Жизнь мамы. Глава 11

Глава 11.
Как я вышла на пенсию и чем дальше занималась
В 1983 году мой сынок Коля закончил МФТИ и получил специальность инженера-физика. В этом же году он переехал из Москвы в Ленинград к жене. 19 июля 1984 года у  него родилась дочка Танюшка и мы с Анюткой приехали в Питер. И, помню, мы едем в роддом, я счастливая, а моя тинейджерка говорит мне:
-Чему ты радуешься? Ты ведь стала бабушкой.
А я действительно была счастлива и через полгода, когда  я узнала, что можно поехать на курсы повышения квалификации в Ленинград, пошла к Коршуновой и попросила послать меня. Та удивилась:
-Раиса Семеновна, это же курсы по механике, Вы в основном вели черчение, зачем Вам это нужно за год до пенсии?
-Мне надо помочь нянчить внучку.
И в январе 1985 года я поехала в Ленинград. Учеба была трудной, в группе в основном были преподаватели механики из ВУЗов. Коля помогал мне решать контрольные, а я нянчила Танюшку и это доставляло мне  большое удовольствие. Жена Коли Дина занималась обменом квартиры и моя помощь была жизненно необходима.
Семья сына жила на Мойке недалеко от Исаакиевского собора.  И вот я, придя после занятий, брала Танюшку в коляске, заезжала в магазинчик за углом, покупала себе бутерброд с колбаской и шла гулять в садик возле Исаакиевского собора. Помню,  как ко мне подошли иностранцы и начали показывать, что хотят сфотографировать внучку (а она была очаровательной куколкой), но я загородила коляску и сказала:
-Нет, нельзя, она еще маленькая.
Мне казалось, что маленьких лучше не показывать посторонним.
Группа  на курсах у нас оказалась неплохая и за три месяца мы сдружились, в конце учебы наши мужчины подарили нам по набору чайных ложечек, а с двумя женщинами-сестрами я общалась еще  много лет.
После окончания курсов я уехала домой, а в июне Дина уже привезла нам Танюшку и уехала обратно в Питер. Танюшка росла и вскоре уже пошла, потом и побежала. Дочка уехала в биологическую экспедицию с друзьями, а для меня наступило прекрасное время. Лето, отпуск, утром мы с Танюшкой позавтракаем и я везу ее в коляске  на Волгу. Мы купаемся, загораем, возвращаемся довольные, поедим щи и заваливаемся отдыхать. Это был мой курорт и одно из лучших времен в моей жизни.
В начале июня, когда до начала моего отпуска оставалось несколько дней, мы с Танюшкой зашли в техникум, я пришла в отдел кадров и спросила, действительны ли у меня два дня отгулов за дежурство в Днд. Днд (добровольная народная дружина) – это была помощь милиции, в ней приходилось дежурить студентам, педагогам, инженерам. Помню, мы заходим по вызову в какую-то квартиру, а на меня с антресолей сигает сиамская кошка. И вот за эту радость на работе давали отгулы. В отделе кадров мне сказали, что у меня есть два отгула и я спокойно отдыхала с Танюшкой, пока ее не забрала мама. 31 августа я вышла на работу, наши кумушки принесли мне на хвосте новость – у нас в техникуме новый директор. Я сказала:
-Хорошо,- и занялась своим делом – подготовкой урока.
Через полчаса ко мне в кабинет влетает завуч:
- Ты знаешь, что ты отстранена от уроков за прогулы?
-Что значит отстранена и за какие прогулы?
-У директора в кабинете приказ на отстранение от уроков тебя, математички Марии Николаевны (она работала в техникуме лет десять) и русачки (работала в техникуме 1год).
- И как он меня отстранит? Милиционера поставит?               
И я понимаю, что это месть от секретарши директора, сыну которой я поставила заслуженную двойку по черчению.  А она подсунула директору список «прогульщиков», в котором была и моя фамилия. И два заслуженных за работу в ДНД отгула она записала мне как прогулы.
Я вернулась в класс и продолжила готовить завтрашний урок.
И на следующий день я вышла на занятия и вела их по своему расписанию, хотя на душе у меня, конечно «кошки скребли». Двадцать лет я отработала в техникуме и никогда не получала никаких замечаний, также как и дивидендов. Только большую пачку почетных грамот, а тут такое – прогульщица.
