30. Тайна Белого Братства

   Солнечное осеннее утро. На календаре 11 ноября 1794 года.

    Нарядная и оживленная мадам Пермон в столовой вместе с Валери делала распоряжения служанке Сюзон, накрывавшей и сервировавшей для завтрака стол. Шум с улицы привлек внимание женщин.

- Марион! – мягким жестом Селестина подозвала к себе другую служанку, вытиравшую с мебели пыль, сестру Сюзон, энергичную брюнетку лет 30 – выгляни, пожалуйста, что у них там происходит?

   Девушка осторожно отодвинула нежно-сиреневые шторы, подвинула в сторону цветок, прижалась лицом к стеклу:

- Не пойму, мадам, кричат, ругаются, угрожают кому-то и все идут и едут в одном направлении... не санкюлоты, мадам, нет, хорошо одетые молодые люди...

   Молодые женщины непонимающе и тревожно переглянулись.

   Селестина легко коснулась плеча мадемуазель де Марбёф:

- Валери, милая, разбуди, пожалуйста, Жерома... А он пусть разбудит других...

   Раздался резкий требовательный стук в дверь.

   Тяжело вздохнув и прижав руку к сердцу, мадам Пермон опустилась в покрытое темным бархатом кресло.

- Марион! Будь добра, открой от греха! И проводи сюда!

   Из коридора послышался тяжелый стук сапог, заглушавший цоканье каблучков служанки. На пороге столовой через минуту появилась Марион в сопровождении Жанно.

   Патриотический красный колпак сьехал набок, пряди длинных темных волос всклокочены, глаза бешено блестели, ноздри нервно раздувались. Он тяжело оперся о дверной косяк.

   В глаза женщинам сразу бросились ссадины у него на скуле и вспухшие разбитые губы.

- Будите их, гражданка! – резко бросил Жанно с порога.

- Что там происходит?! Что с вами?! – мадам Пермон медленно поднялась с кресла, подошла к Жанно совсем близко и осторожно стянула с его головы красный колпак, заставив Жанно замереть от неожиданности, затем мягко поднесла платок к пострадавшей скуле и губам.

   Жанно оцепенев, не сводил с нее глаз, он не ожидал такого внимания к своей персоне со стороны дамы, а то, что женщина именно «мадам», а не «гражданка», сомнений особых не было.

- Валери уже пошла за Жеромом. Сядьте же, Жанно, Марион, принеси гражданину выпить... что вам принести?

- Что есть, то и несите... и да... спасибо, гражданка, вы очень добры!

   Через несколько минут Жанно окружили со всех сторон...

- Уроды перешли в наступление, граждане! Сегодня они закрывают Якобинский Клуб! Как ты сам говорил, Жером, это будет нож в спину Революции... Они слишком хорошо знают, что Клуб связывает нас не только в Париже, но и по всей стране. С их стороны, это все равно, что заявить, с Революцией мы покончим – мы сами теперь «господа»... Так-то...

   Жером присел на ручку кресла и нервно покачал бокал в руке:

- Что за дикие толпы? Часом не банда мюскаденов движется в сторону Клуба с целью погрома?

   Жанно облизнул вспухшие губы и поднял глаза на Анжельбера:

- А кто же, как не они? Это с одним из них я сейчас очень близко познакомился...- поморщившись от боли, потрогал губы и скулу – кстати, Жером, нашелся Куаньяр, которого мы уже считали погибшим, они требуют его на трибуну для отчета о своей деятельности комиссара в Майенне... но ясно, что они добиваются его ареста, хотят загнать на эшафот... как и всякого робеспьериста...

   Якобинцы переглянулись между собой.

- Ну что же, наше место сейчас там! – Жером спрятал пистолет под фрак.

   Бланки сделал то же самое, деловито вывернул у трости рукоятку, это оказался узкий длинный нож, трость внутри была полой, лишь набалдашник залит свинцом. Осмотрел нож, потрогал пальцем лезвие и аккуратно вложил обратно.

