У закрытых дверей

Посвящается всей дамской английской и русской литературе XVIII-XIX веков.

Сквозь огромные стёкла высвечивалась панорама такого же большого и зелёного пространства парка и сада усадьбы. На ней была тонкая вуаль белой фаты, юбка белоснежного свадебного платья своей длиной и пышностью не помещалась даже на подушки сиденья  подоконника, на котором она, содрогаясь всем телом от плача, она удобно расположилась.
Светлая кожа, голубые глаза, в которых застыл какой-то окончательный протест от несправедливости, пухлые губы она прикусывала, в растерянности не понимая, что же делать дальше, но всё остальное её тело оставалось неподвижным, как и взгляд, который застыл где-то в пространстве зелени природы за окном.

Зашёл мужчина. Статный и высокий, вдвое старше её, его движения были уверенные, мимика и жесты, голос - всё говорило о том, что зашёл человек в совершенстве владеющий своей жизнью.

- Зачем? - Резко и с упрёком повернулась она, быстро смахнув фату с глазами полными слёз в нарочито отчаянном упрёке от произошедшей несправедливости. - Зачем Вы пришли ко мне? Тревожите меня в столь скорбный день? Вам не достаточно, что Вы итак уже забрали мою жизнь? Что вы отняли у меня возможность и желание жить так, как я того хочу? Вам и этого мало? Вы пришли позлорадствовать, да? Покуражиться над моей бедной участью, над моей вынужденостью согласиться на всё это?
- Я пришёл, чтобы удостовериться, что мы лучше поймём друг друга. - Он улыбнулся спокойной улыбкой рассудительности и сел напротив, чтобы их взгляды выровнялись. Она в испуге метнулась назад, обняв тонкими руками колени и с ненавистью посмотрела на него исподлобья, готовая отчаянно бороться во чтобы то не стало.
Он снисходительно, но как-то криво улыбнулся в ответ:
- Вы правда полагаете, что во мне нет ничего человеческого и сострадательного, чтобы накинуться на Вас как какое-то животное, хоть я в принципе имею на это своё теперь уже законное право?
- А разве нет? Разве в Вас есть хоть что-то человеческое, если Вы заявились сюда, как ни в чем не бывало, чтобы посмеяться над моим горем?
- Но в чём ваше горе? В моём богатстве, Мэри?
- В вынуждености выходить замуж за ваше богатство, а никак не за вас! Думаете у меня был выбор? - С горечью и страданием, взволнованно посмотрела она на него. - Я никогда - никогда не хотела замуж! Но мой род обнищал, почти разорился и что с того, что он когда-то был знатный? Вот мои родители и согласились на этот жуткий и бесчеловечный мезальянс. Я не полюблю Вас! Никогда не полюблю! Хочу чтобы Вы это знали и запомнили раз и навсегда!
Но он только продолжил спокойно улыбаться:
- Мэри, послушайте меня. Я не требую от Вас любви, мне достаточно будет вашего уважения. Уважение, Мэри, гораздо важнее всех остальных чувств. Это основа всего. Вы можете не любить меня, сколько Вам влезет, но это не отменяет тот факт, что Вы теперь связаны со мной, хотя бы моей фамилией и я хочу, чтобы Вы понимали, что раз я Вам её дал, то я хочу, чтобы Вы её не опозорили скандальными адюльтерами.
Возможно, вы сейчас мало понимаете значение слова репутация, но я Вам объясню. У Вас когда-нибудь будут со мной общие наследники и я хочу чтобы в обществе к ним относились согласно моего статуса и фамилии, а не вашим импульсивным поступкам. Я дал Вам свою фамилию не для того, чтобы она была опозорена или будущее моих совместных детей с Вами. И Вам лучше уяснить это сразу, с самого начала нашего столь нежеланного для Вас союза.- Он сделал паузу и проницательно и продолжительно посмотрел ей в глаза. - Вам лучше не воевать со мной, Мэри, поскольку в таком сражении победа никогда не будет доставаться вам.