И когда на общем собрании техникума директор затронул вопрос трудовой дисциплины и, не назвав фамилии, сказал:
-Будем бороться с прогульщиками вплоть до увольнения. Даже с теми, кто отработал по 20 лет.
Все, конечно, поняли, что это был камешек в мой огород.
В принципе, он придерживался старой, как мир, но хорошо зарекомендовавшей себя политики: бей своих, чтоб чужие боялись. И хотя я все это понимала, но мне было очень тяжело. Двадцать лет я отработала в техникуме и не получила не одно замечания, только кипу почетных грамот. А тут- увольнение за прогулы. И с этого собрания моя подруга Галина Леонтьевна почти что принесла меня на себе. Но здесь очень правильно отреагировал Федя. Увидев меня в таком состоянии, он очень испугался:
-Что случилось?
-Меня увольняют за прогулы.
-Слава тебе, Господи. Мы тебя хоть дома будем видеть, щи чаще кушать.
И мне как-то сразу стало легче.
А потом мы втроем с кандидатками на увольнение сходили к юристу, который нам сказал:
-Пусть увольняет, подадим в суд и вы выиграете это дело.
В общем, это дутое дело потихоньку сошло на нет, но на память об этой истории  остались 4 выпавших коренных зуба. Я убедилась, что от нервов действительно многие болезни, а ведь раньше я думала, что у меня их вообще нет.
А истинную директорскую борьбу за дисциплину я увидела уже в течение сентября. Первым делом он поставил в фойе камеры, чтобы выявлять опоздавших. И вот все преподаватели бегут, боясь опоздать на несколько минут. Я этого не испугалась, ведь у меня за плечами был завод, проходная, где действительно нельзя было опоздать ни на минуту. А где-то через час после начала рабочего дня из окошечка своего кабинета я наблюдала директора, спокойно топавшего в сторону дома. Он жил напротив техникума в длинном доме, который мы называли «Китайская стена».
В 1986 году мне исполнялось 55 лет и я должна была выйти на пенсию. А в те времена было правило: на пенсии преподавателям можно было работать два месяца и получать в это время зарплату и пенсию. А зарплата у меня в то время была уже приличная – 200-250  руб, в то время как начинающему инженеру платили 100 рублей. В январе я собралась в Ленинград на две недели, чтобы помочь семье Коли нянчить внучку. Я пришла к директору, попросила дать мне неделю за свой счет и задала вопрос о своей дальнейшей работе.
Директор, источая доброжелательность, сказал мне:
-Напишите заявление на отпуск за свой счет и о работе на пенсии, поезжайте на каникулы, а потом приедете и будете работать.
-Я заявление напишу, но я должна быть уверена в ваших словах.
Эта зарплата в семье, где не воровали, была совсем не лишней.
И тогда он заявляет мне:
-Честное слово казака.
-Хорошо, -сказала я, написала заявление и уехала.
И вот я приезжаю, прихожу к завучу и спрашиваю:
-Какое у меня расписание? Когда мне выйти?
А мне завуч отвечает:
-Директор сказал,  что тебе нужно зайти к нему и переписать заявление, написать его на двух листах.
-Хорошо, я напишу ему на двух листах и оставлю в приемной.
-Нет, он сказал, чтобы ты лично зашла,  у него к тебе есть какие-то вопросы.
Я поняла, что моя ставка и часы нужны одной даме из нашей комиссии – Барашковой, которая давно уже хотела добавить себе часов - и ответила завучу:
-Скажи, что я видела его в гробу в белых тапочках.
И ушла, не взяв даже пенсионное удостоверение, оставив все свои планы уроков. Даже чертежи моих учащихся (второкурсников) остались в моем шкафу.
Но жизнь ведь интересная штука, она через несколько лет столкнула меня с моим бывшим директором в узком коридоре 40 медсанчасти, куда мы оба пришли подправить свое здоровье. Увидев меня, директор попытался вильнуть вправо и обойти меня на повороте. Но я сделала шаг влево и мы столкнулись лицом к лицу.
-Здравствуйте.
