608. Хуторская чертовщина. Квасу с похмелья

               
                Беда, как и напасть, не приходит одна, уж коль понеслось вниз под уклон, то не скоро наступит  полная остановка, а попытки личного вмешательства могут только усугубить ситуацию.
           Злотазан заложив руки за голову и закинув нога за ногу, лежал в постели и тупо смотрел в потолок, изучая на нём кривизну полосок, количество новых паутинок, возможно и пересчитал бы все до единой пылинки, если бы до его не доконала не понятно откуда возникшая мысль.
               Вот как всегда, только было смирился со своей несчастной участью растратчика собственного золота из бронированного шкафа, как навалилась новая напасть.
             Вдруг, как и откуда, в его голове возникла эта свербящая мыслишка на счёт того, а успел ли рассказать своему сыну этот скряга и хитрец, куда он подевал своё золото?
               Хорошо если перед самой своей кончиной успел сообщить, а если нет?
      То получалась довольно печальная картина, что и этого золота ему больше не видать, как и собственной спины без зеркала.
             Грусть сменялась печалью, а печаль  в свою очередь замещалась тоскою, тоска медленно переходила в жалость, что наводило на  уныние и сентиментальное настроение, от которого хотелось провалится сквозь землю и долго здесь не появляться.
            Единственным лекарством от всей этой скуки была перемена событий, но они как на зло, что тот замороженный в вечности Эльбрус, были одинаково одинаковы и схожи, как собственное отображение в зеркале.
                На дворе наступило то самое время, когда без особых проблем была возможность творить всякого рода бесчинства, а вот Злотазан предавался лени и хандре, хуторской народец уже и подзабыл, что  с ними иногда происходили не понятные проделки, что заставляло их временами оглядываться назад.


       Ближе к рождеству хуторской чёрт был вызван к станичному Бабаю, он даже подумывал, что его решили для порядка прочихвостить, да напомнить, что его растяпство и разгильдяйство скверно действует на осознание остальных прислужников тёмных сил.
           Злотазан чтоб особо не выглядеть чмурным и понурым, как ни как идёт к станичному главенству, славно нафуфырился, для приличия надухарился, чтоб всем своим видом и запахом выдобриться перед вышестоящим начальством, прибыл в назначенный срок.
             Каково же было его удивление, когда здесь сгуртовались с одних только мельниц восемнадцать чертей, собралась довольно солидная компания, иных представителей тёмных сил он видел впервые.
            Здесь же вместе держались и Песя с Шобой, которые завидев Тазю, махая ему руками, звали к себе, для него возле них имелось место, которое они специально держали для него.
            Тазя пробираясь сквозь шумливую толпу, удивлялся огромному количеству прибывших сюда делегатов.
          Вот так живёшь себе и не подозреваешь, что оказывается в этих местах,  имеется место такому разнообразию  тёмного братства, сёстры также имелись в этих рядах, а как же без них, без них скучна была бы жизнь народная.
          Поприветствовав своих приятелей крепким рукопожатием, Злотазан поинтересовался у них,  по какому поводу такое грандиозное сборище.
            Шоба и Песя сами толком не знали, но краем уха слышали, что сверху, а может даже и с самого низа, но главное что оттуда, пришли циркуляры, постановления или указания, чёрт их там разберёт.
              Одним словом, важные бумаги особого толка на предмет предстоящих  ошеломительных интриг по поводу распределения особых полномочий среди нижних исполнителей важных поручений.
            Короче говоря, предстоят дела довольно скверного характера по поводу внесения в умы человеческие всякой паскудной и поганой ереси, чтоб как говориться, сбить их с истинного пути и направить их стопы по довольно скользким дорожкам, что в свою очередь должно принести в их ряды сумятицу, раздоры и главное ненависть друг другу.
           Не зависимо от вероисповедания, принадлежности к тем или иным народностям, сеять в их ряды зёрна классовой вражды, тем самым вызывать недовольства по средствам слухов, кляуз и всяких там небылиц.