- Я и не собиралась... - Она вся покраснела от его предположений в её последующем гнусном распутстве и уже более спокойно собравшись, но с тем же пораженным взглядом, выразительно и с негодованием посмотрела на него. - Вы считаете, что я настолько подлая, да?
- Нет. - он опять легко улыбнулся. - Вы просто очень молодая, поэтому Вам кажется, что эмоции важнее всего на свете. Вот сейчас Вы ненавидите меня, а через год Вам роднее меня никого не будет казаться, и знаете почему?
- Почему же? - Она пыталась всем видом показать, что не заинтересована в этом разговоре, но любопытство просачивалось в нетерпеливости интонации, эаданого ею только что вопроса.
- Потому что для брака не нужна любовь, для него нужна стабильность. Вам кажется, Мэри, что я - чудовище раз женился на Вас без вашей в ответ взаимности и любви, ведь Вы хотели выйти замуж совсем за другого человека, пусть все в высшем свете и знают, наслышаны и ознакомлены с его вечным легкомыслием и безответственностью. Но это не так. - Он слегка наклонился к ней и доверительно продолжил свою мысль. - Мэри, Вы - ещё совсем ребёнок и я не упрекаю Вас в этом, Вам возрастом положено грезить о таинственных юношах, которые испорчены обществом и полагать, что именно Вы будете их спасением. Но, дорогая Мэри, реальность такова, что подобные юноши - заблудшие и испорченные души и они никем не могут быть исправлены, кроме Бога, а Вам не стоит брать на себя его функцию. Для брака, моя дорогая и совсем наивная ещё девочка, нужна прочность. Я - титан для тебя, Машенька. - Впервые он откинул учтивость и сказал это настолько тепло и снисходительно, что она удивилась, что он вообще на такое способен. - Да, я прочен в своих убеждениях и чувствах к тебе. Ты теперь моё дитя и я буду о тебе заботиться. Я понимаю, что мои деньги и статус в обществе вынудили твоих родителей сделать выбор в мою сторону, к тому же я был давним другом твоего отца и кому как не мне он может доверить самое ценное, что у него есть, своего ребёнка? Но тебе надо понимать, что я не хочу причинять тебе неудобства и не буду. Я не буду требовать от тебя право первой брачной ночи, детей, но я буду требовать от тебя понимания статуса нашей семьи и понимания, что моя фамилия дана тебе, чтобы её ценить и вести себя соответственно.
- Но... Как же... - Встрепенулась она. - Разве Вы не будете... Вы не должны разве, как муж требовать от меня? - Она закусила нижнюю губу, не зная как лучше расспросить о такой деликатной теме. - Вы же сказали, что хотите общих детей?
- Я предполагаю, что они случатся рано или поздно. - Спокойно вздохнул он, словно это было что-то вынужденное и обременительное. - Но я не согласен зачинать новую жизнь в насилии. Машенька, ты же не трактирная девка какая-нибудь, ведь правда? Почему же я должен делать это силой? - И он внимательно и пристально посмотрел в её глаза настолько долго, что она совсем смутилась и отвела взгляд, вся раскрасневшись и целиком и полностью робея при этом.
- Долг как жены. - Она скривилась и вся окаменела от самой мысли как это произойдёт и не смогла продолжить.
- Разве я хочу сделать Вас несчастной? Или Вы думаете, что не существует таких увеселительных мест, где мужчинам дают всё то и сполна, что отказываются дать им собственные жёны? Вы думаете, что я буду Вас силой брать каждую ночь, а Вы преисполненная презрением ко мне, будете мечтать только о том, как бы поскорее всё это закончилось? Вы думаете, что я настолько не уважаю себя и Вас? Зачем Вы так о нас думаете, Мэри? - Его тон снова стал холоден и ей вдруг, неожиданно даже для самой себя, стало досадно, что он в этот раз не назвал её ласково.
- Тогда я и вовсе перестаю понимать причину вашей женитьбы на мне. - Она сказала это так холодно и отстраненно, как только смогла.
