Чертовка в аду. Глава 8. Президент Пиджак

Когда наконец-то из особняка Аполлона мы с Лохматым переехали в нашу построенную крепость, я всё время задавалась вопросом: «А собственно говоря, кто такой Лохматый и какого сюрприза от него мне ещё ждать?» Я не могла предугадать ни один его шаг. Зато он, казалось, наперёд знал и видел всё моё существование в аду. Он принимал активное участие в моей работе. Ведь это он решил, что мне не стоит больше возвращаться в газету «Спичка», а после интервью с ним непременно нужно отправиться в «Зажигалку». Именно он порекомендовал моему редактору Выскочке попробовать меня писакой в экономическом отделе. Не скажу, что мне очень нравились мои собеседники, эти солидные успешные бизнесмены, но я постепенно стала привыкать писать о своих героях, разбираться в особенностях их бизнеса.

В одно прекрасное утро я спешила на работу в редакцию «Зажигалки», но ещё на лестнице путь мне преградил Лохматый. Он был одет с иголочки, в роскошный тёмно-зелёный костюм, придавший ему серьёзный вид и старивший на несколько веков. Почему-то стало смешно, но я только слегка улыбнулась:
- Какой ты нарядный и невероятно солидный! У моего мусорщика какое-то важнее совещание на заводе?
- Заноза, не только у меня сегодня важное совещание, у тебя тоже. Работать в «Зажигалке» ты больше не будешь. Торопись, я познакомлю тебя с новой работой.
- Значит, ты всё за меня уже решил? А моё мнение тебе не интересно? Что за привычка у тебя всё решать за меня! Между прочим, я профессиональная писака, не хочу больше плясать под твою дудочку! – я разошлась и готова была убежать, не дослушав его предложение.
- Но, помнишь, ты говорила, что пойдёшь со мной до конца, чего бы это ни касалось. Так вот нам срочно нужно выпускать политическую газету, а ты будешь в ней выпускающим редактором, - он взял меня под локоть, спокойно и уверенно глядя мне в глаза.
Я в очередной раз была в смятении от того, что мне предстоит делать. От политики я далека, если не считать, что в первый день разговаривала с президентом Пиджаком и даже щёлкнула ему по лбу, брала когда-то интервью у бывшего президента Лихо, слушала смешные социальные байки Хряща, а также рассказы бизнесменов о политике Пиджака. Лохматый, видя моё тревожное состояние, успокаивал тем, что быть редактором политической газеты совсем не страшно. Редакция находится в издательском доме Философа, в моём подчинении будут известные мне черти – писаки Тучка, Одиночка, Хрящ, а также те профи, которых я ещё не знаю. И потом мне предстоит выполнять знакомую работу: ходить на совещания, брать интервью у оппонентов Пиджака, бывших президентов.

Издательский дом Философа напоминал огромный зеркальный шар, который медленно вращался. Я смотрела заворожённо. Но меня больше всего потрясло, когда шар постепенно стал принимать форму куба, затем пирамиды и других геометрических фигур. Здание было отличным украшением центральной, кишащей чертями и транспортом, улицей ада.
Когда я вошла в просторный кабинет, ко мне с объятиями подбежала улыбающаяся Тучка. Хрящ смешно хлопнул себя по лбу и издалека закричал мне: «Привет, Заноза!» Одиночка сдержанно пожал мне руку. Я была рада, что этого писаку выпустили из больницы, и теперь он будет творить на благо ада. Другие сотрудники просто вежливо поздоровались со мной. Чтобы как-то разрядить обстановку и поближе познакомиться со своими подчинёнными, я попросила всех сесть в круг, и каждый вкратце должен рассказать о себе. Некоторые раскрепостились и не стеснялись говорить о своих промахах и курьёзах.

Огромный чёрт по прозвищу Малыш добродушно поведал нам историю, как нечаянно уснул на совещании и перепутал слова министра культуры с министром сельского хозяйства. В итоге написал, что аграрии вместо уборки урожая пели и танцевали прямо на полях, а музыканты и танцоры зачем-то вышли на сцену с лопатами и собрали много картошки. Редактору было лень перечитывать все статьи, поэтому опус Малыша пошёл без правок. После этого читатели звонили в редакцию, удивлялись, а потом смеялись. А бедные министры за своеволие чуть не остались без работы. Малыша наказали тем, что аграриям он убирал картошку, а на каком-то празднике пел и плясал за всех артистов. Другой писака, долговязый хмурый Правдоруб, очень эмоционально стал говорить о том, что он никому не верит и часто во время интервью или совещания спрашивает: «Неужели правда? Докажите!» Сумасбродный интервьюер иногда может кинуть ему в лицо доклад или накричать. Истерика других чертей Правдоруба заряжает и вдохновляет. Но когда очередной читатель после каждой его статьи говорит: «Неужели правда? Докажите!», Правдоруб к каждому идёт домой с кучей документов и доказывает свою правоту. Сладкоежка и вовсе расторгала нас талантом сочинительства, рассказав, как однажды написала про совещание, которого не было. Она в деталях расписала наряды чиновников, их реплики, пообещала в своей статье выплаты чертям, которые находятся в аду более пятисот лет. Дело в том, что ей лень было идти на совещание. Видимо, чиновникам тоже было лень его проводить и выплачивать какие-то деньги, поэтому они отменили и совещание, и все выплаты. Читатели звонили в редакцию ежеминутно, чиновники возмущались, в итоге заставили бедную Сладкоежку выплачивать чертям обещанное ею. Мои новоиспечённые сотрудники смеялись, держась за животы. А я сидела и думала, с какими бездарями и неумехами мне предстоит работать. Единственное, что меня утешало: Лохматый сам хотел видеть меня редактором, так что в случае моего провала пусть расплачивается с читателями и героями своими деньгами. Потом я предложила моим сотрудникам подумать над названием нашей газеты. Пока все ломали голову, черкаясь на листочках, споря друг с другом, Лохматый открыл дверь и подозвал меня.

