Понтий Пилат, д. 1 ПДЖ, д. 25

ПОНТИЙ ПИЛАТ

(ЦИКЛ: ПЬЕСА ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ, Д. 25)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Т. – Тиберий Юлий Цезарь Август, правитель Римской империи, Великий Понтифик, император.
П. – Понтий Пилат, римский префект Иудеи, игемон (правитель).
В. -  Вардан, царь Вавилона.
У. – Антоний, ученик, племянник Понтия Пилата.
К. – Клавдия Прокула, дочь Тиберия (незаконнорожденная), жена Понтия Пилата.
А. – Аполлоний из Тиана.
М. – Мелипп, ученик Аполлония.
Х. – Йешуа (Йехошуа, Йешу) из Назарета, нацер, бродячий проповедник.
С. – Каиафа, иудейский первосвященник.
Г. – Гамалиил (Рабан бен Шимон ха-Закен), глава (наси) синедриона (Санхедрина).
ПС. – Павел (Саул), апостол.
Тр. – Трасилл, предсказатель, астролог из Александрии.
КМ. – Квинт Макрон, префект преторианцев.
ММ.- Мария Магдалина.
О. – осведомитель Понтия Пилата.
Римские легионеры. Представители синедриона и толпы.


Действия происходят в 26-42 гг. нашей эры в Риме, Вавилоне, Кесарии и Иерусалиме, во дворце римского императора, во дворце царя Вавилона, в резиденции префекта Иудеи (в Кесарии) и в претории (в Иерусалиме).


И опять мне вспомнились рассказы о тайных магнитах, заложенных учениками великого путника Аполлония Тианского. Говорили, что в определенных местах, там, где суждено строиться новым государствам или созидаться городам великим, или там, где должны состояться большие открытия и откровения, – всюду заложены части великого метеора, посла дальних светил. ( Рерих Н.К. Нерушимое )
    

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
26 г. н. э. Во дворце римского императора Тиберия обед по поводу назначения Понтия Пилата префектом Иудеи
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Т. – Тиберий Юлий Цезарь Август, правитель Римской империи, Великий Понтифик, император.
П. – Понтий Пилат, новоназначенный римский префект Иудеи, игемон (правитель провинции).
У. – Антоний, ученик, племянник Понтия Пилата.
К. – Клавдия Прокула, дочь Тиберия, жена Понтия Пилата.
А. – Аполлоний из Тиана.
М. – Мелипп, ученик Аполлония.
Тр. – Трасилл, предсказатель, астролог из Александрии.
КМ. – Квинт Макрон, префект преторианцев.

