Нкибмшыб или сироп шиповника

Моим однокашникам по училищу, с благодарностью, посвящаю...


Шёл первый курс учебы в Кременчугском лётное училище, куда я просто чудом или волею Судьбы-Матушки, - по другому не скажешь – попал. Кто уже читал мои рассказы знает почему. Непривычные темы занятий стали постепенно близкими, хотя их содержание иногда заставляло морщить лоб. Видимо сказывался перерыв в учёбе вообще и работе больше головой, чем ногами-руками. Приходилось корпеть над конспектами писанными на скорую руку за скоростным же преподавателем. На самоподготовке в Учебно-летном отделе каждый отрешённо впитывал свои записи и таращился на плакаты с наглядными пособиями. Там, где были "железки" было проще. А вот где эпюры и графики, схемы сил действующие на воздушное судно в полёте, там приходилось брать штурмом мозга. Некоторым это давалось легко, а некоторые впадали в панику перед предстоящими экзаменами.

Я не знал ещё, что зрение которое подвело четыре года назад и не дало поступить
в "мореходку" вместе с другом, меня может снова подвести. Ведь после армии оно было отменным и на медкомиссии в лётное училище прошел окулиста без заминки.
Как оказалось, здесь нужно было проходить комиссию через определенный период времени чтобы подтвердить железное здоровье.
Без всяких опасений отправился вместе со всеми и я, не подозревая о готовящемся сюрпризе…

Мой земляк, врач-окулист Бадмаев после процедуры медосмотра сказал глядя поверх очков: «Ну что, курсант. Если на следующей комиссии будет опять 0.8, с учебой придется распрощаться». И, развел руками.

Вот уж точно «как гром среди ясного неба ….».

Бреду поникший, в казарму. В голове роятся мысли: «так неожиданно свалившееся мне счастье стать лётчиком может так-же и закончиться. Если бы знал, что может такое случиться – писал бы яснее конспекты, чтобы легче было разобраться в скорописных каракулях. Что не успевал сам, списывал бы у ребят». Видно постоянное напряжение в процессе учебы почему-то привело к ослаблению зрения у одного глаза.

Друзья заметили моё состояние и узнав причину стали совещаться. В основном, это были земляки. Увидев заговорщицки сидящих курсачей подтянулись и другие ребята из нашей роты. Я не слышал о чем они говорили, но обсуждение было коротким. Парни разошлись, обронив только ... «держись, Витька». 

Да-а, все-таки здорово когда ты не один. Я давно это заметил. Хотя привык строить свою жизнь рассчитывая только на себя. Просто везло на друзей, которые всегда оказывались рядом. Видимо тогда, было такое время когда «подставить плечо, а не подножку» – было частью нашей жизни, воспитанных на замечательных кинофильмах и примерах.Ко мне подсел Валера Румянцев и сказал, что, якобы хорошее средство для восстановления зрения,– как вспомнил кто-то из курсантов,- то ли настойка, то ли экстракт шиповника. Я только улыбнулся не представляя где это искать. Но друзья, перевернув в увольнении весь город, нашли.
Сироп.
Сироп шиповника.
В аптеке.

Надежда, начинавшая было терять позиции, теплом разлилась в груди. Ребята не только поддержали участием, нашли средство, но и строго следили чтобы принимал «снадобье». Конечно я и сам был заинтересован в поправке зрения. Кто-то из наших посоветовал зайти днем в медсанчасть и переписать таблицу для проверки зрения, чтобы выучить её наизусть, как запасной вариант.

На следующий день, дождавшись когда врач уйдет домой так и сделал - нырнул в комнату пахнувшую бинтами. Прикинув, переписал только нижние две строчки – буквы и знаки.
На перерывах и перед сном мои губы теперь шевелились заучивая намертво буквы:
"Н К И Б М Ш Ы Б" и круглые значки-символы таблицы: "П Л В Л Н П В Л (право, лево, верх, лево, низ, право, верх, лево" – которые означали "зрение 1.0".

Не знаю сработал ли "эффект плацебо" или помог сироп, но комиссию я прошел нормально.  И в училище и после его окончания. В течении двадцати лет спокойно относился к очередной ВЛЭК, проходя, бывало и за день.

Отмечая шестидесятилетие одного из участников спасения моей судьбы и зрения,- Валеры Румянцева - вспомнил об этом случае и защипало в глазах от понимания, что эти мгновения не повторятся. Нет на этом свете, многих моих товарищей и коллег,
с кем я сейчас хотел бы даже просто повидаться, посидеть и помолчать рядом.

Как молоды, честны и дружелюбны, готовы прийти на выручку мы были...