Императора всеобщего Мира

О Крестном ходе, посвященном столетию подвига Царской семьи.

Дни скорбных торжеств «Столетия подвига Царской семьи: 1918-2018», единодушно отмеченные всем Православным миром, прошли несколько лет назад, но в моем сердце еще живы воспоминания, связанные с этим событием вселенского масштаба.
Не дает мне покоя вопиющая несправедливость, совершившаяся по отношению к святому Царю Николаю Александровичу и его семье. Они воистину были идеалом для русских людей: честные, умные, сострадательные, жертвенные, красивые. Мне лично видится, что император Николай II больше всех наших государей потрудился на благо России. За время его правления народонаселение выросло на 50 миллионов, впервые в истории нашего государства доходы населения превышали расходы. Перед революцией Россия занимала первое место в мире по темпам промышленного развития, царский червонец приближался к фунту стерлингов, царское правительство развивало науку и образование, а Россия была одной из стран-законодательниц прогресса человечества. Уже в 1910-х годах имперские ученые озадачились проблемой освоения космоса и изучения атомной энергии. В это время были заложены: Транссиб, и дорога в Мурманск, а так же многие железные пути Кавказа и пустынь Средней Азии. Началось освоение Донбасса и Кузбасса, угольных предприятий Восточной Сибири. Заработали заводы в Польше, судостроительные заводы в Ревеле (Таллине) и Николаеве. Были освоены марганцевые рудники в Грузии, медные заводы в Армении. Укреплялись форты и крепости на границах Империи: Брестская крепость, Новогеоргиевская крепость, военный порт Александра III и крепость Петра Великого в Латвии, береговые батареи Севастополя, форты Петрограда (Тотлебен, Обручева), Кронштадтская минно-артелирийская позиция (форты Николаевский и Алексеевский)). Производилось осушение болот Центрального региона и Западной Сибири, и орошение пустынь Средней Азии. Создавались энергетические системы: 279 городских электростанций, единая районная энергосистема Московского региона, первые крупные ГЭС. (Борисюк А.А. История России, которую приказали забыть. Николай II и Его время. - М., 2018).
Именно благодаря идее Николая II была создана Лига Наций – прообраз ООН. История донесла до нас интересный эпизод о том, как к этой инициативе русского самодержца отнеслись простые люди планеты Земля. О нем я узнала из замечательной работы Ю.К. Руденко, написанной совместно с В.М. Мультатули, “«Призрак какой-то неведомой силы...» (Император Николай II в русской поэзии)”, опубликованной в его книге «Художественная культура: Вопросы истории и теории» (СПб., 2006). В ней приведена прекрасная подборка стихотворений, посвященная нашему Государю Страстотерпцу.
Французский поэт-неоромантик Эдмон Ростан, известный в нашей стране по лирической комедии «Сирано де Бержерак», создал это произведение «по случаю» визита молодой русской императорской четы во Францию в сентябре 1901 года. Исполненное 20 сентября со сцены театра города Компьене актрисой Соm;die Fran;aise Юлией Бартэ, оно было посвящено государыне Александре Федоровне и звучало особенно галантно благодаря изысканным живым декорациям старинного замка и его парка. Перевод стихотворения принадлежит В.М. Мультатули.

Ваше Величество помнит воистину
Чудную сказку старинных времен,
Как в парке янтарном, в саду аметистовом,
Лесом дремучим стоял, окружен,
Дворец, погруженный в таинственный сон.
Но сказочный принц в одеянье лучистом
Пришел в этот лес, где принцесса спала,
И от его лучезарного взора,
В котором светилась душа Эльсинора1

1 Здесь нужно пояснить: Император Николай II был внуком (по матери) датского короля Христиана IX, а императрица Александра Федоровна (Алиса Гессенская) — внучкой английской королевы Виктории. В свою очередь Николай II тоже приходился королеве Виктории внучатым племянником, поскольку его родная тетка, великая княжна Мария Александровна, единственная дочь Александра II, была замужем за герцогом Эдинбургским Альфредом, вторым сыном английской королевы. Нетрудно сообразить, какими смыслами мерцает у Ростана имя замка Эльсинор — древней резиденции датских королей, прославленной англичанином Шекспиром как место действия самой знаменитой его трагедии — «Гамлет, принц датский». Коммент. Ю.К. Руденко. Там же. С. 185.

Злые чары распались, и сгинула мгла,
И отступили угрюмые тени,
Где проходил совершитель чудес
К заветным покоям Царицы.
Красавцы-солдаты на каждой ступени
На лестнице главной прилежно стоят,
И золотом блещет их стройный наряд.
Я, душа пробужденного края,
Здесь стою, как актриса простая,
Я, дриада селения Во,
Павильоны, беседки и арки,
И леса, и цветущие парки —
Все покинула ради того,
Чтоб на сцене явиться пред Вами
И излить свою душу стихами... []
Это явь или сон? Это быль или грезы?
Закипают в груди моей светлые слезы.
Что я вижу! На тех же тропинках лесных,
В тех же самых лучах золотых,
Под покровом все тех же деревьев густых,
Да, мы в чудо поверить должны! —
Где когда-то владыкою мира
Проходил Император всемирной Войны,
Там идет Император всеобщего Мира!
«Сегодня надо обладать некоторым живым воображением, - пишет Ю. Руденко, - чтобы в комплиментарном ростановском отождествлении русской царицы со сказочной принцессой уловить то подлинное внутреннее обаяние, которым невольно дышал целомудренно-чистый облик царственной гостьи, заставляя ощутить и в ее венценосном спутнике-супруге воплощенный идеал «Императора всеобщего Мира» — прямую противоположность своему антиподу, кумиру Франции императору Наполеону, гению «всемирной Войны».
В этой антитезе тоже заключена вполне прозрачная для современников аллюзия: 16 августа 1898 г. именно Россия – а значит, несомненно, лично император Николай II – впервые в истории Европы выступила с предложениями об ограничении гонки вооружений! Это было актом неслыханным, актом, противоречащим всем европейским геополитическим амбициям, актом, озаряющим издревле ненавидимую Россию ослепительным светом истинно Христианского достоинства. Мир уже начинал катиться в апокалиптическую пропасть грядущих Мировых войн – а молодой русский Император, родня почти всем правящим династиям Европы, звал к мирному международному сотрудничеству во имя всеобщего процветания! Знаем ли и помним ли это мы?..» (Руденко Ю.К. Художественная культура: Вопросы истории и теории. СПБ., 2006. С. 184-185).
А ведомо ли «потомкам православных», что, когда обезумевший мир рухнул в пропасть кровавой бойни, государь, командовавший армией, пройдя через суровые испытания, вел страну к великой победе, но преданный подлостью его «приближенных» генералов, положил жизнь за Бога и Отечество.
Уже в 1917 году молодой поэт Сергей Бехтеев «прямодушно и искренне» возвысил свой голос в защиту свергнутого Императора, назвав «самый факт его отречения от престола как добровольное мученичество». (Там же. С. 189).
…И что же! Где слова? Где громкие обеты?
Где клятвы верности, присущие войскам?
Где ваших прадедов священные заветы?
А Он, обманутый, Он твердо верил вам!
Предатели, рожденные рабами,
Свобода лживая не даст покоя вам.
Зальете вы страну кровавыми ручьями,
И пламя побежит по вашим городам.
Не будет мира вам в блудилище разврата,
Не будет клеветам и зависти конца;
Восстанет буйный брат на страждущего брата,
И меч поднимет сын на старого отца...
Пройдут века; но подлости народной
С страниц истории не вычеркнут года:
Отказ Царя, прямой и благородный,
Пощечиной вам будет навсегда!
Мучительно хочется найти ответ на вопрос: почему именно святому царю Николаю выпала такая черная неблагодарность со стороны соотечественников, как современников, так и потомков? Раньше его называли «кровавым», теперь говорят, что он отрекся от власти, «проиграл» войну и все привел к краху. Уж и не знаю, как доходчиво разъяснить нашим людям, что это не государь Николай Александрович, а сам народ от него отрекся… А потом, как это написано в приведенных выше строках, пожинал страшные плоды своего предательства. Недавно вывела для себя аксиому: «Бог предателей не любит», чтобы самой вдруг не оступиться. Закон бумеранга никто не отменял…
Как предзнаменование звучат и загадочные, «проникнутые таинственным, словно бы пророческим предчувствием строки Николая Гумилева, созданные им еще в 1906 г.» (Там же. С. 187).:
Призрак какой-то неведомой силы,
Ты ль, указавший законы судьбе,
Ты ль, император, во мраке могилы
Хочешь, чтоб я говорил о тебе?