           Всеобщее сборище началось с торжественной части по случаю новой вехи в делах не столь давнего прошлого с примесью свежего направлению в сторону западного уклона.
               Было в этом что – то исковеркано диковинное с запахом миндаля и привкуса отравы, больше похожее на провокационную интрижку, в которой видимо было замешено высшее руководство, продажность и подкупность которого ещё ни кто не отрицал.
             Наше дело сторона, а куда она повернута к лесу задом или в поле передом, не столь важная деталь, главное что услышано и большей частью одобрена.
             Далее был длинный и нудный отчёт станичного Бабая о проделанных делах и перспективах на будущее, затем по спискам были отмечены отличившиеся как одну, так и в другую сторону.
               Имелась масса порицаний в адрес растяпистых служителей нечистой силы, в которую каким – то образом попал и Злотазан.
            Он как вольноопределяющийся, должен был действовать более активно, а его старые заслуги уже не имели той важности на данный момент, требовались новые, более дерзкие и активные подвижки.
             Ведь ничего особенного от него не требовалось, так мелкие пакостные делишки.
               Ведь по сути дела,  нет ничего  проще сделать :  как одурачить доверчивого, обмануть наивного, обобрать нищего, оклеветать правдивого, потешиться над глупым, постращать пугливого, замарать честного, напакостить верным друзьям и товарищам, да много ещё чего такого есть, чтоб просто испоганить людям достойную жизнь.
             Злотазан было заикнулся на счёт старого Григоренко, который по его милости отправился в мир иной, но вовремя опомнился, небольшой ушат помоев на его голову, не такая уж  большая обида, стерпит ради спрятанного им клада золотых монет.
             В общих чертах в среде чертей всё прошло с шумом и гамом, как и должно быть при таких обширных мероприятиях, разошлись ближе к утру, настрой был самый разнообразный, кто – то сколачивал компашки, чтоб с достоинством отметить прошедшее мероприятие, кто – то  свалил к себе, кто – то кучковался, не зная куда податься, Тазя со своими приятелями подались к себе.
                Как водиться в таких делах, ни кто из приятелей не кинулся исполнять поставленные перед ними задачи, а даже наоборот подошли к этому делу наплевательским образом, решив забиться на одну из мельниц и там достойно встретить наступление нового года.
              Трое приятелей настолько были увлечены попойками, играми в карты, курением всяческих дурманящих смесей, а так как ещё являлись поклонниками мастерства флиртуоза  дамских сердец, то не забывали заглядывать на хутор к Глашке – солдатке, да и не только к ней.
                В общем погуляли на славу себе, было о чём поговорить припоминая каждый случай в отдельности, а таких случаев набралось столько, что не хватит посчитать пальцев на руках и ногах.

             С наступлением жутких холодов Злотазан засобирался к себе, после таких развлечений  доведённых организм до полного изнурения, захотелось ему тепла и уюта, да ещё мягкой постели и полной тишины.
           Откланявшись с приятелями в одну из заснеженных ночей, он направился к себе, с трудом добравшись до усадьбы, долго не мог попасть к себе, во - первых не хотелось ему оставлять за собой следы, а во - вторых как на зло все двери были крепко заперты, да ещё этому Анисиму не спалось, всё шастал по двору.
            Продрогнув, что та собака на цепи, уже под утро удалось ему проскользнуть в дом, благодаря служанке Софьи, которая выходила из дома видимо по своим делам.
            Да какая была разница Злотазану по каким она делам выходила, главное что дверь в дом была открыта.
             Бухнувшись в тёплой комнате в тёплую и мягкую постель, хуторской чёрт задремал в одно мгновение и снился ему чудесный сон, где он, обладатель теперь уже своего поместья, объезжал поля в коляске на мягких рессорах и присматривал, как хуторские мужики вспахивали поля.
            Вот только было не совсем понятно, почему они пахали снег, ведь по своей сути это полнейший абсурд и бред, хотя по лицам мужиков было видно, что эта работа им нравилась, при минимуме физических затрат, максимальная производительность.
             Не хватало ещё, чтобы они после этого по полям разбрасывали сосульки, засевая таким образом будущий урожай, вот только что из этого вырастит, большой вопрос.
              Злотазан было собрался прогнать мужиков с полей, чтоб они его не посчитали за полного придурка, как вдруг появилась на его пути злая баба. 
            Да и давай та орать на него во всю свою лужёную глотку, выказывая, что глаженое бельё должно быть без складок и что у него руки не теми концами торчат.
            Злотазан для интереса глянул на свои руки и ужаснулся,  они действительно были не такими какими должны были быть.
                Пальцы цепко держались за плечи, а вот концы торчали  толстыми обрубками.
              И когда совсем взбесившаяся баба бросила ему в лицо охапку белья, он проснулся в ужасном состоянии, покрывшись обильным потом.
           Хуторской чёрт ещё не до конца осознавая, где явь, а где сон, услышал за стеной, как Анна Владимировна выговаривала служанкам свои недовольства выглаженным бельём.
               Её понять можно, сидеть безвыездно в усадьбе, а в последние дни вообще не выходя из дома, может одолеть такая нервозность, что только поднеси спичку, взорвётся что тот порох в бочке.
           Вот она и взорвалась, переходя от ругани к истерическим крикам, с одной стороны гадкое состояние выслушивать подобное, а с другой стороны даже хорошо, что прервался совсем не понятный сон.
            Лежал себе Злотазан  и глядя в потолок  размышлял, к чему бы это приснился  ему такой не понятный сон, что в нём такого, чтобы понять смысл не понятного события, был ли это намёк или же простая несуразица, итог многодневных загулов?
           Вот и думай теперь, принять его как вещий сон или же плюнуть на всё, да завалится на бочок и попробовать снова уснуть под колыбельную ругань барыни за стеной.
            Проспал и провалялся Злотазан в мягкой постели посчитай не меньше двух недель, а то и того больше.
             И одолела его скука скучная, захотелось ему разнообразить свою жизнь и отправиться в хутор, чтоб  справиться на счёт того, каково там поживает хуторской народец.