Т. – Мы пригласили вас к нашему обеду в честь назначения нашего славного Понти префектом Иудеи. Для вашего удивления мы собрали вас, таких разных, чтобы этот обед остался в памяти каждого из вас. Не буду скрывать, что мы полагаем естественным присоединить к нам Вавилон, всю Парфию, а затем и Индию, и Китай, довершая мечты Александра Великого. Столицу надо будет перенести в Вавилон, в центр земли. Мы верим, что рано или поздно установится, пусть даже в некоторой множественности, единая наша цивилизация, несущая плоды знаний диким, варварским народам для их же блага. Славный Понти, ты был достоин всяческого уважения и признания как храбрый воин, всадник, но теперь ты стал префектом Иудеи, провинции с бунтующим часто народом, с довольно большими проблемами, религиозными и племенными раздорами между собой. Следует привить им наши достижения, построить дороги, акведуки, дать знания на греческом и латыни.
П. Спасибо, патроне! Приложу все силы служить отчеству и вам преданно и истинно. Мы все вам весьма благодарны за заботу и внимание. Мы помним все ваши изречения и напутствия.
Вы справедливо заметили: «Друзья, уговаривающие меня, вы не знаете, что за изверг — эта власть. Власть — это волк, которого я держу за уши». Вы установления добрые отношения с сенатом, сказав (достаёт пергамент и читает) : «Я не раз говорил и повторяю, отцы сенаторы, что добрый и благодетельный правитель, обязанный вам столь обширной и полной властью, должен всегда быть слугой сенату, порою всему народу, а подчас — и отдельным гражданам; мне не стыдно так говорить, потому что в вашем лице я имел и имею господ и добрых, и справедливых, и милостивых…В свободном государстве должны быть свободны и мысль, и язык… Я государь для рабов, император для солдат, первый среди равных — для всех остальных».
Т. Спасибо, что помнишь. Двенадцать лет минуло, а было будто вчера. Чтобы вас удивить, хочу в вашем присутствии и при вашем свидетельстве расспросить о будущем нашего умнейшего и учёнейшего Трасилла, предсказавшего точно, вопреки всем наветам, в самые ненадёжные времена, что я стану императором, правителем. Мы ему благодарны за многие сбывшиеся его предсказания. Удиви, расскажи, Трасилл, при всех, какое ждёт будущее присутствующих. Объясни же, как звёзды, совершая, повторяя свои движения из века в век, могут быть связаны с новыми событиями. На первый взгляд, казалось, что земные события и наши жизни столь быстротечны, а небесные движения столь медленны, что между ними не может быть соответствия.
Или ты знаешь что-то, о чём мы не догадываемся?
Тр. Благодарю вас за похвалу, которой я не считаю себя достойным. Нам истина открывается в столь малой доле, и знаем мы столь ничтожно мало, что объяснения больше кажутся догадками и предположениями, чем логическими построениями. Вы правы, патроне, что заметили разную скорость небесных и земных тел. Любое предсказание потому и является предсказанием, что предполагает опосредующее звено – самого предсказателя. Небесные тела в разные моменты – всего лишь точки привязки наших мысленных построений и воображений, а в основании последних лежат некоторые знания, которые не могут вырабатываться в наших головах, а даются нам как небесная благодать. Предсказатель – это тот, кто умеет наблюдать, слушать, видеть, замечать, сопоставлять, раздумывать и находить связи явлений, не искажая приходящего, открывающегося знания. Это очень трудное дело. Должна быть очень тонкая, чувствительная настройка мыслей на это дело, не говоря уже об обладании знаниями об удачных и неудачных попытках других.
Т. Ты хочешь сказать этим, что предсказания относятся не к наукам, а к искусству? Но нас интересует не частный вид, не красота мига, а истина. Поэтому предсказание должно быть результатом науки. Не так ли?
Тр. Вы правы, патроне. Но наука в этой области не достигала высот доказательственности, как, например, в геометрии. Поэтому приходится довольствоваться приблизительностью. Мы ведь и врачевание хотели бы видеть наукой, однако оно остаётся искусством.
Т. Тебя не обойти и не обескуражить никакими аргументами. Ладно. Оставлю свои придирки. Давай. Покажи своё искусство гостям. Начну для храбрости пред истиной с себя. Долго ли мне править? Когда придётся уйти к богам? Кто будет преемником? Какова его судьба? Когда Рим станет всемирной империей, когда осуществится план Александра Великого?
Тр. Это же вам известно. Я письменно вам изложил своё видение. Тот, кто охраняет вас, поможет и сначала ему, но затем вынужден будет убить его. Но ещё впереди у вас одиннадцать лет великого правления. А вот плану Александра Великого будет трудно сбыться даже через две тысячи лет.
Т. (Обращаясь в кулуары) Макрон! Позовите Макрона!
КМ. (Входя). Квинт Макрон приветствует гостей! Готов исполнить ваше приказание, патроне!
Т. Ты знаешь?! На тебя только что намекал Трасилл предсказаниями смертей, моей и последующего правителя. Ты же клялся мне в верности. Что скажешь, Квинт Макрон? Может, тебя уничтожить сразу здесь, чтобы показать Трасиллу ошибочность его предсказаний?
КМ. В вашей воле.
Т. (смеясь). Я пошутил. Я знаю, что ты предан, по крайней мере, пока. Иди, исполняй свои обязанности. (КМ уходит).
