Жизнь мамы. Глава 10

Глава 10.
 Семья.
Когда мы вернулись с Урала, Феде как комиссованному из армии, должны были дать квартиру. Но все оказалось не так просто. Он обивал пороги военкоматов и ему говорили:
-Вы стоите в очереди, ждите.
А мы уже два года жили с семьей моей сестры Люды в двухкомнатной квартире. На наше счастье один военком проникся к нему сочувствием и сказал:
-Я вам помогу с квартирой.
Он устроил Федю на работу в военкомат и поручил ему проводить патриотическую работу с  учащимися техникумов - рассказывать на внеклассных занятиях о службе в войсках ПВО. И вот Федя по выходным занялся такой работой – рассказывал о своей службе в войсках ПВО, о пленении американского летчика-шпиона Пауэрса.   Самолет Пауэрса нарушил советскую границу со стороны Афганистана и с этого момента постоянно сопровождался радиолокационными станциями (РЛС) войск противовоздушной обороны (ПВО) СССР. А Федя как раз служил на такой РЛС, его солдаты «вели» Пауэрса и учащиеся, конечно, слушали разинув рты. Еще военком посоветовал прописать у нас отца Феди, чтобы нам дали квартиру большего метража. И в итоге через два года мы наконец получили трехкомнатную «хрущевку».
В феврале 1972 года родилась наша доченька Анютка. Мне тогда был 41 год и считалось, что рожаю я поздновато. Но меня не особенно волновало мнение окружающих. Чувствовала я себя хорошо и очень хотела доченьку. Кстати, после меня в техникуме многие родили в зрелом возрасте – все-таки пример заразителен. Роды прошли нормально и на свет появилась девочка – рост 52 см, вес 3кг 200г.
В советские времена не давали большой декретный отпуск, его размер составлял 56 дней до родов и 56 дней после. И в середине апреля я начала относить дочку в ясли на 1-2 часа. В конце июня у меня начался отпуск и окончательно дочка стала «организованным ребенком» в сентябре. И тогда уже приходилось совмещать грудного ребенка и работу.
Я была счастлива, Федя тоже очень обрадовался доченьке. Только 12-летний Коля «выдал»:
-Обещали велосипед купить, а появилась сестренка.
Но в жизни, конечно, появились трудности.
Как-то я сидела кормила Анютку, а Федя, как любят это иногда делать мужики, начал выступать:
-Полы не вымыты, по углам мусор.
И я спокойно, без крика отвечаю ему:
-Веник знаешь где стоит? Возьми и вымети.
И он утих.
Хотя обычно домашнюю работу делал  тот, у кого было время. Федя мог и посуду помыть, и полы подмести. Как-то на Урале, увидев его выносящим ведро, соседи осуждающе закивали головой:
-Заставляет офицера выносить мусор.
А он совершенно спокойно делал все, что надо по дому и  у нас в семье никогда не было разделения на мужскую и женскую работу.
Один раз он меня насмешил. Пришел с Анюткой с прогулки и говорит:
-Я больше гулять не пойду.
-Что такое?
-Меня соседи спросили: «Это вы с внучкой гуляете?»
А он был небритый, уставший. Но я только посмеялась, т.к. меня мало волновало мнение соседей по поводу моей жизни.
И, конечно, они с Анюткой очень подружились. Я все время в техникуме. Прибежала, покушала, покормила и опять в техникум к вечерникам. А Федя пришел с работы, дочку на загривок и ходят песни поют, ждут меня.
Когда дочке исполнился год, мы купили дачу. Федя сначала был против:
-Зачем? Я на ней работать не буду.
А потом я его как-то убедила, летом получили мои отпускные и пошли смотреть участки. И вот один нам очень понравился. Весна, цветущие вишни, весь сад белый-белый. И мы остановились на нем.  И вот Федя, который возражал против покупки, с удовольствием стал ходить на дачу. Все-таки он был человеком от земли и к земле его тянуло. У него  не было особенно четкой планировки, но где он воткнул виноградную лозу, там она и росла и плодоносила гораздо лучше, чем у соседей. Мне тоже очень нравилась работа на даче. Вспоминается, как я веду занятия в техникуме, в своем кабинете на четвертом этаже. Подхожу к окну, а за ним видна гора, по которой мы идем на дачу. И я думаю: скоро весна, пойду на дачу. Я очень любила весну на даче – цветущий сад, запах просыпающейся после зимы земли. Да и фрукты, овощи были существенным подспорьем к нашему бюджету. Федя научился делать такое вкусное виноградное вино, что на свадьбе сына в Ленинграде в 1984 году вся элитная  публика отказалась от магазинного вина и просила только наше домашнее.