              А хуторской народец не особо радостно праздновал веселья, не особо веселился в великие праздники, а всё из – за этой проклятущей войны с германцем, которой как видно не было конца.
             Все эти шапкозакидательские настроения сошли на нет, как весенний снег, видимо что – то там не получилось с доставкой тех самых шапок.
              То ли овчины не хватило, то ли шить разучились, но вести шли с фронтов довольно худые, как после такого веселиться, грусть одна да и только.
              Как – то не складно получалось, только – только жить стали более менее благополучно, казалось ещё не много и заживёт хуторской народ жизнью сытой и весёлой, как вдруг случилась напасть, с какого – то  рожна сцепились с этим окаянным германцем.
            Как – то не по - людски получилось у этих царственных особ, как ни как родственники и на тебе начали собачиться и спрашивается по какому случаю и за что?
             Вот раньше, если вспомнить, князья насколько были умнее, хотя каждый из них  был при сильном войске или не совсем, но имели в головах здравый смысл, чего зря кровь проливать, когда есть возможность обойтись малыми потерями.
              Выставили по воину, чей одолел, за теми и победа.
        Поучились бы эти царственные особы у нас, простого народа, съехались бы вместе погостить, попили и по ели бы вволю, да поговорили по душам.
             Здорово Вильгельм, здорово Николай, выкладывай на стол своё пиво, а я вот осетринки с икоркой выставлю, а к твоим свиным колбаскам имею медовуху.
            Давай с тобой для начала выпьем, да закусим и пошло бы дело как по маслу.
          Пока их жёнки картоху чистили, вышли бы на двор силушкой померятся, глядишь и вся дурь с голов по вылетала.
             Если б не смогли договориться по мирному, то надели б рыцарские доспехи, уселись на резвых коней, да и ткнули бы друг друга раз другой копьями, чтоб дурь всю вышибить, глядишь опосля и помирились бы.
           На худой конец сошлись бы на шпагах или там кулачку устроили до первой крови.
            А там уже глядишь,  их жёнки и картохи с сальцем поджарили.
          Сели бы снова за стол,  выпили за здоровье, да поели в удовольствие, чего зря - то дуться друг на друга.
              Можно ж было как – то по родственному договориться, нет же, гордыня заела.
             Ждут - выжидают, кто к кому первому в ноги кинется, а в это время на полях сражений люди гибнут.
         Закрутились жернова войны, распалилась горнило ненасытное, ни как не может насыть своё нутро неуёмное, подавай ей все больше и больше, а где всего этого набраться, вот и придётся вновь мужику впрягаться. Без мужика ни как нельзя, без него и сдохнуть не долго. Он и кормилец, он и воин – защитник, он на все руки мастер, всему голова и надёжа.
            Вот и сидят хуторяне по своим хатам в ожидании дурных вестей, а они с каждым разом всё мрачнее и печальнее.
               Эх, грусть – печаль, когда же всё плохое кончится, да придёт жизнь светлая, по всем статьям весёлая.
             Дожить бы до этих дней, да посмотреть, ну хотя бы одним глазом, пусть даже в щелку, но ведь охота посмотреть, что квасу с похмелья.
               
                26 – 27 июнь 2020г.