Поездка в Англию

               
     Волей судьбы мне удалось побывать в большинстве европейских стран, но ни разу не был в Англии, хотя первое знакомство с иностранцами было именно с англичанами. Это были английские моряки, чей корабль, эсминец Девоншир, с визитом дружбы прибыл в порт города Одесса. Надо же было случиться, что как раз в то время я тоже находился в Одессе в качестве командированного на одно из предприятий города.  Было это в семидесятые годы прошлого столетия, однако впечатления от этой встречи запомнились на всю жизнь.
Где-то в полдень я зашёл в один из продуктовых магазинов купить себе   что-нибудь вкусненькое к ужину. Перед прилавком стояла очередь из пяти-шести человек, и я пристроился последним. Спустя некоторое время моё внимание привлёк громкий разговор с использованием английских фраз  в   начале очереди. Возле прилавка стоял довольно крупный человек в незнакомой мне форме и пытался что-то объяснить продавщице. Та с помощью жестов и громких русских слов, с украинским акцентом, пыталась понять, что просит иностранный покупатель. Поскольку я довольно хорошо понимал технический английский текст и мог произнести несколько расхожих разговорных фраз на этом языке, то решил предложить незнакомцу свою помощь. Услышав мою английскую речь, иностранец явно обрадовался, стал благодарить, и мы с ним всё-таки сумели объяснить продавщице, что он хочет купить, а затем этот же вариант переговоров был воспроизведен при оплате.
  Получив за советские рубли всё, что ему было нужно, мы, уже вместе, отошли в сторонку от очереди. Там иностранец сообщил мне, что он морской офицер с английского эсминца Девоншир, который на несколько дней пришвартовался в Одесском порту. Поблагодарив ещё раз за помощь, добавил: "Завтра на эсминце день "открытых дверей" для советских граждан, и я мог бы на нём побывать, если, конечно, мне это интересно".  Попрощавшись,  мы разошлись в разные стороны.
Поскольку основная цель командировки была уже      достигнута,   у меня оставалось время для ознакомления с городом Одесса.  И я решил его потратить на Девоншир, а то, когда, вдруг, ещё представится такая возможность!    Без долгих раздумий я быстро пошёл в сторону порта. 
От знаменитого памятника Дюку Ришелье мне открылся вид на одесский порт. Там, параллельно пришвартовавшись к разным сторонам одного из молов, стояли два военных корабля под разными флагами. Покрашенные в одинаковый серый цвет, они имели примерно близкие размеры и форму. Правда, у Девоншира куполов, закрывающих антенны радарных установок, было заметно больше, чем у нашего эсминца.
Спустившись по Потёмкинской лестнице, я выбрал место, с которого было удобно наблюдать за "жизнью" обоих кораблей. По-видимому, она протекала, в основном, внутри и только иногда выплескивалась на палубы, на которых   изредка появлялись спешившие куда-то матросы или неторопливо проходили офицеры. И тут мне дважды повезло: спустя некоторое время на палубе английского эсминца выстроились в шеренгу человек пять-шесть матросов под командованием офицера, синхронно с этим примерно такая же шеренга построилась вдоль борта и на нашем эсминце. Офицеры что-то скомандовали, и матросы бросились выполнять приказы. И тут я обнаружил разницу в исполнительской дисциплине между английскими  и нашими матросами. С моего места было хорошо видно, что английские моряки двигались по палубе Девоншира почти бегом, пока не исчезали за дверьми и в люках корабля, в то время как наши в поле зрения офицера двигались  достаточно быстро, но  резко убавляли шаги, скрывшись от него за какой-либо надстройкой эсминца.  "Надо не забыть завтра спросить у кого-нибудь из английских офицеров, на чём держится дисциплина матросов в английском флоте?" - решил я, спускаясь поближе к молу, где стояли корабли.
Недалеко от меня на небольшой площадке человек шесть английских матросов азартно играли в футбол, сотрясая воздух непонятными для меня словами. Минут через двадцать они закончили игру и направились к своему кораблю. Примерно в это же время на верху лестницы появилась группа английских моряков, которая, двигаясь то разрозненными кучками, то   
поодиночке, дружно спускалась вниз к молу. Все они были явно навеселе. Несколько матросов шли под руки с молодыми девушками, а один умудрился даже прихватить сразу двух подружек. К моему удивлению, все девушки довольно громко смеялись, а главное, о чём-то весело разговаривали с матросами. "Надо же, я столько лет учился английскому языку, а толком на нём разговаривать не могу. А девушки и матросы свободно между собой общаются. Вот что значит, когда взаимопониманию помогают   чувства!" - подумал я с лёгкой завистью.
  У начала мола моряки попрощались со своими девушками, построились по одному в очередь и направились к трапу, спущенному с Девоншира. На палубе, сбоку от трапа, стоял офицер, мимо которого проходили вернувшиеся из увольнения английские матросы.  Те из них, кто уверенно стояли на ногах, при подходе к офицеру подтягивались, отдавая ему честь, и неспешно скрывались в постройках эсминца. А пьяные матросы буквально прошмыгивали мимо офицера и исчезали за бронированной открытой дверцей внутрь корабля. При этом офицер, отдававший честь относительно трезвым членам экипажа, просто не замечал пьяных, смотря мимо них куда-то в сторону. "С англичанами всё понятно, а как наши?" - подумал я, устремляя свой взор на спущенный трап советского эсминца. За время моего получасового наблюдения на его борт поднялись всего два матроса. Они были трезвы, опрятны и, доложив о чём-то офицеру, спокойно отправились по своим делам, исчезнув внутри корабля.