В кабинете Философа сидел собственно сам хозяин, а также незнакомый мне чёрт в бежевом костюме, чёрных очках. Я устроилась напротив незнакомца и стала разглядывать его. Высокий, стройный, он грациозно сидел в кресле, изредка поправляя русые волосы и облизывая губы. Я пыталась поймать его взгляд, но он смотрел на меня как бы вскользь. Я сразу поняла, что передо мной не просто богатый чёрт, а тот, от кого зависела моя работа.
- Здравствуйте, Заноза, меня зовут Светлый. Мне приятно видеть Вас выпускающим редактором. Главным назначен Философ. Я думаю, Вы уже догадались, что нам нужно выпускать не просто политическую газету, а, я бы сказал, антипрезидентскую. Вы прекрасно знаете, что многие жители ада против кровавого режима Пиджака. Я не призываю Вас поливать грязью президента, но Вы должны показать оппозиционное мнение в лице лидеров различных партий, бывших президентов, известных политиков. Лохматый и Философ Вас наверняка познакомили с характером Вашей работы?
 - Ну откровенно говоря, я только сегодня утром узнала, что буду работать выпускающим редактором, - призналась я, Философ на меня взглянул многозначительно, а Лохматый чуть не отдавил мне копыто под столом. Я сделала вид, что не поняла их намёки, обидевшись. Ведь опять эти ушлые черти проворачивали все свои дела втихаря от меня. И потом мне совсем не понравился ни сам незнакомец, ни его властный тон. И я резко спросила: - А кто Вы такой? Впервые Вас вижу.
- Извините, не представился. У меня свой бизнес, я спонсирую издательский дом и в частности Вашу газету. Буду активно помогать Вам в дальнейшем. Только не надо меня бояться. Я за свободу слова, печати, никогда не буду ущемлять Ваши права, - он улыбнулся, обнажив два ряда белоснежных зубов.
- Светлый, а Вы знаете, что как-то неприлично перед чертовкой на деловой встрече сидеть в чёрных очках. Покажите мне свои глаза, - при этих словах Философ и Лохматый тяжело вдохнули, а мой собеседник звонко засмеялся. Медленно снял очки и взглянул на меня синими глазами. Как первый раз при встрече с Бескровным, опять кольнуло сердце. Это значит, передо мной сидел выживший в Кровавой войне с ангелами. Я вспомнила слова Тучки о том, что все выжившие, пожалуй, за исключением моего тренера-отшельника, входят в элиту, правящую адом. – Знаете, что, Светлый, я не хочу и не буду работать под Вашим началом.

И тут меня за руку схватил Лохматый и вывел из кабинета. Он пытался внушить мне, что Светлый на нашей стороне и не будет пытаться использовать нас в своих целях. На мой вопрос, почему мы не можем обойтись без олигарха, он отвечал, что у него много денег, и он так же, как и мы, мечтает о переустройстве ада, мол, с новым президентом наша жизнь приблизится к раю. В конце концов мне пришлось смириться с доводами Лохматого и принять его сторону. Действительно, как и обещал Светлый, он не вмешивался в наши редакционные дела, в издательском доме я видела его очень редко. Он всегда выглядел безупречно, своими манерами, доброжелательностью, лучезарной улыбкой вызывая симпатию у всех сотрудников. При встрече со мной обязательно интересовался делами редакции и моим настроением.
Я была воодушевлена, теперь надо мной не стоял какой-нибудь чудоковатый Лапоть или неуравновешенная Выскочка. Мой главный редактор Философ предоставлял мне полную свободу, читая газету только перед выходом в печать. Спокойный и даже в чём-то пофигистичный, мой начальник доверял мне. Газету мы назвали очень странно «Без галстука». Все пришли к выводу, что это самый нейтральный вариант. Кто-то предлагал назвать наше издание «Без Пиджака». Это название испугало меня своей революционностью. Кто-то решил, что надо назвать газету «Без головы». Ужас! То ли мы все безголовые, то ли редакция, то ли весь ад. Кто-то на полном серьёзе говорил, что лучше всего подходит название «Без штанов». Ну уж нет, эту пошлость пусть берут гламурные дамские журнальчики.
   
