Жизнь мамы. Глава 13

Глава 13.«Ленточка моя финишная»
Постепенно жизнь, несмотря на трудности, налаживалась. Коля зарегистрировался в обществе инвалидов и понемногу подрабатывал, продавая бумагу для принтеров. Руководителем фирмы, в которой он работал, был мой бывший ученик Михаил Варламов. Работники-инвалиды давали ему льготы по оплате налогов. И я опять столкнулась с интересной человеческой логикой. Коля был дилером – ходил по организациям и предлагал бумагу, с ним заключали договора, потом они с Михаилом отвозили бумагу. И в 1996 году до деноминации рубля он заработал миллион. Правда, на мой вопрос:
-Коля, а где же деньги?
Он ответил:
-Михаил мне не отдает.
Пришлось мне идти к своему бывшему ученику. И у нас состоялся интересный разговор.
-Почему ты не отдаешь Коле заработанные деньги?
-Вы знаете, у меня трое детей, мне надо их кормить, а Коле платят пенсию.
-Пенсию ему платит государство за потерю здоровья, а эти деньги он заработал, так что будь любезен - отдай.
Пришлось Варламову расплатиться.
В те годы нам еще помогала помощь из Питера. Дочка с приятелем закупали там вязальные машинки и присылали нам. Федя их собирал, налаживал, даже сам немного освоил вязание, и продавал с небольшой наценкой. В то время машинки пользовались спросом, люди взялись шить, вязать, так можно было одеться подешевле.
В 1996 году в Питер вернулась Дина с Робертом и детьми, так что мой страх больше не увидеть внучек тоже развеялся.
В 1997 году у Анютки родилась дочь Маша и мы с Колей поехали в Питер, побыли с Анюткой и повидали внучек. К сожалению, брак дочки долго не продержался и в этом же году мы с дочкой и внучкой уехали в Волгоград. Через год дочка пошла работать преподавателем на кафедру технологии лекарственных форм фармацевтического факультета медуниверситета. И, хотя она не собиралась работать преподавателем, дело у нее потихоньку пошло, работа со студентами ей понравилась. Через три года ее послали в заочную аспирантуру в Пермскую фармацевтическую академию, где она встретила очень хороших людей и сделала работу по фармацевтической технологии. Недаром я еще во время работы в Нижнем Тагиле вывела формулу: чем севернее, тем люди лучше. В 2005 году она защитила диссертацию и получила степень кандидата фармацевтических наук.
Дочка с внучкой жили в общаге в центре города и я частенько навещала их, привозила что-нибудь вкусненькое.  И вот однажды я еду к своим девчонкам, везу им пирожки, они пахнут ароматно на весь автобус. И вдруг какая-то девица на соседнем сиденье начинает морщить нос и говорит, обращаясь к подруге:
-Фу, как воняет пирожками. Наверное, торговка  едет.
Ну, я ей, конечно ответила, т.к. мое отношение к хлебу с войны было как к святому:
-Хлеб вонять не может, а вот душок от человека, который так говорит, нехороший.
И весь автобус меня поддержал, пришлось ей замолчать.   

Мое отношение к искусству:
Всю свою жизнь я была технарем, работала на заводе, преподавала черчение. Но любовь к искусству не была мне чужда. Все пройденные музеи в Москве, просмотренные в Большом театре оперы и балеты, оставили в моей душе след на всю жизнь. И вот на склоне лет я снова прикоснулась к искусству.
В 2004 году дочка моей ученицы попросила меня помочь им – позировать на факультете рисования педагогического института. Я сидела с ребятишками-студентами три пары по 45 минут в одной позе и они рисовали мой портрет. Через каждые 45 минут можно было размяться, походить. И так я ездила каждый день целый месяц. Сначала это было даже интересно, но потом я поняла, что это тяжело. Ну что ж, если пообещал- надо закончить. И вот через месяц я, отбыв этот срок и с трудом получив причитающиеся мне 70 рублей, сказала себе:
- Нет, лучше я посижу и вышью побольше ласточек, фиалок и продам их на Аллее героев.   
А в это время у меня началась новая интересная страница в жизни – я начала вышивать картинки крестиком и продавать их на местном Волгоградском Арбате – на Аллее Героев.
Но сначала предыстория моего увлечения вышивкой крестом.
Во время войны в 1944 году военкомат время от времени давал нам как семье погибшего офицера кое-какие вещи. Один раз нам дали юбку, но она была очень широкая и никому не пришлась впору. Я поехала продать ее на рынок. Рынок находился на месте сегодняшнего торгового центра на втором Волгограде и ехать туда надо было на двух трамваях. Моста через реку Царицу еще не было. Первый трамвай от Красного Октября спускался вниз, в пойму реки, а второй ехал уже до толкучки. Я приехала, повесила на руку юбку и стала ходить по торговым рядам, но никто  не спрашивал у меня цену. Вдруг навстречу мне идет тетя Поля, жена дяди Вани, брата отца.