Горе мне! Я не трибун, не сенатор,
Я только бедный бродячий певец,
И для чего, для чего, император,
Ты на меня возлагаешь венец?
Заперты мне все богатые двери,
И мои бедные сказки-стихи
Слушают только бездомные звери
Да на высоких горах пастухи.

Старый хитон мой изодран и черен,
Очи не зорки, и голос мой слаб.
Но ты сказал, и я буду покорен,
О император, я верный твой раб.
Стихотворение под названием «Императору» вошло в первый сборник поэта «Романтические цветы: Стихи 1903-1907 гг.».
«Удивительно, какие смыслы может влагать в поэтические тексты История! – опять же замечает Ю. Руденко. - Как не вздрогнуть сегодня, читая о «венце», возложенном на поэта императором «из мрака могилы»!..
А в 1921 г., в последнем прижизненном сборнике Н. Гумилева «Шатер», в одном из поздних его «африканских» стихотворений читаем, как поэт, допущенный «пред очи пророка», оказавшегося «жирным негром» […] дарит ему, как высшую ценность, —
<...> бельгийский <...> пистолет
И портрет моего Государя.
И пока в Петрограде набирают и печатают эти его стихи, он, почти на краю могилы, за несколько часов до расстрела, продолжает спокойно и бесстрашно рассказывать следователю-чекисту о величайших человеческих достоинствах женщин Царской семьи – Императрицы и Великих княжон, с которыми он имел счастье общаться в военном госпитале, где они трудились как сестры милосердия, ухаживая за ранеными...» (Там же. С. 187-188).
Однако вернемся к нашему рассказу. Договорившись со своей подругой Ольгой из Екатеринбурга, мы с мамой отправились на Царские дни в столицу Урала.
Сразу по прибытию поехали в место всероссийской Голгофы. Откуда наш народ начал свое хождение по мукам, и Царь принял удар первым. В монастырь святых Царственных Страстотерпцев в урочище Ганина яма (мне режет слух это название, говорят, раньше оно называлось урочищем Четырех братьев) мы поехали в первую очередь, решив, что во время самих торжеств спокойно не помолишься. Обитель эта находится в лесу. Здесь тишина и умиротворение, поют птицы, всюду цветы, иногда ветер шелестит ветвями берез, красивые деревянные храмы – кажется, что созерцаешь гармонию жизни. Если не знать, что произошло сто лет назад в этом ныне святом месте. До какого же изуверства может пасть, повинуясь адским силам, человеческая природа… Иных слов, чтобы это как-то объяснить, у меня нет.
Мы сразу отправились к главной святыне обители – шахте № 7. В начале аллеи, на небольшой возвышенности стоит бюст Государя Николая II. Это дар Царской обители от паломников из Киева. Далее находится красивый монумент Государыни Александры Феодоровны. Рядом с Царским храмом установлен памятник «Царские дети» скульптора Игоря Акимова. На память сразу пришло известное всем стихотворение того же Сергея Бехтеева «Молитва», посвященное памяти их императорским высочествам Великим княжнам Ольге Николаевне и Татьяне Николаевне.