-Здравствуйте, вы все неправильно поняли, это все она... Приходите ко мне в кабинет, мы поговорим и все решим.
Вокруг любопытные зеваки, скучающие в очередях, развесили уши и раскрыли рты. И тогда я ему выдала от души:
-А как же ваше честное слово казака?
Он опустил глаза, развернулся и ушел, а мне стало легче. Все-таки когда выдашь человеку в лицо то, что думаешь о нем, а не носишь камень за пазухой – это всегда лучше. Но правота твоя при этом должна быть на сто один процент.
 На нашей сберкнижке было пять рублей накоплений и я сразу пошла работать. Напротив нашего дома была аптека, где моя дочка Анютка пару лет назад на летних каникулах мыла посуду, чтобы заработать себе на джинсы.  Но у меня не было даже документов – трудовая еще лежала в техникуме в отделе кадров  и поэтому меня взяли незаконно без оформления. 50 рублей заведующая платила мне, а двадцать клала себе в карман. Так я проработала несколько месяцев, а потом, когда меня наконец проводили на пенсию, выдали удостоверение и трудовую книжку, я решила осуществить свою давнюю мечту. Работа в техникуме   у меня была сидячая и мне всегда хотелось двигаться. Во время уроков я любила, когда все учащиеся работают, заняты делом, пробежаться со своего третьего этажа вниз, на второй, пройтись по нему и подняться обратно. Такая физкультминутка во время работы. Я мечтала после выхода не пенсию пойти на почту таскать телеграммы, письма. И вот пришла пора осуществить свои мечты. Я устроилась на почту носить телеграммы и первое время все было прекрасно. Хотя не обошлось без забавных ситуаций. Однажды открывает мне дверь мой ученик. А я недавно ушла из техникума и еще не все об этом знали. И он засуетился:
-Ой, Раиса Семеновна, извините, я проспал. Сейчас я приду на урок.
Я протягиваю ему телеграмму:
- Распишись и можешь дальше спать.
Хотя мне это, конечно, было нелегко, учитывая то, как я ушла из техникума.
Еще в одной квартире я увидела открытую дверь и постучала в нее.
- Кто там? – раздался игривый голос.
-Почтальон Печкин. Возьмите телеграмму и распишитесь.
Кто смотрел в детстве мультфильм «Каникулы в Простоквашино», тот поймет.
И хотя я с удовольствием бегала по этажам, но вскоре я начала замечать, что  мне почему-то всегда приходится носить телеграммы на верхние этажи. А я работала посменно и в одной смене у меня была беременная женщина, а в другой молодой парень, который развозил почту на мотоцикле. И беременной я помогала, брала себе верхние этажи. А тут замечаю, что и парень оставляет мне верхние этажи, если телеграмма не срочная. Я его подозвала и спрашиваю:
- В чем дело? Почему вы оставляете мне верхние этажи?
-  У меня мотоцикл и я не могу его надолго оставлять, его могут угнать.
Вот такая психология. Я пошла к начальнику почты, объяснила ситуацию и из нас двоих она предпочла меня.
Еще меня как-то насмешила реакция бабулек с нашего двора, сидящих целыми днями на лавочке. Как-то я бегу с телеграммами. И они подзывают меня:
-Раиса Семеновна, можно вас на минуточку?
-Можно. Что вы хотите?
-Скажите, а Вам не стыдно разносить почту?
-Не поняла, почему мне должно быть стыдно?
- Но у вас же высшее образование, вы работали преподавателем, а теперь разносите почту.
И я им выдала:
-Бабоньки, работать никогда и нигде не стыдно, а вот давить все время пятой точкой на скамейку стыдно.
И мне стало очень смешно, я даже не задумывалась никогда, что статус может мешать какой-то работе. Главное самому получать удовольствие от того, что делаешь, не стоять нигде с протянутой рукой.0
Какое-то время я проработала на почте, а потом устроилась на работу в областную библиотеку им. Горького  убирать  помещения. Надо было ездить на электричке в центр города к 8 часам. Но мне нравилось. По дороге я пробегалась по магазинам. Это был конец 80-х годов и магазины опустели, особенно в нашем спальном Кировском районе. А в центре еще кое-что можно было купить. Возвращалась я с сумкой, в которой лежали куры, печенка и другие продукты.