-Что ты здесь делаешь, Рая?
-Вот дали юбку в военкомате, хочу продать и купить еды.
-Кто же так продает?
 Она развернула юбку и пошла по рядам, зазывая народ:
-Подходите покупайте, отличная юбка, шерстяная, сносу не будет. Износите, перелицуете, сошьете жилетку.
Через пять минут юбка была продана, на вырученные деньги я купила стакан кукурузной муки, стакан пшеничной муки и поехала домой уже как кормилица семьи. В дальнейшем, когда мне случалось что-то продавать, я уже не стеснялась. В конце войны в 1945 году тетя Дина, мамина сестра, из Берлина присылала нам посылки с вещами, я их тоже продавала на базаре.
 И вот в этих посылках оказались нити DMC для вышивания – очень красивые, шелковистые. Один раз произошел смешной случай. Я продала нитки и увидела очень красивое летнее платье- белое, тонкое и  купила его. По дороге домой я забежала к маминой подруге, Клавдии Антоновне (она работала в бане) и переоделась в это платье, так мне не терпелось его примерить. И только я вышла из бани, пошел дождь, да такой сильный, что пока я добежала домой, я промокла до нитки. И вот когда мое платье высохло, оно село и стало очень коротким, его больше нельзя было одевать. Я сильно расстроилась, носить ведь было особенно нечего, а тут такое красивое платье.
Часть ниток я продавала на базаре, а часть оставила себе и начала вышивать. Что интересно, мама не вышивала и не шила, а мне как-то самой захотелось этим заняться. Нашла первый рисунок, ткань, канву и начала вышивать. Первой моей вышивкой в 1944 году стали котята стебельком, потом уже в Москве в техникуме в 1947 году я вышила девочку с зайчиком очень мелким крестом и эта вышивка до сих пор хранится у нас. Во время учебы в техникуме в Москве времени на вышивку особенно не было. Много учились, бегали с девчонками по театрам, на каток. А когда я приехала в Волгоград после техникума, работала техноруком на техжиркомбинате и училась в вечерней школе, мне снова захотелось вышивать. Я приходила домой после школы поздно вечером и садилась за вышивку. Вышивала я красивый букет роз. Наверное, если бы меня заставляли, я бы никогда не стала вышивать, но было большое желание.
-Доченька, уже поздно, когда пойдешь спать-? спрашивала мама.
-Я еще посижу, мама.
Когда я уехала в Москву учиться в институте, к маме заходил художник, который увидел эту мою картинку и сказал, что она очень талантливо выполнена.
Вот это творчество и радость, когда что-то получается, вырисовывается  картина, дарило настоящее неподдельное удовольствие в трудной послевоенной жизни, в которой было не так уж много удовольствий. И любовь к вышивке осталась со мной на всю жизнь. Я продолжала вышивать в институте. Конечно, когда я работала на Нижне-Тагильском металлургическом комбинате и родился сын Коля, времени у меня не было. Но вспоминается один случай. Мы с мужем Федором переезжали с одной военной точки на другую. Поздно вечером сидели на вокзале и я вышивала подушечку. Вдруг появилась цыганка и начали попрошайничать:
-Подайте, дайте погадаю.
 А начальница вокзала говорит ей:
-Как тебе не стыдно все время попрошайничать. Посмотри, вот человек занимается делом. Села бы рядом, взяла иголку и тоже что-нибудь вышила.
Потом эта любовь к вышивке в трудные 90-е годы стала делом, которое помогало мне кормить семью.  В начале 90-х мне приходилось много ездить в Санкт-Петербург, к сыну, дочке и внучкам. Меня заинтересовали журналы вышивки, которые продавались в только что открытом магазине «Burda moden». В Волгограде тогда еще не было таких журналов по рукоделию. Особенно мне пришлась по душе ласточка в одном из итальянских журналов вышивки. Это была миниатюра, но очень душевная – ласточка в полете, стремглав несущаяся над землей. И с этой ласточки начался мой небольшой бизнес, помогавший мне кормить семью. На центральной аллее Волгограда – аллее Героев в 90-х годах стояли художники, ремесленники, продававшие свои работы. Это был как небольшой Арбат или «Катькин садик» в Питере. Я познакомилась с одной художницей, ее звали Эля и попросила поставить вышитую ласточку рядом с ее картинами, а сама присела на скамеечку. В конце 90-х - начале 2000-х по Волге шло много прогулочных теплоходов, люди сходили на пристани и шли вверх как раз по этой аллее. И, конечно, здесь находилось много предметов декоративно-прикладного искусства, которые могли их заинтересовать. Примерно через полчаса прибегает Эля и спрашивает «А у вас еще есть ласточка? Эта уже улетела». Я дала еще картинку, вскоре и ее купили. Так с легкой руки Эли полетели мои ласточки и очень много их разлетелось по нашей стране и даже по миру. В те времена и иностранцы стали к нам заезжать. Они с удовольствием брали картинки – на память, на подарки и рассказывали нам, что на Западе очень ценится ручная работа.