   Изменившись в лице от ужаса Валери, схватила Жерома за руки.

- Куда ты собрался?! Что тебе там делать?! Ты должен остаться здесь, слышишь меня?! Ну ведь убьют же...убьют! Отправят под нож!

   Мягким движением Жером поднес ее руки к губам, целовал то одну, то другую.

- Прости, мой ангел, прости родная, но я должен быть там... я нужен товарищам...если они взялись за Куаньяра так жестко... следующая очередь всё равно моя... я... ничуть не менее был близок к Робеспьеру, чем он... Только вместе мы сможем эффективно защищаться, мы не станем разбегаться поодиночке и прятаться, как крысы...Наши сегодняшние враги не волки, шакалы... они боятся чужой силы, но раздавят слабого... Жди меня здесь... это безопасно...

   Яркие синие глаза Валери слегка потускнели. Жером проглотил тяжелый комок от глубокой нежности, жалости и невозможности поступить иначе...

- Валери! - жестом сочувствия коснулся ее руки Жак Бланки – всё будет хорошо, обещаем вам, он вернется...наконец, нас будут охранять. Из Сент-Антуана подтягиваются наши ребята, санкюлоты, они королевский дворец брали, сильные, жесткие люди, что им обнаглевшая «золотая молодежь», сколь бы этих шакалов не было, ну же... не надо плакать, это заранее к неудаче, а нам сейчас очень нужен успех!

- Я тоже всегда буду рядом с ним! – неожиданно решил проявить участие мрачный Жанно.

   Валери медленно переводила взгляд с Жерома на его товарищей и грустно слабо улыбнулась.


... .... ....


   Вот и улица Сент-Онорэ.

   Серое средневековое здание монастыря Святого Якова, этим стенам тоже осталось недолго жить...

  Человеческая злопамятность и ненависть уже скоро уничтожат эти стены, повидавшие за века так много, старый монастырь расплатится жизнью за своих новых обитателей...

   Жером коснулся рукой серой шероховатой стены монастыря, прислонился к камню лбом, словно к чему-то прислушивался.

   Как много помнят эти стены с самого октября 1789...все что было здесь ранее, в прошлые столетия не откликалось ему... или было просто безразлично...

   Около Якобинского клуба собралась целая толпа агрессивных франтовски разряженных молодых людей, плотно обступивших здание кольцом.

   Пришлось идти буквально сквозь их строй, невозмутимо встречая бешеные выкрики и угрожающе вскинутые кулаки.

- Смерть якобинцам!

   Ярость мюскаденов очень сильно охлаждала группа мрачных крепких санкюлотов, которые отвечали на их оскорбления отборной бранью сквозь зубы и опустив руку на эфес сабель.

- Засунь свой язык себе в.... ..... выкидыш Термидора!

   Уже на входе в зал Жером нервным жестом оттянул от горла пышный галстук, который вдруг стал душить его.

   В зале Клуба обстановка была немногим лучше, нервная и взаимно озлобленная. Люди обзывались, шипели, выкрикивали смертельно опасные обвинения.

   В этом последнем бастионе Революции столкнулись побежденные фракции Робеспьера и победители Термидора...

   На трибуне, вызванный формально для отчета, а по факту ради публичного шельмования и осуждения стоял черноволосый смуглый молодой человек лет 28.
Он поднял руку:

- По поводу моей деятельности в Майенне осенью 93-го я уже давал отчету Клубу и Комитету, ничего нового добавить не могу... Граждане! В 1793 обстановка была максимально опасной для молодой Республики, наступала антифранцузская коалиция, изнутри нас убивал внутренний враг – роялисты и... мы исходили из принципа: «Надо спасать государство каким бы то ни было способом, антиконституционно лишь то, что ведет к его гибели!»

