Чужой ребёнок Гл. 9

                Прощание.

            Жизнь редко бывает такой как нам хочется,
            у неё свои планы. Так уж она устроена.
                Том Харди.

 Стешу и Игната Лавровых, хоронил весь посёлок, потому что многие старожилы помнили Евдокию Семёновну и Ивана Алексеевича Лавровых, бабушку и деда Игната.
  Евдокия Семёновна много лет работала на почте, а Иван Алексеевич, был в посёлке директором дома культуры.
  Оба они были участниками Великой Отечественной войны и познакомились на фронте, во время сражений под Сталинградом.
  Сержант Лавров тогда командовал отделением сапёров, а двадцатилетняя Евдокия, прибыла туда вместе с группой девушек, после окончания женских курсов при Центральной школе инструкторов снайперского дела в городе Подольске, откуда Иван был родом.
 Они случайно встретились, когда его   ранили в правую ногу под коленом. Его зацепило осколком, когда он разминировал проход для наших солдат и он оказался в импровизированном госпитале, расположенном в одном из подвалов разрушенного многоэтажного дома.
 Туда же, буквально на своих хрупких девичьих плечах, притащила свою подругу раненую в плечо немецким снайпером, снайпер Евдокия Комарова, на счету которой было уже десять убитых фрицев.
  Пока медсестра, молодая девушка, видимо недавно окончившая курсы, обрабатывала рану Людмилы, подруги Евдокии, Иван, терпеливо ожидавший перевязки, набрался смелости, и глядя на смелую девушку спросил:
 - Не страшно тебе там на передовой?
Девушка внимательно посмотрела на его окровавленную ногу, и тихо сказала:
  - Конечно страшно. Но иначе нельзя, мы обязательно должны победить этих гадов. А тебе что, не страшно?
  Иван смешался, а потом ответил:
 - Ну я же мужчина, солдат. А ты девушка. Да ещё и очень красивая, таких как ты беречь надо.
  - Спасибо вам товарищ сержант, на добром слове, - весело рассмеялась девушка, и протянув руку, представилась:
 - Евдокия Комарова. Можно, просто Дуся.
Иван осторожно пожал ей руку, и глядя девушке, которая ему очень понравилась, в глаза, представился в ответ:
  - Иван Лавров, сапёр. Вот зацепило немного осколком немецкой мины. Но думаю до свадьбы заживёт. Как думаешь Дуся, заживёт или нет?
 - А когда свадьба то? – лукаво глядя на сержанта поинтересовалась девушка.
  - А это уже о тебя будет зависеть. Как война окончится, так и сыграем, у моих родителей в Подольске большой дом…
  - Где дом? В Подольске?
  - Да, а тебе что приходилось бывать в тех краях?
  Девушка немного смешалась, при выпуске из школы снайперов, им было категорически запрещено говорить, где она располагалась, это была военная тайна.
 - Не была там, но слышала, он кажется недалеко от Москвы расположен. А я родом из Сибири из города Свирска, слышал про такой? С детских лет с отцом на охоту ходила, белок, зайцев, глухарей, уток била.
 Потому и снайпером стала, и не жалею. А насчёт свадьбы Ваня, я думаю рано пока думать, нам бы в этой мясорубке живыми остаться и немцев победить. Вот тогда и подумаем…
  Это была их первая встреча. Но с тех пор Иван ни на минуту не забывал о ней, и очень переживал, когда узнавал, что погиб кто-то из советских снайперов, против которых воевали лучшие асы снайперского дела из Германии. Но особенно он переживал за Дусю.
 Они воевали на разных участках, и не могли увидеться до февраля 1943 года, когда немцы попали в котёл и Паулюс сдался в плен.
   Но в тот день они встретились как старые знакомые, долго разговаривали, рассказывая друг другу про довоенную жизнь, и узнав, что их направляют в разные части, договорились писать друг другу.
