Пролог

«Обалдеть», — только и пронеслось в голове у Артура, когда он ощупал свои клыки. Он очнулся на кровати в тесно обставленной комнатушке, в которую сквозь большое, не до конца прикрытое плотными зелёными занавесками окно пробирались первые солнечные лучи. В воздухе стоял очень приятный и ни на что не похожий запах. Обычно благовония вызывают мгновенные ассоциации с какими-то уже известными и успевшими понравиться вещами, но по отношению к этому аромату в голове не вырисовывалось ни одного хотя бы отдаленно походящего образа. Артур без труда нашёл то, что столь сладко для него пахло — стакан с красной жидкостью. Простой студент, а именно так с уверенностью мог описать себя молодой человек буквально четверть суток назад, растерянно усмехнулся мгновенно возникшей догадке о том, что перед ним не просто красная водичка и даже не томатный сок. Размышления прервал вернувшийся хозяин квартиры, судя по ощутимо уменьшившейся тревожности, которой было преисполнено его круглое лицо до звонка, разговор прошёл успешно.

— Сейчас к нам прибежит Света, и решим, что будем делать дальше, — сообщил Макс, присев на стул возле своего друга. — Ты пей, а не смотри.

— Можно было догадаться, что она тоже вампир, — сказал Артур и взял в руки стакан. Его одновременно мучили жажда и голод, но вопрос, откуда у Макса появилось так много крови, помешал сразу прикончить эту жгучую парочку. «Лабораторию ограбил», — успокоил себя Артур и сделал первый глоток, за ним тут же последовал второй, а потом и третий. — И что, мне теперь придётся прятаться от солнца? Спать в гробу? Я не смогу приходить на вписки без приглашения?

— Нет, ничего из этого. И, кстати, при Свете, да и вообще при наших, слова «вампир» не говори.

— Я даже предположить не мог, что ты славянофил, и больше предпочитаешь, исконно русское «упырь», — усмехнулся Артур. Ему пришла идея наградить своего друга этой кличкой, но он быстро от неё отказался. Если «вампир» благодаря современной поп-культуре и Сумеркам, в частности, ещё как-то применимо к пареньку с торчащими в стороны волосами и вечной расслабленной улыбкой, даже несмотря на то, что Макс и не имел достаточно пафоса ни во внешности, ни в характере, то «упырь» не вязался с ним никаким боком. Упырями Артуру представлялись восставшие трупы со всеми присущими их положению физиологическими особенностями: трупными пятнами, вздувшимся телом, пожелтевшими белками глаз и так далее.

— Тоже такое себе, — весело поморщился Макс. — Просто пойми, у нас это слово считается ругательным, да и всякие упыри да вурдалаки тоже не приветствуются.

— И как же вы... то есть мы, называемся?

— Никак. Если тебе надо назвать кого-то из наших, так и скажи «наши», тебя кто угодно поймёт.

— А если мне надо будет описать кого-то из «наших» кому-то «не нашему»?

— Зачем это? Люди не обрадуются, если узнают, что им приходится терпеть слабость, только потому что тебе жрать приспичило. Так что, всё о наших только между нашими или только с теми, кто скоро ими станет. — Конец фразы заинтересовал Артура, ему уже хотелось расспросить подробнее, но его товарищ, как будто предугадав это желание, добавил: — Но таких людей не будет, потому что ещё одну каплю слюны единорога нам никто не даст.