Единорог

Продолжая разговор, Александр Иванович сказал:
– Говорят, любовь меняет человека. К лучшему. Это поверхностное впечатление. Любовь даёт право оставаться собой и не меняться в угоду, кому-то, чему-то... для чего-то. Внешне это может выглядеть так, что вот, такой-то был и туда, и сюда, а теперь и не узнать... Но это внешне. Снял с себя лишнее, вот и всё. В любви мы раздеваемся до себя, не оставляем ничего кроме себя, кроме вот этого последнего, без чего уже – никак... Великое право – быть собой, быть таким, как есть, не больше и не меньше. И это право даёт нам другой человек, даёт любовь. Любовь идёт в продолжение рода, изначально, а продолжить себя возможно только от своего имени. Нельзя от имени, там... Александра Филипповича, Македонского, – нет-с, Александра Ивановича на сцену-с, Александр Иванович, извольте действовать...
Он сорвал длинную травинку и одним собирающим длинным движением, снизу вверх, сочетал все хвостики в одном месте – на верхушке.
– Петушок или курочка? – улыбаясь глазами, спросил...
И не дожидаясь, отбросил неугаданное далеко в сторону от обочины.
– Зря сорвал... пускай бы росла.
Они шли молча.
– О чём вы думаете? – спросил Александр Иванович, он не умел долго молчать вдвоём, он вдоволь намолчался в своём одиноком разговоре.
– Сейчас?
– Вообще.
Ему и не требовался ответ, он задавая вопрос давал себе повод ещё поговорить.
– Не о чём-то думаете, как мы думаем по большей части, о чём-то конкретном, или даже – о неконкретном, но как о конкретном. Просто, думаете.
– А разве так можно? – наконец она осмелилась усомниться. – Разве можно просто думать?
– Нельзя, – согласился он с обескураживающей готовностью. – То есть, нельзя ни о чём... но можно – просто думать, как бы обнимая сразу все объекты мысли, думать их как одну мысль, мысль как мысль... это можно... И знаете что?
– Что?
– Там... что-то есть, – сказал Александр Иванович. Он подмигнул. – Он мне – подмигивает!
"Сумасшедший, – похолодела Диана, – сейчас нож из кармана, и зарежет меня здесь, в одиноком лесу!"
– Ха, ха, а я знаю, что вы сейчас думаете, – сказал кивая Александр Иванович. – А вот и он...
– Кто?
– Единорог.
И действительно: послышался треск, хруст, что-то шлямкнуло, букнуло... Из придорожных кустов, роялем, выломился, почему-то пятнистый, небольшой, приземистый кто-то, и направился прямиком к Диане, как бы ожидая получить булку. Кривой рог торчал у зверя на голове, не ровно на макушке, а ближе туда к холке... "Блин, и правда единорог... Что происходит?!"
Диана попятилась... Единорог подошёл уже вплотную. Он приветливо помахивал рогом...
– Ну? Чего уставилась? – неожиданно густым басом, октавой, отметился в разговоре сказочный персонаж. – Маляра не видела?
– Вопрос в том, кто тут из нас девственница, – широко, слишком широко улыбаясь, сказал Александр Иванович. – М-м?
– Только не я, – сразу открестилась она, от греха. – Я в тот раз с преподом... А ещё до того...
– Это было не по любви, – отмёл её неудачные попытки самоуклонения рогатый, – поэтому не считается.
– Он говорит, – перевёл Александр Иванович, – в первый раз это девственница, а любовь всегда в первый раз... эрго...
Единорог слушал скептически наморщив холку. Он сплюнул:
– Не можешь просто сказать, девочка, давай? Вот просто, без этих ваших... адаптаций.
Он взял Диану за руку повыше локтя, где мясистее. Александр Иванович сел в траву, закрыл лицо рукой в отчаянии... Он подглядывал, конечно, сквозь пальцы, специально растопырил их.
– Пойдём, а? – задушевно молвил единорог Диане. – У нас там своя компашка, надеюсь, будет весело, если постараемся... Отвезём обратно, доставим... С этим у тебя не получится.
– Знаю, – сказала Диана. – Я знаю.
Она отняла руку. Топнула ногой...
– Без этого, без скандала, – единорог попятился. – Мы не как вы... растворимся в тонком воздухе, и не увидишь... привет.
"Привет", – повторило эхо...
Как всегда когда исчезает что-то, не от мира сего, но уже немного всему научившееся и привыкшее, всем сделалось ненадолго немного грустно. Но вечер был ещё весь впереди, добрая часть вечера, потому что прошла никакая часть и то, что оставалось, уж точно должно быть лучше, добрее и человечнее. А иначе зачем и ждать.


26 июня 2020 г.