Одно делать работать в газете писакой, а другое – редактором. Самое сложное было не в выборе тем, написании и размещении статей, а в завоевании авторитета у моих подчинённых. С первых дней любимцем нашей газеты стал балагур Хрящ. Ещё в общежитке он пользовался симпатией многих. С Клыком пил огненную воду и слушал его излияния о несладкой судьбе чёрта. С Тутти и Фрутти любил воровать в магазинах и на рынках. С Котярой травил байки, угощаясь булками и молоком из блюдца. А в нашей редакции зазывал писак в каморку, где угощал всех крепким табаком, сочинял анекдоты и собирал сплетни. Моё существование в общежитке плохо отразилось на моей репутации. Однажды я услышала, как Хрящ сплетничал обо мне.
- Не может быть, чтобы наша Заноза даже какое-то время провела в твоей общежитке? – послышался звонкий голос Сладкоежки.
- Ой, много вы знаете! Эта чертовка прошла огонь, воду и медные трубы нашей общаги. Пришла к нам такая жалкая и несчастная, влача свои огромные крылья. С горя стала пить с Клыком огненную воду, мышцы его щупала, Истеричка её за это таскала за волосы. С Тутти и Фрутти ходила на рынок воровать!
- Да ладно, писаки «Зажигалки» хорошо зарабатывают, насколько мне известно. Ей денег было мало? – недоумённо басил Малыш.
- А писакам всегда денег мало. Да и потом это был не столько её заработок, сколько хобби. Не помню, то ли она напилась огненной воды, то ли с Клыком любовь не заладилась, то ли на рынке ничего не удалось утащить, да только комнату свою она расцарапала. Ну Котяра разозлился на неё, потребовал компенсацию. Мало того, что Заноза ему деньги заплатила, так ещё и клона Котяры приволокла.
- Неужели правда? Докажи! – не унимался Правдоруб.
Сначала меня разозлило откровенное враньё Хряща, я хотела ворваться в каморку и обвинить его во лжи. Но потом стало интересно, куда дальше зайдет его больная фантазия. Ужасно, но все поверили Хрящу, так как он включил на телефоне видеозапись с изображением Котяры и его клона.

- Друзья, но это не всё. Однажды Заноза стала приставать ко мне. Говорит, ты одинокий чёрт и я одинока. И вы думаете, я повёлся на эти бабские уловки? Нет, говорю. Слишком ты худосочная, я люблю больших и толстых. На содержание твоих крыльев мне вообще денег не хватит. Цаца! И потом ты маловековушка! Поживи в аду несколько веков, тогда и посмотрю на тебя. Ну, сжалился я над ней, научил табак курить и огонь выпускать.
-  Хрящ, врёшь ты всё. Но смешно врёшь! – говорил Малыш. – А если серьёзно, так и скажи, что ни одна чертовка ада не хочет быть с тобой.
- Ой, Малышок, выпьем на посошок, была у меня зазноба в своё время. Настоящая красотка! Большая, статная, дородная, любила наряжаться в платья с кружевами и рюшками. Познакомились мы с ней на рынке. Чо ржёте опять? Ну нужен был мне лучок как закусочка для огненной воды. Хожу кругами, думаю, как бы стащить незаметно, чтобы никто не поймал. И тут увидел болотисто-карие глаза этой крали. Она в меня с первого взгляда влюбилась. Бегала за мной по всему рынку. Ну, сжалился я над ней, махнул рукой, мол, будем встречаться, кому ж ты нужна ещё, кроме меня? Привёл её жить в общежитку. А она фыркнула: «В этой дыре я не хочу находиться ни минуты, с этими жалкими чертями!» Вынужден я был уйти с ней куда-то в лес, шалаш построил. Говорят, с милым и рай в шалаше. Забыл я на тот момент, что мы с ней в аду, рая нам не видать. Какое-то время она терпела такую жизнь. А когда узнала, что я внештатный писака и перебиваюсь случайным заработком, снова фыркнула: «Я думала, ты строитель, столяр, слесарь, ну или успешный вор, а ты писака!» Я обиделся, записался на стройку монтажником, ночами какие-то вагоны разгружал. Работал до последнего пота. Так похудел, что до сих пор вес набрать не могу. Еле прикопытил к нашему шалашу, а эта краля лежит на земле в своих рюшечках, веером обмахивается и заявляет: «Надоела мне нищета! Хочу крылья, как у всех настоящих чертовок!» Вот тут я не выдержал и как закричу: «Ты, Мамзель, такая уже толстая, что никакие крылья тебя не выдержат. Как приставишь, тут же отвалятся! Пошла бы тоже поработала для приличия! Устал от тебя, скучаю по огненной воде, молоку, воровству и байкам своим недописанным. Не нужна мне больше ни одна чертовка!» Она обиделась и заплакала: «Хрящ, только не ты меня бросаешь, я сама от тебя ухожу к маме!» Бестолковка, в аду нет ни мам, ни пап, ни детишек! Вот после такой несчастной любви я отказался от всех этих баб. А Мамзель, говорят, стала комендантшей безделки, наша себе какого-то маленького толстого Пупсика.
 
