Мёртвые прятки

                «Некоторые учёные считают, что Пустота может принимать
                форму любого существа, которого она пожирает»

Часть 1. Что не так с Денисом?

      Дрожащими пальцами он нажал на кнопку и опустил стекло. Холодный воздух немного исправил положение: стало чуть легче, туман в голове поредел, а реальность перед глазами прекратила вращаться. Впрочем, всё его состояние было похоже на похмелье — тяжелое, мутное, тошнотворное похмелье, — хотя с алкоголем Денис завязал ещё с прошлой весны. И откуда только взялся этот мудак?! Это же надо ехать без дальнего света по проселочной дороге прямо навстречу!

      Денис осторожно пошевелил ногами, покрутил головой, потрогал набухающую на лбу приличную шишку — на каждое движение затекшие мышцы отдавались тягучей болью, но, похоже, все кости целы, а это уже хорошо. Он до сих пор не мог понять, откуда и как выскочила эта машина, и каким макаром ему удалось, выкрутив руль, съехать на обочину… Поистине чудо, что машина Дениса не встретилась с сосной, до которой оставалось всего каких-то два-три метра! Ганецкий закрыл глаза, вспоминая жалобный визг тормозов, отчаянно вцепившиеся в руль свои побелевшие пальцы, и крик, которым Денис подавился… Пройдя сейчас по самому краю, на грани, на волоске от смерти, он вдруг понял, что ужаснее всего в такой ситуации — это отчаянное желание спастись и в то же время невозможность как-либо повлиять на события. Страх парализует, замедляет, а все вокруг происходит слишком быстро, молниеносно.

      Денис открыл дверь и медленно выбрался наружу. Голова кружилась и подташнивало. «Должно быть, я прилично приложился лбом. И почему не сработали подушки безопасности? Надо будет на техосмотре Виталику рассказать, чтобы посмотрел и разобрался», — думал Денис, жадно вдыхая холодный осенний воздух и держась обеими руками за крышу своей недавно купленной «Мазды». Поборов желание выплеснуть из себя ужин, которым всего-то час назад его щедро накормила бабуля, Ганецкий выпрямился, расправил плечи и сделал ещё несколько глубоких вдохов. Он осмотрелся: на мягкой земле отчетливо сохранился рисунок протектора колес того идиота, что так нагло чуть было не налетел на него.

      «Мудила! Тупая тварь! Долбоеб!» Шок проходил, уступая место гневу. Денис силился вспомнить вторую машину: серая или темно-зеленая, быть может, похожа на «Логан» или на «Альмеру» — на такой скорости и при свете луны особо ничего и не успеть разглядеть.

      — Да за такое надо не прав лишать, а сразу на месте пристреливать!

      Сплюнув, Денис полез в карман куртки, достал пачку «Winston» и попробовал всё ещё непослушными от пережитого пальцами достать, не сломав, сигарету. Первая предсказуемо упала на землю, вторую он выдернул с такой злостью, что обломил прямо посередине.

      — Ну еб вашу мать! Сука ты долбанная, куда так нестись?! Тут даже дебилу понятно, что у меня помеха справа! Я бы пропустил, урод ты конченный!

      Его слова растаяли в темноте ночи, а вместе с тем отступила и злость. Слава Богу, хоть жив остался! Денис посмотрел на дорогу, выползающую серой, блестевшей от дождя лентой из-за поворота позади и уползающую в точно такой же поворот впереди, откуда на него и выскочила эта проклятая машина…

      — Не иначе как местный призрачный гонщик решил удивить своей прытью подружку. Вот кто бы знал, что в этот вечер именно я повстречаюсь им на пути! — стукнув кулаком в бок свою ни в чём ни повинную «Мазду», Денис вдруг рассмеялся. — Малолетки гребаные, чтоб вы все провалились! — выкрикнул он; перед глазами опять всё поплыло, тошнота накатила с утроенной силой, и желудок без труда сломил сопротивление: Дениса всё-таки вырвало.

      Потратив несколько минут на то, чтобы привести себя в порядок, Ганецкий снова полез в карман и вытащил телефон: худшие опасения подтвердились — сигнала не было, но зарядки должно хватить ещё часа на четыре.

      — Капец… просто лютый капец! — пробормотал Денис; отступив на несколько шагов от машины и подсвечивая себе экраном смартфона, он внимательно осмотрел повреждения. — Похоже, переднее колесо все же пробито. Запаски, как назло, нет… Башка просто раскалывается… Да уж, самому мне отсюда точно не выбраться.

      При каждом шаге что-то щёлкало в левом колене, Денис вышел на середину дороги и задумался. Судя по карте навигатора, которую он изучал накануне, эта дорога должна была вывести его на дачный поселок, а через двадцать минут он бы уже выехал на основную трассу, которая разрезала почти пополам один забытый Богом райцентр в сорока километрах на север. Либо оставаться на месте и ждать помощи от проезжающих мимо, либо попытаться дойти до ближайшего дачного домика. С одной стороны, в будний октябрьский день (а тем более поздний вечер!) здесь ещё вряд ли кто-то проедет, а с другой — самочувствие Дениса было настолько паршивым, что он навряд ли сумеет пройти хотя бы полкилометра.

