один Колобок испечь. Сможете?
Бабка почему-то отдала честь и отчеканила:
– Так точно.
И тут же спохватилась:
– А Дед, я ж говорю, вот напасть, в лавку…
– Он что, Колобка печь умеет?
Бабка невольно хохотнула:
– Ну, какой из него пекун! Горе одно. Но и без него никак. Пока не скажет: «Испеки мне, Бабка, Колобок!» – ничего не выйдет. Рецепт.
– Ясно. Как у вас всё строго.
Деда дожидались в горнице. Бабка поставила самовар, варенья малинового, сливок домашних. Про самогон заикаться побоялась. Да и гость, видать, не из пьющих.
– А надолго ли к нам приставлены? – поинтересовалась, как сели чай пить.
– Я человек служивый, – пожал плечами Сан Саныч, – Гадать не моё дело.
Он с удовольствием чуркал крепкий кипяток из блюдца вприкуску с вареньем.
– А жена как же? С вами али без?
– А я не обзавёлся ещё. Куда спешить.
– Оно конечно, – вздохнула хозяйка, – оно верно. Спешить не стоит. Видному молодцу и красавица найдётся. Вон хотя бы…
Она не успела договорить, как в дверях возник Дед. Всё такой же помятый, но теперь с пакетом в руке, из которого пахло селёдкой.
– Ох, ты! – удивился. – Гость дорогой. Уж не пропажа ли, значит, нашлась?
Сан Саныч отрицательно помотал головой и аккуратно изложил суть дела.
– …а как готов будет Колобок, попрошу вас положить его на то же место – на подоконник в кухне – ставни открыть, и до ночи у окна не появляться. Желательно бы и дверь притворить. А уж остальное предоставьте мне. Договорились?
Дед с Бабкой, за день привыкшие к уверенному тону участкового, как по команде ответили:
– Есть.
Когда Сан Саныч выходил из дому, за его спиной послышалось звонкое:
«Испеки мне, Бабка, Колобок!»
«Ну, – решил следователь, – заверте…

С приманкой дело шло на лад. На очереди стоял вопрос о засаде. Участковый аккуратно оглядел табельное оружие. Мало ли чего. Применять огнестрел, само собой, не собирался. Тем более против воришки. Но кто этот лиходей, пока ж не ясно. А значит, для верности, нужна дополнительная физическая сила. Чтоб без промашки. Времени подготовиться оставалось предостаточно.

Волк прибыл вовремя и с лопатой. На вопросительный взгляд участкового ответил уклончиво:
– На всякий случай.
В сумерках они незаметно перемахнули через плетень, подобрались ближе к кухонному окну, на котором уже красовался свеженький румяный Колобок, и затаились в кустах.