- Бедный наш Хрящик! – ласково говорила Сладкоежка. – Расскажи нам одну из баек о президенте Пиджаке.
- Тсс…Тихо, чтобы никто нас не подслушал, даже эта вездесущая Заноза. Вечно всё подслушивает за всеми! Как-то поздним вечером возвращаюсь я с задания: писал социальный репортаж о бомжах ада. Чо ржёте опять? Бомжи – это не только опустившиеся чертяки, это и отшельники, среди которых есть выжившие, и просто богачи-романтики. Я довольный, счастливый. Думаю, станет в аду совсем невмоготу, уйду куда-нибудь в пещеру или зароюсь в землю. И тут мне навстречу шагает походкой от бедра наш президент Пиджак. Оставил свой крутой автомобиль, своих мальчиков-вышибал и пошёл, так сказать, в народ. А на нём шикарный чёрный смокинг и трубка бриллиантовая в руке. Думаю, что ж ты, бестолковый, в лохмотья не нарядился и трубку не оставил? А он ко мне: «Товарищ чёрт, как Вам живётся у нас?» Я ему всю правду-матку. Думаю, когда такой случай подвернётся президенту всё в глаза сказать. Мол, живу в общежитке, которая за столько веков полуразрушенная стоит, стены кирпича просят. Преступники совсем озверели. Беспредел творится. Лавки ломают, стёкла выбивают, в свои банды зазывают. Про рынки и говорить страшно. Воровство процветает. Не сказал, конечно, что я тоже на руку не чист. Ну, это уже детали. Я в общем и целом рассказывал, а не о себе. Прекратите хохотать! А ещё в аду большие проблемы с водой. Не хватает её: ни помыться, ни утопиться.

Он сочувственно меня слушал, а потом предложил: «А давай на три дня местами поменяемся. Ты поработаешь президентом. Будешь делать, что хочешь. Только не забывай самое главное: днём чертей лупить, а вечером терпеть их побои. Какие хочешь указы издавай, кого хочешь увольняй, давай дерзай! А я твою смерть на себя примерю. Поживу в общежитке. Отдохну от неимоверного груза социально-политической ответственности». Ну вот и всё, поменялись мы с ним местами. Я сперва по всем коридорам и кабинетам его резиденции побегал, на стульях покрутился, на всех диванах полежал, в компьютерных играх всех чертей поубивал. А потом думаю: президент я или мальчишка какой? Надо браться за тяжёлый груз этой адской ответственности и тащить его. Приходит министр военных дел и спрашивает: «Чо с солдатами делать? Половина уже без рук и копыт. Воды просят, плачут, домой к мамке хотят!» Я на это говорю: «Отпустить всех солдат по домам. Лучше пусть землю пашут и воду из-под земли добывают!» А он в ответ: «Дык министр ресурсов скажет: «Землю нельзя копать. Уже все под землёй. Вдруг солдаты что ценное найдут, какую-нибудь дорогущую руду или новую нефть? И всё домой унесут». Спорили мы с этим министром, но все войны я заставил прекратить. От них уже дышать в аду нечем. Потом на приём ко мне пришёл министр сельского хозяйства. Плачет оттого, что растения совсем озверели. Огненные кустарники разозлились на чертей и сожги землю. Кусающиеся розы изгрызли всех чертовок, кому эти розы дарили. Рожь и пшеница голосом матери-земли застонали: «Да когда уже все черти сдохнут? Кормить их не можем. Не хотим больше расти!» На что я ему и говорю: «Поливать их лучше надо, ухаживать за ними. Злятся все растения, что они не для пользы растут, а для забавы. А с рожью и пшеницей надо ласково договориться. Пусть матушка-земля потерпит, коли любит нас». Кстати, солдат с войны отправил я на поля, пусть работают для мирных дел. Потом министр здравоохранения пришёл и стал просить увеличить зарплату для медиков. Оказывается, у них такая нищенская зарплата, что они много лет отказываются делать операции бесплатно. Мол, глядели в чёртовы внутренности – ничего там интересного. Чтобы как-то разнообразить работу, придумали вырезать органы и пришивать их поверх тела. Пациенты ругались, били медиков. А эти лекари с плакатами выходили и кричали: «За такую нищенскую зарплату приходится не только болезнями чужими болеть, с кровищей постоянно сталкиваться, но ещё и битыми ходить!» Я после этих слов вздрогнул, позвонил директору банка и сказал, чтобы всем медикам зарплату увеличили. А кто будет сопротивляться моему решению, отправлю на операционный стол к этим медикам. Пусть ходят с желудками на лбу! Потом ко мне влетела министр культуры и стала орать матом: «Культура в аду безобрАзна, нет, точнее безОбразна! Черти совсем распоясались. Музыканты матерные песни поют, да ещё и фальшивят. Писатели не могут найти для своих романов ни одного приличного героя. Художники изображают какую-то мазню. Скульпторы лепят то, что никогда не видели. И они называют всё это искусством!» Я ей говорю: «Вы сядьте и успокойтесь. Какая жизнь в аду, такая и культура. Что хотят, то пусть и творят. Свобода! И да, бездарям платите больше – пусть испишутся, изрисуются и бросят это дело. А талантливым вообще ничего не платите, гоните их далеко, даже можете посадить в тюрьму. Если художник настоящий, он без денег и в тюрьме будет творить. Ну, например, как я свои байки в общаге пишу, говорю министру культуры». На том и расстались.

