Императрица Анна Иоанновна, гл. 6

Глава 6. ЗАГОВОР «ВЕРХОВНИКОВ»

     Как только Петр II умер, члены высшего правительственного органа Верховного тайного совета направились в смежную с царскими палатами «особую камору» и заперлись там на ключ. Это были канцлер Гаврила Иванович Головкин и князь Дмитрий Михайлович Голицын, а также князья Алексей Григорьевич и Василий Лукич Долгоруковы (которые в случае чего, как мы помним, хотели бить первых двух). Пятый член Тайного совета осторожный Андрей Иванович Остерман, несмотря на настойчивые приглашения, придти отказался, сославшись на то, что он не русский и потому о российском престолонаследии рассуждать не может. Кроме того, на совещание были приглашены сибирский губернатор князь Михаил Владимирович Долгоруков, а также два фельдмаршала – князь Михаил Михайлович Голицын и князь Василий Владимирович Долгоруков. Все прочие сановники и церковные иерархи приглашены не были и вместе с вице-канцлером Остерманом во все время совещания оставались у тела покойного императора.
     Заседание Совета открыл старейший его член Дмитрий Голицын, после чего Алексей Григорьевич и Василий Лукич с важным видом предъявили собранию духовную покойного императора в пользу его невесты княжны Екатерины Алексеевны. Возражений не последовало... Последовал гомерический хохот. Затея с поставлением в императрицы княжны Екатерины оказалась немыслимой, как и предупреждал об этом старый фельдмаршал князь Василий Владимирович, хохотавший теперь вместе с прочими и над самой затеей, и над тем способом, каким заговорщики пытались осуществить задуманное. А тем ничего не осталось, как сгрести и скомкать свою фальшивку, а после того, как хохот утих, принять участие в серьезном обсуждении.
     Когда-то Петр II стал императором согласно духовной Екатерины I, а там, между прочим, было сказано: «Ежели великий князь без наследников преставитьца, то имеет по нем цесаревна Анна со своими потомками, по ней цесаревна Елизавета и ея потомки…». Кажется, все ясно: Петр II преставился без наследников, Анна Петровна умерла и на престол должен вступить ее сын Карл Петер Ульрих, принц Голштинский. Но о правах двухлетнего внука Петра Великого «верховники» даже и не вспоминали, хотя в 1727 году все они целовали крест на том, что будут поступать согласно последней воле умирающей императрицы. Представители древних боярских родов, они и думать не хотели поставить над собой потомков лифляндской портомои*, да еще и бывшей любовницы им ненавистного Меншикова, который «тако же подлого рождения» и который, благодарение Богу, умер в ссылке.
     Князь Василий Владимирович заикнулся было о царице Евдокии, первой супруге Петра I, которая доживала свой век в почете и с которой он, Василий, приятельствовал, но предложение было отвергнуто как несерьезное – уж очень та была стара (кстати сказать, и померла в следующем году, пережив своих детей и внуков).
     Затем опять говорил Дмитрий Голицын и сказал о том, что мужская линия дома Романовых «за грехи наши» полностью прекратилась и не осталось другого, как обратиться к женской линии и выбрать одну из дочерей царя Иоанна. Старшая, Екатерина, хотя и сбежала с дочерью Кристиной от своего мужа герцога Мекленбург-Шверинского, не выдержав его грубости и жестокого обращения, и живет в Петербурге, однако формально продолжает оставаться замужем и нет гарантии, что в случае ее избрания супруг не объявится в России и не начнет вмешиваться в государственные дела.
     Прасковье, младшая дочь Ивана V: находилась в морганатическом браке** с генералом Иваном Дмитриевым-Мамоновым… . (Петр Великий разрешил ей такой неравный брак, так как она была очень болезненной и по этой причине не могла быть использована в его матримониальных комбинациях). Поэтому Голицын отверг и ее.