Жили мы дружно, дети подрастали. Летом ездили на турбазы – в Коршевитое, Покровку на Волге. Федя был отличным рыбаком, мы всегда были с рыбкой. Купание, рыбалка – такой походный отдых был всей нашей семье в радость.
А я за несколько лет до этого – в 1968 году успела совершить настоящий туристический поход в горы и, кстати, понять, что наша советская пропаганда частенько «вешает нам лапшу на уши».
Мне хотелось еще как-то испытать себя и увидеть что-то новое. И вот летом 1968 года, после года работы в техникуме, я взяла путевку в турпоход на Кавказ Это был знаменитый .ВСЕСОЮЗНЫЙ МАРШРУТ №43 ДОМБАЙ-СУХУМИ. В группе было около 40 человек, половина из Латвии, половина из Волгограда. Мы доехали поездом до Кисловодска, остановились там, осмотрели город и за несколько дней совершили несколько радиальных маршрутов. Маршрут начинался с турбазы Теберда. Из Теберды мы совершили несколько переходов – на нарзанные источники и водопады.
 Следующий переход был более длительным. Каждому из нас выдали огромный рюкзак с продуктами и всем необходимым и мы пошли по Колухорскому перевалу. Я помню –с одной стороны пропасть, с другой огромная стена. Дух захватывало, но испытание я выдержала. Еще мне запомнилась ночевка в горах. Мы переночевали в палатках, утором проснулись и увидели неописуемую красоту. В конце ущелья, окруженного высоченными горами, начинает алеть небо и восходит солнце. Такая красота, которой не увидишь ни на одной картинке.
А еще мне вспоминается, как мы ночевали на одном из переходов  в «туристической хижине» - домиках, в которых пересекались разные туристические маршруты и встречались разные туристические группы. Мы шли параллельно с группой туристов из Чехии. И вот я увидела своими глазами, как отличается наш коллективистский дух от зарождающегося в восточной Европе духа индивидуализма. У нас продуктовый паек был распределен на все рюкзаки. Мы, придя на стоянку, разжигали костер и варили на всех кашу в ведре, потом кипятили чай, вместе обедали, потом пели песни. А чехи несли огромные туристические рюкзаки на металлических планках и в этих рюкзаках у каждого был свой продуктовый набор. На стоянке они разжигали свою спиртовку, варили сами себе кашу. И я как-то инстинктивно поняла, что долго они в нашем соцлагере не продержатся.
А еще меня удивило открытие, как американцы общаются с неграми. Нам в газетах писали, что в Америке линчуют негров. А тут я увидела, как белая американка танцует с негром, а негр танцует с белой американкой. Так что много интересного я увидела кроме горных красот.
В техникуме у меня была не только учебная нагрузка и руководство комиссией, но и общественная нагрузка, которую мне подкинул Немцов. Когда я только пришла в техникум, меня определили в профком и дали мне заведовать культ-массовым сектором. Я организовывала летние поездки техникума за Волгу. Мы их вспоминали потом всей семьей. Нанимали теплоход и работники техникума со своими семьями выезжали за Волгу.  Там проводили спортивные соревнования, детишки пели песни, рассказывали стихи. Накрывали поляну. И эти поездки объединяли коллектив, доставляли людям те самые радости, которые потом вспоминаются спустя годы как что-то очень теплое.
Еще я помню, как организовала выставку детского рисунка, посвященного войне и конкретно Сталинградской Битве. Дочка и племянник выставили свои рисунки и завоевали призовые места. Пусть не первые, но стараний и положительных эмоций потом было много.