      — Мне нужна помощь, — схватившись за правый бок, в котором некстати что-то кольнуло, прошептал Ганецкий и набрал «112».

      Гудки в трубке оборвались глухим щелчком, затем раздался далекий женский голос, и в ту же секунду тишину разрезал пронзительный, истошный крик, отчего Денис выронил из рук телефон. Непрерывно озираясь, он вернулся к машине и снова прислушался. Шорох в кустах, какое-то еле уловимое движение справа. Тьма вокруг внезапно стала такой плотной, почти осязаемой, будто бы готовилась его проглотить. Ганецкий отпрянул, споткнулся, чуть не упал, потом дрожащими руками выставил вперед телефон. Света от мерцающего экрана хватило, чтобы разогнать сгустившиеся возле него тени, но дальше все равно ничего не было видно — лишь смутные силуэты деревьев и кусты, взъерошенной каймой обрамляющие дорогу. Снова крик, такой громкий и жалобный, что ноги Дениса сами собой подкосились.

      «Быть может, это как раз тот лихач, что чуть не въехал в меня? — подумал Денис, включая на смартфоне фонарь. — Вдруг на этот раз ему не повезло, и реально случилась авария?».

      Подняв телефон над головой, он повернулся в одну сторону, потом в другую. Верхушки сосен уже скрылись в черноте неумолимо приближающейся ночи, тьма колыхалась между стволов, на которые падал скудный свет фонаря.

      — Эй, слышите меня? Я здесь, у машины! — крикнул Денис и прислушался: нет, не показалось — едва различимые рыдания, тонкие жалобные всхлипы. Так скулит щенок или плачет… ребенок? — Охренеть можно! Там точно что-то случилось!

      Бросив быстрый взгляд на экран смартфона — до рассвета не дотянет, но пока что достаточно, — Денис сделал глубокий, словно перед прыжком в воду, вдох и шагнул под деревья. В этом месте человеку явно не были рады: всего-то через пару шагов Денис споткнулся о поваленный ствол и упал, чудом не напоровшись на торчащий из него сук. Только не торопиться. Держа смартфон прямо перед собой, Ганецкий осторожно шел вперед и прислушивался. Снова вдалеке послышался крик, тут же затерявшийся среди шепота крон и призрачных звуков этого враждебного леса.

      — Эй, вы где? Я не могу вас найти! — беспорядочно шаря фонариком, заорал Денис. — Ау, вашу мать!

      Рыдания смолкли, а может, просто утонули в завываниях разыгравшегося ветра? Где-то ухнул филин, высоко вверху заскрипели сосны, но ничего похожего на человеческий голос. Вдруг справа он опять услышал рыдания, перемежаемые обрывками слов. Рядом, совсем близко. Денис поднял смартфон и сразу же увидел его: шагах в двадцати, возле старой поваленной сосны, закрыв руками лицо, сидел мальчишка и плакал. Он сразу же подбежал и упал на колени, мальчишка, не отрывая рук, что-то продолжал бормотать.

      — Что случилось? Ты здесь один? — спросил Денис, одной рукой придерживая смартфон, а второй осторожно дотрагиваясь до плеча мальчишки. — Есть ещё кто-нибудь? Как ты здесь оказался?

      Мальчишка замолчал, лишь медленно покачал головой. Денис видел, как тот прерывисто, тяжело дышит, и подумал, что, должно быть, парень сильно замерз. После секундного размышления Денис снял с себя куртку и попытался укутать дрожащего мальчишку.

      — Пойдем со мной к машине: там теплее, будем сидеть и ждать помощь. Сигнал здесь не ловит, но я снова позвоню в «112», — приговаривал Ганецкий, притягивая к себе мальчишку и поглаживая его спутанные и отчего-то мокрые волосы. — Как ты вообще здесь оказался?

      Мальчишка на мгновение замер, а потом, намертво сцепившись ему в рубашку, открыл глаза.

      — Тебя ждал! — неожиданно грубым, совершенно взрослым голосом ответил пацан, и у Дениса крик застрял в горле.

      Отпрянув, Ганецкий упал на спину и задергался, пытаясь стряхнуть с себя навалившегося и оказавшегося ужасно тяжелым мальчишку. Обжигающе-холодный взгляд скользил по лицу Дениса: мальчишка, крепко прижав к земле, нависал над ним и улыбался застывшими посиневшими губами. Кожа на лице пацана стала настолько прозрачной и белой, что, казалось, светилась изнутри, и Денис заорал — так громко, как никогда в жизни! — наконец-то узнав в нём мальчишку, который когда-то уже доставил ему неприятности.

      — Что тебе от меня надо?! Как такое возможно? Кто и зачем всё это подстроил?