- Ваш отец стар и болен и он, скорее всего, своё здоровье уже не сможет исправить. Я хочу, чтобы Вас не коснулась нищета. Вы - светлый и удивительный ребёнок, такой юный и совсем ещё взбалмошный. Это авантюра для меня, но я согласен и готов к её последствиям.
- Думаете у меня совсем нет разума, а есть он только у Вас? - С недовольством фыркнула она.
- Вы молоды и импульсивны, но это пройдёт со временем. Ваша юность не будет длиться бесконечно и однажды Вы привыкнете ко мне. Ведь я стану вашей тенью. Мне не нужна слава, потому что Вы - мой луч света, Машенька, и пусть Вы сейчас холодны и жестоки в своих словах и мыслях, но я верю, что сердце ваше не из мрамора, а живое и однажды Вы увидите, что мужчину красит не таинственность и порочность, а стабильность и уверенность в том, что он делает. - Он сделал долгую паузу. - Я бы хотел, чтобы Вы понимали, что в случае вашей измены, продолжение истории будет весьма фатальным.
- Вы мне угрожаете, граф? - изумилась она, с вызовом взглянув на него.
- Угрожать женщине? Что вы! Дуэли не для этого созданы, моя дорогая. - Ласково улыбнулся он ей своей самой обворожительной и снисходительной из улыбок. - Они созданы, чтобы отмыть честь от грязи сплетен. И я бы не хотел, чтобы вместо моей государственной службы, мне приходилось заниматься такими драматичными ситуациями. Я могу быть уверенным в Вас?
- Что ещё мне остаётся? - Безнадежно и обречённо вздохнула она и после небольшой паузы добавила. - Только я всё равно не понимаю зачем Вам женщина, которую Вы даже не рассматриваете так.
- Я рассматриваю, не сомневайтесь. - сдержал хохот он, уловив женскую уязвлёность в отсутствии пламенной страсти с его стороны или хоть какого-то её проявления.- Давно рассмотрел, но я не хочу вынуждать Вас к тому, что вызывает в Вас такую бурю искреннего негодования. Понимаете, я - достаточно миролюбивый человек, я не люблю насилие, хоть и в прошлом военный. Зачем же я буду свой дом превращать в место сражений и бесшумных душевных кровопролитий? Я согласен смиренно ждать вашего расположения, потому что терпения у меня всегда было очень много и оно же по итогам приносило мне всегда очень плодотворные результаты.
- Было бы проще, если бы Вы просто сделали то, что обычно делают все мужья со своими жёнами, чтобы Вы...
- Превратил Вас в мученицу, горько плачущую у окна? - С вызовом весело усмехнулся он. - Вы правда думаете, что мне будет приятно касаться вашего тела и видеть отвращение на вашем лице? Вы правда считаете меня настолько безжалостным и к себе и к Вам?
- Я не понимаю тогда, чего вы от меня хотите. - Вздохнула совсем выбившись из сил его понять она.
- Я уже сказал. - Опять спокойно улыбнулся он. - Мне достаточно уважения для начала. - Он резко встал и выпрямился во весь рост и она тут же отпрянула назад, совсем вплотную вжавшись в оконные рамы. - Мэри, я достаточно благоразумен для понимания когда стоит уйти в тень и по каким причинам. Так что разрешите откланяться и покинуть Вас, мой ангел.
- Но... Как же? А что же буду делать я?
- Ах, да, совсем забыл. Ваша комната наверху и там даже есть замок, чтобы ночью Вам было спокойней от меня закрываться, моя напротив вашей, если что-то понадобится.
- Игорь Павлович, но так нельзя... - Она тоже резко встала.
- Как? - его пытливый взгляд встретился с её встревоженными светло-голубыми глазами, которые от своих эмоций полностью посинели, превратясь по своей насыщенности в море.
- Вы лишаете меня последующих причин Вас ненавидеть.- Совсем растерявшись, произнесла она.
Он от души расхохотался и через смех добавил:
- Ну, моя милая, попробуйте для начала понять, что не всё то угроза и опасность, что на ваш первый взгляд, ею кажется.

