Ч. 19 Самоизоляция в Петропавловске

Предыдущая страница   http://proza.ru/2020/06/24/1445

В мире минувший 1804 год запомнился созданием в Америке первого независимого государства чернокожих на острове Гаити.  Восставшие рабы перебили всех белых на острове. Негры изуверски расправились с белым населением, включая грудных младенцев.

В конце этой жуткой резни их руководители спохватились, что стране нужны и образованные люди, а не только способные лишь орудовать мотыгой. Поэтому небольшое число полезных людей с другим цветом кожи оставили.

Чернокожий президент республики вскоре объявил себя императором, и пошло, поехало: перевороты, революции. Короче говоря, и сейчас это не самое лучшее место для туризма.

Новый, 1805 год, наши путешественники безрадостно встретили в Японии. Прибывшие на корабль чиновники дружески попросили Крузенштерна при возвращении на родину даже не приближаться к японским берегам.

Иван Фёдорович их успокоил, что у него другие планы. Резанов, морально раздавленный провалом своей миссии, уже не вмешивался в действия Крузенштерна и пребывал в апатии.

Японцы выставили из пределов своей империи русскую дипломатическую миссию 6-го апреля 1805 года, но когда о провале миссии стало известно в Петербурге, там по этому поводу особенно не расстраивались, оказалось много иных забот.

11-го апреля в Петербурге министр иностранных дел князь Адам Ежи Чарторыйский и член Негласного комитета, президент Императорской Академии наук,  Николай Николаевич Новосильский  подписали с английским посланником лордом Гоуером договор, направленный против Франции, с которой Англия вела войну.

Негласный комитет – это, если сравнивать с современностью, был чем-то вроде кооператива «Озеро». Александр I собрал вокруг себя всех своих приятелей и роздал им высшие государственные посты. Как потом выяснилось, не очень удачно.

Так Россию втянули в войну, не сулившую ей никаких выгод, она велась на чужой территории, за чужие интересы и влекла за собой только траты государственного бюджета и потерю людей.

Одиннадцать русских гардемаринов, отправленных в 1803 году на учёбу в британский флот, несли службу на различных английских кораблях. Они носили форму английских мичманов. Некоторые из них, прибыв в Англию, не знали ни слова по-английски и пользовались разговорником, но жизнь заставила быстро изучить язык.

В 1805 году 21 октября состоялось знаменитое сражение при мысе Трафальгар английского и соединённого французского и испанского флотов. Англичане, на кораблях которых находились и русские будущие офицеры, одержали блестящую победу.

Не хочу  сказать, что от русских гардемаринов что-то зависело том сражении, но каждый из них храбро исполнял свои обязанности.

Перед началом сражения Нельсон на своём флагманском корабле «Victory» поднял сигнал флагами: «England expects that every man will do his duty» («Англия ожидает, что каждый исполнит свой долг»).

Самому командующему не повезло: его смертельно ранил удачливый французский стрелок. Тело адмирала доставили в Лондон в бочке с ромом, чтобы сохранить его от разложения. Там и состоялись торжественные похороны.

Но это всё общеизвестные вещи, я просто напомнил о них читателям. Однако вернёмся к нашим мореплавателям.

Командир «Надежды» рассказал о своём плане исследований в записках о плавании: «…намерение мое состояло в следующем: обозреть юго-западный и северо-западный берега Японии и определить пролив Сангарский, которого ширина по всем лучшим картам как-то:

Арро-Смита и находящаяся в атласе Лаперузова путешествия, составляет более ста миль, но японцы полагают одну только голландскую милю, или четыре итальянских; исследовать западный берег острова Иессо, отыскать остров Карафуто, который по японским картам должен находиться между Иессо и Сахалином и которого существование казалось мне весьма вероятным;
 
описать с точностью сей пролив и исследовать остров Сахалин от мыса Крильон до северо-западного берега, откуда, если найдется там хорошее якорное место, намерен я был послать баркас в канал, разделяющий Сахалин от Татарии, дабы, действительно, увериться, возможен ли или нет проход оным

 и определить положение устья реки Амура, наконец, пройти новым проливом между Курильскими островами севернее канала Буссоли. Таков был мой план, который удалось исполнить счастливо, хотя и несовершенно».

Крузенштерн не рискнул обойти Сахалин  вдоль западного берега из-за встретившихся ему льдов.  К тому же Резанов, который уже пришёл в себя после японского афронта, стал требовать скорее вернуться на Камчатку.

5-го июня  «Надежда» вернулась в Петропавловск. Крузенштерну и его команде не было причин обижаться на японцев. Они бесплатно кормили экипаж, а нравилась еда или нет, уже второй вопрос.

Более того, на обратную дорогу им бесплатно поставили провиант: 150 пудов сухарей, 3 бочонка муки, 15 бочонков сакэ, солёную рыбу, 28 пудов солёной свинины и живой скот. И, конечно, они вернули всё оружие и порох, которые брали на хранение.

Кроме того, они поставили на корабль в качестве подарка команде 340 пудов риса, 1450 пудов соли и 25 ящиков шёлковой ваты.   

Офицеров возмутило, что переданное японцами в качестве подарка для экипажа Резанов объявил собственностью Российско-Американской компании и собирался продать это на Камчатке или в Америке.

Но Крузенштерн разрешил ему забрать только шёлк, а рис и соль, которая была большой ценностью, после обсуждения с офицерами безвозмездно передал жителям Камчатки. Офицеры свою долю соли отдали матросам. Это была последняя стычка Резанова и Крузенштерна.

В записках Крузенштерна написано: «Первое попечение мое здесь состояло в том, чтобы свести на берег посланника с его свитою и почетным караулом». Кто бы сомневался! Капитану опостылела за время плавания физиономия посланника.

Ранее он планировал, доставив посланника в Петропавловск, снова пойти к Сахалину для продолжения исследований.  Но сразу отправиться туда  не получилось. Дело в том, что когда вышли из Нагасаки, через несколько дней заболел оспой солдат из резановского почётного караула, который был вместе с посланником на берегу.

Крузенштерн приказал врачу Эспенбергу проверить всех матросов. Выяснилось, что оспа  была привита всем, кроме  двух человек, которые этого не помнили. Им привили оспу от больного, но они не заболели, следовательно, и они имели прививки.

Но Крузенштерн знал, что население Камчатки не всё было привито от оспы, и хотя Эспенберг убеждал его, что опасности нет, решил не рисковать здоровьем жителей  Петропавловска. Он приказал выбросить за борт постель и все вещи больного, который поправился.

Иван Фёдорович распорядился «вещи же тех солдат, которые должны остаться в Камчатке, окурить по методу Смита, койки всех служителей вымыть кипятком из пресной воды с мылом, постели и платье проветрить каждый день».

Кроме того, он запретил во время пребывания в Петропавловске «иметь всякое с жителями сообщение, а свезенные солдаты должны были находиться три недели в карантине».

Продолжение http://proza.ru/2020/06/27/1038