Тр. А ведь Макрон, по всей видимости и точнее его имя, будет всплывать не раз и будет иметь отношение к идее Александра.
Т. А теперь, Трасилл, скажи, как ты оцениваешь присутствующего здесь Аполлония из Тиана, этого прославленного красавчика? (Обращаясь к Аполлонию) Аполлоний, встань, покажи всем свою красоту, а затем я буду задавать тебе вопросы, так что сможешь и ум свой показать. (Аполлоний встаёт, молча раскланивается, садится).
Тр. Аполлоний – самый счастливый среди присутствующих, любимец богов. Все его желания сбудутся. Проживёт он много лет. Но славу его похитит его двойник. А двойник проживёт недолго, будет распят как преступник по приказу, вынужденно данному присутствующим здесь префектом Иудеи Понтием Пилатом (гости за столом недоумённо переглядываются). 
Т. Так двойник, выходит, будет иудеем, почти преступником, к тому же несчастным? Как же придёт к нему слава? С каких пор слава стала достоянием жертв, приносимых на заклание?! Мир сойдёт с ума?
Тр. Можно и так сказать. Но мне несколько раз повторялось такое видение.
Т. А что скажешь о судьбе дочери?
Тр. Матрона Клавдия Прокула изменит культу богини Изиды, попадёт под влияние иудейских сект, будет просить о помиловании двойника Аполлония. В конце жизни будет лжепророчествовать.
Т. Клавдия, слышала? Мы с Трасиллом посетили храм Амона в оазисе Сива, следуя примерам Александра Великого и Гая Юлия Цезаря, не для того, чтобы ты изменила культу богини Изиды. Только Изида может дать тебе процветания, здоровья, счастья, чудес и прекрасное продолжение рода. Ты же всегда скатываешься в плебейство.
К. Кровь у меня такая, патроне! Не вышла я происхождением.
Т. Дерзишь?! Глупостью и ленью зато ты вышла. Всё! Не хочу больше предсказаний для глупых!
Аполлоний, хочу послушать тебя. И Мелиппа, твоего любимого ученика. Мы прочитали, что перед твоим рождением Протей, египетский бог, появился перед твоей матерью и предупредил её, что  воплотится в её будущем сыне. Следуя наставлениям, данным ей во сне, твоя мать пошла на луг собирать цветы. Пока она делала это, стая лебедей образовала хор вокруг неё и, хлопая крыльями, лебеди пели в унисон. В это время внезапно подул ласковый ветерок, и ты, Аполлоний, родился. Красивая легенда!
А. Легенды легендами. Родители мои были достаточно богатыми. Умерли рано. Я же с раннего детства проявлял интерес лишь к познанию. Поэтому раздал всё доставшееся мне богатство нуждающимся. В 14 лет поехал в Тарс для дальнейшего образования. Но краснобайство и образ жизни  «школы» не подошли мне, и я отбыл в Эгею, где познакомился с жрецами храма Асклепия (Эскулапа), а также с учениками и учителями платонической, стоической, перипатетической и эпикурейской школ. Вскоре я стал ревностным пифагорейцем, изучившим финикийские науки под руководством Евтидема и пифагорейскую философию и другие учения у Евксена из Гераклеи.  Почему я предпочёл всем известным  школам учение Пифагора?  Узрел я несказанную красоту мудрости, обаявшей некогда и самого Пифагора – наука сия не стояла в толпе, но держалась в стороне, молчала и, наконец, молвила так: "Нет во мне, отрок, пригожести, но изобильна я тяготами. Но тому, кто эти тяготы стерпит, будет следующая награда: сразу вступит он во владение праведностью и благомыслием, и зависти ему никто не внушит, и будет он тиранам страшен, а сам перед ними не склонится"». Согласно принципам этой школы я стал вегетарианцем, не пил вина, стал носить одежду исключительно растительного происхождения, ходил босым и позволял бороде и волосам расти беспрепятственно.  Принял посвящение у жрецов храма Эскулапа в Эгее и научился многим «чудесам» исцеления, совершаемым этим богом медицины. Я решил подчинить жизнь свою единой цели: следовать нравственным принципам Пифагора не в теоретических мудрствованиях, но более всего в практике самой жизни, осуществляя  идеальный образ мудреца, который был завещан Учителем.
Я осознал, что наступили времена жестокой и кровавой тирании, времена суеверия и идолопоклонства, грубых зрелищ и развлечений. Но я воззвал к нравственному поведению и указал на превосходство бессмертного всемирного духа и божественного разума над плотью. Я стал готовым к любому суду над собой. Меня пытались соблазнить, подчёркивая необычайную мою внешнюю красоту, которая с годами не убывала, а возрастала, приобретая всё более одухотворённые, неземные черты, как отблеск разгорающегося внутреннего огня духа. В храме Амона в Сиве Амон поручил богине Изиде поддерживать эту красоту, хотя я об этом не просил и внешняя гармония мне была ни к чему. Меня больше привлекали кротость, благородство, простота и мудрость, а также  дар целителя, который, к сожалению, привлекал к нему толпы народа. Давая лечебные советы, я пытался  угадывать нравственные корни той или иной болезни и указывал на них посетителю. Пифагор называл врачевание святейшим из искусств, а ежели врачевание столь свято, то надлежит более печься о душе, нежели о теле, ибо не будет никакая живая тварь в добром здравии, когда недужна лучшая её часть. Интеллектуальное и духовное здоровье есть главная основа здоровья тела. Я считаю недостойной философа любовь к роскоши и богатству. Всякое богатство следует не копить для себя и близких, а раздавать тем, у кого острая нужда. Ежели мудрец предаётся праздности или гневу, или иному случайному порыву, то он ещё достоин сочувствия, но ежели он старается ради денег, то не только сочувствия не достоин, но заслуживает ненависти, ибо не был бы он рабом денег, когда бы ещё прежде не сделался рабом всех других пороков. Платы за обучение я не брал, даже находясь в нужде. Не слушайте учителя, взимающего за учение деньги. Учение не может быть куплено или взято угрозами.