Ещё немного посидев на своём наблюдательном посту, я двинулся по вечерней Одессе к гостинице, собираясь завтра побывать на Девоншире.
Незадолго до десяти часов утра я уже стоял в небольшой очереди у трапа, спущенного с английского эсминца. Ровно в десять цепочка, перекрывающая вход, была убрана, и первая партия гостей, включая и меня, поднялась на борт корабля.
Нас встретил невысокий плотный офицер с головой, покрытой рыжими волосами, и аккуратной коротко остриженной бородкой такого же цвета. Он представился на русском языке и сообщил, что проведёт нас в качестве экскурсовода по палубе корабля и ответит на все наши вопросы. После этого мы будем предоставлены сами себе, можно будет дополнительно осмотреть всё, что нам понравилось, и пообщаться с матросами, правда, без переводчика.
Офицер повёл нас по палубе вдоль борта корабля, поясняя по пути назначение вооружения, устройств и установок, которые мы видели. При этом он сообщил общие характеристики судна, такие как: его скорость, размеры, водоизмещение, дату постройки, а также историю кораблей, носивших в прошлом название Девоншир. А я терпеливо ждал момента, когда можно будет задавать вопросы.   И вот, наконец, у меня эта возможность появилась.
"Вы шотландец?" - задал я первый вопрос. "Шотландец" - ответил он и, как мне показалось, с интересом поглядел на меня.  "А для чего на мостике корабля установлены пулемёты?" -  "Чтобы взбунтовавшиеся матросы не захватили рубку". Увидев моё удивление, добавил: "Такая уж у нас традиция, так же, как размещать морских пехотинцев между матросскими кубриками и офицерскими каютами, хотя по боевому расписанию они выполняют функции тех же матросов".  "А какое наказание грозит матросам за плохое исполнение приказа командира?" - поинтересовался я, пользуясь моментом. "Наказание регламентируется морским дисциплинарным уставом и контрактом, который заключается с каждым моряком,  где оговорен размер вычета за каждое нарушение дисциплины и положенных нормативов исполнения команды. Поэтому вся команда материально  заинтересована    исполнять приказы точно и быстро" - пояснил офицер. "Хорошая идея" - подумалось мне тогда.                                                
Пока я решал, какой  задать следующий вопрос, из окружающей нас кольцом  толпы людей, вышел невзрачного вида человек и произнёс:
 - "А почему в Англии рабочий класс не борется с капиталистами и не берёт власть в  свои руки, чтобы построить более справедливое общество?"
 - "Почему не борется? Как раз сегодня большинство в парламенте имеет лейбористская партия, а это партия трудящихся, опирающаяся на   рабочих и их профсоюзы. А премьер-министр, лидер партии, работал в молодости каменщиком. Зачем же свергать самих себя?" - пояснил офицер. Спрашивающий мгновенно испарился, а я решил пообщаться с матросами, большинство из которых медленно двигались среди гостей эсминца в поисках желающих поменяться значками или выискивающих "собратьев" по профессии.
Ближе к носовой части корабля на палубе стояло какое-то устройство с экраном, напоминающее большой телевизор, к которому стояла очередь из наших  любопытствующих людей. Я подошёл ближе и понял, что передо мной игральный автомат, которых в нашей стране просто ещё не было. Своё любопытство мне сдержать не удалось, и я присоединился к очереди.  Рядом с игральным автоматом стоял улыбающийся матрос, который следил за тем, чтобы игроки не слишком долго задерживались у экрана.
Наконец очередь дошла и до меня.
На цветном дисплее плескалась волнами море, по линии горизонта которого двигались силуэты кораблей. Скорость кораблей хаотически изменялась. Игрок управлял торпедным аппаратом, стараясь попасть выпущенной торпедой в движущийся корпус вражеского корабля.  Когда торпеда попадала, происходила яркая вспышка, имитирующая взрыв, корабль погружался в море и исчезал с экрана. За сеанс нужно было потопить как можно больше кораблей. Игра довольно увлекательная, а для некоторых людей даже азартная, особенно учитывая, что ничего подобного в стране не увидишь. Всё бы ничего, если не считать, что корабли были советские!
Играть в эту игру я не стал и только удивился, с каким увлечением и радостью наши советские люди, особенно молодые, топили наши же корабли. Неожиданно я поймал себя на мысли, что мне почему-то хочется "врезать", как следует, английскому матросу за его улыбку, с какой он наблюдал за игроками.
Из разговоров с английскими матросами мне удалось выяснить, что служба на флоте не только престижна, но и хорошо оплачивается. Кроме того, военные моряки на корабле бесплатно получают профессии, которые очень ценятся на "гражданке", такие, как электрик, механик, ремонтник оборудования и другие. Кормят хорошо, учат бесплатно, деньги идут, поэтому в Англии желающих служить во флоте больше, чем требуется. В общем, не очень похоже на то, что нам рассказывали о жизни в капиталистических странах. Как известно, корабль считается территорией государства, под чьим флагом он ходит, так что в Англии я, вроде, как бы побывал, однако очень интересно было бы увидеть и саму страну!   