  Осенью 1944 года, при освобождении Польши, старший сержант Иван Лавров, кавалер трёх орденов Славы, был тяжело ранен при возведении переправы через реку, осколком ему повредило позвоночник, и стал вопрос сможет ли он вообще ходить.
  Тогда его отправили в тыл в госпиталь, расположенный в городе Саратове. И как только он пришёл в себя, сразу написал Дусе про своё ранение и где он находится. А следующее письмо написал своей матери в Подольск.
   Ответа долго не было, и Иван отчаялся, посчитав что Дуся отказалась от него, считая его калекой.
 Но оказалось, что она в это время тоже лежала в госпитале, получив контузию во время налёта немецких самолётов, на передовые позиции советских войск. Поэтому его письмо она не получила. Очень беспокоясь за него, и зная его адрес в Подольске, написала письмо его родителям с просьбой написать ей, что им известно про Ивана.
  Надежда Викторовна, мать Ивана, уже зная из его писем про Евдокию, тут же ответила ей, а сама отпросившись на пять дней с работы, поехала в Саратов повидать сына.
  А через месяц в Саратов приехала уволенная из армии из-за контузии Евдокия и сразу направилась в госпиталь.
  Нашла палату, где лежал Иван, смело вошла туда, поставила на пол небольшой чемоданчик, сняла с плеча вещмешок, и под любопытными взглядами шести раненых мужиков, лежащих в палате, и прямо с порога спросила, обращаясь к Ивану Лаврову:
 - Ну что Ваня, не передумал ты ещё брать меня в жёны? Если ты ещё не передумал на мне жениться, то я согласна!
 - Евдокия, Дуся! Какая же ты молодец что приехала! - тут же попытался подняться ошарашенный её появлением Иван на кровати, но сразу откинулся обратно на подушку, прикусив губу от резкой боли.
  - Мужики, это та самая Евдокия Комарова. На её счету более пятидесяти убитых фашистов. Она снайпер, я вам про неё рассказывал, - громко сказал он с улыбкой и гордостью глядя на неожиданную гостью.
  - Здравствуйте товарищи раненые! – весело произнесла Евдокия, улыбаясь, а потом добавила:
  - Ну, допустим не более пятидесяти, а восемьдесят восемь фрицев, если уж точно, а последним был целый генерал, - быстро проговорила Дуся, подходя к кровати, где лежал Иван, и целуя его в заросшую щетиной щёку.
- Мне за него вторую медаль «За отвагу» дали, а потом немцы начали нас бомбить и меня контузило и засыпало землёй. Еле откопали, и я почти месяц ничего не слышала. Да и сейчас плохо слышу правым ухом. Так что я тоже почти инвалид, как и ты. Значит будем жить дальше и бороться. Помнишь, как нас учили в школе: «Лучше стоя умереть, чем жить, упавши на колени».
 Я затем и приехала к тебе, чтобы тебя на ноги поставить, да и просьбу твоей мамы нужно выполнить. Так что давай жених, не кисни.
   Кстати, ты Ваня так и не ответил мне, готов ли ты взять меня глухую на одно ухо и немного контуженную в жёны, или нет?
  - Конечно согласен!!! – сразу с нескольких коек раздались мужские голоса, но Дуся, внимательно смотрела на Ивана, и ждала его слова.
  Наконец, он тихо сказал:
- Ну если я тебе такой буду не в тягость, то согласен, смотри не передумай потом…
 - Не передумаю. Я уже договорилась на вокзале с одной женщиной, она сдаёт комнату, что остановлюсь у неё, и временно устроюсь к вам в госпиталь санитаркой, буду тебя Ваня на ноги ставить. Потом ты мне расскажешь, как эта беда с тобой случилась, и что говорят врачи. А пока, вот тебе и твоим соседям подарки от второго фронта, - и она, развязав рюкзак, выложила на прикроватную тумбочку, несколько банок американской тушёнки с яркими этикетками, две плитки шоколада и пачку сигарет марки «Кэмел» с верблюдом на обеих сторонах.