Несколько последующих недель они виделись только по случаю завтрака. Всё остальное время он работал во дворце государя императора и возвращался домой совсем поздними вечерами. Так прошло полгода. Ни разу за всё это время Мэри не услышала стук в дверь ночью. Он был учтив с ней, вежлив и всегда как-то по-отечески заботлив, но в этом всё их общение и заключалось.
Она обнаружила его обширную библиотеку и начала самостоятельно изучать латынь, с живостью читать философию. Оторванная от семьи, она писала письма родителям и подругам детства в другой город, где когда-то родилась и с радостью взахлёб зачитывалась приходящими ответами от них, невольно разучивая потом наизусть.

Однажды он застал её горько плачущей у камина в зимний заснеженный за окном вечер.
- Машенька, ангел мой, кто тебя обидел? - Он присел на корточки рядом с ней, пытаясь заглянуть в её глаза.
- Вы... - Она так и не смогла научится за всё это время называть его на ты.
- Я? - искренне удивился в ответ он. - Но почему?
- Вы меня совсем не замечаете! Зачем вы женились на мне? Чтобы держать в заточении? Я хочу балы и танцевать, а я здесь только чахну, пока вы занимаетесь своими бумажными делами!
- Если дело только в этом, мы можем иногда выезжать в свет. - спокойно согласился он.
- Вы меня не любите, Игорь Павлович! - Продолжила всхлипывать она. - Совсем не любите!
- Почему же? - На его лице опять появилась снисходительная и увлеченная её настроением улыбка.
- Вы относитесь ко мне... Вы относитесь ко мне, словно я невидимая для Вас! А я - живая, Вы ни разу не попыталась, не попробовали даже... - и она резко замолчала, испугавшись, что только что сама хотела сгоряча сказать и в чём именно его упрекнуть.
- Договаривайте, моя дорогая. - поощряюще вглядывался в неё он, со всё больше возрастающим любопытством.
- Я запуталась. - беспомощно ещё больше расплакалась она.
- Вам бы хотелось не закрывать дверь от меня на ночь, да, Мэри? - проницательно продолжал смотреть он на неё.
Она молчала и смотрела на огонь.
- А вы её закрывали? - испытующе вглядывался он в её белоснежное лицо.
- Поначалу да. А потом... - Осеклась она и сразу же постаралась придать своему выражению хладнокровный и невозмутимый вид. - Замок сломался.
- Слуги бы мне об этом сказали.- Красноречивым взглядом, уличающим её в обмане, ответил он.
- Ладно не сломался. - Слегка раздражённо спешно отозвалась она и наконец созналась. - Я просто перестала её закрывать.
- Когда это произошло? - В его взгляде всё больше разгоралось неподдельное любопытство.
- Недавно... - Неопределенно пожала плечами она, словно пыталась встряхнуть наваждение, уклончиво ответив.
- А что изменилось?
- Я не знаю... - Помолчав, она всё же добавила негромко. - Мне страшно там одной.
- Почему?
- У меня часто бывают ночные кошмары.
- Вы могли бы прийти ко мне, я бы распорядился принести вам успокаивающего настоя трав. - сочувственно улыбнулся он.
- Я боялась приходить к Вам ночью.
Он не стал уточнять почему и впервые она почувствовала к нему благодарность за это, что он итак понял, что она имела ввиду.
- Игорь Павлович, вот вы говорили про измены... - неуверенно начала, задумчиво нахмурившись она, от чего всё её выражение лица стало ещё более прелестным.
- Говорил. - Оживился он, чувствуя , что разговор принимает новый интересный виток.
- Вот вы требуете от меня верности, а Вы сами её соблюдаете? - Она наконец внимательно перевела на него скрупулёзный взгляд, словно теперь она изучала весь его вид.
- Мэри, - помолчав, продолжил свою мысль он. - я очень не люблю ложь и обман между супругами, венчеными церковью и связанными клятвами у алтаря, это неправильно. Я не считаю, что так нужно поступать со своей женой.
- Вы не ходили по этим вашим увеселительным местам? - Едва сдержалась она, чтобы не выдать своё явное раздражение и закономерную подозрительность на этот счёт.
- Нет. - спокойно и легко ответил он, не задумываясь.
- Но Вы сказали...
- Я не сказал, что сделаю это. - Тут же перебил её он, даже не дослушав. - Я просто сказал, что они существуют.
- Но я думала...
- Нет, Мэри, Вы для меня, как крепость, бастион и оплот благочестия, я же уже сказал Вам, что я - человек терпеливый и я могу ждать достаточно долго вашей перемены отношения ко мне. - Спустя пару мгновений он ласково добавил. - Твоей перемены, Машенька. - И он впервые коснулся ладонью её щеки и осторожно с нежностью погладил, произнеся уже совсем другим голосом с гораздо более мягкой интонацией, словно разговаривает с совсем маленьким и капризным ребёнком. - Ну, что ты в голову себе вбила, а? Я женат на ослепительно красивом ангеле, о каких ещё женщинах ты мне сейчас говоришь?
- Но ночью...
- А ты хотела бы, чтобы было иначе? - Опередил её он. Его рука так и осталась  неторопливо поглаживать её лицо.
Она закусила нижнюю губу, не понимая, что и как лучше ответить.
- Мне одиноко. - Тихо и доверчиво призналась она.
- Но это одиночество только потому, что Вы оградились от любви. От своих желаний. Разве могу я быть с Вами жестоким, Машенька?
- Почему Вы так меня называете?
- А вам не нравится? - удивился он и также беззаботно и миролюбиво тут же прибавил. - Я не буду тогда.
Она сдержанно промолчала, а потом сказала уже более холодно, равнодушно пожав плечиком:
- Называйте, как хотите, мне-то что?
- Вот поэтому я и не прихожу к Вам по ночам, Мэри. - Опять весело улыбнулся он. - Сложно любить лёд. Сам становишься снежным человеком рядом в таком случае.
- Изволите шутить? - Недовольно вскинула бровь она.
- А Вы хотите вновь плакать? - Продолжил беззаботно улыбаться он.