А потом ко мне друг за дружкой наши олигархи-выжившие приходили. Феникс просил чуть ли не тройное гражданство: в ад, в рай, ну на всякий случай в человеческую жизнь. Мол, он много сделал для ада. Столько заводов построил, стольким чертям рабочие места предоставил, для самых буйных и непокорных концлагеря соорудил. Столько раз горел в прямом и переносном смысле за все свои идеи и творения. Мол, и для рая он старается. Сжигает души грешников, чтобы они переплавились и переродились в светлую чистую душу. Якобы, ангелы дали ему такое задание, следят за нами его синими ангельскими глазами. Ну и на землю хочет вернуться в человеческом облике со своей безгрешной душой. Бестолковый! Так я ему и поверил! В ответ улыбнулся ему хитренько и сказал, что дам тройное гражданство только в том случае, если он все деньги вернёт в государственную казну. И что вы думали? Этот Феникс щёлкнул пальцами, сгорел в огне и исчез, даже пепла после себя не оставил! Потом прикопытила ко мне нелёгкая другого нашего олигарха Скелета. Слушайте, впервые так близко видел этого чертяку. Такое сложилось впечатление, что скелет обтянули кожей и шерстью, да ещё по всему телу прошлась целая толпа чертей. Всё тело его было пыльно-серым, со следами копыт. Его заводы делают оборудование для частной медицины. Просил он меня налоги уменьшить. А я вспомнил государственных медиков и говорю ему: «У тебя же денег куры не клюют. Окажи благотворительность – подари те же холодильники для простых больниц. Даже если возникнут трудности с лекарствами, запихаем в эти холодильники чертей до лучших времён, пусть несчастные ждут своих плановых операций». А этот Скелет молча слушал меня, и его керамическая улыбка превратилась в цинковый оскал. Разозлился, матюкнулся и унёс свои кости. Вот так незаметно пролетели три моих президентских дня. В назначенный час встретились мы с Пиджаком. Как он плакал, жалуясь на мою нелёгкую долю. А я бы ещё президентом поработал! Сколько задумок, сколько всего я ещё не успел!

После всего услышанного возникло у меня желание уволить по статье Хряща. Но потом я поняла, что такие балагуры нужны в каждом коллективе. Никто ему особо не верит, зато любят за эти весёлые минуты. Надо признать, байки и анекдоты о президенте Хрящ писал довольно правдоподобные. Наши читатели часто звонили и писали именно ему тёплые слова. Некоторые и вовсе помогали сочинять ему интересные истории. Малыш любил ходить на интервью к оппонентам и врагам президента Пиджака. Я советовала ему всегда находить таких героев, чтобы нечаянно не заснуть во время беседы. А со Сладкоежкой я пошла на хитрость. Чтобы эта лентяйка-писательница не придумала того, чего не было, мне пришлось ей подарить красивую брошку в виде изящной божьей коровки. Это была не просто брошка, а жучок выслеживания, который я позаимствовала у полицейских. Одиночка в нашей газете открыл в себе аналитика, сравнивая правление Пиджака с правлением других президентов предшествующих веков. Тучка меня пугала больше всех. Уж лучше бы она не ходила на совещания, засыпала во время интервью, травила байки. Нет же! Эта ярая революционерка писала стихи на злобу дня и публицистику. Каждый раз, читая её, мне хотелось взять булыжник и кинуть им в нашего президента. Философ просил меня не править Тучку и ставить в номер все её творения. Что поделаешь, блат он и в аду блат!
Я тоже решила не отставать от своих подчинённых и периодически писать. Признаться, мне сих пор нравились реальные встречи с моими героями. Со времён моей чёртовой юности азарт вызывали вылазки в какую-нибудь Тьму Тараканью или тюрьму.

