Жёлто-синий автобус. Глава 10

Та же осень 2006 года, тот же г. Ульяновск (Россия)

Глава 10. Папа.

Бывают сны вещие, но что касается Олега, то он бы просто хотел ничего не видеть, никаких снов, особенно этой ночью. А этой ночью ему приснился кошмар. От этого Олег сначала встал в два часа ночи, потом вспомнил, что сегодня воскресенье, и ему стало легче. Сходив в туалет, он направился на кухню, чтобы попить воды. Потом медленно вернулся в комнату и лёг на кровать так, будто бы она раза в три уменьшилась, но, свернувшись в углу, Олег почувствовал себя спокойным и быстро уснул.

Утром его разбудил Алёшка, видимо, ничего не подозревавший о вчерашних событиях, связанных со сном Олега. Как уже сложилось по традиции за последние два дня, Олег рассказывал за завтраком о своих одноклассниках. Каково же было удивление Олега, когда он услышал из уст мамы, что Влад Астафьев не очень достойный человек. Неужели опять Олег просчитался. Если всё это не подлежит никаким законам, не подчиняется никаким правилам, а существует само по себе, везде по-разному, то получается какой-то хаос. А Олег знал, что хаос – это бред, поэтому он сделал вывод о том, что любовь есть бред ещё больший, чем хаос.

– На неё не угодишь, потому что её нет, - размышлял Олег. – Ну, в самом деле, разве у человека есть леденец, если он только чует на языке его вкус? Конечно, нет. В данном случае вкус на языке – это всего лишь фантазия человека, мечтающего о леденце. Совсем другое дело, когда человек держит в руках леденец, значит, он существует, он есть и его можно потрогать. А любовь? Разве её можно потрогать? Нет, нет и ещё раз нет, а, значит, это также просто чья-то фантазия. Ведь недаром говорят: в воздухе пахнет любовью, а запаха-то у неё нет, как и формы, и цвета, да, главное, у любви нет цвета. У всего должен быть цвет. Да, ещё в детстве из какого-то мультфильма я понял, что если у тебя нет цвета, то ты пустое место, значит, тебя нет. Да, любви нет, но есть принципы, и я должен доказать Быкову, что я способен на всё. Это мои принципы.

Олег находился в каком-то раздражённом состоянии, наверное, оттого что он плохо себя чувствовал после ночного кошмара. Всё смешалось в его голове и отозвалось ему во сне. Там был и Толстой с его аурой, и Серёга с его поделками, и Ванёк с его шахматами, и Влад со своим лимонадом, и Марина, и даже Светлана Антоновна, и Павел, и, конечно, Быков. Можно сказать: в этом не было бы ничего страшного, но Олег почему-то убежал от них. Он долго бежал по городу, потом увидел какое-то объявление. В нём говорилось о том, что кто-то может всё рассказать о любви, надо было только позвонить по какому-то телефону и позвать Юлю. Олег, сам того не желая, зачем-то оторвал один листок с этим телефоном. Потом он неожиданно оказался около Парка Победы, он хорошо это запомнил, потому что рядом стоял танк, тот танк, который он почему-то сильно ценил, хотя с этим танком у Олега не было связано ни одной истории. Вдруг Олег увидел знакомый силуэт, который, как показалось ему, звал его куда-то. Он бросился за этим человеком, но вдруг его чем-то ударило. Это не могло быть что-то твёрдое, точно ни камень и ни палка, а, скорее всего, это был ток, потому что после этого удара Олега начало сильно трясти, и он проснулся. Когда Пружинкин проснулся, у него было такое ощущение, что через него и вправду пропустили двести двадцать вольт.

Олег и сейчас ещё окончательно не пришёл в себя, он не мог успокоиться. Вдруг в квартире Пружинкиных зазвонил телефон, но Олег подал маме знак, который говорил о том, что его нет дома. Ни для кого.

– Звонил твой Пашка. Он ничего не знает о том, куда бы ты мог уйти. Я думала, ты собирался куда-нибудь пойти с ним.

– Не, мам, я хочу побыть один, мне надо немного подумать. Ты не против?