И вот, наконец, такая возможность мне представилась!
Как-то осенью 1990 года секретарь (в то время я работал директором Всесоюзного научно-исследовательского института медицинских полимеров) сообщила мне, что со мной хочет переговорить директор одной из частных фирм Вячеслав Георгиевич Константинов. "Соедините"- ответил я. После короткого разговора тот попросил меня о встрече. Посмотрев свои расписания рабочих дней, мы договорились увидеться через день в десять часа утра. 
Ровно в десять часов в кабинет вошли два человека лет тридцати на вид. Один из них был спортивного телосложения, с короткими прижатыми к голове тёмными волосами и карими глазами, второй – полный, слегка рыхлый человек с большой, покрытой рыжими кудрями, головой и белыми, хорошо ухоженными, пальцами.
"Я Вячеслав Георгиевич, а он Михаил Борисович Левин. Мы оба совладельцы фирмы" - пояснил кареглазый, усаживаясь на указанные мною места. “Очень приятно, - ответил я.  Что же привело Вас в наш институт?”. «Мы собираемся заняться выпуском изделий из полимеров, в том числе и медицинского назначения. - произнёс Вячеслав Георгиевич. - В Англии, в Бирмингеме, в начале ноября откроется международная выставка технологического оборудования для переработки полимеров, и мы хотели бы на ней побывать. Вам, наверное, тоже было бы интересно её посетить?". "Наверное, - ответил я, - правда, не понимаю, при чём здесь институт и вы?".
"Мы хотели бы, чтобы вы, как технический специалист, вместе с нами побывали в Англии и пояснили назначение и технический уровень оборудования, представленного на выставке в Бирмингеме. Естественно, что все расходы берёт на себя наша фирма”, - без обиняков произнёс Михаил Борисович Левин и вопросительно посмотрел на меня. Я в первый момент опешил от услышанного: меня, директора всесоюзного  института, доктора наук, лауреата премии Совета Министров СССР, достаточно известного, даже за рубежом, учёного, приглашают быть персональным гидом  двух   обычных рядовых предпринимателей, правда, обладающих деньгами. "Ничего себе, дожил! - промелькнула у меня в голове неприятная мысль. - Может отказаться и предложить им кандидатуру кого-нибудь из сотрудников?"
Я поглядел на гостей, которые напряжённо ждали ответа, излучая при этом определённую доброжелательность и уверенность в успехе. "Надо же, Англия, я там ещё не был, и вряд ли представится такая возможность, - пришла мне в голову простая мысль, - а побывать ведь хочется. Пожалуй, я всё-таки соглашусь".  Помолчав ещё пару минут, я сказал, что принимаю их предложение. "Мы всё сделаем и всё оформим, только визу в Английском посольстве вам придётся получить самому лично. Таковы, к сожалению, правила», - пояснил Вячеслав Георгиевич. Мы быстро обо всём договорились, и гости в приподнятом настроении покинули мой кабинет.
Заполнив все нужные "бумаги", я обратился в Английское посольство и предстал перед женщиной в форме. Последовали обычные вопросы: есть ли деньги на обратную дорогу, в какой гостинице забронировано место,  а также цель поездки. Услышав, что я еду на международную выставку в Бирмингеме, она оживилась и спросила: "А вы имеете возможность купить какое-либо оборудование?". "Если понравится, то да", - уверенно ответил я, поскольку в институте были валютные резервы. Женщина была явно довольна нашим разговором и без дальнейших вопросов поставила в моём паспорте визу. Затем предупредила, что, по прибытии в Англию, при пограничном паспортном контроле меня могут не пустить в страну без объяснения причин. Я пожал плечами, сказал «спасибо» и «до свидания» по-английски и покинул здание посольства.
Спустя несколько дней, рано утром самолёт приземлился в самом крупном в Европе аэропорту - Хитроу, который расположен в одном из районов Лондона. Пять терминалов, две взлётные полосы, обслуживающие 90 авиакомпаний, пассажиропоток более 70 миллионов человек и всё это находится всего в 24 километрах от центра Лондона. Новичку, вроде меня, разобраться с огромным количеством переходов и выходов, чтобы добраться до нужной стоянки автобусов, было бы довольно сложно. Однако мои спутники, которые, по-видимому, не раз бывали в Лондоне, легко ориентировались, и, спустя минут двадцать, мы уже сидели в автобусе, направлявшемся в Бирмингем.
Выехав из Лондона на загородное шоссе, автобус зашуршал шинами по прекрасной асфальтированной дороге. Я занял место возле  окна и увлечённо принялся рассматривать открывавшиеся мне виды, пытаясь уяснить, чем те отличаются от подобных видов равнинной части Европы. Как и в Европе, мимо автобуса проплывали небольшие поселения или отдельно стоящие дома с  двориками, окружённые цветами, зеленью кустов и травянистыми лужайками. Дома, в основном, были одноэтажными, хотя иногда попадались и строения в два этажа, что очень похоже на северную Германию. Но, в отличие от той, почти все печные трубы были фундаментальными, сделанными из кирпичей сооружениями и шли от земли до самого верха по внешней торцевой стене дома. "Надо же, английские печи, по-видимому, каминного типа, и в, основном, обогревают не комнату, а улицу. Чудеса, да и только! - удивился я.- И это при отсутствии в Англии централизованного отопления".
