Как Наталия Николаевна приручила дракона

…Благодарен Вам, Вы спасли мне мою жизнь,
Где работал с девяти до девяти
Оставляя на подносах всю свою жизнь…. (с)

        Дорогой читатель! Около трех лет назад я полностью прекратила попытки написать что-либо высокохудожественное. Все свои способности (которые, к слову, сложно назвать незаурядными), с тех пор я направила в русло преподавательской и научной деятельности, о чем ни сколько не жалею. Мой сегодняшний рассказ не стоит воспринимать как возвращение к былому. Он, скорее, логическое продолжение того, чем я сейчас занимаюсь.

        Эта история, которая конечно мною не выдумана, началась в далеком 2012 году, в тот миг, когда я впервые переступила порог университета, в котором мне предстояло проучиться целых пять с половиной лет. На тот момент мне было каких-то 17 лет и 9 месяцев, в связи с чем я не отличалась умом и сообразительностью. Пределом счастья для меня тогда стал тот факт, что я единственная в группе филологов из 14 человек понимала, что такое транскрипция и зачем она нужна в английском языке. Очень скоро я, благодаря 6 годам обучения на курсах, показала себя в лучшем свете и, метафорически выражаясь, обзавелась огромной короной, в результате чего  начала мнить себя чуть ли не языковым Эйнштейном.
        Длилось все это примерно до тех пор, пока мне не встретилась Наталия Николаевна. Впервые это случилось на второй неделе учебы в день, который явно не стал одним из лучших в моей университетской жизни. На пару я явилась с опухшими глазами, потекшей тушью и еще черт знает с чем, ибо до этого устроила истерику очередному преподавателю (да, я была тем еще «подарочком»). Мы с Наталией Николаевной не сразу возненавидели друг друга. На первых порах мне даже нравилось слушать ее лекции, в которых я понимала от силы процентов 50 информации. Но, такие уж они, люди со степенью. Особенно если с двумя. Любят они странные словечки в речь вставлять.
        Начало конфликту было положено на одной из пар практики, когда наш профессор с двумя степенями решил проверить домашнее задание. Нечего сказать – сделано оно было по принципу «и так сойдет», за что всем нехило влетело. Главная претензия в нашу сторону состояла в том, что мы ничего не читаем, не посещаем театры и ничем не интересуемся. Мне, как человеку читающему, и, на тот момент, пишущему, жутко не понравилась эта тирада. Конечно, вся проблема была в том, что от нас требовали знание классических произведений, а не бульварных романов Джоди Пиколт, которые я предпочитала в том возрасте. Потому все мои аргументы не имели бы никакой силы в споре.
        С того момента я затаила обиду. И не только за себя, а и за всю свою группу, которую так попустили. Мои одногруппники, впрочем, скоро смирились со сложившейся ситуацией и просто плыли по течению получая вполне заслуженные 70 из 100. Я же была несколько другого мнения об этом всем  и вскоре стала оппозицией Наталии Николаевны. За все время учебы я, пожалуй, не упустила ни единого повода уколоть ее побольнее, попутно со злости «глотая» классическую литературу. Практически каждая пара становилась для меня полем сражения для отстаивания собственной территории. И исключительно благодаря воспитанности и ангельскому терпению Наталии Николаевны, все бои оканчивались в мою пользу.
        Так прошло 4 года учебы, после которых серьезно заболел мой отец. На его лечение потребовалась серьезная сумма денег, в связи с чем мне пришлось устроиться на пол ставки в школу. Теперь я должна была сама оплачивать обучение в магистратуре.
        Работа школьного учителя не пришлась мне по душе. Каждый день становился новой пыткой. Практически сразу же начались проблемы с начальством и учениками. Уроки у меня были 4 дня в неделю. В последний день перед выходными, в четверг, проводились пары в магистратуре. Ну и так уж исторически сложилось, что именно в четверг я приходила в университет чтобы «оторваться» за все унижения школьного начальства. Не трудно догадаться, что жертвой моего праведного гнева вновь становилась Наталия Николаевна. Снова и снова летели снаряды и прокладывались минные поля. Было сказано много того, чего говорить уж точно не следовало. Но, как говориться, поздно себя менять.
