Милица. Из папки штрихами

Если нечего есть, для кого укрывать на зиму розы?

Милица сидела на скрипучих качелях, спрятав озябшие пальцы в рукава полинявшего отцовского свитера, и смотрела на облетевший сад. Голые кусты топорщились узловатыми ветками и чернели на фоне сердитого моря корявыми силуэтами. Промозглый ветер бросал в лицо мелкие солёные брызги, и незаметно, размывая стволы яблонь и вишен, подкрадывались сумерки.
 
Сад заложил отец. Никто не верил, что на каменистых почвах маленького скалистого острова, затерянного в водах холодного северного моря, будут расти деревья. Но они росли. Отец привозил с материка мешки с землей и тоненькие саженцы, читал книги по садоводству и опреснял воду для полива. Когда деревца впервые зацвели, радовался как ребёнок. В те детские времена ещё улыбалась мама.

Отец утонул в шторм несколько зим назад. В тот год погибло много мужчин. Милица помнила, как морская соль проникала в души и проступала на лицах, когда изуродованные горем женщины кидали с обрыва поминальные венки и шептали ушедшим поминальные песни.

Милица не видела отца мёртвым, и брат не видел. Поверил сразу и перестал ждать. И мать поверила, но отказалась бросить маленький дом и уехать на материк, как другие жёны рыбаков. Вытащила из сарая старую лодку и стала выходить в море за рыбой.

Когда морской бог проголодался и потребовал новые жертвы, море не вернуло мать. И старую лодку не вернуло. Брат больше не мог ловить рыбу и начал мастерить капканы для крыс. Но крысы попадались редко. Они тоже хотели жить.

Милица перевела взгляд на армейские ботинки, тяжёлые от налипшего песка и садовой глины, и поёжилась. Весь день она укрывала розы. Из пожухлой травы выглянула крыса. Не обращая на девочку внимания, побежала в сторону старого сарая. Крыс Милица не ела, так и не смогла побороть отвращения.

К ночи ветер принёс первые хлопья снега. Милица приложила пальцы к оконному стеклу и почувствовала холод. Холод был внутри и снаружи. Милица знала: за белыми мухами приплывёт зима - долгая… вечная стужа. И брат знал. Знал, но продолжал ставить капканы на крыс и варить мерзкий крысиный суп, добавляя в бульон корни одуванчика.

Милица пила горьковатый кипяток с веточками вишни и тоскливо думала: скоро брат сожжёт последние доски сарая и начнёт пилить яблони. И она - Милица - будет стыдливо греть озябшие руки, воруя драгоценные крохи тепла умирающего в агонии сада, пытаясь понять:

если нечего есть, для кого укрывать на зиму розы?