В уютных объятиях летнего вечера заснула сказочная деревня. Из-за леса медленно-медленно начал выплывать оранжевый изгиб луны. Притихли кузнечики, смолкли птицы, в воздухе повеяло прохладой. И Сан Саныча уже одолевала лёгкая дрёма, когда со стороны реки раздалось отчётливое утиное:
«КРЯ-КРЯ!»
Участковый глубоко вдохнул и насторожился.
– На свистульку похоже, – Волк перестал жевать соломинку.
– Так и есть.
– Подсадной? – со знанием дела уточнил Серый.
«В напарниках я не ошибся. Толковые», – отметил про себя Сан Саныч.
– Да. Супостат на подходе. Брать будем по моей команде.
Волк молча кивнул и покрепче сжал лопату.
– Только вы это, с инструментом-то поаккуратней, – усмехнулся участковый.
– Не волнуйтесь, – без малейшего намёка на улыбку ответил Серый. – Я ласковый.
Оба затаились.
Ни шагов, ни шороха травы, вообще ни единого звука не было слышно, когда возле окна появилась зловещая тень. Она замерла, помедлила мгновение, а потом одним движением смахнула Колобка в котомку.
– Стоять! – словно ружейный выстрел прогремел голос участкового. – Руки вверх! – эти слова он выкрикнул, уже рванувшись в сторону окна.
Но Волк оказался трижды проворнее. Он молнией метнулся из кустов и одним коротким ударом лопаты по голове – хрясь! – уложил незваного гостя. Тот рухнул, как подкошенный. Даже не пикнул.
Подбежал Сан Саныч. Покачал головой.
– Ну, ведь я предупреждал. Зачем же так…
– Для верности, – Серый аккуратно прислонил лопатку к стене и отряхнул штаны на коленях. – А вдруг волшебник? С ними, сами знаете, промедлишь, а потом ищи свищи.
Участковый не знал, но возражать не стал.
– Очухается?
– А то. Я ж тихонько.
В окно, держа перед собой тусклую керосиновую лампу, высунулся Дед и вежливо пожелал всем доброго здоровья. За его плечом маячила Бабка.
– С почином вас, значит, товарищ Сан Саныч.
– Спасибо.
– Живой ли?
Волк лениво сунул лапы в карманы.
– Живой. Чего ему сделается.
– А по виду и не скажешь.
Участковый поднял котомку, вынул Колобка, у которого на горячем ещё лице застыло безмолвное удивление, и протянул Бабке.
– Держите своё имущество. А остальное выясним утром. Разрешите? – он взял у Деда лампу и уже хотел было осмотреть тело поверженного супостата, как…
ТОТ внезапно вздрогнул, приоткрыл один изумрудный глаз, с мягким щелчком выпустил на лапах жёлтые когти…
подпрыгнул, одним ударом оцарапал Сан Санычу плечо, Волка цапнул за нос и…
бросился в темноту.
Дед с Бабкой охнули, разом отпрянув от окна.
– Ах, ты ж!.. – выругался Серый. Из глаз у него градом покатились слёзы. – Я ж говорил, беда с этими волшебниками. – Догоним?
– Не требуется, – участковый, не сделав ни шагу, спокойно осматривал порванную гимнастёрку. – Да, шустрый попался. – Он хитро прищурился вслед лихоимцу. – Ну-ну.
Волк развёл лапами:
– Да ведь уйдёт же…
– Это вряд ли. Тихо!
Они прислушались.
Буквально через минуту откуда-то из тишины ночного леса донёсся отчётливый звук, чертовски похожий на удар лопатой по голове.
Сан Саныч мягко улыбнулся.
– Вот и ладушки.
Волк, начиная догадываться в чём дело одобрительно покачал головой:
– Запасной план?
– Вроде того, – кивнул Сан Саныч, как вдруг заметил что-то у завалинки.
Он подошёл, наклонился и с удивлением поднял перед собой… сапоги. Ну, как сапоги. Сапожки. Два. Оба красные.
– Супостатовы, – констатировал Серый. – Выпрыгнул, похоже.
– Выпрыгнешь тут, – откликнулся участковый, – когда тебя лопатой… Не в курсе, чей реквизит? – повернулся он к Волку.
– Начинаю догадываться, – ухмыльнулся тот.
– Вот и хорошо. Теперь пойдём, пожалуй, установим личность, так сказать. Надеюсь, крепкий на лобную кость товарищ.
– И я с вами, – из-за угла появился Дед.
Они вышли за ограду и направились вниз, к реке.

«Товарищ» лежал у кооперативного забора, абсолютно недвижим, босой, и опять растянувшись во весь рост. Над ним сочувственно склонился Заяц. С лопатой.
– Привет, сосед! – Волк похлопал косого по плечу. – Вот не ожидал. Одно дело свистнуть, другое…
– Я ведь просил только доску прикрепить, чтоб обратный ход отрезать, – улыбался участковый, – а вы… с инициативой.
– С душой! – виновато пробормотал Заяц. – И потом, с кем поведёшься… – он украдкой глянул на Серого. – Ненароком я. Лопатку прихватил, чтоб морковки копнуть на обратном пути. А тут вон как. Пригодилась.
Он наклонился к разбойнику и облегчённо вздохнул:
– Дышит.