Тишка

                (Сказка – быль)

     Тишка, маленький енот, был немного толстоват и оттого выглядел как-то  смешно: острая мордочка с большими вокруг глаз тёмными пятнами, сливающимися на носу и походящими на птицу с распластанными крыльями; большое брюхо и короткий пушистый хвост с колечками тёмных полос — ни дать ни взять — не енот, а зебронот или, по крайней мере, зеброхвост.

     Тишка жил с мамой на берегу реки, среди зарослей густого тростника, рогоза и высокой травы — там, где река делает крутой поворот перед высоким обрывистым берегом, и течение прибивает иногда к берегу  пучки сорванных речных водорослей. Тишка нередко любил поковыряться в  этих пучках в поисках маленьких рачков, мальков рыбы и ещё чего-нибудь вкусненького.

      Всё было хорошо, только чуточку скучно. Не с кем было порезвиться. Ещё недавно у него были братья и сёстры, но так случилось, что теперь он остался у мамы один. А с мамой не очень-то порезвишься, потому что  резвиться в понимании Тишки — это: кувыркаться, высоко подпрыгивать,  нападать на маму из укрытия, скатываться кубарем с горки и врезаться при этом в маму. В общем, делать то, что часто делают обычные, не очень послушные дети и получают потом за это лёгкие шлепки — так, для порядка и острастки. Что такое порядок, Тишка совсем не понимал. И острастки у него отродясь не водилось…
     Прямо скажем, редко какая мама станет это терпеть. Поэтому резвиться  Тишке иногда приходилось по-другому. Не злить же в самом деле маму?! Он  вдруг начинал гоняться за собственным хвостом, делая это всё быстрее и быстрее, и тогда казалось, что это притаившаяся на его мордочке птица гонится за его хвостом. Тишка останавливался передохнуть, а окружавший  его мир продолжал вертеться, и Тишке это очень нравилось. А ещё Тишка любил ходить на двух задних лапах, как ходят животные в цирке, хотя  Тишка это вовсе не в цирке подсмотрел, — там он никогда не был, — просто  сам собой научился, и ему это тоже понравилось. Иногда Тишке нравилось  прятаться от мамы и затаиваться где-нибудь среди травы. Он думал, что его  в густой траве совсем не видно. Наивный! Его тёмно-серое толстое тело было хорошо различимо среди зелёной травы. Во всяком случае, мама его всегда  быстро находила.

      И хотя Тишка и был ужасный шалун, мама всегда прощала ему шалости, ведь он у неё остался один. Братья и сёстры его погибли по вине людей. Впрочем, мама не любила вспоминать, как это всё случилось.
      Но когда Тишка начинал задавать вопросы, а он был очень и очень  любопытным, мама забрасывала все дела и только и делала, что отвечала на  его вопросы.
     — Мама, а почему меня назвали Тишкой? — спросил он однажды.
     — Тишка — значит: тихоня, — ответила енотиха. — Когда ты был ещё  маленьким, то был совсем не таким, как теперь: шумный и непоседливый.   
     —  Может, тихоней быть и хорошо, — подумал Тишка, — только у меня почему-то не получается. Хотел поиграть с сорокой, а она пожаловалась всем, что это я специально выдрал у неё перья из хвоста. А зачем тогда она дразнилась: «Тихоня Тишка рвал исподтишка шишки»? А ещё: «Шалунишка Тишка не читает книжки! Шалунишка Тишка спёр у зайца штанишки!»  Поэтому Тишка и не захотел оставаться в долгу. Да ещё напоследок крикнул вдогонку:
     — Позолоти ручку, черноголовая!
Это не он придумал, — просто однажды услышал от мамы. А она слышала это у людей.