Вторым отличием был изумрудно-зелёный цвет ухоженной травы на газонах и лужайках около домов, выровненных словно под одну линейку. Ну, а третьим - то и дело возле посёлков, да и отдельных усадеб, на выгороженных участках паслись лошади. Этого я больше не видел ни в одной стране!
Надо отметить пышную зелень природного английского ландшафта, свидетельствующую о влажном, мягком климате с большим количеством дождей.
  Спустя часа три наш автобус подъехал к железнодорожной станции Бирмингема, и все вышли на улицу. Пройдя минут пятнадцать, мы добрались до нужного нам отеля, где мои спутники заранее забронировали места. Оформление номеров заняло немного времени, и мы, немного отдохнув, отправились пообедать в ресторан отеля. Стрелки часов приближались к четырём часам вечера, смысла отправиться на выставку уже не было, и мы дружно решили познакомиться с городом.
Бирмингем, второй по численности, после Лондона, город Англии с населением больше миллиона человек. С восемнадцатого века по двадцатый - являлся её основным промышленным центром. В двадцатом веке - превратился в главного изготовителя вооружений и предметов ювелирного искусства. Во время второй мировой войны подвергся сильному разрушению немецкой авиацией.
В настоящем - является основным производителем в области машиностроения, а также центром металлообработки и станкостроения. Важное место занимают производство автомобилей, авиамоторов, электрооборудования и военной техники. Бирмингем занимает ведущее положение в Англии в области инженерно-технического образования.
Несмотря на расположение вдалеке от моря и на возвышенном плато, в городе когда-то насчитывалось более двухсот каналов, соединявших Бирмингем со всеми крупными портами южного английского побережья. Это позволяло доставлять руду и уголь водным путём к сталелитейным заводам и вывозить готовую продукцию для дальнейшей доставки в разные страны морским путём.
С появлением железных дорог и автомобильного транспорта каналы утратили своё значение, однако большинство из них сохранились до нашего времени, привлекая к себе туристов и любителей водного пейзажа. Один из них проходил возле гостиницы, а два других мы видели при своём движении к центральной площади города, которую хотели обязательно посетить.
Первым объектом нашего внимания оказался железнодорожный вокзал Бирмингема. Удивило большое количество кафе и магазинов с различными товарами, расположившихся на его территории,  и обилие направлений, куда можно было добраться по железной дороге, а также простота и скромность памятника рабочим, построившим первый  железнодорожный путь Лондон-Бирмингем.
Знакомство с вокзалом, практически, было беглым, задержало ненадолго, и мы снова отправились в путь к центральной площади города имени королевы Виктории.
Через минут пятнадцать мы достигли своей цели.
Площадь являлась пешеходной зоной, как и несколько улиц, выходящих на неё. Она красиво вымощена плиткой двух цветов - светло серого и блекло-розового и окружена зданиями разных стилей и времён. Здание Дома Советов - дворцового типа в викторианском стиле, украшенное мозаикой и скульптурами, а рядом здание ратуши, выполненное в виде античного храма с изящными коринфскими колоннами, недалеко от которого стоит памятник королеве Виктории в классическом варианте. Впечатляет широкая лестница, ведущая к Дому Советов, разделённая по середине двумя фонтанами. Один из них представляет собой стекающий по ступеням поток воды и каскад   фонтанов из водяных струй, в середине которого расположены три поставленные пирамидой друга на друга фонтанирующие чаши. На чаши смотрят прекрасные коленопреклонённые фигуры девушки и юноши, купающихся в их струях.
На верху лестницы расположился фонтан со скульптурой обнажённой женщины, сидящей не то в тазике, не то в маленькой ванной, из-под которой бьют водяные струи. Я так и не понял, что олицетворяет такое произведение искусства, и что хотел сказать автор этой композицией, но  моё непонимание, конечно, ничего не значит - искусство не требует понимания всех!
Осмотрев площадь, мы немного посидели у нижнего фонтана, обсуждая увиденное. Затем оправились по примыкающей к площади пешеходной улице в поисках чего-либо интересного.
Нам понравилось, что тротуары и полотно дороги были вымощены бледно-розовой плиткой, а дождевые канавы с полукруглым дном - серой. Несколько удивило, что в жилых домах, да иногда и в служебных помещениях, переплёты окон разбиваются на относительно небольшие участки стекла прямоугольной формы, причём створки окон не распахиваются внутрь или наружу, а нижняя часть просто опускается вниз. По-видимому, это дань обычаю, заведённому когда-то в древности. Правда этот обычай нисколько не мешает воздвигать торговые центры, офисные здания и общественно культурные заведения из бетона, металла, пластика и стекла в соответствии с современным дизайном и модой.
При этом надо отметить, что старинные дома из качественного красного кирпича с белым переплётом английских окон смотрятся очень гармонично, словно напоминая о детских сказках Ганса Кристиана Андерсена.