В этот раз я отправилась к бывшему президенту, свергнутому Пиджаком, Угрюмому.  Несказанно удивилась, узнав, что Угрюмый десятки лет обитает в небольшой квартире панельного шестнадцатиэтажного дома в спальном районе. В тихом дворике на скамейках щебетали престарелые чертяки. Молодые, взявшись за руки, разгуливали по аллее. А самые беспечные черти, как малые дети, качались на качелях, падали и смеялись. Я подумала: побуду в аду несколько веков и непременно встречу именно в таком районе свою чёртову старость.
Я постучала в дверь, и на пороге появилась небольшая полноватая чертовка в цветастом платье и бигудями в волосах. Она была улыбчивой, приветливой, с мягким кошачьим голосом. Представилась Плюшкой и пообещала во время разговора с её партнёром Угрюмым подать нам чай и плюшки, проводила меня в кабинет бывшего правителя ада. Навстречу мне поднялся долговязый сутулый чёрт, с уставшим взглядом из-под очков. Он был одет то ли в пижаму, то ли заводскую спецовку серого цвета. Угрюмый поздоровался со мной тихим вкрадчивым голосом и пригласил сесть в кресло. Казалось, что все вещи здесь шептали: «Пожалуйста, не кричите, не делайте резких движений, не одевайтесь ярко!» Хозяин кабинета был фанатично влюблён в серый цвет. Хотя нет, он бы меня обязательно поправил: «Я предпочитаю серый цвет». Когда он взглянул в мои серые глаза, грустно произнёс: «Как хорошо! Вы настоящая. Такой цвет глаз и должен быть у настоящих чертей!» Вот никогда об этом не думала раньше. Я же восхищалась синими ангельскими глазами выживших.

- Угрюмый, Вы не просто знали Пиджака несколько веков, вы были с ним соратниками. Практически в одно время прибыли в ад, продвигались по службе. Как же произошло так, что Вас свергли? Пиджак и его приближённые черти были недовольны Вашей политикой?
-  Когда малявкой я пришёл в Трудовицу, мне сказали, что в жизни работал канцелярской крысой. У крыс и так жизнь несладкая, а тут ещё и канцелярская жизнь. Шуршание бумаг, брошенные на пол остатки еды, недопитый в кружке чай. Я работал в разных офисах с документами, сочувствуя крысам. Терпеть не мог шумных чертей, раздражали их яркие наряды, резкие движения и запахи. Я уже тогда знал, что такие всячески хотят выделиться, быть не такими, как все. Они мечтают сделать карьеру в аду? Прославиться? Войти в историю? Мне с каждым днём-годом-веком всё симпатичнее были крысы. Умные, сплочённые, одинаковые, заряжённые одной идеей и спаянные одним делом. Одна крыса – по сути жалкая тварь. А много крыс – это полчище воинов, это бесконечная серая масса! Год за годом я доказывал всему аду, как можно тихо выполнять свою работу, быть полезным и незаменимым. А ещё меня не то чтобы пугали вольнодумцы и одарённые черти, я старался держаться от них подальше, предпочитал им нормальных чертей, со стандартным взглядом на ад. Думаю, моё мировоззрение и работоспособность понравилась вышестоящим чертям. Меня назначили министром по строительству. И тогда я понял, что здание вроде как документов, прямоугольных, стандартных по размеру, а буквы и цифры - это черти, которые должны прекрасно вписываться в эти здания-документы. Тогда было построено много панельных серых домов, в том числе тот, где я сейчас обитаю. В то время министром экономики стал Пиджак. Он считал, что чертей в аду так много, что на всех не хватит домов, еды, воды, воздуха. Мне хотелось защитить каждую мою буковку-циферку, уберечь от революций, войн. Просто пусть все тихо шуршат в своих квартирках. Придёт время, и мы расправимся своим полчищем крыс с ангелами. Но Пиджак настраивал всех чертей ада на Кровавую войну как можно быстрее. А это уже сейчас надо отправлять чертей в горячие точки и воевать друг с другом. Надо уже сейчас и обычных чертей держать в чёрном теле, чтоб они привыкали к боли и страданиям. Ну и конечно, с некоторыми выжившими нужно сотрудничать, чтобы они помогли нам победить в новой Кровавой войне.
- Угрюмый, получается, доводы Пиджака оказались убедительнее ваших?
- Вряд ли. Он экономист. Развёл коррупцию, приблизил к себе некоторых выживших, владеющих в аду крупным бизнесом. И процесс был запущен. Конечно, он будет на каждому углу говорить, что всё делает на благо ада. Но Вы разве этому верите? – Угрюмый совсем перешёл на шёпот, посмотрел в окно и задвинул шторы. А потом взялся руками за голову, как будто пытаясь удержать её на шее. Через какое-то время к нам в кабинет пришла Плюшка и принесла чай и сладости. Мой собеседник погрузился в долгое молчание. Я не решалась задавать ему вопросы и принялась разглядывать кабинет. Обратила внимание, что на стенах висели какие-то лозунги: «Одна крыса – это ни что, много крыс – это всё!» «Будь как все!», «Береги время!» А ещё меня поразило количество часов: куранты на стене, электрические на шкафу, будильник на тумбочке возле непримечательного дивана, песочные часы на рабочем столе.