     Когда же Тишка  наткнулся на остывающие угли костра, то просто  забросал маму вопросами.
     — Это зола от костра, — объясняла Тишке мама, — который жгли люди.
     — А что такое костёр? — поинтересовался Тишка.
     — Костёр, сынок, — это такое большое жаркое пламя, которого боимся  мы, но не боятся люди. Они возле него греются.
     — А что, у  них нет тёплого меха?   
     — Нет.
     — А какие они, люди?
     — Ты их ещё увидишь, но старайся не попадаться им на глаза. От них всегда можно ожидать пакостей.
     — Они наши враги? 
     — И да, и нет. Всё это непросто, Тишка, — тяжело вздохнув, ответила мама, — Вырастешь, сам разберёшься.
     Но Тишке хотелось разобраться сейчас, и страшно хотелось увидеть  людей, которые и враги, и не враги. И почему так бывает, ему было непонятно.
     — А чем они отличаются от нас? — не унимался Тишка.
     — Тем, что у них тоже четыре лапы, но ходят и даже бегают они всё время на двух. Но самое главное: могут убивать без причины. Они  непонятны для нас. Поэтому, чтобы не было неприятностей, мы всегда прячемся, когда  появляется человек.
     — Человек — это тоже люди? 
     — Да, так его называют, когда он один.

     И однажды Тишке пришлось вспомнить разговор с мамой о человеке, потому что как-то ранним утром, когда  далеко за рекой только начало   подниматься солнце, издалека послышались раскаты грома, хотя на небе не было ни облачка. Раскаты грома приближались и становились всё оглушительнее, а потом вдруг сразу стихли, и на берегу появилось какое-то  железное чудовище. С него спрыгнул человек (Тишка сразу догадался, что это был именно он) и быстро пошёл на задних лапах как раз туда, где прятался Тишка. Ветерок принёс с той стороны, где затаилось чудовище, резкий противный запах. Такой же запах исходил и от человека, который подошёл уже совсем близко. В передних лапах человек нёс длинную тонкую палку. И Тишка невольно подумал, что, может быть, этой палкой человек убивает енотов, и в страхе затаился среди густого высокого камыша. Но человек прошёл мимо, громко хрустя ломающимися под его тяжёлыми лапами растениями.

     Тишку ужасно разбирало любопытство. Хотелось поближе разглядеть человека и узнать, что тот станет делать. Может, это и неправильно, но Тишке всегда и во всём хотелось убедиться на собственном опыте. Вот и сейчас ему захотелось непременно узнать, чего же плохого можно ожидать от людей. Он осторожно подкрался к краю полянки на берегу реки, где затих человек, и стал наблюдать из зарослей за ним. А человек размотал длинную паутину, прикреплённую к палке, нацепил на паутину двух жирных червей  и, махнув резко палкой, забросил паутину в реку. Потом он присел на  принесённый с собой какой-то предмет и замер в ожидании. Но ждал он  недолго, и скоро снова резко взмахнул палкой и вытащил из воды на конце  паутины большущую  рыбину. Тишка в первый раз видел, чтобы так легко  ловили рыбу. Ему с мамой приходилось это делать с огромным трудом  и нечасто.
     — Наверное, этот человек очень хитрый! — подумал Тишка и  на всякий случай сильнее прижался к земле. Человек продолжал ловить рыбу, и скоро  под обрывистым бережком плавало в большом мешке из сети множество  рыб. Потом рыбы ловиться перестали: видимо, разгадали хитрые уловки  человека. И Тишке надоело наблюдать за ним, и он уже хотел было потихоньку улизнуть. Но тут человек начал вынимать из принесённой  с собой сумки вкусно пахнущую еду, и Тишка остался лежать в своём укрытии. Человек налил из одного высокого прозрачного предмета воду в другой прозрачный предмет поменьше, выпил её и, шумно выдохнув, стал  нюхать еду. Тишку это очень позабавило. Потом человек пил ещё и ел, а у Тишки только слюнки текли.  До него долетал тонкий аромат из высокой  зелёной коробочки, из которой также пил человек. Похоже, это было молоко. Ну откуда Тишке было знать, что это был кефир? — Ведь он читать не умел.  Тишке очень хотелось тоже попробовать содержимое коробочки, и он  решил ждать. Человек тем временем наелся и стал отбрасывать от себя в разные  стороны ненужные предметы. Коробка из-под кефира упала далеко от енота,  зато прозрачный предмет с едким запахом чуть не угодил в него, что, конечно, очень напугало Тишку, и он лежал ни жив ни мёртв. Рыба больше  не ловилась. Человек наконец поднялся, громко икнул, шумно высморкался, смотал паутину на палку, вытащил из воды мешок с рыбой, взвалил его на  спину и стал пробираться сквозь редкие заросли. Тишку очень удивило, зачем человеку столько рыбы. Неужели он всю её съест?

