Кто виноват

   Провинившийся боярин клал поклоны перед грозным царем батюшкой и царицей матушкой.
- Пощади самодержец, бес попутал! - не поднимаясь с колен и, несмотря на венценосца трясся за свою жизнь слуга государев.
- Значит, нечистый во всём виноват? - протянул монарх.
- Он, он дитё сатанаиловое, — обрадовался человек, имея возможность переложить ответственность за содеянное на кого угодно, лишь бы самому не отвечать за свои поступки.
- Мы люди грешные, бесов не обучены видеть, а вот тебе, послушавшегося духа вражьего, уготована казнь.
    Побелел боярин, лицо страшное сделалось от страха, холодный пот потек с тела лоснящегося и жирного.
- Как же так, — вымолвил одними губами приговоренный.
- Окаянный тебя попутал, он же тебя и приговорил к смерти.
    Царица опустила руку на мужнину, тот вцепился в подлокотник и даже боковым зрением не посмотрел на супружницу. Обратился царь Владимир к двум стражникам, что по обе стороны от дверей стояли:
- Дознаться, куда награбленное дел, весь его род лишить прав и отправить в ссылку, пока не будет моей милости над ними на возвращение в столицу, — чуть помедлив, принял решение, добавив, — после того, как во всём признается, казните его — распорядился так, чтобы другим отступникам, смерть оступившегося из рода Яровичей, послужила предупреждением. А мог и другой указ вынести, чтобы всех живущих, из-за греха Демида Яровича, убили, так и проблем в будущем можно было бы избежать, да не хотел перед супругой много крови проливать, зверем безжалостным казаться в очах её.
Молодцы подошли, подхватили под руки опального, да поволокли прочь. Тот обмяк всем телом, больше не прося о милости, о прощении. Проводив взглядом стражников скрывшихся за дверьми, Владимир обратил взор на свою царицу.
- Стоило ли приговаривать к лишению жизни, пусть он и виновен? - мягко спросила она.
- С ними строго нужно обращаться, для них доброта с жалостью — слабость.
- Можно же было не казнить, а в тюрьму посадить, до тех пор, пока ты во всём бы не разобрался, а со временем бы и опальный боярин чем-нибудь и заслужил бы царское прощение.
- Еленушка, свет мой, голубица, — голос, что был спокойным и нёс в себе угрозу, стал нежным. Мужчина склонился и принялся покрывать поцелуями нежные ручки жены.
Несколько слезинок упало на темно-русые волосы. Владимир поднял голову и посмотрел в лицо Елены. Влага текла по милому личику.
- Что с тобой, душа моя?
- Если боярина бес на воровство подтолкнул, не мог же он тебя заставить человека жизни лишить? – и столько надежды было в голосе. - Правильно ли это, справедливо ли?
    Мужчина резко выпрямился.
- Не во врагах рода людского дело, а в людях, — сказал жёстко, и взор его прекрасный омрачился. - Боярин сделал свой выбор, зато он будет наказан.
    Елена взяла руку супруга, поднеся к лицу, поцеловала. Развернула ладонью к себе и запечатлела ещё один поцелуй. Прижала к груди своей. Глядя в очи родные, хотела женщина, чтобы лик его посветлел, напряжённые черты лица смягчились.
- Прости любимый, что вмешиваюсь, — вымолвила покаянно тихо женщина.
- Ты слишком милосердная, сейчас не лёгкие времена, ты должна это понимать и поддерживать супруга.
    Елена молча склонила голову на плечо мужа, покорно соглашаясь с ним. Тот обнял молодую, к сердцу прижав, поцеловал в голову, позволяя себе быть мужчиной, в чьих объятиях находится счастье его, а не помазанником Божьим, который несёт всю тяжесть правления на себе. А на плече его сидел и улыбался тёмный советчик.
- Попала голубица в сети, не вырваться тебе из них, а коль сумеешь это сделать, будешь жизни лишена.