Дефолиант танго

                Машеньке Алехиной
     Поручик Карабанов заворочался под свалявшейся буркой, глухо, надрывно кашляя. Звякнул уроненный на пол столовый нож, зачем - то сунутый поручиком в предыдущий приступ под подушку. Помутневшими глазами он смотрел на щербатое лезвие, не позволяя взгляду углубиться в отблески стали, смешными зайчиками испещрившие давно не мытый пол, сжал кулаки, принуждая себя встать, выпить опостылевшего хинного раствора и сесть на табурет, а не свалиться вновь ослабевшим и мокрым телом на лежанку, он даже бурку швырнул в угол, где на вбитых в саманные стены гвоздях висела сбруя и сабля штабс - капитана, начавшие уже покрываться неспешной паутиной деловитого крестовика, поджав лапы сидевшего меж потолком и стеной, в самом темном месте и стены, и потолка. В коридоре шаркнул сапог и в комнату просунулся чубом линейный. Прищурил веселый глаз и почтительно скрипнул, будто сверчок. Или это просто показалось поручику, всю последнюю неделю то слышавшему какие - то звуки, то наблюдавшему воочию бешеный танец свихнувшихся звезд, когда, трясясь и сморкаясь, он обходил караулы, и без напоминаний штабса зная о безалаберности казаков, способных устроить пьянку с приблудными бабами под самым носом Эзиза, а здесь была его глотка, если переводить карту на строение человеческого тела. В самую глотку залез пост терцев, усевшихся по над Сыр - Дарьей, контролируя старый караванный путь басмачей, перевооружившихся с достопочтенных "буров" на вполне современные плазменные пушки, ручные ускорители Вуйкеса и ядерные расщепители подпространства с лазерной подкачкой. Всегда востребованный добрый гаш и маслянистые шарики кукнара, муравьями - дехканами скатываемые в грандиозные монументальные скульптуры, заслоняющие горизонт, неприятно напомнившие поручику те самые окатуи, что искал отряд Кротова, обменивались уже не на зеркальца или  " Лилиенфильды ", а на самое новейшее вооружение, еще только поступающее в части Экспедиционного корпуса Империи, чьи стратотранспорты раз в месяц зависали над дальним полигоном, высыпая герметические контейнеры с расчлененными телами чинжеров. По всей видимости, в Головном Курене Имперского флота вновь что - то напутали и выдвинутый пост казаков, время от времени заключавших союзы, не надежные и кратковременные, как и сама казацкая жизнь, с имперскими войсками, после катаклизма оставшихся без центрального управления, принимался за базу отрядов Эзиза, побратавшегося за десять лун до сегодняшнего дня с пресловутым Энди - Бенди, вместе с героем Галактики Биллом высадившихся на Курлукском плато. Ходили слухи, что эта парочка торговала с басмачами вторсырьем и резиновыми куклами, хрустальными шариками и вулканической лавой, каких только шепотков не слышалось у ночных костров бедуинов, круживших меж осколков прежнего мира с неистовством их хваленых суфиев, вылезших откуда - то своими пыльными халатами и фанатическими галошами, упорно топчущими спекшуюся от атомного удара землю планеты.
     - Нгы, - сказал линейный и поручик посмотрел на него. - Ынга.