- Вы любите часы! – с улыбкой попивая чай, вполголоса произнесла я.
- Не говорите этих слов! Я не люблю, а предпочитаю часы. Вы почему-то не боитесь произносить слова, выражающие эмоции и чувства. Настоящие черти этим не грешат! А вы же настоящая, по глазам вашим серым вижу! Какие могут быть личные чувства? Люблю, ненавижу, боюсь, страдаю, мучаюсь. Никому это неинтересно. Вот если все это любят, все этого боятся, тогда другое дело. Говорите об этом сколько угодно. Кстати, президент Пиджак как раз за то, чтобы развивать в чертях их чувства. Нет, скорее он вычисляет самое сильное качество у чёрта, а потом начинает его пытать, пытаясь понять, почему у других чертей нет этой способности. Вы считаете себя идеальным чёртом, Заноза?
- Что Вы, конечно, нет! – звонко засмеялась я и в этой звенящей тишине вздрогнула от собственного голоса. От разговора мне становилось тяжеловато, как будто какая-то серая вязкая грязь прилипает ко всему телу, а я никак не могу её сбросить.
- Почему?
- Все говорят, что у меня нет выдающихся способностей ни в одной области, моё тело не совершенно, мозг пустоват. Я обычный среднестатистический чёрт! – сказав эти слова, я вздрогнула и взглянула на Угрюмого. Именно для его мировоззрения я и была идеальным чёртом.
- То есть, на Ваш взгляд, идеален тот, кто не похож на других? Культивирует в себе то, чего нет в других? Постойте, тогда уже не норма. А если это не норма, разве она может стать идеалом? И Вы обратили внимание, кто нам постоянно кричит об идеале? Неудачники, писаки, вольнодумцы – те, кто сам ничего не знает ни о жизни, ни о смерти. Смотрите, Заноза, если в аду, Вы захотите чем-то выделиться, то Вас или в психушку упекут, либо подвергнут пыткам, либо просто накажут бесславием.
- Постойте, Угрюмый. Вы сами себе противоречите. Но именно Вы стали президентом. 
- Получается, сам того не осознавая, я умудрился как-то выделиться. Ведь стать президентом – значит, тоже стать не таким, как все. Сейчас я всё думаю: зачем? Надо было мне оставаться в аду обыкновенной канцелярской крысой!  - он замолчал, и мне показалось, что сейчас мой собеседник впадёт в глубокую спячку. Надо быстрее отсюда сматываться. Я уже засобиралась, направилась к выходу, и вдруг Угрюмый неожиданно резко подбежал ко мне и зловеще произнёс, сверкая своими карими обезумевшими глазами. – У меня к вам заманчивое предложение. Давайте мы с вами поменяемся глазами. Вы отдадите мне свои серые, а я вам свои карие. Много лет я мечтал о таких глазах, как Ваши.
Из его квартиры я бежала, по-моему, сбив с копыт удивлённую Плюшку.   

Однажды мы с Лохматым решили устроить вечеринку, посвящённую нашему новоселью в крепости. Список приглашённых был внушительный, но мы старались пригласить только друзей-единомышленников. Вечеринка – это не просто повод встретиться с приятными чертями и весело провести время, но и возможность увидеть тех, кто в нашем стане. Меня всегда удивляло то, насколько Лохматый может легко найти общий язык с абсолютно разными чертями. С бизнесменами у него складывались деловые и приятельские отношения. С олигархами он вёл свою политическую игру. Особую симпатию у него вызывали творческие черти, поэтому он с радостью окружал себя скульпторами, художниками, музыкантами, поэтами. Меня приятно удивило, что на вечеринку были приглашены мои бывшие коллеги из газеты «Зажигалка»: Скрепка и Камертон, а также нынешние сотрудники «Без галстука». Ну и, конечно, наши старые друзья: Аполлон, Волк. Было много тех чертей, которых я никогда раньше не встречала. Мне казалось, они как-то были связаны с мусорным бизнесом Лохматого и его революционной деятельностью.
Все гости восхищались нашей крепостью, тихим местом в гуще соснового леса, множеством просторных комнат, кабинетов и залов. А увидев огромный оружейный зал, спортивный, тир, многие решили посмотреть то или иное оружие, пострелять, сразиться на мечах, потренироваться друг с другом на кулаках, копытах и крыльях. В этот момент мне казалось, что наша вечеринка плавно превратилась в тренировку воинов, которых через несколько днёй ждёт кровавый бой. Всё было пропитано духом предстоящей революции. Снова со стихами выступала печальная Тучка, Философ с суровым лицом читал какие-то доктрины. Я сначала думала, что здесь совсем будет неуместно общество моих подчинённых. Забавные, смешные, несуразные, они, оказывается, могли найти подход к разным чертям. С одними смеялись, с другими жарко спорили, с третьими вели философские беседы. Мои милые писаки! Особенно отличился Хрящ, анекдотами и тостами веселя даже самых серьёзных и мрачных чертей. Кто-то уже приглашал его на свои будущие праздники в роли массовика-затейника.