В феврале 1988 года у меня родилась вторая внучка Полинка и я стала дважды бабушкой.
В 1989 году летом сын Коля привез семью – жену Дину и двух внучек - Танюшку и Полинку и уехал на работу в Ленинград. Девчонки с мамой жили на даче. И вот я утром ехала на работу в библиотеку, оттуда по магазинам, дома варю обед и везу на дачу. А там уже по дороге навстречу бегут птенчики-5лет и 1 год:
-Бабушка, привет, что ты нам привезла?
А я им привозила из центра из булочной свежайшие рогалики и девчонки были счастливы.
Маме их я привозила годовые подписки журнала «Огонек», редактором которого был Виталий Коротич. В этом журнале публиковались очень острые статьи про нашу власть. Я думаю, Дина почерпнула из него полезную информацию и в дальнейшей журналистской карьере  ей это очень пригодилось.
После года работы в библиотеке мне предложили путевку в Кисловодский дом отдыха и я третий раз в жизни поехала на курорт.
Удалось немного подлечиться, поделать массаж. Мне было назначено 10 сеансов массажа. И вот на первом сеансе массажистка добросовестно мяла мою спину. Я обрадовалась и рассказывала своим соседкам по комнате, как хорошо здесь делают массаж. Но они меня просветили:
-Если не принесешь в следующий раз конфет, так стараться не будет.
Я не любила эти товарно-денежные отношения и пришла без конфет. И вот начался сеанс – 20 минут. Минут 10 массажистка писала какие-то свои бумаги, потом сказала:
-Ложитесь.
Погладила меня 10 минут.
-Следующий.
Так что в следующий раз пришлось приходить с конфетами.
А вот в 90-е годы, когда есть уже стало нечего, борьба за существование пошла почти как в джунглях. В магазинах все было по талонам, которые надо было отоваривать в течение месяца, потом они пропадали. И как-то я ровно месяц хожу в магазин, чтобы отоварить талоны на сахар, а его нет.  Говорят – повезли в этот магазин, повезли в тот магазин. И вот последний день месяца. Я и несколько женщин собрались и требуем или сахар или директора магазина. А в это время в магазин приезжает представитель власти и опять начинает «кормить завтраками». И я, видя, что толку нет, говорю женщинам:
 -Что мы здесь тратим время? Пойдемте перекроем улицу 64 Армии (одна из центральных улиц, проходящая через весь город) .
А в те годы люди, бывало, перекрывали улицы, требуя или выдачи заплаты или борясь за свои законные права кушать три раза в день.
И только я это сказала и оглянулась, как все, кто был со мною рядом, тут же испарились. Вот такая нерешительность живет в людях даже когда речь идет о борьбе за собственные права.
Как выживали в 90-е годы  и что дали нашей семье ваучеры.
Летом 1992 г.  в нашей стране были введены ваучеры (приватизационные чеки) и объявлена приватизация, которую в народе метко окрестили «прихватизацией». За каждый ваучер необходимо было заплатить 25 рублей, независимо от того, кто получал его— взрослый человек или ребёнок. Номинальная стоимость ваучера составляла 10 тысяч рублей. Имущество предприятий страны было оценено в 1400 миллиардов рублей, и на эту сумму были изданы ваучеры. По субъективной оценке главы Госкомимущества Чубайса, руководившего приватизацией, один ваучер соответствовал по стоимости двум автомобилям «Волга», но купить эти автомобили в обмен на ваучер было нельзя.
Каждому члену семьи полагался один ваучер. Продать его было нельзя, по крайней мере официально, его нужно было вложить в акции какого-то предприятия. Кстати, вот что было написано в памятке, которую раздавали вместе с ваучерами: «Приватизационный чек - шанс на успех, который дается каждому. Рубль подвержен инфляции, а имущество, если им правильно распорядиться, не обесценивается, напротив, будет приносить вам доход. Помните: покупающий чеки расширяет свои возможности, тот, кто продает, лишается перспектив». При этом всех предупреждали: «Вложения в акции всегда рискованны. Государство не дает гарантий, что ваш вклад в инвестиционный фонд не пропадет. За результаты инвестиций ответственны только вы сами.