       После первого же семестра я ушла из школы и более никогда не возвращалась в это Богом забытое место. Нервная система достаточно быстро восстановилась и вскоре мне в голову пришла гениальная идея – если уж у меня не вышло со школой, то наверняка получится с университетом. Именно тогда я окончательно решила, что хочу идти в науку и начала потихоньку прилагать усилия в этом направлении.
       К концу второго семестра я уже написала первое подобие научной статьи о произведении Симоны де Бовуар и, по предложению Наталии Николаевны, поучаствовала в своей первой научной конференции. К сожалению, день моего научного триумфа стал трагическим для моей семьи, т.к. именно тогда очень серьезно заболел дедушка. До сих пор помню, как я после окончания конференции набрала бабушку и попросила ее передать дедушке, что все прошло успешно. И ее голос тогда….
       Дедушка болел в течение 4 месяцев. Он перестал узнавать нас и к концу практически ни на что не реагировал. Я и моя семья пережили настоящий Ад. Боль не знала границ и мучения дедушки становились нашим кошмаром. 23 июля 2017 года он ушел от нас во сне.
       После смерти дедушки все стало по-другому. Этот человек заменил мне отца, который долгое время не участвовал в моей жизни. Он всегда меня поддерживал и подсказывал как поступить в той или иной ситуации. Без него я осиротела. Ничто больше не радовало. Начались проблемы со здоровьем.
       На тот момент я устроилась подрабатывать продавцом в один из супермаркетов нашего города. Коллектив был дружный, но сильно пьющий, что так же сказалось на мне ввиду отвратительного морального состояния.
       Однако я решила не изменять мечте о научной жизни и намеревалась в начале сентября поехать в Харьков знакомиться с потенциальным кандидатом в научные руководители. В один из последних дней августа я отправилась в родной университет за расписанием, откуда планировала сразу же ехать на вокзал за билетами.
       Именно тогда и случилось непредвиденное событие, которое изменило всю мою дальнейшую жизнь. На лестничном пролете в университете я пересеклась с Наталией Николаевной, которая, совершенно внезапно, прижала меня к стенке и предложила стать лаборантом ее кафедры. Сказать, что все это было неожиданно, значило бы не сказать ничего. И это после всего, что произошло между нами за 5 лет.
       Не то, чтобы я горела желанием оказаться в «кафедральной» среде, но других вариантов у меня не было. Я не справлялась с оплатой обучения, а работа в университете могла избавить меня от гигантского долга. Кроме того, опыт работы на кафедре мог пригодиться мне в будущем, раз уж я решила связать свою жизнь с наукой и преподаванием. В общем, после недолгих раздумий я согласилась стать лаборантом, а поездка в Харьков была отложена на неопределенное время.
       Тут то и началось самое интересное. Вопреки ожиданиям, на мою голову не свалилась никакая тонна работы. Я преспокойно могла совмещать университет и работу в магазине, что было очень удобно в финансовом плане. Потянулись серые будни, которые, впрочем, скрашивались тем, что я нашла себе нового друга, аспирантку Наталии Николаевны Юлю. Общение с ней помогало мне хоть на время не думать о проблемах, зависшей в чертогах разума дипломной работе и дедушке.
       Попутно я начала присматриваться и к Наталии Николаевне. То, что я  заметила в этом человеке, очень удивило и взволновало меня. Под маской строгого и беспощадного к слабакам преподавателя все это время скрывалась невероятно эмоциональная и яркая личность. Кроме того, оказалось, что Наталия Николаевна не только талантливый, но и по-настоящему увлеченный своим делом ученый. Я часто наблюдала за тем, как она работает с Юлей и все отчетливее понимала, что для диссертации (и для полного счастья в жизни) мне нужен именно такой научный руководитель.
       Основной интерес Наталии Николаевны – Шекспир и эпоха Возрождения в Англии. Честно говоря, в те времена меня не цепляло ни то, ни другое и на всех университетско-шекспировских «тусовках» я чувствовала себя белой вороной. Иногда, даже осознано держалась в стороне и яростно двигала собственную научную линию.