Вскоре мы добрались до вполне современного здания в несколько этажей с надписью, что здесь продаются книги. Конечно, мы зашли в этот книжный магазин, и я обомлел: всюду, на всех этажах, стояли полки с рядами книг. Даже оценить, сколько же их продавалось было невозможно! Книги были на любой вкус, по теме и по автору. А главное, везде были покупатели, которые рассматривали и выбирали книги, иногда о чём-то советуясь с продавцами. Нам с детства говорили, что мы самая читающая нация на земле, но увидав огромное количество не только книг, но и покупателей, я как-то в этом засомневался!
Осмотрев книжный магазин, мы двинулись обратно, в гостиницу. По дороге нам попался паб, и я попросил спутников в него зайти, поскольку во многих произведениях английских авторов упоминается это заведение, и мне очень хотелось увидеть его в натуре. Кроме того, было интересно попробовать знаменитый английский эль, который так часто пьют герои различных рассказов и новелл.
Открыв дверь, мы оказались в помещении, довольно плотно набитом сидящими за столиками людьми, в руках которых и рядом с ними, были стеклянные кружки с напитками, или стоящими возле барной стойки в небольшой очереди. Большая часть посетителей курила, и поэтому над ними вились слегка голубоватые струйки сигаретного дыма. Официанты в пабе отсутствовали, и посетители периодически подходили к стойке, за которой находился довольно полный мужчина добродушного вида, и пополняли свои опустевшие ёмкости. Чуть правее стойки висела чёрная доска, на которой было написано меню паба. Обращало внимание большое количество различного вида алкогольных напитков и скудный перечень предлагаемых закусок. Сразу стало понятно, что в паб приходят выпить и пообщаться с друзьями, а не покушать.
Помещение было выдержано в тёмно-вишнёвых тонах, но выглядело довольно уютно.
Когда мы вошли в паб и немного задержались у двери, почти все посетители оторвались от своих занятий, рассматривая нас, словно искали кого-либо знакомого, но буквально спустя минуту вернулись к своим делам, не обращая внимания на появление новых людей.
Мы дождались своей очереди: я заказал пинту тёмного эля, а мои спутники - пива. Потом с трудом нашли свободное место и сели за стол.
Наверное, если бы я с юных лет воспитывался на эле и привык к его вкусу, то и по-другому оценил бы вкус этого напитка. А так, с первой пробы, эль мне не понравился: он явно горчил, имел непривычное для меня послевкусие и чем-то напоминал выдохшееся пиво. В общем, эль мне был не по вкусу, и я с трудом допил свою порцию этого древнего и благородного английского напитка.
После прогулки по центральной части Бирмингема и посещения паба мы, усталые, пришли в гостиницу и сразу же легли спать, так как завтра нам предстоял тяжёлый день.
С утра, к открытию выставки, мы приезжали заранее и трудились до закрытия.  Мне приходилось непросто, так как мой разговорный английский был далёк от совершенства, и только помощь со стороны Михаила Борисовича Левина позволяла легко общаться с техническими специалистами и достаточно быстро получать нужную информацию. В таком режиме мы проработали три дня.
Мне не хочется затруднять читателя техническими терминами и характеристиками различного   оборудования по переработке полимерных материалов. Поэтому я упомяну только то оборудование, которое было мне в новинку. Это термопластавтомат  для получения литьём блочного полимерного изделия с разной окраской с одного хода прессформы; литьевая машина с оснасткой для получения тонкостенных изделий с укладкой их в транспортную упаковку; экструдеры с линейной дюзой, позволяющие получить тонкую плёнку шириной более полутора метров. Такого оборудования на наших заводах просто ещё не было.
Вечером третьего дня мы вернулись в Лондон, чтобы завтра с утра улететь в Москву.
Мои попутчики сняли номера в пятизвёздочном отеле недалеко от здания Национальной галереи, фактически, в центре города. Пока мы размещались в отеле, потом поужинали в ресторане, на улице стемнело, зажглись фонари, засверкали огни рекламы, включилась подсветка зданий, памятников, кафе и ресторанов. Всё буквально купалось в свете.
  Мы втроём прошлись по близлежащим улицам, заполненным народом. Неожиданно для себя, среди этого праздника жизни, я увидел, что различные ниши в зданиях, откуда струился тёплый воздух, заняты расположившимися спать бездомными. Они не были похожи на наших бомжей или нищих. Одежда чистая и опрятная, место на земле аккуратно застелено чем-то вроде коврика, покрывала или одеяла, выглядели вполне прилично. Обувь, как правило, начищена и ухожена. У одного из них я видел даже маленький низкий столик, стоявший рядом с ним, на котором лежали и стояли предметы туалета. А вокруг, словно их не замечая, текла толпа хорошо одетых людей, занятых собой и своим окружением. Мне стало не по себе: у нас бомжи, как правило, опустившиеся пьющие особи, а тут, по-видимому, вполне приличные люди, потерпевшие в своей жизни катастрофу и ждущие лучших времён! Дай Бог им сил дождаться!