Т. Всё это о тебе мы слышали от других. Но нас волнует вот что. То, что ты отказываешься от земных благ, власти и богатства, - этого нашей злобной и завистливой публике мало. За тобой остались ум, доброта, возвышенная небесная красота, стремление к совершенству, истине и справедливости. Их трудно отобрать. Но зависть и злоба окружающих должны доставать тебя всюду и за это! Как можно простить тебе такое превосходство над остальными?! Никак и никогда!
А к тому же ты ещё и здоров, и счастлив, и в вечной любви! Этого просто не должно быть! Тебя не должно быть! Ты должен быть стёрт из людской памяти, из истории!
Тр. Не возбуждайтесь так сильно, патроне! Не волнуйтесь! Публика воспримет именно так, как вы говорите.  Несмотря на ряд учеников, последователей и почитателей, имя Аполлония не только сотрут, но и припишут его деяния другим. Объявят его несуществовавшим.  Мифом. Легендой. Сказкой.  Тогда и успокоятся.
А. Меня земная память обо мне нисколько не тревожит. Мне гораздо интересней, как меня включат в себя, Единое, Амон, память и план абсолюта, проводник знания между мной и Единым, которого  и с которого логос востребует. Тогда обо мне и вспомнят, и напишут, и включат в Единое.
Тр. Ах, как это верно! Как это мудро! Патроне, огромная наша благодарность за такой дар, за то, что ты пригласил самого Аполлония Тианского!
Т. Наконец-то ты признал хоть одну мою заслугу! Теперь мне хотелось бы послушать Мелиппа, любимого ученика Аполлония, о путешествии в Египет и общении с богами Египта.
М. Благодарю вас, патроне, за интерес, какой я и не заслуживаю. Я пытаюсь брать пример во всём с моего Учителя Аполлония. Иногда моего Учителя спрашивают: "Почему люди называют тебя богом?" "Потому что, – отвечает он, – каждый человек, который добр, имеет право так называться". В Египте я пытался научиться мудрости и доброте. О богах египетских много историй человеческих, когда богам приписывают человеческое, но есть истории совершенно божественные, Орионовские, ничего общего с человеческим и земным не имеющие. И в них есть мудрость и доброта. И всё происходит в мире, наполненном всеобщей любовью. Этого я не в состоянии передать. В храме Амона в Сиве я смог в это погрузиться. И теперь не хочу из этого состояния выходить.
Т. Я тоже подобное прочувствовал в храме Амона. И было даже видение. Но я хочу спросить о так называемых чудесах. Аполлоний не любит их, отказывается от них. Но ему упорно приписывают их. Плебс любит чудо. Читаем : «На праздниках Аполлоний удивлял гостей, заставляя хлеб, фрукты, овощи и разнообразные лакомства появляться перед ним по его повелению. Статуи оживали, и бронзовые фигуры сходили со своих пьедесталов, изменяя свои позы и работая в качестве слуг. Применением той же самой силы совершались исчезновения; исчезали золотые и серебряные сосуды вместе с их содержимым; в одном случае, даже слуги исчезли из виду. Бывали случаи, что мёртвые воскресали». Плебс плебсом, но мы-то разумные. Как эти явления можно понять?
М. Надо различать чудеса как детские розыгрыши, фокусы, манипуляции, обман зрения и чудеса как  результаты законов природы. Ведь сама природа – главное чудо! Обладая практиками гипноза, погружения людей в грёзы, можно показывать любые чудеса. Только Аполлоний не хочет этим заниматься для показа. Эти умения ему нужны для исцеления путём внушения, путём концентрации и направления сил самой природы на своё благополучие и развитие. Аполлоний не сам лично исцеляет, а направляет силы природы самого жаждущего на исцеление.
Т. Замечательно! Аполлоний, твой ученик продвинулся по твоему пути. Ты молчишь? Скажи, каковы мои недуги? Исцели меня!
А. Патроне, вы уже этим своим выступлением практически исцелили себя сами. Важно верить в себя, в свои силы и чувствовать единство со всей природой.
Т. Другого ответа я и не ожидал. Мы прошли по всем, кроме Антония. Трасилл, что ты можешь сказать о судьбе Антония?
Тр. У Антония хороший наставник – префект Иудеи Понтий Пилат. Они найдут друг в друге то, чего люди и боги ищут непрерывно. Пока будет жив префект, Антонию будет чем заняться. Антонию предстоят поездки в Египет, Парфию, Аравию. И игемон Понтий будет счастлив с таким помощником и другом.
Т. А что ты сам скажешь, Антоний?
У. Я рад, что у меня такой учитель. И я был счастлив увидеть и услышать самого Аполлония Тианского. Я очень хочу познать тайны египетских жрецов, атлантов, пифагорейцев. Мне тоже интересно применить такие знания на практике.
Т. Что же? Я вполне доволен  нашей встречей. Благодарю всех. Всем желаю здоровья, ума и процветания! (Встаёт. За ним встают все. Уходят вслед за Тиберием).

На рис. бюст Тиберия.