Неждана

Матери в колхозе дали премию – телёнка. Теленок в хозяйстве пригодится. Назвали мы его Неждана, в честь коровы которая родила эту черно-белую телочку. Так на колхозной ферме было принято, дочку называть кличкой матери.
        Неждана была веселым и красивым теленком, большие уши, умные темные глаза и длинные-длинные ресницы, впрочем, как и у всех телят.   
       Телочку пустили в племя, то есть Неждане уготована была судьба деревенской домашней коровы, кормилицы и продолжательницы коровьего племени.
      Неждана выросла в хорошую корову, высокой с хорошими гнутыми рогами, длинными ногами и мохнатым средним выменем.
     Стала ходить в стадо со всеми деревенскими коровами. Потом отелилась и  давала нам молоко, не то что бы много, но побольше среднего удоя. И так пошел год за годом.
     С мая до глубокой осени в поле, под присмотром пастуха. Как выпадет снег пастушня кончается, коровы встают на зиму в хлев.
        За несколько месяцев до отела корову запускают, перестают доить. Неждана запускалась по своему желанию, сядет хозяйка ее доить, а Неждана как даст своим широким копытом по ведру-подойнику  - и ведро улетело, значит все, хорош! - больше не доить до отела.
Характер у Нежданы был в общем не плохой. Она не лягалась, и не бодалась, хозяев любила, и даже лизала при возможности своим шершавым языком, то до чего дотянется, то полу куртки хозяйки, то рукав, то платок с головы стащит.
     Собак и кошек не гоняла как ее появившаяся позже напарница, молоденькая Катька, тоже премия, а вот эту Катьку держала в строгости. Если что, могла и рогом боднуть в бок, чтобы та не позволяла себе лишнего, не лезла к примеру, в ее кормушку за сеном. А Катька, стройная белоногая корова, у которой были рога лирой, и тонкая шкура с волнистой шерстью, покорно слушалась старшую Неждану, и даже в поле шла всегда позади нее.   
              Из поля коровы, на ходу хватая траву, брели по деревенским улицам домой. Любили они у старого колхозного сарая полизать фундамент из красного кирпича, оттуда я и забирал их домой. Они шли сытые, и довольные, облизывая носы краснокирпичными языками, а у Катьки уже струилось молоко из вымени, «слабенькая», про таких котов в деревне говорят.
Как-то из поля Неждана пришла без одного рога, только окровавленная костяшка торчала.
   Пастух сказал, что она «дурила», голову о бугор чесала, бодалась и свернула рог, он и отвалился, такое тоже бывает. Замотали костяшку намыленной тряпицей и отпустили Неждану опять в поле.
   Поздней осенью рано темнеет, особенно если идут дожди. Только стадо с пастьбы пригонят, немного погодя и совсем стемнеет, не встретишь корову, будешь впотьмах по деревне блуждать, искать ее. Осенью-то коровы любят по огородам полазать, капустой полакомиться. А еще их всегда найти можно в садах под яблонями. Коровы падалицу собирают, жуют яблочки,  причмокивая кислятину и слюни пенистые висят. Но Неждана все же не изменяла себе, шла к колхозному сараю фундамент лизать, наверное, когда-то там соль лежала. Но однажды я нашел у сарая лишь Катьку, Нежданы почему-то не было. Катька без старшей подруги домой шла неохотно. Я спросил у проезжавшего мимо на рыжем коне пастуха, шла ли из поля Неждана, он сказал, что шла.
        В надвигающихся сумерках я ходил по всем любимым коровьим местам, по заброшенным садам, по огородам со свежей отавой. Сходил до фермы, до колхозной шохи - нигде нет коровы. В сырой темноте пришел ни с чем домой.
    Тревога точила душу, и лежа в кровати мне все слышалось, будто где-то мычит тихонько корова. Накинув куртку, я выходил во двор. Стоял под сыплющей октябрьской моросью, вглядывался, вслушивался в глухую осеннюю ночь. Корова так и не пришла.