Пошли нам, Господи, терпенье
В годину буйных мрачных дней
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.
Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейства ближнего прощать;
И крест тяжелый и кровавый
С Твоею кротостью встречать...
И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги.
Терпеть позор и униженья,
Христос Спаситель, помоги!
Владыка мира, Бог вселенной!
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый смертный час...
И, у преддверия могилы,
Вдохни в уста своих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов!
Вокруг самой шахты, где произошло неслыханное на Руси злодеяние, построена крытая деревянная галерея. На ее колоннах были установлены огромные портреты святых Царственных мучеников, память о которых многие годы тревожит совесть нашего народа. Заметила, что все люди, даже с виду далекие от православного бытия, разговаривают здесь только шепотом и грустно смотрят в воронку шахты. Монахи вырастили вкруг нее огромные белые нежные лилии – символ чистоты. Сама шахта почти заросла травой и напоминает глубокую затягивающуюся рану. Над ней возвышается алтарь Царского храма, здесь же – Поклонный крест. У этой святыни особенная история. Сделан крест из мореного дуба. А дерево это выросло на станции Прохоровка под Белгородом и стало «свидетелем» великого русского Прохоровского танкового сражения, после которого наша армия погнала тевтонов обратно на Запад.
В этой обители семь храмов – по числу членов Царской семьи. Они освящены в честь икон Богородицы и святых, особо чтимых Царственными страстотерпцами.
Всенощная под воскресный день совершалась в храме Державной иконы Богородицы. Монахи пели боговдохновенно, и светлый фарфоровый иконостас как-то необыкновенно сиял, и люди вокруг были все такие милые, что возвращаться в город совсем не хотелось.
Меня переполняла досада, однако, подчиняясь диктату времени, пришлось вызвать машину и отправиться домой. Таксист, везший нас обратно, узнав, что мы из Москвы, стал громко удивляться, что к ним в город едут со всей страны, и даже из-за рубежа. «А мы, местные, ничем этим не интересуемся. Надо взять отгул», – сказал он, пожаловавшись, что его умучили кредиты, и приходится вкалывать на двух работах без выходных. По пути этот добрый человек устроил нам экскурсию по городу. Показывал рукой то направо, то налево: «Это старинный купеческий дом. А этот - начала ХХ века - стиль модерн. Проезжаем нашу «физгармонию» (филармония)». Чтобы показать нам Храм-на-Крови, он, как я сейчас понимаю, свернул с дороги и, специально сделав крюк, объехал вокруг этого храма. Такой милый и доброжелательный таксист-екатеринбуржец встретился. Дай Бог ему всех благ.
Рано поутру в воскресный день мы втроем – я, мама и Оля - отправились в поселок Новая Утка, что в семидесяти километрах от Екатеринбурга, в храм Успения Пресвятой Богородицы, к отцу Александру Никулину, который всю свою жизнь посвятил служению святому Царю.
Отцу Александру, как и многим священнослужителям, пастырская стезя которых начиналась в советские времена, пришлось претерпеть немало скорбей. Выпускнику филологического факультета Пермского университета и режиссёрского факультета ГИТИСа стать священником в Москве не было никакой возможности. Образованные люди в столичные пастыри не допускались, поэтому отец Александр был рукоположен в Екатеринбургской епархии в 1988 году. Сегодня он служит близ уральской столицы, в храме Успения Пресвятой Богородицы. Здесь, также по послушанию, усилиями духовных чад батюшки возводится разрушенный Шамарский женский монастырь. Основание этого последнего монастыря Царской России (ноябрь 1916 г.) непосредственно связано с жизнью преподобномученицы Великой княгини Елизаветы Фёдоровны.
Батюшка с особенной любовью относится к памяти рода Романовых. В храме много икон, написанных для молитвенного почитания членов Царской семьи. Есть даже старинные раритеты, пережившие годы безбожия в Европе. Закладка для Евангелия, вышитая императрицей Марией Фёдоровной, матерью Государя-страстотерпца Николая Александровича... Её привезли из Дании. А в алтаре особое напрестольное покрывало — дореволюционное, уникальной ручной работы. Все эти предметы чтутся прихожанами как святыни, напоминающие о Российской империи и о том, что Царская семья не оставила наш народ.
Духовная дочь батюшки, Ирина из Москвы, рассказывала, как в 1991 году он по благословению владыки Мелхиседека первым отслужил ночную Божественную литургию на месте разрушенного дома Ипатьева. Об этом знали только его прихожане и духовные чада. Каким образом эта весть быстро распространилась по Екатеринбургу – осталось тайной. Однако на эту, первую на месте убиения Царской семьи литургию пришло весьма большое количество людей, и тут же подобрался замечательный хор. Молящиеся говорили, что во все время богослужения душу не покидала проходящая через скорбь радость. А в 1995 году община во главе с отцом Александром отслужила ночную литургию у той шахты, где над телами царственных мучеников зверствовали их палачи. В то время здесь был глухой лес, без дорог и фонарей. Ирина рассказывала, что некоторые даже сомневались, найдут ли они это место ночью, но с Божией помощью нашли. Быстро из березок сделали алтарь. Такое богослужение, напомнившее первохристианские времена, когда на месте страдания мучеников совершалась литургия на крови, не забыть никогда.
С большой радостью ехали мы в дружную общинную семью отца Александра. Успенский храм встретил нас тихой и внимательной молитвой прихожан, замечательным для сельского прихода клиросным пением, прекрасными иконами и настенными росписями. На всем лежал отсвет всеобщей любви и заботы.
В конце службы отец Александр сказал проповедь о грядущих торжествах, об истинной любви к России и жертвенном подвиге Царских страстотерпцев. А о нас самих батюшка заметил: «Воссоздание церквей и прославление Царственных мучеников Русской Церковью открыли новую эпоху, но только открыли, а жить по правде Божией мы еще не начали…»
Когда стали подходить к кресту, клирос вдруг запел молитву русского народа «Боже, Царя храни». Как же я обрадовалась этому пению, к сожалению, не столь часто слышанному мною в наших храмах. А батюшка стал раздавать своим прихожанам «отличительные» знаки для Крестного хода. Стоящие рядом люди называли их «маечками». А мне они напомнили нагрудные номера спортсменов. (Подумала, что мы ведь должны пройти дистанцию – 20 километров, и сразу вспомнила слова апостола Павла «Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить» (1 Кор. 9:24)).
«Нагрудная» часть знака отличия запечатлела изображение знаменитого золотого «царского» червонца с отчеканенным профилем Государя и надписью «Николай II император и самодержец Всероссийский» 1918-2018. А внизу – «Царский Крестный ход». На второй, «наспинной» его части, была нарисована уточка в короне в золотистом кругу и слова – «Сто лет подвига Царской семьи. Храм Успения Божией Матери, п. Новоуткинск». Получив этот подарок, довольные уткинские прихожане отправились на трапезу. Мы с мамой – за ними следом, и тут я почувствовала, что со мной творится что-то неладное. Дома попросила градусник: температура была 37. Почти обычное дело для меня. Но когда прилегла, почувствовала озноб. Градусник показал уже 38. Это было ЧП, на моем веку выше 37, 5 ртуть градусника никогда не поднималась. Желудок вдруг вышел из строя, субстанция моя горела огнем, о чем мне доводилось только в книгах читать, а тут по собственному нутру прошлось – интересный опыт. Огорченная Ольга одна ушла смотреть премьеру фильма, посвященного истории екатеринбургского Крестного хода, пообещав попросить отца Александра помолиться обо мне. Мама, конечно, осталась дома. А я сказала себе: «Света, прими это, как лекарство, оно тебе полезно». На чем и успокоилась.
Когда градусник показал 38, 5, мама запаниковала и хотела вызвать «Скорую помощь». Но я, вовремя сообразив, что мне припишут какую-нибудь дизентерию и упекут в больницу, попросила ее сходить за лекарствами, заявив, что еще не вечер. «Господу виднее, как меня спасать».
Лежа в кровати, я упорно готовилась к причастию, однако плохо представляла, как же я такая кипящая пройду двадцать километров. Вернулась Оля и утешила, что отец Александр молится обо мне. Какая это радость для больного и растерянного человечка – знать, что о тебе молятся.
В этот день я выпила кучу таблеток и противовирусных, и жаропонижающих, и, не понимая, что со мной, заодно и от отравления. В надежде на улучшение своего состояния, даже яблочным уксусом обмазалась, вспомнив, что это помогает при высокой температуре, но все было - тщетно. Ко мне в комнату поочередно заглядывали встревоженные мама и Ольга, трогали лоб, подбадривали. В двенадцатом часу ночи у меня держалось – 38, 5. От великой печали отправила сообщение родному батюшке Артемию Владимирову, что у меня высокая температура – как же я пойду крестным ходом? Позвонить столь поздно другому родному батюшке, Валентину Асмусу, я не дерзнула.