   Молодого человека прервал бешеный выкрик из зала:

- Заткнись, он еще будет нам цитировать сдохшего диктатора!...

   Бывший майеннский комиссар мягко склонил голову в сторону, откуда услышал выкрик:

- Благодарен вам... ненависть врага – лучшее украшение патриота!...

   В ответ тут же донеслось:
- Вам всем недолго осквернять природу своим существованием!

   Переглянувшись с товарищами, Жером решительным шагом прошел через бушующий зал, поднялся на трибуну и встал рядом с ним. Куаньяр слабо улыбнулся ему и подвинулся.

- Граждане! Будем говорить по существу! Грозить нам бессмысленно, рискну тоже процитировать убитого патриота: «В наши планы и не входило преимущество долгой жизни»...Призываю к разуму и совести!...

   Продолжить Жерому не дали, его узнали, поднялся дикий крик и свист.

- Еще одна тень Робеспьера! И также норовит читать нам мораль! Не лезь на трибуну, а то стащим за воротник, как твоего любимца!

   Резкий звонок вынудил собравшихся притихнуть и вспомнить о дисциплине. Явился делегат от Конвента и резко поднял руку, призывая к тишине, прочел постановление:

- Декретом Конвента от 21 брюмера III года Республики Якобинский Клуб и его филиалы по всей Франции объявляются закрытыми, их деятельность, возрождаемая под любым иным именем, отныне считается незаконной. На том предлагаю всем разойтись без эксцессов. Помещение будет закрыто и опечатано...

   Жером с товарищами мрачно переглянулись. Ну вот и всё...

   Уже на улице Бланки зло сплюнул под ноги:

- Думают, что закрыв Клуб, заткнули нам рот и добили? Как бы не так, нельзя терять связи, отлаженные с 89 года между патриотами разных городов, мы просто уйдем на нелегальное положение, и дружно снова поднимем голову, когда надо, напугали...

   Жером кивнул и огляделся по сторонам, под деревьями расположилась целая группа франтов и сверлила их глазами, они явно искали любой повод устроить драку :

- Расходиться без эксцессов... Ага... для чего здесь собралась толпа мюскаденов, как не для организации погромов? Но, парни, только мы начнем защищаться, как полиция начнет хватать именно нас, а не этих вооруженных франтиков...

   Словно услышав его слова, к ним зло и криво улыбаясь, приблизился один из этих молодых людей, до этого момента он стоял под деревом, опираясь на тяжелую массивную трость:

- Ну что, «неподкупные»... «друзья народа»... самое время настало выписать вам путевку на Монсо или Эрранси? Проводим с почестями... до первой ямы!

   Жером промолчал, но зло сжал кулаки. Бланки слегка тронул товарища за плечо, призывая не реагировать на прямую провокацию.

   Мюскаден не унимался:

- Чего молчим, герои 93 года? При власти аррасской гадины все были смелые, смело врывались в дома с арестами, смело тащили на эшафот невинных людей...а теперь... за всё ответите...

   К ним уверенно и вальяжно подошел злой и мрачный Жанно, в окружении десятка товарищей из Сент-Антуана, деловито поправил красный колпак и тяжело опустил руку на эфес сабли:

- Ага... отвечу... я тебе письмо напишу, родной...

   Глаза мюскадена округлились от бешенства, он потерял над собой контроль:

- Ах ты, сентябрьский убийца! А вас мы вообще будем поднимать на штыки!

   И тут же растянулся по весь рост на тротуаре, получив мощный удар по голове сверху вниз, рухнул лицом в потемневшую от крови пыль...

   Реакция у Жанно было молниеносная, змеиная.Сила удара словно у кузнечного молота.

   И хорошо в этот момент товарищей мюскадена поблизости не было...

   Первым отреагировал Жером:
- А теперь отсюда... и как можно быстрее... Здесь мы уже ничего не изменим. Возвращаемся к мадам Пермон... Валери меня ждет...