Ассортимент моих картинок стал расширяться. Со временем ко мне подключилась дочка и мы даже выполняли картинки на заказ. Но самыми любимыми остались также ласточка и еще «зеленый букетик» – очень простой, но очень милый букет полевых цветов- васильков, колокольчиков, лютиков, мы обычно вышивали его на зеленом материале. С этим букетиком связана интересная история. Один раз я сижу со своими картинками (я их выставляла в дипломате на парапете), люди стоят, что-то рассматривают, спрашивают, что почем. И вдруг молодой человек через головы людей берет «зеленый букетик», спрашивает:
-Сколько?
-Сто рублей.
Он протягивает сто рублей и счастливый несет букетик, наверное, любимой девушке.
Всякие были встречи. Один раз подошла девочка лет четырнадцати с отцом, спросила:
- Сколько стоит картинка?
 Я отвечала:
-Эта  50, другая 100.
И эта девочка протянула капризным тоном:
-Ой, такие маленькие и так дорого. Я тоже так могу.
Мы обычно вышивали миниатюры – маленького размера и мелким крестом.
- Если можешь, делай и становись рядом.
И она появилась рядом через некоторое время, выставила свои картинки. Постояла день, два, а у нее не берут. Она сделала большие картинки крупным крестом, цвета были подобраны не очень хорошо и сквозь крестики просвечивал материал, а при этом сразу уходит ощущение целостной картины. Так что и это дело не очень простое и не сделаешь с наскока. Через некоторое время девочка разочаровалась и ушла.
Самым приятным было то, что начали вышивать мои внучки- Танюшка, Полинка,Алена, сестра Люда и даже ее муж-Юрий Николаевич. Он вышил самые большие картинки – «Три богатыря» Васнецова, «Золотая осень» Левитана.
Летом 1997 года к нам на каникулы приехала Танюшка и сразу заинтересовалась вышивкой. Первая, вторая картинка и у нее начало что-то получаться. А когда мы с ней продали картинку и она подержала в руках свои заработанные деньги, то присоединился еще и азарт. Помню, как мы с ней продали картинки, я даю ей деньги и она говорит мне:
-Бабушка, возьми их себе, я вижу, что вы трудно живете.
-Спасибо, Танюшка, я возьму деньги за одну картинку, а остальные потрать, как тебе хочется.
-Я потрачу на развитие производства.
И мы с Танюшкой пошли в магазин «Бурда моден», который недавно открылся у нас в городе. А там было такое изобилие ниток «ирис», что глаза разбегались.
И Танюшка накупила ниток. А потом, вернувшись домой, разложила их на диване и с удовольствием перебирала, раскладывала по цветам, любовалась. И я рада, что это увлечение – оно и творчество и терапия и хороший подарок близким и друзьям, идет с моей любимой внучкой по жизни.
И на следующий год, когда Танюшка приехала со второй любимой внучкой, Полинкой, они тоже взялись за вышивку. И Полинку уже заел дух соревнования, ей хотелось быть не хуже Тани. И первую свою вышивку - кафешку с двумя чудиками она вышивала хоть и долго, забрасывая иногда ее за диван, злясь, путая нитки, но все-таки закончила. И сейчас иногда да садится за вышивку.
И вот в этом году меня пригласили на очередную выставку народного творчества «Диво дивное», наверное, 15 или 16 на моем счету. И это меня так вдохновило, что мы с Анюткой сели за новые вышивки. Я вышиваю Емелю с щукой и хочется закончить эту картинку, увидеть результат, что-то новое, чем мы можем порадовать людей.

Эпилог:
 В 2013 году ушел из жизни мой сынок Коля, а в 2018 муж Федя, с которым мы прожили вместе 63 года. Дочка Анютки Маша учится в Москве, а мы с дочкой остались вдвоем. Цифры моего возраста – 88- меня не то чтобы пугают, но слегка удивляют. Но я стараюсь не жаловаться на болячки, как-то легли мне на сердце слова, написанные мне еще в техникуме подругой:
«Громко ты смейся, но тихо рыдай,
Людям себя узнавать не давай.
Смеху, веселью поверят они,
Но не затронут их слезы твои».
И я как-то всю жизнь так и поступала, недаром в институте меня звали «Человек, который смеется». И хотя моя жизнь сузилась до размеров квартиры, а новости – это рассказы Анютки и телевизор, я все-таки не теряю надежды на новые встречи – с родственниками, друзьями, учениками и, конечно, с любимыми внучками, хотя бы виртуальные – по телефону. И в целом я солидарна с поэтом Иосифом Бродским:
«Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
Из него раздаваться будет лишь благодарность».