В полном отчаянии стала молиться святому отроку цесаревичу Алексию. Рассказала ему в горести, что поехала так далеко, дабы почтить память их семьи, и вот слегла, просила помочь. Ах, как же хорошо живется верующему человеку, всегда есть возможность излить душу и пожаловаться на жизнь кому-то сильному и доброму, ожидая его действенного сочувствия.
Успокоившись этой молитвой, наконец, забылась сном. Слышала, как ночью пискнул телефон, но отреагировать не было сил. Проснулась в четыре утра, уже было светло, как днем. Посмотрела телефон, от батюшки Артемия пришла, в два ночи, СМС: «Молюсь». (Выдаю секрет, что за неимением времени, бывает, он отвечает прихожанам глубокой ночью). Решилась померить температуру: 36, 2. Удивилась: никогда в жизни я не выздоравливала за одну ночь, хоть и выпив кучу таблеток. Ответила батюшке, что благодарю его за молитвы, стало полегче, поеду на крестный ход в автобусе. И опять провалилась в сон. Когда меня разбудила Ольга, температуры не было. От вчерашнего «огненного» испытания осталась только необычайно сильная слабость. Из-за чего целый день пролежала в постели.
Вечером на исповеди добрый отец Александр, увидев меня, сказал: «Света, восстала. Тебе Государь помог». Благодарила его за молитвенную помощь и каялась в своих прегрешениях.
Разумеется, мы собрались идти крестный путь с уткинскими прихожанами. Отрадно было видеть и молодых, и уже преклонного возраста крестоходцев с портретами Царя Николая Александровича на груди. Мы с мамусей тоже надели эти красивые отличительные знаки и возрадовались. Вскоре к нам присоединились две хорошие знакомые из Москвы: Маргарита Ивановна и Татьяна.
Решимость Маргариты Ивановны, дамы уже весьма почтенного возраста, пройти Царским крестным путем вызвала у меня уважение. Именно от Маргариты Ивановны я впервые узнала правду о Государе. До нашей с ней встречи мне не приходилось задумываться над этим вопросом.
Всегда любила я изучать историю, но в советских школьных учебниках правление Николая Александровича описывалось как время забастовок, манифестаций и революций. Помню, что в них еще часто сопоставляли экономические показатели 1913 и 1970-х годов, но ведь временной промежуток был огромный. Если бы сравнивали современные достижения с экономикой времен царя Алексея Михайловича, то тогда бы технический прогресс был совсем «налицо». Сразу хочу оговориться, что могучий организм русского народа за ХХ век духовно переборол бациллу марксизма-ленинизма, и успехи этой победы были действительно знаменательные: мы выиграли чудовищную войну, победив тевтонов, и реализовали замыслы имперских ученых: открыли дорогу в космос, покорили атомную энергию, сделали многие великие открытия…
Однако о трагической судьбе русского белого Царя нигде и ничего не говорилось. Хотя писатели в моем детстве любили сочинять о Чингз-Хане, Иване III или Петре I...
Благодаря заботам Маргариты Ивановны мы в 1989 году попали на открытие первой в новейшей истории России, вернее, тогда еще Советского Союза, фотовыставки «Царский архив», посвященной памяти убиенного императора Николая II. Помню, что ее подготовил Сергей Иванов, глава издательства «Русский Хронограф».
История организации этой выставки столь интересна, что об этом стоит сказать несколько слов. Сейчас уже сложно представить, как опасно было в то время хранить все, что напоминало о Царе. До войны за его портрет расстрел точно был обеспечен.
Материалы для выставки Сергей Иванов получил от Леонида Болотина, Валерия Архипова и ныне уже почившего Казимира Ивановича Бабановского. О последнем помощнике устроения этой выставки хочется сказать особое слово. Родился Казимир Иванович еще в Российской империи. Мальчиком жил в Петербурге и учился в Пажеском корпусе, покровительницей которого была вдовствующая императрица Мария Феодоровна. Она довольно часто приглашала к себе во дворец младших учеников на чашку чая. Казимир Иванович посещал эти царские чаепития. Но вскоре революционный переворот изменил жизнь до неузнаваемости. Мария Феодоровна оказалась за границей, а Казимир Иванович стал полковником Советской армии. Воевал в Великую Отечественную войну, был связистом, дошел до Берлина, а потом служил в Германии. После войны преподавал в Академии военных наук. Но всю жизнь в своем сердце он хранил любовь к поруганной Российской империи, особенно к оклеветанной Царской семье, о которой собирал материалы и фотографии. Его знакомая из Английского посольства (дипломатических работников не проверяли на границе) привезла ему в подарок книгу Вильтона о Царской семье. В ней были роскошные фотографии. Казимир Иванович увеличил многие взятые из нее фотопортреты. Маргарита Ивановна познакомила Казимира Ивановича с Сергеем Ивановым, и собранные им материалы стали фундаментом готовящейся выставки.
Как уже говорила, мне довелось присутствовать на ее открытии. Она находилась в прекрасном старинном особняке. Помню, там было много цветов и света, лившегося из огромных окон с кисейными шторами. А вокруг на стенах было множество портретов красивых, незнакомых мне людей. Тогда я впервые увидела лица Царственных страстотерпцев. Но главное, что меня поразило, – прекрасные, добрые с чуть затаенной грустью глаза Государя Николая Александровича. Человек с таким светлым взглядом «кровавым» быть никак не мог. И чтобы бездумно так называть его, надо быть человеком без чести, стыда и совести. Этот русский император просто не вписался в выпавшее ему историческое время и абсолютно не был понят близким окружением, трусливо изменившим ему. Народ лучше чувствовал своего Государя, но тоже поддался соблазну «делать, что хочешь». И вся страна полетела в адскую пропасть. Бог предателей не любит – это мое глубокое убеждение. Вероятно, именно эта выставка изменила мою судьбу. Можно сказать, что сначала я полюбила Царскую семью и в душе стала монархисткой, а потом, благодаря опять же Маргарите Ивановне, пришла ко Христу и православной вере. Все это через любовь к истории своей родной страны и проснувшемуся интересу к судьбе Царственных страстотерпцев. И вполне понятно, почему на таком знаковом Крестном ходе я встретились с моей давней знакомой, искренней почитательницей Государя. Думаю, что в отличие от меня, у Маргариты Ивановны, родившейся в дворянской семье, любовь к Царской семье была с детства.
Но вернусь к описанию исторического Крестного хода. К началу Божественной литургии море народа заполнило Царскую улицу. Все внимание молитвенников сосредоточилось на открытом алтаре, устроенном на свежем воздухе перед Храмом-на-Крови: ни одна церковь мира не вместила бы в себя пришедшие туда сто тысяч человек. Под безмерным небесным куполом молитвы возносились к Богу с особенным чувством. Святейший Патриарх Кирилл, а с ним посетивший нас в Царские дни митрополит Киевский Онуфрий (не побоюсь сказать, исповедник веры православной), а также митрополит Екатеринбургский Кирилл и еще очень многие иерархи единым сердцем и едиными устами восславляли Бога, молили Царственных мучеников о благоденствии России и мира для бедствующей сейчас Украины.
Началось Причастие Святых Христовых Таин. Людей было так много, что мы с мамой потерялись... У нее не было ни телефона, ни ключей от квартиры, и я сомневалась, помнит ли она вообще Олин адрес. Стояла и думала, что надо идти к иконам Успенского храма, может быть, она догадается туда подойти, но почему-то не двигалась с места, как приросла. Вдруг меня окликнули – это была перепуганная мама: «Слава Богу, заметила твой платочек». «А я думала, что ты подойдешь к иконам отца Александра». «Ой, совсем забыла о них. Стала молиться Ангелу Хранителю и увидела знакомую косынку».
Мы были безмерно счастливы воссоединению нашего семейства и посчитали это за маленькое чудо. Потому что искать человека в стотысячной толпе все равно, что иголку в стогу сена. Позвонили наши московские знакомые, и мы с ними вновь присоединились к новоуткинским прихожанам. Отец Александр пришел из алтаря с сияющим лицом и стал благословлять народ: «Все мои утки собрались!» Мы тоже поспешили под его благословение.
А потом началось шествие. Вокруг все пришло в движение: люди, иконы, хоругви плавно потекли по Царской улице. Скоро пошли и наши, уткинские крестоходцы. Но они сразу же взяли такой темп, что мы сначала еще кое-как за ними поспешали, но вскоре стали отставать, а потом и совсем потеряли их из вида. Почтенным дамам, моей маме с Маргаритой Ивановной, столь быстрая ходьба была не по силам. Поэтому мы тихо поплыли в огромной народной реке, с радостью чувствуя свою причастность судьбоносному моменту нашей истории.