       Утром был сильный заморозок и коров никто не выгонял - сезон пастьбы закончился. Резко похолодало, выпал снег и сразу замерз, и даже дорога стала белой.
            Пастух проехался по заснеженным полям, там где пас коров, но нашу Неждану не нашел.
      Что случилось с коровой? Куда пропала? Может в гнилой колодец в заброшенной деревне провалилась? такое тоже бывало. Может в топком ручье засосало копыта, и вылезти не смогла, и лежит там, ждет помощи? А вдруг на нее волки напали? Чего только в голову не лезло в те длинные ночи.
         Однажды морозным утром пришел человек с молокозавода, что на окраине села:
- Вашу корову с телеги тракторной увидели на поле за молзаводом.
 Я тут же побежал в одной телогрейке на то поле. Следы есть - коровы нет. Следом за мной верхом на лошади прискакал пастух. Долго мы бродили по коровьему следу, по белым полям. След петлял по кромке пашен, уходил к реке, и на другое поле и терялся. Не нашли Неждану, а может и не ее видели колхозники? может это лось бродил по кустам у полей…
     Уже две недели лежал снег, стояли морозы, и нашей старшей коровы не было дома. Обычно у нас хозяева, таких сошедших с ума коров отыскавши, из ружья стреляют «У нас нет ружья, придется просить кого-то» говорила мать, выходя из хлева с ведром парного парящего молока.  В теплом хлеву робкая Катька растерянно пялилась на пустое место справа от себя, и привычке не смела на него ступать.
     «Где-то, бродит-мерзнет наша Нежданка? Не поеная, не доёная, голодная, две недели… » - думал я, с тоской глядя в окно, на поля за домами. В дверь веранды громко постучали. Я вышел.
 – «Я корову твою видел. Мы на тракторе ехали, она дорогу перед нами перешла, там, в кустах перед Круглихой».
До Круглихи не меньше километра, пешком долго. Быстро одевшись, зачерпнув в пластмассовое ведро овсяного комбикорма, я сел на велосипед и помчался по белой дороге. Дорога накатанная и очень скользкая, несколько раз упав, и расколов ведро я бросил велосипед у реки и оскальзываясь, запыхавшись, хватая ртом обжигающий морозный воздух побежал вперед. На заснеженной обочине дороги увидел коровьи следы. Далеко не ушла - думаю я, по следу нагоню, голодная, комбикорм почует, подойдет.
    След шел от дороги на округлую поляну, где совсем неожиданно я увидел Нежданку. Она стояла и щипала присыпанные снегом сухие листики ивы.
 – Неждана! - Негромко позвал я корову, - Ну что, же ты… пойдем домой. Корова перестав жевать взглянула на меня  совершенно дикими зелеными сверкающими глазами. Она стояла подрагивая, сотрясаясь всем телом, всей черной покрывшейся инеем шкурой, она смотрела и молчала.
Я стал уговаривать, звать, показывая ей ведро, посыпал на снег любимый комбикорм, на что она лишь повела мордой по воздуху, жадно вдыхая запах молотого овса, но подходить не собиралась, даже напротив, задумала скрыться в кустах. Но тут подоспел на лошади мой дядька, и не дал беглянке вновь скрыться.
      Бросив ведро и велосипед, я торопился вслед за бегущей рысцой коровой, а с другой стороны дядька на лошади, окрикивая корову при попытках свернуть с дороги к селу.
   Она бежала молча, не издавая ни единого звука до тех пор, пока мы не пригнали ее к тому колхозному сараю, от которого она обычно шла домой. На повороте к дому Нежданка жалобно замычала высоким простуженным голосом. И сразу же что-то в ней переменилось, она остановилась, обнюхала мои руки, позволила себя погладить, и сама, без «конвоя» пошла домой. В хлеве она встала на свое место, и оттуда смотрела на нас все еще страшными сверкающими зелеными глазами. Это потом прошло, и обмороженное вымя зажило. Неждана жила у нас потом еще много лет. И каждый раз, провожая ее в поле, мы переживали, вернется ли? Дождемся ли Неждану...