Глава 5. Вручить лично в руки...

   Раньше утром семью Можайских будил будильник, а теперь он запаздывал, потому что Смоки успевала тормошить всех с первыми петухами. Миша отфутболивал её, и она летела к Елене сказать «Мр-р».
  Елена любовалась своим спящим сыном, который становился очень похожим на отца. Не дай Бог, чтобы ухлёстывал за слабым полом, как Николай…
  Миша вставать не хотел. Пёрышком от подушки пощекотала у его носа, но он накрылся одеялом.
 -  «Вставай, любитель Интернета! Надо пораньше ложиться спать! Рота, подъём!»
 -« А что, завтрак уже готов?» - донеслось из под одеяла.
 - «Готов, готов!»
- «А тигру держите за хвост?»
- «Держим, жержим!»
  -«Не мешайте спать!»
  -«Миша, серьёзно, замучилась тебя будить!»
   -«Дети всегда немного мучают своих родителей»:-))
   - «Ладно, как хочешь»,- решила отступиться от него Елена,- «Не маленький».
   И тут  вспомнилась вдруг Валентина Афанасьевна, мама Марины, расстроенная, больная от горя. Печальный отчим, обнявший  её за плечи…
   Елена решила сама сходить после занятий в общежитие. Обращение Марины с мольбой о помощи, именно к ней, не отпускало, требовало каких-то действий.
   
   Вахтёрша общежития, Вера Яковлевна, мирно перекусывала блинчиками из дома. Аромат душистого чая с малиной разливался по всему вестибюлю. Иногда, свободной от блинчика рукой, Вера Яковлевна выдавала и принимала ключи студентов. Кто-то расписывался в листах распоряжений от администрации, кто-то интересовался, когда будет слесарь. В общем, обычная жизнь студенческого ковчега.
 
   Елена убедилась, что блины у Веры Яковлевны закончились и подошла.
  Они были знакомы. Когда-то Елена учила дочь Веры Яковлевны, Зиночку, поэтому поприветствовав, она поинтересовалась:
«Как поживает наша Зиночка?»
«Зиночка теперь в Москве в музее имени Пушкина гидом работает, экскурсии на английском языке проводит!»- отвечала не без гордости Вера Яковлевна,- «Вас благодарить надо!»
 «Ваша Зиночка – девушка старательная, учить её было удовольствием. Передавайте ей привет!»
«Спасибо, передам, Елена Ивановна».
 «Я к Вам по поводу Марины Балашовой. Были ли Вы на вахте в день её исчезновения?»
«Ой, беда – то какая! Я как раз на сутки заступила. Всё, что знаю, написала этому усатому из милиции. А Вы почему интересуетесь?»
«Правда, почему я спрашиваю, ведь это теперь дело милиции выяснять, что да как»,- подумала Елена,- «Мы с Мариной занимались подготовкой «Студенческой весны». Не оставляла ли она чего-то для меня на вахте?»
«Нет, не оставляла и мне лично для Вас ничего не передавала, к сожалению…
Извините, мне надо разложить свежую почту».
 Вера Яковлевна развязала стопку писем, и раскладывала их по почтовым ящичкам с номерами комнат.
 «Тогда, накануне, ею один мужчина интересовался. Мы Марину вызвали, и они говорили долго, наверное, с полчаса.
Потом, на следующий день, Марина ушла на занятия в колледж и уже больше домой не вернулась.
Мужчину этого я описала, как могла, составили фоторобот».
«Как же он выглядел?»
«Такой русоволосый, в очках тёмных, среднего роста, хорошо одет, стильно».
«В синей куртке?»
«Он не был в куртке, возможно, снял её, потому что держал что-то в руке…  Не помню».
Вера Яковлевна почти разложила стопку писем, как остановилась, посмотрела
ещё раз на Елену, потом на конверт.
«Это письмо для Вас! Написано на адрес общежития от Марины Балашовой! Смотрите! «Вручить преп. Елене Ивановне Можайской (лично в руки)» Слава Богу! Значит, жива наша Марина! Елена Ивановна! Что Вы будете делать с этим письмом?»
«Вера Яковлевна, давайте не будем пока никому ничего говорить об этом письме! Я пойду с ним к дознавателю, Березняку Анатолию Ивановичу, в милицию, вместе там и прочитаем! И о Марине, пожалуйста,  ни с кем, ни слова!»
«Правильно! Я всё поняла, молчу».