Но профком – это были не только походы и поездки по Волгоградской области, это были также и путевки, распределявшиеся между членами коллектива. Все эти путевки проходили мимо меня. Во-первых, надо было растить и учить деток. Во-вторых, мне очень нравились наши летние поездки в санаторий около Калача-на Дону, куда мы ездили каждый год. И мои воспоминания -   мы идем через степь на Дон, купаемся, загораем. Возвращаемся, а нам уже приготовлены замечательные щи. Каждое лето мы еще выбирались и на рыбалку на турбазу в Покровку или Коршевитое на Волге. Федя был очень хорошим рыбаком и летом у нас часто появлялась рыбка. Мы ездили всей семьей за Волгу, ставили палатку. Федя закидывал закидные удочки. И это был такой великолепный отдых. А закат и рассвет на Волге – какая это красота.
Вспоминается смешной случай с нашими рыбаками. Однажды Федя с Колей поехали за Волгу с закидными удочками. Возвращаются через несколько часов чуть ли не бегом с каким-то мешком под мышкой.
-Что случилось?
-Мы на закидную удочку поймали стерлядку. Бежали бегом, чтобы не остановил милицейский патруль.
А стерлядка, как и осетр были запрещены к вылавливанию и этот промысел был браконьерством.
Я посмотрела на эту стерлядку, вспомнила берега нашей Волги, когда осетр шел на нерест. Все берега были завалены тушами осетров со вспоротыми животами- икру было легче пронести, чем огромную рыбу, к тому же она была намного дороже. И мне стало немного смешно. Но уху мы сварили, получилось очень вкусно.
В начале 80-х годов у меня как-то сложились обстоятельства, что можно было позволить себе поехать отдохнуть на курорт. И вот я прихожу в техникум и узнаю, что в профкоме была путевка в Латвию, но ее отдали недавно пришедшему в техникум ветерану войны. А надо объяснить, что в советские времена страны Прибалтики – Латвия, Литва, Эстония были практически заграницей и, конечно, туда хотелось попасть всем. Я сказала председателю профкома:
-По этой путевке поеду я.
-Да ты что. Он уже пошел оформлять медицинскую карту.
-Нет, поеду я. Я работаю в техникуме двадцать лет и заслужила отдых на курорте, а он работает у нас только первый год.
И я пошла в 40-ю медсанчасть, где мой конкурент проходил медосмотр.
- Я поеду по этой путевке. Вы еще не проработали и года, а я работаю в техникуме 20 лет и никогда не ездила на курорт. Это моя путевка.
- Я воевал, я кровь проливал. Вы не имеете права.
И тут я ему выдала то, что заставило открыть рты у всех зевак, ожидавших в очереди и ставших невольными свидетелями нашего разговора:
-Те, кто кровь проливали, полегли на полях войны. А сейчас остались одни обозники.
Я сказала это потому, что война прошла через меня. Мама и отец – это были настоящие коммунисты. Отец, который не использовал бронь и ушел на фронт добровольцем. Мама, больная туберкулезом с тремя детьми на руках, разделившая пенсию за погибшего отца на четверых – троих детей и бабушку – маму отца. Она так поступила не от избытка – мы жили очень бедно, а потому, что она не могла поступить иначе. И, видимо, было  в моих словах и голосе что-то такое, что мой соперник понял справедливость происходящего, отступил и я в первый раз в жизни поехала на курорт – в Латвию. И там я, конечно, неплохо отдохнула, научилась плести макраме, после этого у нас в доме появились плетеные из ниток фигурки птиц, животных. А дочка была счастлива, что я прислала ей в подарок купальник, на котором была наклейка – кролик с часами из «Алисы в стране чудес».
Жили мы с Федей дружно, хорошо. Но детки подрастали, а вместе с ними росли и заботы. Как в известной поговорке «Маленькие детки –маленькие бедки, а большие детки-…»
Когда Коля заканчивал восьмой класс, я решила поинтересоваться его учебой. Я никогда не помогала ему делать уроки, он всегда занимался сам. Ему нравились физика и математика и я выписала ему журнал «Квант», в котором печатали интересную для школьников научную информацию и задачи по математике, физике. Коля решал их и отправлял выполненные задания в МГУ, МФТИ. Но мне было интересно, как ведутся уроки в школе. Я с разрешения учителя физики пришла к ней на урок. И увиденное меня, мягко говоря, удивило. Учителя слушали только ребята на первом-втором ряду, остальные занимались своими делами, на последних партах резались в карты. Мне это было дико, т.к. у меня на уроках всегда была железная дисциплина, все были заняты делом. После урока я подошла к учителю и она меня попросила:
-Если у вас в техникуме будет место учителя физики, пожалуйста, скажите мне, я не могу здесь работать.