     Самой подходящей для русского престола, по мнению Голицына, оказывалась средняя дочь Ивана V, вдовствующая курляндская герцогиня Анна Иоанновна: «Она рождена среди нас и от русской матери, в старой хорошей семье, мы знаем доброту ее сердца и прочие ее прекрасные достоинства, и по этим причинам я считаю ее самой достойной, чтобы править нами». Предложение Голицына было воспринято с воодушевлением, даже Долгоруковы уразумели, что это превосходный баланс между кланами, претендующими на решающее влияние при дворе. Фельдмаршал Долгоруков воскликнул: «Дмитрий Михайлович! Мысль эта тебе внушена Богом, она исходит из сердца патриота, и Господь тебя благословит. Виват наша императрица Анна Иоанновна!» Другие участники подхватили «Виват!», и тут произошел забавный эпизод, о котором повествует датский посланник Вестфален и который вполне характеризует отказавшегося присутствовать на заседании Андрея Ивановича Остермана. Услышав крики радости, он бросился к двери, стал стучать, ему открыли, и «он присоединил свой виват к виватам остальных». Однако Остерману тотчас же пришлось убедиться, что он слишком поспешил со своим появлением на этом собрании.
     Дождавшись тишины, князь Голицын, ошарашил присутствующих, сказав, что нужно «себе полегчить» и предложив ни много ни мало смену формы правления – неограниченную монархию заменить ограниченной. Пример тому был: когда в 1718 году при осаде норвежской крепости погиб шведский король Карл XII, его сестра и наследница Ульрика-Элеонора смогла занять трон лишь ценой отказа от абсолютной власти. Вся власть перешла к высшему совету, состоящему из аристократов. Теперь Голицын предлагал проделать то же самое в России: ограничить новую императрицу, передав власть Верховному тайному совету. После некоторого шока «верховники» выразили одобрение, однако опытный и осторожный дипломат Василий Лукич Долгоруков усомнился:
     – Хоть и зачнем, да не удержим?
     – Право, удержим! — отвечал Голицын, не сомневавшийся, что бедная курляндская вдова будет достаточно довольна переменой титула и места жительства, а подлинная власть ей вовсе ни к чему. А куда ей деться! Будет возражать, так и сиди по-прежнему в Курляндии.
     В комнату, где совещались «верховники» был приглашен секретарь Верховного тайного совета Василий Степанов, который впоследствии дал письменные показания о том, что происходило дальше: «Посадя меня за маленький стол, приказывать стали писать пункты, или кондиции, и тот, и другой сказывали так, что я не знал, что и писать, а более приказывали: иногда князь Дмитрий Михайлович, иногда князь Василий Лукич». Другими словами, все стали наперебой диктовать условия прихода к власти Анны Иоанновны и Степанов пришел в полную растерянность. Тогда канцлер Гавриил Головкин стал просить Остермана, по сути единственного из присутствующих специалиста по составлению государственных бумаг, продиктовать текст. Остерман, по словам того же Степанова: «…отговаривался, чиня приличные представления, что так дело важное, и он за иноземчеством вступать в оное не может». Общими усилиями черновик худо-бедно закончили глубокой ночью и, приказав Степанову переписать набело, разъехались по домам.
     Кондиции, которые, которые надлежало подписать Анне Иоанновна включали в себя следующие обязательства:
     1) «По приятии короны российской, в супружество во всю мою жизнь не вступать и наследника, ни при себе, ни по себе никого не определять».
     2) «Понеже целость и благополучие всякого государства от благих советов состоит, того ради мы ныне уже учрежденный Верховный тайный совет в восьми персонах всегда содержать» (в Совет была «кооптирована», таким образом, вся троица приглашенных на заседание).
     3) «Без оного Верховного тайного совета согласия: Ни с кем войны не всчинять. Миру не заключать».
     4) «Верных наших подданных никакими новыми податми не отягощать».
     5) «В знатные чины, как в статцкие, так и в военные, сухопутные и морские, выше полковничья ранга не жаловать, ниже к знатным делам никого не определять, и гвардии и прочим полкам быть под ведением Верховного тайного совета».
     6) «У шляхетства живота и имения и чести без суда не отымать».
     7) «Вотчины и деревни не жаловать».
     8) «В придворные чины, как русских, так и иноземцев, без совету Верховного Тайного совета не производить».
     9) «Государственные доходы в расход не употреблять и всех верных своих поданных в неотменной своей милости содержать».
     И многозначительное заключение, ясно определяющее, кто здесь теперь главный.
     «А буде чего по сему обещанию не исполню и не додержу, то лишена буду короны российской».
_______________________
*Портомоя (т. е. которая портки моет, устарелое) – прачка.
**Морганатический брак – неравный брак, при котором права и привилегии более титулованного из супругов не распространяются на другого супруга.