 «Господи, Иисусе Христе, Сыне Боже, помилуй нас», - пели идущие по дороге люди. Маргарита Ивановна вспомнила, что на московских крестных ходах часто звучало «Боже, Царя храни». И я увлеклась этой мыслью и пропела начало гимна российской империи. Сбилась, так как забыла слова. Однако нашла в интернете через телефон его текст и начала заново: «Боже, Царя храни, Сильный, державный, Царствуй на славу, на славу нам!» У меня, может быть из-за усталости, получалось почему-то высоко, а у Маргариты Ивановны голос низкий, дуэт не складывался, остальные дамы тоже не могли вспомнить слова. Но я не унималась: «Царствуй на страх врагам, Царь православный. Боже Царя, Царя храни». И не успокоилась, пока не пропела, точнее сказать, пропищала, все до конца.
К четырем часам стало светать. В утреннем молочном свечении отчетливо проступили очертания екатеринбургских новостроек. Конца им не было видно, и Маргарита Ивановна говорила, что десять лет назад здесь была совсем другая дорога. Они тогда шли какими-то старыми улочками с прекрасными деревянными домиками, за которыми начинался лес. «А это что такое?» - недоумевала она. Поэтому предположили, что за десять лет город могли отстроить. Или что сейчас мы идем другим путем. Между тем наступил рассвет. Мы отделились от общего шествия, пошли по тротуару, и, в конце концов, взобрались на небольшой пригорок. Посмотрели с высоты вперед, потом назад и – ахнули. Людскому потоку видно не было ни конца, ни начала. Хотя сами мы находились, наверное, ближе к концу.
«Господи, Иисусе Христе, Сыне Боже, помилуй нас», - красиво пели обогнавшие нас молитвенники. Когда встало солнце, часов в пять утра, мы приблизились к окраине города, и начался лес. По обочинам нашего пути на дорожных ограждениях, как птички на жердочках, сидели утомленные крестоходцы. Но наша московская цепочка, держась друг за друга, упорно шла вперед. «Главное, не садиться», – повторяли мы, как заклинание. Маргарита Ивановна сказала, что если присядет, то уже не сможет встать. В какой-то момент она стала оглядываться назад, надеясь найти автобус, в котором обещали везти всех уставших. Однако, так и не увидев конца процессии, пошла дальше. Интересно, на каком автобусе я собиралась ехать в этом крестном ходе? (Оказалось, что они ехали в самом конце и собирали тех, кто не мог идти, а мы, наверное, шли в середине). Солнце уже начинало припекать, но мы не успели изнемочь от него – начался настоящий густой лес. В нем было даже прохладно, а еще – тихо и спокойно. Поддерживая друг друга, мы продолжали двигаться вперед. Мама потом говорила, что под самый конец был миг, когда ей захотелось лечь на асфальт и больше не вставать. Но милая моя родительница превозмогла себя и молча продолжила путь. А я, то и дело вспоминая свою недавнюю тяжкую болезнь, поражалась, откуда у меня берутся силы.
На молебен Царственным мучеником мы, конечно, опоздали. Но самое главное - дошли. Не все наши знакомые достигли заветной цели. Мы самостоятельно помолились у Святого креста, еще раз поклонились лютым страданиям Государя и его близких, жизнь положивших за матушку Россию и за нас всех. Чего многие, к горькому сожалению, не осознают. Затем, передохнув, попили чаю.
Отец Александр и его прихожане уже давно помолились у святая святых этого монастыря. А сейчас под царскими иконами Успенского храма проходили все желающие. И я к ним присоединилась. Увидев меня, отец Александр опять сказал по-доброму: «Света дошла». «Доползла, батюшка», – согласилась я, и мне в утешение помазали лоб освященным маслом с каплями чудесного мира из лампады Царского храма. Позже узнала от Оли, что во время Крестного хода мироточили две их иконы: святого мученика царевича Алексия и Богоматери Державная. Мне хотелось еще какое-то время побыть в монастыре Царственных мучеников. Но, увидев, что мама, сидя на стульчике, задремала, прислонившись к дереву, и знакомые мои в сильнейшем утомлении, поняла: пора возвращаться. Дома мы повалились на постель. Однако, пройдя за ночь двадцать с лишком километров, я так и не смогла уснуть. Видимо, сильно разволновалась. Вечером должно было состояться всенощное богослужение под праздник преподобного Сергия Радонежского и преподобномученицы Елизаветы Федоровны. Поэтому в четвертом часу вечера мы поднялись и похромали тихонько в Храм-на-Крови.
Служба состоялась в нижней церкви. В притворе были установлены большие портреты царственных страстотерпцев. Когда я поравнялась с изображением цесаревича Алексия, где он так хорошо улыбался с фотографии, наши взгляды встретились... Сразу скажу, что в духовной жизни есть моменты, когда можно увлечься эмоциями и помыслами. И я категорически против всяких чувств и восторженности, даже иногда люблю пошутить над этим. Но когда посмотрела во вдруг ожившие глаза цесаревича, душа моя встрепенулась, и стало так тепло у сердца. Меня пронзила мысль (до сего момента такое в голову не приходило): это благодаря ему я сейчас стою здесь в храме, а не валяюсь на больничной койке, - и слезки мои тихо полились. Поклонилась низко и от всей души благодарила за «скорую помощь» царевича Алексия, горячего молитвенника за Россию. Подумала, что империя из-за своего безумия лишилась будущего милосерднейшего государя. Да, цесаревич Алексий всю свою короткую жизнь сильно болел, но человек, сам терпящий мучения, остро чувствует боль другого, сострадает ему и желает помочь. Надо ли говорить, с каким чувством после этого открытия, стоя на коленях перед алтарем Расстрельной комнаты, молилась о России, чтобы Бог нас простил (сколько же добрых людей в эти дни творили молитвы о нашей Родине), о нас с мамой, чтобы жили в мире, о благоденствии родных и близких.
В последнее время часто стала думать: как жаль, что у нас нет царской власти. Потому что через каждые четыре года (теперь шесть лет) приходится волноваться и переживать, что вот дорвется до власти какой-нибудь прохиндей и продаст тебя с семьей в заокеанское рабство. Мы уже знаем по 1991 году, как это бывает. Про коммунизм тоже все знаем: этот утопический проект недавно развалился на наших глазах. Народ русский всегда помнил: «Без Троицы дом не строится», но однажды сплоховал.
Если мне скажут: «Назад в СССР», то я (терпеть не могу пустые слова и лозунги)  спрошу: «Как вы себе это представляете? Возврат однопартийной системы власти, суровый контроль за гражданами (впрочем, этот айсберг на нас уже надвигается), борьба с религией, железный занавес, отмена рыночных отношений, ущемление частной собственности?» И если мне скажут, что в СССР не было пресыщенных чиновников аппарата, госдач, спец…. машин, пайков, санаториев, больниц, школ и валютных магазинов «Березка» для избранных, то отвечу, что это неправда. Однако по совести надо сказать, что советская власть, в отличие от нынешней, и народу давала жить мирно и спокойно. Был скромный, но все-таки социализм: прекрасная образовательная система, бесплатная медицина, чудное искусство во всех направлениях (Куда оно исчезло? В то время людям было, что сказать?), замечательный спорт, в космос улетели, самое главное, единодушие народа, сплоченность – это прекрасно, но… Все в одночасье рухнуло – фундамент дома был построен на безбожных «песочных» умствованиях и голых маложизненных теориях. Возвращаться некуда, надо с Божьей помощью идти вперед.
Царская власть хороша уже тем, что государь, по крайней мере, русский, правил страной всю свою жизнь и старался оставить ее после себя в процветании. Наследника с младенчества учили, как служить своему народу и любить его. Да, желать благоденствия и богатым, и бедным – такое разделение будет всегда. Потому что богатство – это приходяще-уходящее явление: родился в нищете, но со временем достиг материального благополучия, или жил в роскоши, да вдруг разорился, но это разговор совсем о другом. Продолжу свою мысль: ни в какую заграницу никакой царь ни бежать, ни увозить туда деньги никогда не собирался. Однако я трезвый человек, и понимаю, что монархию надо заслужить. Бог Сам дает народу правителя по сердцу его. Царь может прийти только в то время, когда появятся верноподданные. А этого, к сожалению, у нас не наблюдается. Для этого необходимо изменение сознания всего народа, возвращение к отеческой вере, к нашим корням, чтобы мы сами решили вопрос, какая форма правления для нас лучшая. Тогда Бог все и явит. А иначе свалится на нашу голову очередная, подсунутая «в цари» забугорная марионетка, и начнется карусель… Этим обычно завершаются мои размышления на тему грядущей русской монархии. До чего только не додумается убогий женский ум, глядя на современную нашу жизнь.
На следующий день мы возвращались в Москву. Оля поехала нас провожать. Радостные от пережитых событий, сидели мы на скамейке перед вокзалом и обсуждали то, как Оля приедет к нам погостить. На небе вдруг стали собираться дождевые облака. Вспомнилось, что когда мы приехали в Екатеринбург и вышли из вагона, Оля нас тогда встречала, а сверху, нежданно-незванно, пришла темная тучища и разродилась настоящим водопадом. Зато во все последующие дни Царских торжеств погода вела себя идеально. Подумалось, что даже природа… Помните, как у Тютчева? «Не то, что мните вы, природа… Не слепок, не бездушный лик — … В ней есть душа, в ней есть свобода… В ней есть любовь…» Даже она, природа, почувствовала великое значение этих торжественных Царских дней.