Погуляв минут сорок, мои спутники решили вернуться в отель, чтобы пораньше лечь спать, тем более что они в Лондоне были несколько раз. Однако я не последовал их примеру.  "Когда ещё мне представится возможность оказаться в этом городе ещё раз, - сообразил я, - уж лучше потерять ночь, но увидеть наяву то, о чём читал только в книгах: Букингемский дворец, Вестминстер, Гайд-парк, Тауэр.... ". Я об этом сказал Вячеславу Георгиевичу Константинову. "Не заблудишься?". - "Нет". - "Тогда Темза вправо от тебя, а Букингемский дворец - за моей спиной. Понятно?". - "Понятно", - ответил я.
В общем, мои спутники отправились спать, а мне предстояло маленькое ночное приключение.
Сначала я отправился искать реку Темза   в указанном мне направлении и вышел к какому-то неширокому, тянувшемуся вдоль улицы парку с озером посредине.   Парк был зелёным, а по озеру плавали лебеди. По хорошо освещённой дорожке неторопливо двигались люди. Я с удовольствием обошёл озеро и снова двинулся в нужном мне направлении.
Немного погодя слева стал виден подсвеченный светом прожекторов знаменитый Тауэр.  Как мне было известно, Тауэр, как крепость, был возведён в двенадцатом веке нашей эры, и считался одной из самых неприступных крепостей Европы. За свою многолетнюю историю он был когда-то резиденцией английских королей, тюрьмой, местом казни
 государственных преступников, зоопарком, монетным двором, арсеналом, хранилищем важных государственных документов и записей, оружейной палатой и сокровищницей английских королей.
В настоящее время Тауэр стал музеем и местом хранения королевских драгоценностей.
Кроме этого, там живёт стая ворон, которую охраняют и кормят специально назначенные люди, поскольку есть поверье, что, если вороны его покинут, то Англию ждут несчастья и беды. Тауэр является одним из символов всей британской империи.
Со своего места я старательно разглядывал видимую часть этого исторического памятника, дошедшего до нас из глубины веков и возвышающегося над крышами зданий. Убедившись, что в мой памяти он выглядит почти так же, двинулся к уже видневшейся Темзе. 
Выйдя на набережную, я увидел не только весь Тауэр с его тридцатиметровыми стенами, но и знаменитый Тауэрский мост. Он был красиво расцвечен иллюминацией, а его шестидесяти пятиметровые башни напоминали сказочных богатырей, державших на своих плечах всю конструкцию. Ширина реки была около двухсот метров, вода казалась чёрной, а на её поверхности отражались все цвета стоящих на берегу расцвеченных построек. Красиво!
Увиденное чем-то напоминало мне набережные ночного Петербурга. А от англичанина, одиноко стоявшего в задумчивости и глядевшего на воды Темзы, я узнал, что Лондон, как и Петербург, периодически страдает от наводнений, вызванных штормовым нагоном воды Северного моря, и поэтому был построен управляемый защитный барьер, перекрывающий, по мере необходимости, устье Темзы.
Поблагодарив англичанина за рассказ, я снова продолжил своё путешествие.
Теперь мой путь лежал к Вестминстерскому дворцу, в котором размещались две палаты Английского парламента: палата общин и палата лордов. Нижняя палата, палата общин, избирается всенародным голосованием, верхняя - палата лордов, состоит из пожизненных пэров, назначаемых монархом, и высшего духовенства в лице архиепископов и епископов англиканской церкви. На базе партии, получившей большинство в палате общин, формируется правительство, а её лидер становится премьер-министром. 
Я покинул набережную, чтобы более подробно увидеть это огромное, и в то же время красивое и парадное здание дворца, отличающееся какой-то общей классической формой и, одновременно, выполненное в неоготическом стиле. Подсветка превращало  его, в вытянутую вдоль Темзы световую панель, обрамлённую двумя башнями, уходящими  в небо своими остроконечными шпилями: башня Виктории, через вход которой королевские особы  попадают в Вестминстер на заседание парламента, и башня Стефана, с часами, получившими название Биг-Бен.
Полюбовавшись дворцом, я пошёл вдоль его фасада в сторону Вестминстерского аббатства. Несмотря на поздний час, народу, фланирующего по дорогам и дорожкам центра Лондона, было предостаточно, хотя массового скопления людей где-либо я не заметил.   Поэтому я удивился, когда   вдруг обнаружил молчаливую толпу, с красными маками в петлицах пиджаков, неподвижно стоявшую возле торцевой стены аббатства. Подойдя поближе, мне стало видно, что люди стоят не хаотично, а колоннами, между которыми есть узкие проходы.   
На меня никто не обращал внимания. 
Я прошёл вперёд и увидел, что на газоне стоят колонны маленьких белых крестиков со свечечкой у каждого из них, разделённые поперёк промежутками, словно военные строевые "коробочки" на параде. Конечно, мне стало интересно, что бы всё это значило? Я вернулся назад и попросил одного из стоявших в конце одной из колонн пожилого человека, одетого в тёмный костюм с маком в петлице, объяснить увиденную мною картину.
Я был не очень силён в разговорном английском языке и до сих пор благодарен англичанину, который потерял на пояснение мне происходящего много времени и усилий. И, конечно, у меня нет полной уверенности, что я всё понял точно. Но, тем не менее, мне кажется, что его небольшой рассказ будет интересен и моим читателям.