       Меня всегда интересовала литература Франции от эпохи Романтизма  до Пост и Метамодернизма. Я достаточно много читала и активно размышляла над темой будущего исследования. Не прекратила я и поисков потенциального научного руководителя, в связи с чем мониторила сайты практически всех вузов Украины. В один прекрасный момент, Юля, узнав обо всем этом, с насмешкой отметила, что все доктора наук – люди с повышенным чувством собственной важности и когда я захочу попасть в аспирантуру, научный руководитель вначале потребует от меня пыльцу из рога единорога. Эта модель надолго укоренилась в моей голове и морально я уже готовилась отправиться в экспедицию за сказочным рогатым конем.
      Однако, со всеми размышлениями о будущем, я совершенно упустила из виду настоящее и собственный дипломный проект. В итоге я, конечно, защитилась не без помощи Наталии Николаевны и своего официального научного руководителя. Хотя предварительно наломала немало дров.
      После защиты ко мне пришло осознание того, что нужно что-то делать со своей жизнью и двигаться дальше. Хорошенько поразмыслив, я выделила для себя два возможных варианта развития событий: либо я уезжаю из города и поступаю в аспирантуру к человеку, которого не знаю, но с интересной для меня темой исследования, либо выбираю хорошего научного руководителя и подстраиваю научные интересы под него.
     Первый вариант я отбросила достаточно быстро, ибо для меня всегда были важны человеческие отношения. Я действительно хотела, чтобы мной занимались, и чтобы моя наука была важна еще кому-то кроме меня. Оставалось одно единственно возможное решение – идти в аспирантуру к тому, кого я уже знаю. Именно таким человеком была Наталия Николаевна.
     За год работы на кафедре мои отношения с главным профессором на районе стали практически хорошими, хотя вероятность того, что она захочет взять меня в аспирантуру стремительно приближалась к нулю.
     Я до сих пор помню этот разговор. Я, Наталия Николаевна, 617 аудитория и никакой вам романтики при свечах. Я получила именно то, чего и ожидала – отказ. Причем, причин для отказа было столько, что если бы я сейчас писала дипломную работу, пришлось бы их отдельно вынести в «додаток» на 10 страниц. Однако не все было так уж печально, ведь мне был предложен альтернативный вариант – год работы преподавателем в университете и научная деятельность под руководством Наталии Николаевны, после чего окончательно решился бы вопрос моего поступления.
     И вот, с 1 сентября 2018 года я стала не хухры-мухры, а целым преподавателем кафедры английской филологии и зарубежной литературы. На удивление, с первого дня все пошло достаточно гладко. Студенты мне попались очень хорошие, и каждая проведенная с ними пара радовала меня все больше и больше. В науке так же наметился прогресс. Были написаны тезисы для нескольких конференций и статья, от чего я была в абсолютном  восторге. Наталия Николаевна оказалась просто замечательным научным руководителем. Более того, она стала для меня человеком, с которым я могла поделиться практически любым событием в этой новой, еще неизведанной для меня жизни. Постепенно мы сблизились на столько, что в принципе перестали конфликтовать. Для этого просто не находилось поводов.
     Год работы промелькнул практически незаметно, и пришло время принятия важного решения о моем будущем. Мои научные способности сложно назвать феноменальными. Они весьма заурядные, а я сама обыкновенная вчерашняя студентка с отвратительным характером. Не удивительно, что Наталии Николаевне нелегко далось вынесение вердикта. В конце концов, азарт победил, и я оказалась в аспирантуре.
     На данный момент прошел практически год с момента моего поступления. Я успешно окончила первый курс и активно работаю над диссертацией по теме, которую за два года работы я уже успела полюбить. Моя преподавательская жизнь все так же продолжает меня радовать.  Отношения с Наталией Николаевной складываются, в основном, неплохие и, что самое главное – я, в свои 25 лет наконец-то поняла, что затаивать обиды – это плохо и иногда лучше просто отпустить ситуацию ради сохранения отношений с таким важным теперь для меня человеком.