Дома я сказала Коле:
-Если ты хочешь поступать в хороший ВУЗ – МГУ, МФТИ, тебе надо переводиться в другую школу – физико-математическую восьмую в Центральном районе.
Коля не был в восторге. Здесь до школы ходьбы 5 минут. А в восьмую ехать 30 минут на электричке, 15 минут идти, значит на час раньше вставать. Но сынок прислушался к моим доводам и 9-10 класс заканчивал в восьмой школе. И здесь я столкнулась с высокомерием нашей Волгоградской элиты, которая старалась определить детей именно в эту школу. Но физика и математика – науки, которые не даются детям по заслугам родителей и об этом я скажу чуть позже. А сама я уже на первом собрании поняла, что собой представляет вся эта публика. Я человек общительный и попыталась завязать разговор с одной мамой, с другой. Но когда они сделали «Фе», оглядев мое штапельное платье и простые босоножки, я тут же прекратила свои попытки. Главное, что учеба у Коли пошла. У него был очень хороший молодой учитель – физик, правда не повезло с математиком. Его сын учился в том же классе и был туповат. И на фоне таких умных ребятишек, как Коля и другие ребята, он смотрелся бледно. И классный отыгрывался на этих ребятах, причем я даже не представляла, во что это может вылиться.
В конце 10 класса незадолго до выпускных экзаменов я пошла на общешкольное собрание. И здесь я услышала очень удивившую меня информацию. Во-первых, директор после традиционных сообщений об экзаменах перешел к вопросу о выпускном вечере и выдал родителям такое пожелание:
- Не приносите черную икру на выпускной и не надо дарить золото преподавателям.
А надо напомнить, что в советские времена золотые часики или сережки обычно дарились мужем жене на свадьбу или на рождение ребенка. Так что пожелание говорило о высоком благосостоянии этой публики.
Во-вторых, и это уже было похуже, директор рассказал об одном происшествии. Четверо десятиклассников из школы совершили групповое изнасилование.
-Вы знаете, - сказал директор,- мы не хотим портить этим ребятам жизнь, они запутались и еще могут исправиться. И мы решили поставить им по поведению удовлетворительно.
Я все слушала очень внимательно и это сослужило мне хорошую службу.
Вскоре сынок говорит мне:
  -Классный хочет поставить мне по поведению «трояк».
-За что?
-Не знаю, вроде за опоздания.
А надо сказать, что в те времена следили не только за оценками, но и за моральным обликом молодежи. И оценка «три» по поведению закрывала перед молодым человеком двери высших учебных заведений.
Я взяла ноги в руки и поехала в школу. Прихожу к классному.
-Здравствуйте. За что вы хотите поставить Коле Еременко удовлетворительно по поведению?
 - Он опаздывает, жует пирожки на уроках.
-Хорошо, но это не такое страшное преступление. Он далеко живет, ездит на электричке. Электричка тоже иногда опаздывает.
-Ничего не знаю.
И я пошла к завучу. Завуч посадила меня, внимательно выслушала. Я спросила ее:
- А вы знаете, что он побеждал на олимпиадах по физике, математике, проводимых в наших волгоградских ВУЗах – политехническом, архитектурно-строительном?
-Нет, не знаю.
Оказывается, грамоты приходили в школу и классный совал их Коле где-то в коридоре, а не перед классом, как обычно делается.
-Вам надо разговаривать с директором, -сказала завуч.
На свою беду директор как раз зашел в учительскую.
 -А вот, кстати, он идет. Подойдите, пожалуйста, к нам.
-Да, что вы хотите?- директор бегло оглядел меня и в его взгляде отразилась моя стоимость (невысокая, на его взгляд) – штапельное платье, простенькие босоножки, золота на мне не было.
-Моему сыну Коле Еременко классный руководитель хочет поставить три за поведение.
-Значит есть за что.
-Да, он жевал на уроках пирожки и иногда опаздывал на уроки.
-А вы считаете, что это хорошее поведение?