– Хорошо, Пружинкин Олег Юрьевич, только, если купишь в дом хлеба.

– Ага, помню. Однажды пришёл в магазин и говорю: “Дайте мне хлеб тором”, а продавщица удивлённо смотрит на меня, потом какая-то бабушка засуетилась, начала толкаться, говорит: “Молодой человек, не задерживай очередь, дайте же ему быстрее его баранку”.

– Сколько раз я тебе говорила не издеваться над людьми? Хорошо, купишь мне серый кирпичиком.

– Лучше тором, конечно. Всё, тогда я пошел? Куплю без денег? В смысле, в долг?

– Ладно, держи, только не вздумай явиться домой после обеда.

Олег вышел из дома и, оказавшись на улице, почувствовал себя немного лучше. Он знал, куда ему идти. Олег направился в Парк Победы. Вообще, это был неплохой парк, который был открыт в любой день, в любое время года, но аттракционы там работали не всегда. Чаще всего начинали они работать в мае, а на День Победы здесь собиралось много-много народа: люди веселились, пели и танцевали, а потом следили за салютом. Начинал парк свою работу в мае и работал всё лето, а осенью как-то незаметно вновь впадал в спячку. Солнышко куда-то пряталось, наверное, садилось за горизонт, паровоз отправлялся на станцию, где и зимовал, кораблик, казалось, уплывал в жаркие страны, а весёлые горки были полностью покрыты снегом, как и настоящие. Алёшке очень нравилось это место, особенно он любил чёртово колесо, на котором можно было подняться до неба и откуда можно было видеть весь город, как на ладони. Олег же чаще бывал здесь с Павлом. Они ходили в зал игровых автоматов, в комнату смеха, в тир. Была здесь и спортивная площадка. Олег не очень любил футбол, но с удовольствием мог позаниматься на брусьях, повисеть на турнике, но больше всего они с Пашкой любили бочки, на которые надо было вставать и бежать, в то время как они крутились под тобой. Здесь была основная сцена, на которой и проходили все концерты, она располагалась в центре парка, рядом с танками. Здесь в последний раз Олег и Павел праздновали масленицу, весной, во время проводов зимы, сжигали они вместе со всеми чучело. А дальше, если пройти по аллее героев, была другая сцена. Около неё никогда не собиралось много людей, и Олег порой даже пел здесь песни, которые были нелепыми, потому что они с Павлом придумывали их за пять минут, зато они были весёлыми и смешными. С другой стороны была детская площадка. Там были и качели, и горки, и карусели, а, главное, скамейки для родителей. Однажды Павел и Олег сидели за такой скамейкой и разгадывали кроссворд. Это было летом, когда у них было много свободного времени, какая-то женщина, которая сидела рядом, помогала им. Затем они спрятали кроссворды около забора, но на следующий день их там уже не было. Однажды весной, но когда снег ещё и не думал таять, и было довольно холодно, несмотря на то, что был апрель, произошёл очень интересный случай. Какой-то французский посол, катаясь по парку на лошади, потерял здесь свои часы, которые были ему очень дороги, потому что их ему подарил сам президент Франции. Олег и Павел пришли в Парк Победы, взяли на прокат лыжи и начали искать эти часы, но, конечно, не нашли. Потом они узнали, что это был первоапрельский розыгрыш.

Олег вскоре уже добрался до парка и, свернув на аллею героев, пошёл, куда глаза глядят. Он шёл медленно и смотрел только вниз, но вдруг он услышал знакомый ему до боли свист. Олег обернулся и увидел: на одной из лавочек сидел его папа. Детство Олега всё же было счастливым, и за это он должен был быть благодарен именно отцу, но недавно он поссорился с мамой и ушёл от них. С тех пор Олег редко его видел. Он подошёл к отцу и сел рядом с ним, начав разговор:

– Здравствуй пап! Ты не поверишь, но я знал, что мы встретимся.

– Добрый день, сынок, это хорошо, что мы встретились, но откуда ты мог это знать?

– Я понял, это тебя я видел во сне здесь. Именно поэтому сегодня я пошёл в парк.

– Ты всё также весел, как и раньше. Ничего грандиозного ещё не выкинул?