Оказывается, мы приехали в Лондон одиннадцатого ноября - в День памяти павших в войнах. Этот день отмечается в Англии и в  большинстве стран, входящих в Британское содружество наций, в годовщину окончания Первой мировой войны, как знак памяти британским военнослужащим, погибшим во всех войнах, начиная с 1914 года. Символом Дня памяти являются красные маки, которые должны напоминать о крови, пролитой солдатами за свою страну. В этот день маки царствуют буквально везде! Сама же могила неизвестного солдата находится в церкви аббатства
В одиннадцать часов утра вся Англия на две минуты замирает в молчании. До неё и после проводятся торжественные мероприятия: раздаются оружейные залпы, королева и члены её семьи возлагают венки к мемориалу неизвестного солдата - кенотафу (памятнику неизвестному солдату), а в храмах идёт богослужение. Заключает день тожественное шествие ветеранов, после которого они направляются к местам, где располагаются кресты и свечи, относящиеся к конкретным воинским соединениям. Поскольку наименования полков не меняются со временем и носят, обычно, названия округов, то все служившие в одном полку в разное время собираются вместе, чтобы отдать знак памяти погибшим однополчанам. Крестом и свечкой обозначается каждый погибший на войне военнослужащий из этого полка. Сам он служил когда-то   сержантом в Йоркширском полку, и поэтому их колонна как бы живое продолжение погибших сослуживцев из этого полка.
Поблагодарив собеседника за рассказ, я отправился дальше, слегка потрясённый увиденным и услышанным. Англичане — это англичане, за ними традиция!
Обошёл слева Вестминстерское аббатство, и мне сразу стали   видны Букингемский дворец и памятник королеве Виктории, успешно правившей Британской империей в течение шестидесяти трёх лет. Разглядывать монумент я не стал, хотя он явно производит впечатление своими размерами, монументальностью и пышной красотой. Мои ноги автоматически понесли меня к воротам Букингемского дворца, обнесённого изящной оградой.
Я пробился через скопление людей, и передо мной во всей красе открылся вид на строгий, и в то же время торжественный, дворец британских монархов, расцвеченный праздничной подсветкой. Над главным входом развевался королевский штандарт, означающий, что королева находится во дворце. Контрастно выделялись стоящие в будках у главного входа часовые, одетые в алые гвардейские мундиры и огромные медвежьи шапки. Всё выглядело чисто и опрятно, словно в сказочном королевстве.
Постояв возле ворот минут пятнадцать, я продолжил свою экскурсию, направляясь к знаменитому Гайд-парку. Мне было понятно, что он, как и все английские парки, удивит меня зеленью лужаек, ухоженностью дорожек и деревьев; будет изукрашен множеством различных скульптур, цветников и фонтанов.  Войдя, я, ко всему прочему, обнаружил, что в Гайд-парке    есть искусственный водоём, в котором можно спокойно купаться. Однако, главной его достопримечательностью, известной всему миру, является уголок оратора - место, где может свободно выступать любой человек, провозглашая свои идеи, мысли и пожелания. И, конечно же, это место отведено для политических митингов и собраний, которые организуют различные партии, движения и общественные организации. Побывать в Лондоне и не посетить место, которое является символом свободы, для меня было просто невозможно!
Я довольно быстро осмотрел мемориал Кавалерии и ещё несколько скульптур и памятников, включая арку Веллингтона, воздвигнутую в честь победы в 1815 году английской армии в битве с Наполеоном при Ватерлоо.  Затем мне пришлось спросить у пожилого посетителя: “Где находится уголок оратора?”. Он не сразу понял, что я хочу. И поэтому мне пришлось показать жестом кисти руки у рта движение языка. Англичанин невозмутимо и спокойно пояснил мне, как попасть в нужное место.
Мне пришлось вернутся назад, так как оказалось, что Уголок оратора находится недалеко от входа в Гайд-парк. Он был обозначен и несколькими деревянными знаками–надписями.  С одной стороны, за оградой парка, виднелась какая-то улица, а остальная часть Уголка ничем не ограничивалась, вписываясь в парковый ансамбль.  Несмотря на довольно позднее время, на асфальтированной части небольшой площадки толпилось много людей разного возраста. Сбоку на каком-то ящике стоял человек, одетый во всё чёрное, и произносил речь, хотя его никто не слушал. Я подошёл к нему, пытаясь понять, о чём он говорит? Однако ничего не смог понять - оратор, вроде бы, говорил   на английском языке, но который, за исключением нескольких слов, почему-то мне был незнаком. 
Я нашёл подходящий объект для беседы и стал расспрашивать о происходящем. Англичанин оказался терпеливым и благожелательно реагировал на мой несносный английский язык и попытки помочь себе жестами. Оказалось, что, действительно, любой человек может выступить с любой речью, провозглашать любые идеи и высказывать своё мнение по любому вопросу, независимо от количества слушателей. Нельзя при этом оскорблять королеву, богохульствовать и призывать к насилию.  Во время речи нельзя стоять ногами на земле, принадлежащей королеве, и поэтому ораторы должны находиться на любой подставке, в виде: ящика, лесенки, трибуны или табуретки.
Удовлетворив своё любопытство, я отправился  на  улицу Пикадилли, о которой не раз пела знаменитая в наше время певица Лайма Вайкуле. Ничего особенного на ней мне усмотреть не удалось. Много света, людей, магазинов, ресторанов и кафе,  только и всего!