PS.
Во время этой поездки взяла у батюшки интервью для журнала «Православная беседа», где мы обсудили еще ряд разных вопросов.
Думаю, что в сокращенном виде интервью отца Александра, данное по случаю грядущего события памяти «Столетия подвига Царской семьи: 1918-2018», вполне органично впишется в мой рассказ об этих торжествах.
Сначала спросила у отца Александра о том, какое значение для современной России имеет воспоминание скорбной даты 100-летия жестокого и подлого убийства Государя российского Николая Александровича и всей его семьи.
Светлана Рыбакова: — Отец Александр, в этом году верующие люди вспоминают скорбную дату — 100-летие, по словам поэта Михаила Лермонтова, «чёрного дня России», жестокого и подлого убийства Государя российского Николая Александровича и всей его семьи. Какое значение это вопиющее к Небу событие имеет для современной России?

Отец Александр: — Боюсь, говорить о вещах эпохального характера — не моя мера. Но из любви к нашему Государю, Царю-мученику Николаю, постараюсь рассказать в нескольких словах, что «имею за душой».

Светлана Рыбакова: — Простите, батюшка, мне кажется, что для того, чтобы понять проблему, разобраться в ней, надо правильно поставить вопросы. И я пытаюсь это сделать.

Отец Александр: — Помоги Бог. Но вернёмся к нашему разговору. О «жестоком и подлом» убийстве Царя и его семьи сказано более, чем о какой-либо другой личности в нашей истории. И это тоже показатель, насколько велико это событие. Вы точно сказали: оно «вопиет к Небу» (об отмщении, если продолжить Святое Писание), хотя Государь, мы знаем, просил в известном письме «не мстить за себя». Для нас сегодня, конечно же, важно «не копаться» в деталях происшедшего, куда нас загоняет враг рода человеческого («лжеостанки», ритуальное убийство или нет и т. д.), хотя это тоже очень важно. Но основной вопрос ведь в том, что наше демократическое государство является наследником СССР, который как раз создали цареубийцы-большевики.

Светлана Рыбакова: — К нашему общему прискорбию...

Отец Александр: — Да. Это жуткое противоречие будет нас раздирать до тех пор, пока мы, народ, не поступим по правде Божией: покаемся в убиении Царственных мучеников и откажемся от того безбожия, которое провозгласили 100 лет назад. Воссоздание церквей и прославление Царственных мучеников Русской Церковью открыли новую эпоху, но только открыли, а жить по правде Божией мы ещё не начали. По словам святителя Иоанна Шанхайского, если народ будет к Царю-мученику обращаться с горячей молитвой, Бог простит Россию, снимет с нас проклятие пусть невольного отречения, а по великому предстательству Царя вернёт России великую славу и благочестие. Молитва каждого имеет большое значение, особо в дни такой эпохальной даты — столетие подвига Царственных мучеников. Помните, как закончил свою книгу воспоминаний воспитатель царских детей Пьер Жильяр? «Император и Императрица думали, что умирают за Отчизну. Они умерли за всё человечество». И это говорит иностранец, не православный, но близко знавший Царскую семью.

Светлана Рыбакова: — Мы стали понимать эти слова только сейчас, в эпоху «глобальных» перемен, когда Божий мир «некто» лихорадочно пытается переформатировать: слово «честь» уже забыто, а человека превращают в существо неизвестного рода. Но мы верим слову Государя, что «не зло победит зло, а только любовь…»

Отец Александр: — Поэтому уже с детского возраста нужно рассказывать правду о Царе. Желательно, чтобы в каждой (пока воскресной) школе был «царский» уголок, «царская» комната, музей царской эпохи. Всё юное поколение должно проникнуться горячей любовью к тем, кто так любил Россию, кто говорил: «Нет той жертвы, которой я не принёс бы во имя действительного блага и для спасения родимой матушки России» (а именно так говорил царь). Какие величайшие слова! Кто ещё может такое сказать? Или признание Государя в пору его Верховного Главнокомандования во время Великой (первой мировой) брани: «Я не сплю, когда думаю, что Армия голодает». Кто ещё из главнокомандующих мог искренне произнести такие слова?

Светлана Рыбакова: — Сердце кровью обливается, когда думаешь, что мы потеряли и разрушили в 1917 году.

Отец Александр: — Хочется Вас утешить. Помню, как проходило празднование 1000-летия Крещения Руси в Москве. В торжественном богослужении участвовали пять Патриархов и множество Высшего Духовенства России и всего мира. Я был на этом великом богослужении в Даниловом монастыре. Шёл после этой службы, и в душе была такая благодать, что казалось странным, что ещё существует советская власть, стоят памятники Ленину. Лозунги: «Вперёд, к победе коммунизма!» — были или смешны, или наивны — такая чувствовалась в свершившемся событии сила! И действительно, скоро началась «перестройка», открытие церквей и торжество православной веры. На открытии Архиерейского Собора в Москве Патриарх Кирилл сказал, что в России в год открывается примерно 1300 новых церквей (приходов), но при этом добавил, что за открытием каждого прихода стоит напряжённая борьба (молитва и бесконечные ходатайства). Вот это торжество посреди отступившего от Бога мира.

Светлана Рыбакова: — Но ведь тогда, на 1000-летие Крещения Руси, за нас молились пять Патриархов. А это, согласитесь, великое дело…

Отец Александр: — Думается, не только «много может молитва праведника, поспешествующая во благое» (Иак. 5, 16), но и наши молитвы действенны, по словам преподобного Афонского старца Аристокля: «Ведь и крыло мухи имеет вес, а у Бога весы точные». Это как раз наша молитва. Как сказал кто-то из древних, «если вся Русь взмолится, Небо опустится на землю, Царство Небесное соединится с земным». Я очень надеюсь на молитвы к Царю-мученику во дни сии, в столетие царского подвига: всё может измениться в Отечестве и в мире мановением Божиим. Вот так я вижу это событие для современной России.

Светлана Рыбакова: — Преподобный Анатолий Оптинский сказал в 1917 году: «Судьба царя — судьба России». Актуальны ли эти слова для нас сегодня?

Отец Александр: — «Судьба царя — судьба России»... Светлана, Вы сами отвечаете на Ваш вопрос. Ведь если продолжить слова преподобного Анатолия Младшего, как человек с отрезанной головой уже не человек, а смердящий труп, так и Россия без царя будет трупом...
Также этот святой старец рассказал об одном историческом эпизоде (эти слова я не могу читать, произносить и писать без содрогания):
«— Петровна, за кого голосовать будешь, за какую партию?
— Ясно за кого, — сказала бабушка, — за батюшку-царя.
"Понятно, — ответил Аптекер. — Значит, за наших, за большевиков. Ставь сюда крестик" (бабушка была неграмотная), — и показал место в графе. А поздно вечером похвалялся, что собрал более 100 подписей "с околотка", "и все за большевиков"».
Вот и через много лет наша старая прихожанка Степанида Бушухина, когда приехали на молебен на месте дома Ипатьева в начале 1990-х годов (ей в ту пору было около 90 лет) и я ее спросил: «Как ты относишься к царю?» - ответила: «Дак, как относиться?.. Он же кормилец». Вот это слово народа. Высохнет речка, но если раскидать камни, всё равно найдем в песке под камнями тоненькую струйку…
Вера в Бога и царя никогда не умирала в народе — напротив, вода всё время прибывала, и хотя нам кажется, что это мутное половодье, но по этой воде могут уже плыть большие корабли. Я написал много стихотворений на эту скорбную тему, но всё-таки я верю в истинное возрождение: ведь жертва царская не напрасна. Верится, что мы ещё на нашем веку увидим множество плодов этой великой, доброй царской, христоподражательной Жертвы, и иначе быть не может.

Светлана Рыбакова: — Случился роковой парадокс истории. Мне видится, что Император Николай II больше всех наших государей потрудился на благо России. За время его правления народонаселение выросло на 50 миллионов, а царский червонец приближался к фунту стерлингов. Впервые в истории России доходы превышали расходы, экономика развивалась ускоренными темпами, был заложен Транссиб. Царь создал прообраз ООН — Лигу Наций и, в конце концов, жизнь за Бога и Отечество положил. Однако именно ему выпала такая чёрная неблагодарность соотечественников — его современников и потомков. Раньше его называли «кровавым», теперь говорят: отрёкся от власти, «проиграл» войну и всех подвёл под крах. Как доходчиво разъяснить нашим людям, что это не Государь Николай Александрович, а сам народ от него отрёкся?