– Нет, нет. А за то, что я весел, спасибо тебе. Ты научил меня смеяться не только над другими людьми, но и над собой. Твой пример помог мне в этом, хотя ты так и не научился смеяться над собой. А помнишь, как ты переставлял на полке книжки, а потом рухнул, а я засмеялся, но ты отругал меня и пригрозился выпороть. Тогда я заплакал и побежал к маме. Она спросила меня, почему я плачу, а я сказал, что ты расставлял книги и рухнул. Тогда мама ответила мне, что надо не плакать, а смеяться, а я помню, как сквозь слёзы сказал, что я так и сделал.

– Да, ха, ха! Хорошее было время.

– Золотые деньки, пап. Вот видишь, ты улыбнулся. Может быть, ты всё же можешь смеяться над собой.

– Навряд ли. Хочешь, я расскажу тебе что-нибудь о своей работе?

– Нет. Лучше расскажи, как ты познакомился с мамой.

– Это длинная история, не боишься, что попадёшь под дождь, который сегодня обещали синоптики.

– Пап, ни что так часто не смешит богов, как прогнозы погоды.

И они оба громко засмеялись. После того, как отец и сын, наконец, успокоились, Юрий начал свой рассказ:

– О, это было так давно. Я работал в какой-то фирме, и вот к нам начала частить какая-то сумасшедшая. Она говорила, что ей нужно срочно связаться с президентом, потому что она установила контакт с внеземной цивилизацией, которая выбрала её своей главой. Она даже показывала какое-то нарисованное ей удостоверение. Ну, я сразу понял, что с ней не всё в порядке. Приходила она к нам долго, а потом я, наконец, нарисовал ей бумажку, которая якобы давала ей возможность встретиться с президентом. Не было её где-то месяц, а потом снова она явилась, да ещё держа за спиной топор. Я понял, что шутки с ней плохи, ведь на этот раз она представилась дочкой Жукова и требовала от меня билета на какой-то концерт. Я спросил её, все ли у неё работает дома. Тогда она начала мне перечислять все свои проблемы, а в конце сказала, что важно одно: никто не может отремонтировать кран, а это ей так надо. Я ей говорю, что не кран ей надо отремонтировать, а мужа ей надо. Она и согласилась. Хотел я её вновь выпроводить отсюда и позвал своего друга. Он пришёл, ну, я их и сосватал. А потом он и впрямь на ней женился, её даже вылечили, а по деревне нашей прошёл слух, что я мужей выдаю. Вот так и пришла ко мне твоя мама, и я сразу влюбился в неё.

Тут пошёл сильный дождь, погода резко изменилась. Олег встал с лавки, а папа прокричал:

– Ну, что я тебе говорил! Эх, жаль, тебя ведь не было, когда я уходил.

– Пап, пожалуйста, вернись к нам.

– Я не знаю сынок, я не могу. Но ты знай, что я уверен в том, что уход мой был ошибкой.

Тут прогремел гром, и началась сильная гроза, гроза, которую, похоже, ничто, кроме прогноза синоптиков, не предвещало, ведь до этого на небе не было ни облачка. Олег побежал домой, но прямо перед ним сверкнула молния. Он понял, что сон его вовсе не был кошмаром, что во сне он видел папу, а удар током – это просто электрический разряд, молния. Он быстро добежал до магазина, в котором кто-то, судя по всему, просто скрывался от грозы, купил там серый хлеб кирпичиком и бросился домой.

Когда Олег вернулся домой, мама начала ругать его за то, что он весь промок, но он, как будто находился не здесь, он не слышал её, Олег молчал. Он не стал ничего рассказывать маме о встрече с папой. Олег заперся в своей комнате, сейчас он был вполне спокоен, мысли сами шли ему на ум. Он размышлял про себя:

– Папа говорит, что он полюбил маму. Может, любовь и есть. Хорошо, допустим, она есть, но только тогда, когда она с первого взгляда. Хотя нет, наверное, её нет, ведь если бы она была, то у неё, непременно, должен был бы быть цвет. А у любви нет цвета, значит, нет и самой любви. Да и папа с мамой расстались. Значит, это уж точно была не любовь.