     Только тогда маленький енот решился выбраться из укрытия, когда гром, издаваемый чудовищем, затих вдалеке. Тишка был любопытен, как и всякий другой енот а, может, даже и больше. Поэтому он обследовал каждый оставленный человеком предмет, а в конце подошёл к главному: так вкусно пахнущей зелёной коробочке. Коробочка была мягкой  и податливой, и внутри неё оставалось лакомство. Тишка слегка засунул мордочку внутрь  коробочки и стал вылизывать то, что осталось. Еда была такой вкусной! И Тишка  просовывал мордочку всё глубже и глубже, но никак не мог дотянуться языком до дна коробки, где лакомства осталось больше всего. Лёгкая коробка двигалась из стороны в сторону, и никак не удавалось  вылизать её дно. Наконец она упёрлась во что-то, и Тишка с силой протолкнул мордочку дальше внутрь так, что коробка даже закрыла ему  глаза. Он с удовольствием облизал донышко и мотнул головой, чтобы  сбросить коробку, но не тут-то было. Ароматная коробка превратилась в  коварную ловушку. Она прочно сжала Тишкину голову и ни за что не хотела  отпускать её. Тишка сердито мотнул ещё раз головой, и ещё  раз — ничего не получалось. Коробка словно приросла. Маленького енота охватил страх: что  если в это самое время подкрадывается враг или человек возвращается за своей коробкой. Тишка стал ещё сильнее мотать головой, но коробка по-прежнему крепко сжимала её, и дышать становилось всё труднее. На мгновение Тишке показалось, что коробочка чуть ослабила свои коварные объятия. И он воспрянул духом. Сейчас он, наконец, сбросит эту ненавистную ловушку, вдохнёт свежего воздуха, и вновь будет радоваться жизни. Он последний раз резко мотнул головой, но к несчастью, ударил коробкой о камыш и та ещё сильнее, чем прежде, сдавила его голову. В ужасе Тишка заметался по всему бережку и, конечно же, свалился в воду. Он  шумно барахтался, из последних сил шлёпал коробкой о воду в надежде, что  она наконец-то отпустит его. Увы, коробка словно приклеилась.

     Шумные всплески раздавались недолго. Очень скоро Тишка совсем выбился из сил. Он задыхался. Шумный и весёлый мир стал удаляться.  Тишка ещё слышал крики чаек, будто зовущих его, Тишку, полетать с ними  высоко в небе; а потом исчезли и звуки, и в Тишкиных ушах раздавался  только стук его сердца, затем и он затих.
      Река медленно несла свои воды. Невдалеке от берега проплывали островки тины. Под крутым бережком река образовывала обратное течение. Здесь, в прозрачной воде, держалась стайка мальков, то ли прячась от  хищников, то ли удивлённо разглядывая покачивающееся под набегающими волнами тело енота. Налетевший откуда ни возьмись сильный порыв ветра,   поднял рябь на воде. Множество маленьких волн заспешили к Тишке и стали  биться о его бока, будто силясь выбросить его на берег. Но ни ветер, ни река  не в силах были помочь еноту. И тогда потемневшая вода вдруг начала легонько кружить бездыханное Тишкино тело. И, если есть у енотов душа,  Тишкина душа, может быть, в этот момент взмыла высоко в небо, выше чаек, под самые облака, — туда, откуда весь мир кажется крошечным, игрушечным, и ещё выше — туда, где у енотов нет врагов, и где нет коварных людей, где мир и покой, и где души всех енотов никогда не  ссорятся друг с другом.
                2006г.