Пройдясь немного по этой улице, я отправился к Трафальгарской площади, которая
была конечным пунктом моей намеченной экскурсии по центру Лондона.
            Спустя немного времени передо мной открылся вид на эту лондонскую знаменитость.
Почти квадратная обширная площадь со скульптурами, двумя красивыми фонтанами и венчающей её колонной коринфского стиля из серого гранита со статуей адмирала Нельсона на вершине, была освещена и полна людей. Высота колонны достигает 46 метров, статуи - 5,5 метров. Колонна стоит на квадратном ступенчатом пьедестале, по нижним углам которого лежат четыре огромных каменных льва, а верхняя часть  украшена отлитыми из металла захваченных в бою французских пушек бронзовыми панелями, на которых изображена  четвёрка главных победных сражений британского флота под командованьем  адмирала Нельсона.  Подойдя к колонне, я невольно вспомнил сложную, можно смело сказать героическую, жизнь человека, который полностью отдал всего себя служению своей родине.
         Родился он в 1758 года в многодетной семье священника. В детстве был слабым ребёнком, что не помешало ему в двенадцати лет стать юнгой на военном корабле, которым командовал его дядя. В пятнадцать – уже матросом первого класса; в двадцать лет - командиром фрегата; в сорок один год он командует большим 56 пушечным линейным   кораблём; в сорок три года получает чин вице-адмирала. Активный участник боёв с кораблями французских и испанских флотов, проявил храбрость и умение побеждать превосходящего по численности и мощи противника. В 1794 году в одном из боёв серьёзно повредил  правый глаз, в 1797 году потерял правую руку, а в 1805 году  был  смертельно ранен на палубе своего 104 пушечного флагманского корабля “Виктория” в ходе сражения у мыса Трафальгар.
             Надо отметить, что трафальгарское сражение оказало существенное влияние на ход европейской истории, касающейся и России. Наполеон решил вторгнуться в Англию, которая стояла на пути господства Франции над Европой и всем миром. Он сконцентрировал войска на побережье пролива Ламанш, отделяющего   Англию от Франции, и построил десантные корабли для переправы. Начать ту мешал сильный английский флот.  Поэтому в борьбе за владычество над морями и океанами Франция и Испания объединили свои военно-морские силы, с тем чтобы нанести поражение английскому флоту.
          Главное сражение в этой войне произошло недалеко от испанского города Кадис, возле мыса Трафальгар. Тогда английская эскадра, состоявшая из 27 линейных кораблей под командой адмирала Нельсона, атаковала объединённый франко-испанский флот из 33 линейных кораблей.  Благодаря умело спланированному Нельсоном маневру, мужеству и выучке английских матросов и офицеров, франко-испанский флот был практически полностью уничтожен: у союзников было потоплено семнадцать линейных кораблей, и один попал в плен. Английский флот не потерял ни одного корабля.
В этом сражении при абордажной схватке английского флагмана Виктория с французским линейным кораблём Редутабль, выстрелом снайпера был тяжело ранен адмирал Нельсон, который в парадной форме стоял на палубе корабля, чтобы его вид вдохновлял английских матросов. Он жил несколько часов и только после сообщения, что сражение выиграно, умер. В Англии, особенно во флоте, чтут адмирала Нельсона, как великого флотоводца, отдавшего жизнь за свою страну и положившего начало, маневренной войны на море.
После разгрома французского флота в Трафальгарском сражении Наполеон отказался от вторжения в Англию и двинул свои войска на восток!
Я постоял недолго возле колонны, потом обошёл её вокруг, пытаясь точнее разобрать, что изображено на бронзовых панелях постамента. После этого отправился осматривать другие скульптуры, стоящие на Трафальгарской     площади. Конечно, моё внимание привлек монумент   конного всадника в лёгкой средневековой броне, воздвигнутый недалеко от памятника адмиралу Нельсону. Оказалось, что это памятник королю Карлу1 (Стюарту), которой был казнён по решению парламента Англии за государственную измену, недалеко от места, где стоит памятник. Надо же, сначала рубят голову, а потом увековечивают!  Англия.
Огромные чаши симметрично расположенных фонтанов, украшенных скульптурами тритонов, русалок и дельфинов, разделяют Трафальгарскую площадь на две части, но при этом, сохраняя целостность её композиции. По углам площади расположены четыре пьедестала. На трёх из них установлены: скульптура короля Георга Четвёртого, правившего Англией во время англо–французских войн, генерала Чарльза Напьера и генерала Генри Хэвлока, героев покорения Индии. На четвёртом стояла современная инсталляция, непонятно что изображающая. Осмотром её, я и закончил свою экскурсию по центру Лондона.
  Рано утром мы сели в самолёт, который взял курс домой, в  Москву.
               
                17. 06. 2020г.

P. S.
Моё пребывание в Англии было недолгим, а контакты с англичанами слишком кратковременными, чтобы определить особенности национального характера и менталитета, тем не менее, хочется отметить вежливость, невозмутимость по отношению к собеседнику и верность традициям. Английские соборы, даже готического стиля, более приземисты, а их шпили не так устремлены к небу, как храмы континентальной Европы. Но английские дома, особенно в сельской местности, невозможно спутать с аналогичными постройками в любой другой европейской стране.