-Нет, не считаю. Но я была на общешкольном собрании, внимательно слушала Ваше выступление и считаю, что жевать пирожки и групповое изнасилование – это не одно и то же.
Директор посмотрел на меня уже внимательнее. Кажется, он начал понимать, что не так уж проста эта «простушка».
-Ну ладно, пусть он сдает экзамены, а потом мы посмотрим.
А я знала, что перед экзаменами проводится педсовет, где обсуждаются итоги года, выставляются оценки за прошедший год и после уже никто, кроме министра образования, не сможет отменить выставленные оценки.
-Нет, я знаю, что после педсовета никто уже не отменит выставленные оценки.
Директор начал юлить и тогда я выдала ему со всем своим комсомольским и военным задором:
- Я внимательно слушала ваше выступление на собрании, в том числе по поводу черной икры и золота. Так вот, если вы сейчас не выставите сыну нормальную оценку по поведению, я дойду до первого секретаря обкома, до Брежнева.
И, видимо, было в моем тоне что-то такое, что он понял: да, действительно дойдет. И трусость, нежелание терять свое место из-за этого явно несправедливого вопроса заставили его поставить Коле оценку «хорошо» по поведению.
Коля после окончания школы вместе с 15 одноклассниками поехал поступать в Московский физико-технический институт и единственный из всех поступил в него. А в те времена это был, да, наверное, и сейчас остался лучший ВУЗ по подготовке физиков-теоретиков, электронщиков. Возле института стояли автобусы с представителями МАИ, МГУ, МИФИ и не поступивших сразу приглашали в эти ВУЗы. И вот как по мановению волшебной палочки родители, которые раньше делали «Фи» на мои попытки общения нашли наш телефон и стали звонить с вопросами:
-Скажите, как вы готовили его?
А я его никак не готовила, у него не было ни одного репетитора. Ему просто очень нравились физика, математика. Я только в 7 классе выписала ему журнал «Квант», он решал задачи из него и участвовал в олимпиадах. Вот такие секреты воспитания.
Борьба за выживание в эпоху развитого социализма (или на всех всего не хватает).
В конце 80-х из магазинов пропали все продукты, особенно в провинции, остались только консервы «Завтрак туриста» и березовый сок. Снабжали более-менее Москву и Питер. В народе даже бытовала шутка: «Что такое – длинный, зеленый и пахнет колбасой». Ответ: «Поезд из Москвы». И продукты продавали «из-под полы» нужным людям.
И как-то, зайдя в магазин, я взяла эти самые консервы и двинулась к кассе. А передо мной у кассы стояла женщина, родительница подруги дочки по детскому саду. Она работала парикмахершей и ей продавщица достала из-под прилавка сумку с продуктами. В чеке у нее была другая сумма, гораздо больше, чем у меня. И, когда мне выбили мою сумму, я сказала:
-А теперь добавьте еще такую сумму, как в чеке у этой дамы.
 Парикмахерша смутилась, кассирша скорчила мину. А я сказала ей:
-Неужели вы думаете, что станете красивее от того, что из-под полы дали ей дефицит. А я хожу в тот же магазин и плачу теми же деньгами.
 Из этой же серии был эпизод в буфете техникума, куда тоже привозили продукты. Я заняла очередь, стояла первая. Выбросили говяжьи кости для бульона. Я купила и побежала, отнесла домой. Возвращаюсь через десять минут, а из буфета тащат сосиски, которые были в дефиците. Я прихожу в буфет и говорю:
-Дайте мне сосисок.
-Их нет.
-Как нет, я стояла первая, а взяла только кости.
Я пошла к завучу Коршуновой. Она меня уважала, потому что я пахала как хорошая лошадка и никогда не ввязывалась ни в какие интриги, но и себя в обиду не давала. Я ей объяснила ситуацию и она, глядя на меня с улыбкой, вкрадчивым нежным голоском сказала:
Ну что вы хотите, Раиса Семеновна? На всех всего не хватает.
А ей эти же самые сосиски принесли, видимо, прямо в кабинет. Но я сварила кости, сварила борщ и не думаю, что стала от этого несчастной. Не зря же говорится в Библии «Лучше травинка и с нею любовь, чем туша быка и с ней ненависть». А любовь в нашем доме всегда жила.
http://proza.ru/2020/06/23/1806