Таким образом всех нас кинули из построенного  социализма и недостроенного коммунизма в зарождающееся капиталистическое общество, где пришлось задумываться об этих новых понятиях: акции, ваучеры, дивиденды.
И вот, собрав все наши семейные ваучеры, я с сестрой Людахой задумалась, в акции какой компании лучше их вложить. Тогда по всему Волгограду, особенно над проспектом Ленина висели растяжки-рекламы разных компаний - «Русское поле»,  «Русский дом Селенга», «МММ» и других. Офисы всех компаний располагались в драматическом театре имени Горького. И вот мы с Людой идем вкладывать ваучеры и вдруг навстречу мне мой бывший ученик, который учился у меня в техникуме.
-Здравствуйте, Раиса Семеновна.
- Здравствуй. Как дела, как живешь?
- Да все нормально, работаю вот в желтом доме. Так назывался у нас в Волгограде Центральный отдел МВД.
-Так ты, наверное, знаешь, куда нам вложить ваучеры.
-Вкладывайте в «Лукойл-нафта», это компания, связанная с нефтью, точно принесет дивиденды.
Все основные компании располагались в фойе драмтеатра, а мы в поисках таинственной нефтяной компании зашли через служебный вход, поднялись по боковой лестнице на третий этаж. И там окошечко с надписью « Компания Лукойл-нафта», в акции который мы вложили несколько ваучеров.
Еще по одному ваучеру мы вложили в компанию «Русское поле», «Волгоградэнерго» и впервые в жизни стали акционерами.
Потом  дивиденды с этих акций мы получали лет 5, правда один раз в году. Больше всего дивидендов принесли акции «Лукойл-нафта» и «Волгоградэнерго».
Через несколько лет меня как акционера «Лукойл-нафта» вызвали в головной офис компании. Клерк компании сказал мне:
-Наша компания преобразовывается. Вам надо выбрать, куда вложить акции.
Предложили несколько компаний на выбор. Я выбрала «Серебряковский цементный завод» и несколько раз еще получала с него дивиденды. Конечным этапом работы этой компании стало строительство в г. Котельниково (Волгоградской области) спиртового завода, акции которого (как тогда называлось «паи»)   я получила и даже несколько раз получала приглашение в Котельниково на собрание акционеров. Но, видимо, это был тот трест, который лопнул, т.к. в дальнейшем я перестала получать от них и письма и дивиденды.
А дивиденды с акций «Волгоград-энерго», которые я получала раз в квартал, позволяли нам покупать палку хорошей копченой колбасы раз в году. Правда, спустя три года, палка копченой колбасы превратилась в палку ливерной колбасы. А конец истории с этими акциями особенно забавен. Когда в 1998 дочка Анна начала преподавать на кафедре Волгоградского государственного медицинского университета, я продала эти акции и мы купили дочке три костюма, чтобы она выглядела не хуже тех студентов, которым преподавала.
А с акциями  компании «Русское поле» мы прогорели. Один или два раза мы получили дивиденды, а потом, когда в очередной раз  пришли за дивидендами,  нас отправили в «Казачий» Банк. В Банке сказали, что компания развалилась и за всеми объяснениями надо идти в прокуратуру. В прокуратуре я столкнулась с настоящими людскими трагедиями. Около приемной сидела и плакала женщина. Она продала квартиру и вложила все в эту прогоревшую компанию. Меня вызвали в кабинет, я написала заявление.
Следователь спросил:
-Ваша фамилия имя, отчество?
-Еременко Раиса Семеновна.
- А вы не родственница маршала Еременко?
Надо сказать, что войска маршала Еременко воевали в Сталинградской битве, его именем названы улицы и у него вполне могли оказаться родственники в Сталинграде.
- Нет, не родственница.
Следователь забрал у меня заявление.
-Хорошо, мы вам позвоним.
Больше меня в прокуратуру не вызывали. Но, т.к. потери мои были невелики, я не сильно расстраивалась. Наверное, меня спасала привычка никогда не ставить материальное во главу угла и те слова, которые сказал маме отец перед отъездом в эвакуацию «Были бы целы кожа и кости, а мясо нарастет».
http://proza.ru/2020/06/23/1811