Доказательство жизни Глава 5

Глава 5. Новая семья
- Маркуш, Питер тебя любит! – Сказала она.
- Марина, Питер – это просто куча камней, наваленных в грязи, мне достаточно того, что ты меня любишь.
И затягиваюсь. Мы сидим на балконе, голые, на улице противоестественно тепло. В нас все нестандартно холодно. Еще пара капель той ***ни, что мы пьем и я усну у нее на коленях.
Через полгода она уедет домой и обретет любовь, а я через год уеду туда-же, обрету работу и не найду любви.
- Вопросы есть?
Сидят, как студенты на лекции, кто-то даже записывает, кто-то спит. Тех, кто спит, я найму первыми.
Такая стратегия. Им наиболее похуй, что происходит, их интересуют те самые двести в час, которые я буду им платить.
Еще я найму красивых девочек, чтобы отвлекали всех от работы.
Со стороны может показаться, будто я саботирую свою работу, но я как раз выполняю ее на сто процентов. Меня наняли как раз потому что я эту работу делаю хорошо. Когда мне ее предложили, мне сказали, что, чтобы это делать, нужен очень «вёрткий мозг». Понятия не имею, что это такое, надеюсь, не описание лужи, которая от меня останется после того, как я завалю этот проект.
Вечером мне позвонил Толя. Тот самый мой дядя, брат моей матери.
- Марк, здорово. Колю зашили, приходи к нам сегодня, у нас застолье. Водочка, закуски, у моей жены день рождения.
- Да, я приеду. Говори адрес.
Бывает такое, когда прикусываешь щеку.
Через час я приехал. С бутылкой и конфетами. Понятия не имею, стоило ли их покупать. Вдруг у кого-нибудь диабет. Вдруг я купил слишком дорогие конфеты, или, наоборот, слишком дешевые?
Себе я взял пиво. Водку я не пью.
- О, Марк, привет, как же я рад, что ты пришел!
- Марк, ну ничего себе! Сколько мы не виделись? – Его жена, ставшая чуть старее, обняла меня. Она на удивление теплая.
Я снял обувь, получил тапки, помыл руки в грязной раковине, посмотрел на себя в зеркало с разводами. Сам я тоже с разводами.
- Ты же куришь? Пойдем, покурим.
- Ты же, вроде, бросил?
- Когда Коля родился, бросил, да. Но сейчас, когда выпью, могу позволить себе покурить.
- Я тоже так и не смог бросить курить.
Мы вышли на улицу.
Толя стрельнул у меня сигарету. Прикурил от моей зажигалки.
- Блин, племяш, вот так ситуация, даже не думал, что вот так тебя найду случайно.
- Да уж, случается в жизни всякое говно.
- Ты про Колю? Да, он нормально так навернулся, пять швов наложили.
Удар – два шва. Подножка, удар об угол кровати – шрам на брови. Уронил стакан с пивом - удары – семь швов и перелом носа.
Выкинули окурки, вернулись в квартиру.
Толя разлил водку по рюмкам, я жестом показал, что водку не буду. Коля сказал:
- Смотри, нам же больше достанется.
Я не знаю, злюсь я на него или нет. Я не знаю, хочу ли я ему зла или мне уже давно плевать.
- За мать, за сестру. – Говорит он и мы выпиваем не чокаясь.
С кухни прибегает жена Толи.
- Марк, а ты почему на похоронах не был?
- Я был в Европе. – На самом деле я тот месяц провел под голландскими марками, как род пуховым одеялом.
- Отдыхал?
- Работал.
- Завидую тебе. – Говорит Толя. – Я последний раз в командировке был год назад, в Нерюнгри. Дыра та еще.
- Зато можно погибнуть красиво.
Мы выпиваем еще. Я отказываюсь от водки. Толя все равно наливает. Я не пью.
- В Нерюнгри можно разве что спиться.
- Тут я уже завидую, на моей работе невозможно спиться.
- Ты же бармен, наоборот, пей – не хочу.
- Вот именно, что не хочу.
Он пьет водку так, будто это святая вода.
Бывает, та щека, что ты прикусил, опухает. И ее теперь еще легче прикусить еще раз.
И ты прикусываешь.
- Помнишь, как звали ту девушку, с которой ты встречался, милая такая? – Спрашивает меня дядина жена.
- Помню, к сожалению.
- Почему вы расстались?
- Соня, не задавай таких вопросов, ты чего? – Говорит Толя.
- Ладно. – Говорит Соня и, обижено, уходит на кухню. Там у нее покои, она там предается вселенской тоске. Я это помнил еще когда гостил у них в последний раз. Тогда на прощание я получил от дяди совет: «Если будут предлагать наркотики - отказывайся».
Эх, знал бы ты, Толя, что, если бы я отказался, я бы был уже мертв.
Мы закусили. Я сказал, что у меня важный звонок, взял сигарету и вышел на улицу. Закурил. Ради конспирации достал телефон и позвонил Кате.
Она не ответила.
И я просто смотрел на телефон, не понимая, что же делать дальше.
Из-за куста сирени прямо на меня вывернул паренек, вышел под лужу света фонаря, запачкался светом, и я его узнал.
- О, Колян, привет.
- Здравствуйте.
У него под глазом свежий синяк. Свежее вчерашних швов.
Я смотрю ему прямо в глаза.
И ты случайно прикусываешь щеку еще раз.
- Ты в ответ то бил?
- Кого бил? Лестницу?
- Социальную, блять, лестницу, я что, по-твоему, кулак не узнаю? Отцу можешь ****еть, а мне не ****и.
- Только не говори ему, пожалуйста.
- Он тебя тоже ****ит?
- Тоже?
- Сука! – Я с силой швыряю бычок в сторону, встаю. Я, как сраное жерло вулкана, я как Ахиллес на стене Трои, как крыса, загнанная в угол.
Я захожу вместе с Колей в квартиру. Меня встречает Толя с женой. У него в руках моя рюмка с водкой, он мне ее протягивает. Как сраная идиллическая картина с пропаганды по телевизору.
 Я смахиваю рюмку из рук дяди, водка попадает мне на манжет пиджака, и я с ходу даю Толе в ****о. Прямой, четко в нос.
И тогда я понимаю. Я давно простил его. За себя мне уже нет смысла мстить, да и за Толю тоже. Я бью за прошлое, за настоящее, и за будущее. Я бью за всех, кто был бит. Я бью за Толю, за ту девицу из первого «Брата», я бью за беспомощных. И это дает мне такую волю, которой я никогда не чувствовал.
Я выхожу из квартиры, иду по улице, выхожу к улице Розы Люксембург, прохожу мимо кустов груши возле остановки, закуриваю, хоть от сигарет уже тошнит.
А в руках у меня безвольная, слабая и толстая ладонь моего двоюродного брата.
Я выдыхаю.
- Блять, какой же я идиот.