Они какое-то время помолчали вдвоём.

- В последнее время мне думается... - Она не знала как это лучше выразить, но потом ей в голову внезапно пришла идея одним ярким воспоминанием.- Вот помните мы как-то раз пошли купаться на озеро?
- Помню. - живо отозвался он с интересом кивнув.
- Мне в какой-то момент не захотелось больше быть в купальном костюме. Понимаете? Мне не захотелось, чтобы хоть что-то было на мне в этот момент.
- И почему Вы мне об этом не сказали или не сняли с себя всё лишнее?
- Вам легко говорить... Вам не было бы больно потом.
- Мэри, мне сложно понять какой реакции Вы от меня сейчас ожидаете. - Его рука переместилась к её сложенным на коленях, переплетённых между собой пальцах, и бесцеремонно влезла между ними, крепко-накрепко сжав. Непривычная к проявлению от него хоть каких-то тактильных жестов, она от неожиданности вздрогнула и замерла, но сумела всё же задать следующий важный для неё и так долго терзающий вопрос.
- Разве Вы не думали обо мне так?
- Думал. - Мгновенно и с готовностью уверенно ответил он, тут же утвердительно кивнув.
- Но Вас останавливало всегда что-то? - Она наконец решилась посмотреть ему напрямую в глаза.
- Понимание, что я не любим вами.
Она опять закусила нижнюю губу, не понимая, что говорить дальше и потом, через очень долгое обоюдное молчание, прошептала совсем тихо, надеясь, что он и вовсе её не расслышит.
- Я не буду закрывать сегодня дверь, Игорь. - И помолчав всё же добавила. - Я хочу чтобы ты зашёл в неё.

А ночью она убедилась в том, что эта фраза, произнесённая ею едва слышно, была не только услышана им, но и исполнена, воплотившись в их теперь уже совместную реальность.