Отец Александр: — Объяснять правду о Царе-мученике нашим неверующим современникам и соплеменникам — очень неблагодарное занятие. Надо молиться, чтобы Господь наставил народ на путь к вере и благочестию. Нынешнее неверие хуже атеизма. Поясню: атеизм отстранялся или не давал ходу правде Божией, а сейчас беспрестанная клевета. К примеру, вечная мишень для злословия — священник (ну и, понятно, Церковь), конкретно — ПОП (в шутку — пастырь овец православных). «Вот, они на "Мерседесах" ездят, на вертолётах летают» (по ироничному замечанию отца Дмитрия Смирнова). «Вот они, попы, какие…» При этом совершенно не знают жизни священника. Ну хорошо, давайте пересядем на велосипеды. Опять будут смеяться. Нынешним неверующим надо, чтобы в жизни не было попов, а были только они одни со своими беззакониями. Так и тема царя. Это как в Евангелии: «И тот, кто упадет на этот камень, разобьется; а на кого он упадет, того раздавит» (Мф. 21, 44). Да что говорить, если в церковной среде находятся противники царя (даже термин придумали его почитателям — «царебожники»)! Неужели когда-нибудь сам царь или его приверженцы могли подменить Христа человеком-царём? — Какая дикость! А ведь есть такие псевдоборцы за чистоту веры, которые просто боятся учения Церкви о царе, о монархической власти. По сути, не доверяют Церкви, формально находясь в её рядах. В свою бытность, будучи митрополитом, Святейший Патриарх Кирилл на вопрос, каким он видит государство, конкретно указал на учение Церкви, её монархическую сущность.

Светлана Рыбакова: — Мне кажется, что нужно терпеливо и спокойно объяснять нашим современникам правду о святом Царе-мученике. Только как лучше это делать?

Отец Александр: — Как сказать доходчиво правду о царе? Надо любить Россию, быть членом Церкви, православным… Ну какая такая «великая Русь» в сталинском варианте гимна Михалкова, если нет царя? Какая она великая, откуда? — От явления Царства и помазанника Божия.

Светлана Рыбакова: — Иногда любят противопоставлять Российскую империю и Советский Союз. Существует мнение, что якобы с падением империи жизнь страны стала лучше. (Другой вопрос, почему Господь попустил это испытание нашему народу.) Однако возможны ли такие сравнения? Ведь это были совершенно два разных мира. Один стремился к человеческому идеалу, воплотившемуся во Христе, и к Царствию Небесному; другой, стараясь разрушить тысячелетнее поступательное движение нашего государства, отрёкшись от Христа, попытался построить это царствие на земле (хотя я не отрицаю, особенно глядя на современные реалии, что Советский Союз после Великой Отечественной войны пытался стать социальным государством). Но чем это закончилось, мы все знаем. Повторюсь, правомерно ли этот неудавшийся «проект» противопоставлять тысячелетней истории государства Российского? Если вспомнить, что монгольское иго длилось целых триста лет, но осталось лишь одной из страниц нашей летописи... Россия же стоит и будет стоять.

Отец Александр: — Уместно ли противопоставлять или сравнивать Российскую империю и Советский Союз (конкретно — самодержавие и диктатуру пролетариата)?
В Писании сказано: «Восстанет народ на народ, и царство на царство» (Мк. 13, 8). Это предречено в судьбах Божиих на земле. Действительно, восстало царство антихриста на Царство православное, и народ Божий оказался в пленении у народа безбожного. В Ветхом Завете народ Божий плакал «на реках Вавилонских», лишившись и Иерусалима, и храма, и служения. Плакал 70 лет, и по покаянию всё вернулось с прибытком. Не всегда в истории возможно проводить параллели, но и таких примеров отвергать не стоит. Преподобномученица Великая княгиня Елизавета во дни революции воскликнула: «Но Великую Россию создаёт именно Святая Русь!». Будет у нас покаяние — будет и великая Россия. Вот президент пообещал вернуть Кремль народу, восстановить Чудов и Вознесенский монастыри, а также частично восстановить Страстной монастырь на Пушкинской площади. Это было сказано к 400-летию Дома Романовых. А воз и ныне там. Жаль, что не можем сломить большевицкое сопротивление, рядящееся сегодня в либ- и дем-одежды.

Светлана Рыбакова: — А ведь монархизм у нашего народа в генах — это его «коллективное бессознательное». Поэтому этот вопрос нас всех так волнует.

Отец Александр: — Вы правы. Мы не отдаём себе отчёта, что даже любимый эпитет нашего народа — «царский»: «О, это был царский обед!» или «Как всё это по-царски!» и т. д. Или при сравнении: «Это же когда было — при царе!». А как нынешние демократы боятся этого слова?.. Просто поразительно… Не менее, чем большевики, насильно пришедшие к власти!

Светлана Рыбакова: — Нынче в моде «толерантность», пришедшая на смену партийной дисциплине. Зачем думать, когда за тебя уже всё сказали? Это же модель поведения, свойственная обществу потребления, заменившая сегодня «Кодекс строителей коммунизма». Многие просто боятся иметь своё мнение…

Отец Александр: — Зато в Великую Отечественную произошёл переворот народного сознания. В 1990-е годы мама одного монаха рассказывала, что, когда немец наступал, у них в деревне батюшка день и ночь крестил ребят и взрослых — так было страшно, все почувствовали наказание Божие. Но и Бог услышал обращение: этой бедою сплотил весь народ и даровал силу на отпор врагу. Это единство народа продолжалось довольно долго. Я ещё застал в 1950-е годы, как люди шли с работы по улице и пели песни, была какая-то общая радость. Во время хрущёвских гонений русские люди подломились в вере. Маячил пряник, прельстились материальными благами после голода и нищеты. Это переломный момент почувствовали современные мыслители. Помню, в начале 1970-х годов в театральном институте мы с недоумением слушали В. С. Розова, советского драматурга, когда он рассказывал про изобильную Америку. Побывав там, он увидел много умалишённых, просто неадекватных, присовокупив их к жертвам технологического процесса, и при этом сказал: «Наш народ выдержал испытание нищетой и голодом, а теперь грядёт эпоха изобилия. Я думаю: выдержит ли наш народ испытание совестью?». Но и тут порукой нашей остаётся вера во Христа, которая чужда лишнего комфорта и всегда имеет стремление к воздержанию, простоте и бессуетности. И пример тому — опять же Царская семья. Никто не роптал в заточении, никто не роскошествовал во дни царствования.

Светлана Рыбакова: — Отец Александр, когда Вы впервые узнали правду о государе и стали почитать его память?

Отец Александр: — Думаю, что настоящее почитание пришло с верою. Я принял Святое Крещение в 1978 году и стал воцерковляться. Но и до Крещения эта тема меня интересовала. В 1967 году я жил в общежитии университета. В нашу большую комнату к лету приезжало много заочников-геологов, бородачей, а мне было лет семнадцать-восемнадцать. После экзаменов они подолгу сидели, и разговоры заходили за полночь. (Почему-то русские люди любят говорить о политике.) Рассуждали о том, кто был лучшим правителем, начиная с В. И. Ленина. Я не спал. Спрашивали все друг у друга. Наконец очередь дошла и до меня. «Малой, а ты как думаешь, кто должен править на Руси?». Мне хотелось ответить как-то необычно. Я буквально выдохнул из всего своего метафизического существа: «А нам на Руси никак нельзя без царя, я так думаю». Но тут такая образовалась «воздушная яма» — полное молчание. Эти люди, живущие в палатках, в экспедициях и имеющие дело с постоянным испытанием, не были городскими интеллигентами, и отпора мне никто не дал. После долгой паузы тот же бородач ещё раз спросил у меня: «Малой, а ты это сам придумал или тебе кто-то сказал?». Сам, говорю. Хорошо помню, что после ещё одной паузы кто-то сказал: «А ведь малой прав, ребята».