Открытием нашей вечеринки стало выступление рок-группы «Полёт шмеля». Скрепка и Камертон давно рассказывали мне про то, как своей бешеной энергетикой, песнями и страстным исполнением ребятам удаётся зажигать зал так, что одни поклонники на крыльях возносятся к самому потолку, другие устраивают фаер-шоу, выпуская огонь из пасти. Поэтому группу лучше слушать на открытом воздухе. Ещё когда я работала в «Зажигалке», читатели просили Скрепку написать об этой группе и её лидере Музыканте, или как его ласково называли фанаты - Шмеле. Я была далека от музыки, поэтому толком ничего не знала о столь известном коллективе. И только на своей вечеринке увидела этих музыкантов, довольно скромных для своей популярности, довольно худых и хилых для такой бешеной игры гитар и барабанов. Музыкант оказался высоким, тонким мальчишкой-блондином с грустными голубыми глазами, одетый в рваные джинсы, белую майку и чёрный пиджак. Если бы не его копыта, светлые рога и длинный хвост, можно было подумать: нежный ангел с неба свалился к нам в ад. Я не сразу увидела его прозрачные крылья, напоминавшие крылья какого-то насекомого – наверное, шмеля.
Помню, как весь вечер мои гости с интересом слушали их песни, прыгали под драйвовые хиты, танцевали медленные танцы под лиричные баллады, кто-то просил у ребят автограф, кто-то хотел сфотографироваться, кто-то просто выразить свою признательность и поболтать. Некоторые песни Музыкант написал на стихи Тучки, но большинство – его собственные творения. И только, видимо, мне одной, не давали покоя его крылья. На моё любопытство: «Почему у него крылья прозрачные? Какую диету он соблюдает? Как ему удаётся на них летать и можно ли их превратить в боевые крылья воина?» Скрепка фыркнула, сказав мне, что этой страстью к своим и чужим крыльям я похожа на Бренда. 
Вдруг кто-то попросил Шмеля сыграть на дудочке. И тогда он превратился в сказочного эльфа, взлетев над нами и заиграв лиричную мелодию. Мне, как и всем, хотелось поблагодарить Музыканта за прекрасное выступление. Оказавшись с ним один на один, несказанно удивилась, узнав, что мы с ним примерно в одно время попали в ад, что он читал мои статьи в «Спичке» и в «Зажигалке», что ему понравилось интервью с Лихо и Лохматым, а вот теперь он наблюдает за моими успехами в газете «Без галстука». А ещё он тихо признался: одна его романтичная баллада посвящена мне. Я удивилась, а он в смущении хотел было уйти. Но меня мучили вопросы о его крыльях. Он сказал, что они выросшие, легко управляемы и совсем не боевые. Помню, в тот вечер мне было очень смешно видеть его прозрачные, не похожие ни на какие другие, крылья. Но тогда я не знала, что однажды, увидев его крылья, вздрогну от страха, а моё сердце заноет от боли… 

Именно во время вечеринки Лохматый и Философ попросили гостей поиграть в игру, написав письмо президенту Пиджаку. Многие восприняли это как забаву, а я уже твёрдо знала: отредактированное письмо мне придётся поместить в нашу газету. Мы увлеклись этим совместным творчеством, особенно горели сочинительством Тучка и Хрящ. Что меня удивило, Тучка прислушивалась к замечаниям Музыканта.

Открытое письмо президенту Пиджаку

Знаете, как нам в аду живётся не сладко! Мы, конечно, делаем вид, что у нас всё в порядке. День за днём привыкая к хвосту, копытам, рогам и шерсти, мы вынуждены повторять ту жизнь, что была до смерти. Но рядом с нами нет наших родных, друзей и любимых. И мы не можем мириться с Вашим кровавым режимом. Мы не можем мириться с возросшей преступностью и беспределом. Мы бы с радостью в какой-нибудь другой ад улетели.
Но у нас нет загранпаспорта, визы – так что зачем нам крылья? Не по-чертовски, а по-человечески мы бессильны! И даже рога и копыта не оружие наше, а признак того, что мы грешны. В аду, увы, не все богаты, свободны, успешны! Успешен тот, кто других держит за хвост и ломает им крылья, а того, кто не так успешен, считает чёртовской пылью.
Богат здесь тот, кто в своём цинизме не знает меру, идёт по чужим рогам и делает чёртовую карьеру.
Как странно всегда звучит слово «свобода», которой не было и нет у простого народа. За каждое неверное слово, неверный шаг нас запихают в психушку, потом превратят в профессорскую игрушку, подвергнув бесчисленным опытам и бесконечным пыткам, потом раскидают по адским безделкам и общежиткам.
Все учёные, философы, художники и музыканты скрывают от ада свои способности и таланты. Потому что свободомыслие – это для Вас зараза, это болезнь головы, это опаснейший сдвиг по фазе. И что Вы, президент Пиджак, что предшественник Ваш Угрюмый, ужасно боитесь тех, кто имеет способность думать!
А вспомните, когда ещё там, на земле умирая, Вы мечтали упасть не в ад, а долететь до рая! Вы не знали тогда, какой длинною будет дорога - от человека к чёрту, от чёрта к ангелу - и до Бога. Ведь Вы, как все вживившие в той Кровавой войне, синеоких ангелов хотите увидеть во сне. 
Президент Пиджак, мы не знаем, ЧТО олигархи льют в Ваши уши. Но прикрываясь благими делами, они дьяволу продали душу. А душа…она вечна: в аду и в раю смеётся, плачет, поёт!

Всего доброго! Это мы, Ваш несчастный народ      


Июнь, 2020