     - Цуй, - строго ответил Карабанов, уже начиная привыкать к бессмыслице речи. Последним приказом Император, кроме поправок к конституции, благодарностей верным и ритуальных проклятий бесогонам, повелел говорить непонятно, ссылаясь на предыдущий опыт введения в заблуждение потенциальных предателей из числа командующих, что хорошо вообще - то проявилось на предыдущем этапе войны. Получив сведения о зреющем заговоре среди космофлота, Император порекомендовал приближенным изъясняться жестами, тем самым отмечая сотый срок своего президентства, самого демократического и суверенного, хотя от его страны остались лишь мутные схемы и пятна, намалеванные карандашом на ветхих картах, но величие, бродящее в опухшей от ботокса и разума голове командующего, никуда не делось, он по - прежнему рулил и указывал, не исключая роста экономики поширше и повторной волны самоизоляции осенью, зимой и летом, в любой период, кроме весны, так как весной отмечалось девятое мая, святейший день для окончательно свихнувшегося президента, назначенного Императором вещим сном рыжей Ландер. Карабанов усмехнулся. Вспомнил, как гудели тогда радиоточки, наливаясь гневом и гноем, как визжал и скакал Мамонтов, бился в падучей святого Эльма Шапиро - Соловьев - Познер, мудростью генетиков соединившись в кошмарном облике симбиота, поставленного управлять агитацией и пропагандой на те три дня, что и оказались их будущим, всей страны и окружающих весей. Всего три дня и неумолимый атомный удар некромонгеров, отчаявшихся рассмотреть в скотских чертах населявших страну двуногих хоть какие человеческие черты, а потому и отринувших все свои коварные методы в пользу прямого действия.
    - А - со, - кивнул линейный, вынимая из кармана форменки пистолет неизвестной конструкции. Чем - то щелкнул и, приставив дуло к виску, нажал на курок. Карабанов видел, как вылетела часть мозга, забрызгав стену, как пошатнулся казак, но через мгновение он как ни в чем не бывало стоял перед поручиком и даже пробитая пулей дыра успела зарасти.
    - Ё...й в рот, - в нарушение Устава высказался Карабанов, осознав, что непонятные мутации лишили их даже призрачной надежды достойно уйти из этого сраного мира, где басмачи, путинские функционеры и флотоводцы некромонгеров, как и Империи, столь перемешались, что не было никакой возможности вырваться из не прекращающегося кошмара, ибо проснувшись, они видели все то же самое.
     Шел двадцатый год правления самого глупого и подлого из правителей России, чьи поручики настолько уже устали от лицезрения одной и той же рожи, что модернизированный предыдущим по гениальности премьер - министром клей  " Момент " вполне себе заменил галлюциногенные грибы, кислоту и даже аптечный   "Циклодол ", недурно торкавший отяжелевшие от раздумий о судьбах родины головы поручиков и басмачей, оказавшихся не то, чтобы иллюзорными, но какими - то опереточными, что ли. Вот будто решил величайший режиссер современности Федька Бондаргек заримейковить свой же шедевр о девятиротных самокатчиках и выдал по лимиту шайтанские бороды пидорковатым чуркам, назначенным Указом от двадцать второго рэперами и русскими Тупаками Шкурами, и вышло такое кино, что автор умолкает, придавленный непостижимым размахом творческой мысли, не говоря о гуслях, уныло лабающих за кадром вечное  " тыр - пыр ", меняя лишь бестолковые слова с  " пропахших порохом "  на  " вовочумных " и прочих омерзительных выползней современной культуры.
    - Обожди, Старшой, - также не соблюдая Устав членораздельно заорал линейный, понимая, что вот еще миг и некий Ивлукич пойдет курить или пить кофе, х...й его знает, чо он там и как, чувствуется лишь, что надоела ему сказочка и встают иные горизонты перед интеллектом автора, великого, умного, самого вуматного, жаль, не красивого, но ничо, для трансов и так сойдет, а баб раком, - не кипешуй пока. Смотри.
    Линейный вытащил из - за пазухи галошу. Самую обыкновенную резиновую галошу. Покрутил и, козырнув, доложил поручику уже уставно и по ранжиру :
    - Можно вот, например, галошу сосать.
    Он разинул рот и принялся сосать галошу, заполняя прокуренную атмосферу комнаты сосущими звуками, а Карабанов, важно облокотившись о стол, думал, что, слава Годохме, дураков на Руси - до х...я и больше. Одни сосут галоши, а другие два десятка лет терпят и даже находят неизреченную радость лицезреть гнусные рожи в телевизоре, электронных СМИ и всякое -  такое, вместо того, чтобы просто выколоть себе глаза, отрезать засунутые в жопы языки и съесть из рук шершавого жида Урганта фунтик говнеца, лакокрасочно упакованного в обертку от Натали Марс.