Светлана Рыбакова: — Значит, этот интерес у Вас с юности зародился?

Отец Александр: — В действительности почитание началось гораздо позднее. Меня уже в Москве взволновал рассказ товарища, земляка с Урала, вгиковца. Он рассказал эпизод (я не помню, где он его взял). Когда Государя с семьёй пересаживали на пароход из Тюмени до Тобольска, речное судно было закоптелым и плохо читалось название парохода. Государь спросил: «Как называется пароход?». Тогда боцман обмакнул швабру в воду и протёр название: «Русь». Я был потрясён. Немного позже, на свадьбе сына В. С. Розова, Серёжи, в «Славянском базаре» на Никольской я, осмелев, подсел к Розову и задал вопрос. «Виктор Сергеевич! Неужели это русские люди убили своего царя?!» — спросил с большим волнением в голосе. Он меня успокоил, ответив, что это были венгры, латыши — охрана. «А откуда вы знаете?» — «Ну, это надо было читать Жильяра». — «А дайте мне эту книгу!» — «У меня её нет, я читал за границей». Мне хотелось всё знать о нашем царе. В чувстве сердца он для меня был неким идеалом русской души, что впоследствии оказалось на самом деле и превзошло все мои самые высокие чувства и мысли об этом.

Светлана Рыбакова: — Именно в стремлении к идеалу значимо монархическое устройство и самого государства?

Отец Александр: — На Вашу патетику отвечу опять же рассказом из детства. В 7-м классе я был председателем совета пионерского отряда. Собирали металлолом. Подошёл к отцу (он заведовал животноводческим товариществом): «Отец, дай лошадь, нашему отряду нужно перевезти 500 кг до 1-го места в городе…» — «Ну вот ещё, лошадь угробить за железки!» — был ответ. Я не унимался: «Ну как ты не понимаешь?! Наш 7-Б выходит на 1-е место...» После моих приставаний отец сказал: «Знаешь что? Ты там в школе говори что хочешь, а нам с матерью это говорить не надо: мы ведь при царе родились…». Я был страшно удивлён отцовскими словами. Мать стояла рядом. А что, говорю, по-вашему, при царе жили лучше? Отец задумался и ответил: «По крайней мере, как люди». — «А сейчас, по-твоему, как?» — не унимался я. Отец ответил: «А ты что, не видишь?» — «Не вижу!» — возмущался я. «А сейчас как нелюди». И не стал больше со мной разговаривать. Я долго осмыслял отцовские слова и однажды меня осенило: «Всё врут!» (по радио и в газетах про хорошую советскую жизнь). С тех пор я с этой оценкой про жизнь при царе и без царя абсолютно согласен.

Светлана Рыбакова: — Монархисты вообще стоят на позиции сохранения установленных традиций. В России монархисты всегда выступали за восстановление и укрепление «исконных русских начал». Как видим, в наше время эти вопросы оказались особенно актуальными. Как Вы думаете, чем отличается монархическое миросозерцание?

Отец Александр: — В этом созерцании видим, прежде всего, широту и глубинность суждения о мире и о себе. Такое созерцание подразумевает единство Неба и земли. Помните, Государь говорил: «Я питаю твёрдую, абсолютную уверенность, что судьба России, моя собственная судьба и судьба моей семьи находятся в руке Бога, поставившего меня на то место, где я нахожусь. Что бы ни случилось, я склоняюсь перед Его волей»? Царь — середина между Небом и землёй. Недаром в русской поговорке сказано: «Бог на Небе, царь на земле». Царское время как раз явило такую широту взглядов и глубину понимания истинных жизненных вопросов. Отсюда и великие государственные задачи, и их масштабное осуществление. Вот в царское время за короткий срок было построено почти около половины всех наших железных дорог. Просто на лошадках, и ни одного «зэка», и всё работает до сих пор. О современном созерцании не хочется говорить.

Светлана Рыбакова: — Возможно ли возвращение монархического устроения государства в России?

Отец Александр: — Попросту — будет царь или не будет? У многих современных святых говорится о восстановлении Русского царства. Я свято верю, что это произойдёт. Как? Не знаем. Всё в деснице Божией. Но должно быть. У меня даже есть стихотворение «Царь грядёт».

Светлана Рыбакова: — Ваш приход много потрудился для возвращения доброй памяти святого Государя Николая Александровича и всей его святой семьи. Расскажите об этом.

Отец Александр: — Где бы я ни служил, для меня очень важно наладить связь времён. Церковь воистину духовная восприемница царства. Поэтому мы собираем иконы царского времени, другие священные предметы богослужения и символы Российской империи. Естественно, у нас есть и иконы Царственных мучеников. Одна икона изображает восхождение святой семьи к Небесному престолу; есть икона «Русь назирающая», где на конях Царь Николай с Царевичем Алексием, наподобие образа святых благоверных князей Бориса и Глеба. Есть фреска во всю стену «Царские мученики на Небесех», среди чинов Ангельских и пред престолом Святой Троицы. Мы с прихожанами много молились на месте Ипатьевского дома, а также на Ганиной Яме (правильнее — Урочище четырёх братьев), в лесу, ещё до возведения Храма-на-Крови и до прославления Царственных мучеников. А сейчас мы по благословению часто совершаем ночные богослужения в нижней части Храма-на-Крови, где находится «расстрельная» комната.
Надо сказать, что наши прихожане всегда старались потрудиться для почитания Государя. Например, первый престол в «расстрельной» комнате (до её нового ремонта), выполненный из родонита, был передан в дар Храму-на-Крови церковной общиной Успенского храма посёлка Новая Утка. Нижнетагильские умельцы из мастерской художественной резьбы по камню Сергея Бусыгина проделали ювелирную работу с родонитом, создав настоящий шедевр прикладного искусства. К 400-летию Дома Романовых на реке Чусовая на вершине скалы Олений камень, 112 м высоты, установлен каменный крест наподобие Георгиевского, с изображением лика святого цесаревича Алексия. Однажды в детстве Алексий упал, ушибся. Начался сильный жар. Сильные мучения не отпускали его ни днём, ни ночью. «Если умру, поставьте мне в парке маленький памятник», — попросил он родителей. Мы исполнили просьбу святого цесаревича. Думаю, что такой крест есть только на Урале. И каждый год в день рождения святого цесаревича Алексия, 12 августа, у памятного креста нами служится Божественная литургия.

Светлана Рыбакова: — Только что совершился крестный ход в память святых Царственных страстотерпцев. Вы принимали в нём участие. Каково его значение для нас всех?

Отец Александр: — К этому событию мы шли всю жизнь. Ночная поднебесная литургия у Храма-на-Крови по нисхождению к нам особой благодати живо напомнила мне торжественное богослужение, совершавшееся на 1000-летие Крещения Руси, после которой в России начались перемены к лучшему. Такое ликование души народа в Царские дни — это наша победа.

Одно из небольших стихотворений отца Александра вместило в себя всю его жизнь, посвященную самому искреннему и сердечному служению светлой памяти святых царственных страстотерпцев.
Моя награда не медали,
Не суждено нам высить грудь.
Награда мне – лесные дали
И люди, с кем прошел я путь.
И несомненной веры храма
Звенящий голос алтаря,
И взор икон, светящих прямо,
И паче сил – любовь Царя.
Пред ним великие вершины
Опустятся, поклон творя…
И те, кто были неповинны,
И те, кто предали Царя.
И средь стихий людских Урала
Ещё бы мне пребыть не зря,
Чтоб сердце биться перестало
Наградой в битве за Царя.