      — Ты мне нравишься! Твоя ДНК… в ней столько всего интересного. Представляешь, как причудливо смешиваются гены? — мальчишка выглядел совершенно не по-детски спокойным и самоуверенным. Он уселся на грудь парализованного от страха Дениса и холодно усмехнулся: — К тому же ты сильный и взрослый: как раз то, что мне нужно. Знаешь, как сложно было выживать в этом тщедушном детском тельце?

      На мгновение пришло отрезвление, порыв ледяного ветра прочистил рассудок, Денис резко рванул в сторону, перекатываясь на бок, но то, что было мальчишкой, тоже не растерялось и с нечеловеческой быстротой запрыгнуло ему на спину. Дениса словно заколдовали: язык, казалось, распух, а с губ срывались глухие, жалкие стоны. Тварь тоже на секунду затихла, словно решила поудобней устроиться на нём и поспать. Сознание неумолимо покидало Ганецкого и последнее, что он увидел — это тени, которые двигались к нему среди деревьев, неуловимые и неразличимые на фоне темного неба, но в то же время реальные и почти осязаемые. Жуткие, мрачные тени, которые пронзительным воем подзывала к нему адская тварь.

                ***
   
   — Здарова, Дэн! Вернулся? Как сам? — завидев Ганецкого, неспешно поднимающегося по бетонным ступенькам главного входа в их офис, Валерка щелчком отбросил окурок в урну и поспешил навстречу коллеге. — Некоторые прямо на говно изошли, завидуя твоему отпуску!

      — Доброе утро, — непривычно официально и как-то безлико отозвался Ганецкий, даже не думая ответить на предложенное рукопожатие.

      — Ну ты чего, Дэн? Отдохнул ведь, не то что мы все… — обиженно протянул Валерий, настороженно всматриваясь в непроницаемое лицо Ганецкого: вроде бы всё в порядке — голубые глаза, светлые с рыжинкой короткие волосы, привычное раздражение на щеках после бритья, — но вот только ему показалось, что есть в чертах Дениса что-то такое, то ли смазанное, то ли нечеткое… к тому же взгляд очень жесткий и как будто бы злой.

      — Как ваши дела? — сунув руки в карманы, подчеркнуто спокойно поинтересовался Денис. — Все ли здоровы?

      И тут до Валеры наконец-то дошло! Теперь понятно, почему Ганецкий на него злится!

      — Дэн, если ты о той пятихатке, так я отдам, обещаю! Клянусь тебе, на следующей неделе с аванса…

      — Нет, сегодня! — выкрикнул Ганецкий, Валерий отшатнулся, но тут же был схвачен за грудки и впечатан в стену, аккурат под камерой наблюдения. — Отдашь всё сегодня! Займи у других, укради — мне всё равно, но деньги верни до обеда! Ты понял?

      — Ладно, успокойся! Я всё верну! — заорал Валера, чувствуя, как ноги теряют опору, а его, словно куклу, Ганецкий продолжает тянуть вверх. — Совсем уже, что ли?!

      — Ровно в двенадцать я жду тебя со своими деньгами, — холодно улыбнувшись, ответил Денис и, развернувшись, резко толкнул стеклянную дверь.

      «Псих ненормальный! Вот недаром от него Ленка сбежала… — подумал Валера и, невесело усмехнувшись, достал телефон: надо всё-таки вернуть ему долг, иначе весь день нормально работать не даст. — Да что с этим Ганецким не так?»

      Поднявшись на лифте, Денис вошел в кабинет, который делил с двумя другими коллегами. Холодно поздоровавшись, он сел за свой стол и включил компьютер. Хипстер Вадик, их девятнадцатилетний стажер, совершенно не обратил внимания на его поведение, лишь коротко кивнул и снова углубился в Интернет-дебри, а вот Ольга насторожилась: такого от всегда дружелюбного Дениса она никак не ожидала увидеть.

      Минут пять Ольга смотрела на Ганецкого, который с непроницаемым лицом что-то сосредоточенно печатал, то и дело сверяясь с записями в новом и явно очень дорогом блокноте. Сама по себе Ольга была простой и отзывчивой женщиной, к молодым коллегам относилась по-матерински: подбадривала, подкармливала, помогала нехитрыми советами и, как могла, прикрывала перед начальством. Она жила одна, точнее — почти одна. После того как её единственная дочь переехала в Питер, вся двухкомнатная квартира превратилась в настоящее кошачье общежитие. Коллеги часто подшучивали над Ольгой, замечая кошачью шерсть на одежде, и беззлобно веселились, когда она отпрашивалась пораньше, чтобы отвезти в клинику на кастрацию очередного найденного на помойке кота, или в красках рассказывала, что Муся опять мучается глистами. Как бы то ни было, а Ольгу всё же любили (в компании даже ходила шутка, что она всю молодежь считает своими котятами и подкармливает по мере сил и возможностей), за глаза звали Тетей Кошкой и никогда не отказывались от домашней выпечки, которой она стабильно — раз в неделю — угощала коллег.

      — Денис, как прошёл отпуск? К бабушке съездил? Она небось очень довольна? — сдвинув на кончик носа очки, поинтересовалась Ольга, придирчиво рассматривая нахмуренного Дениса. — Как-то не очень ты выглядишь отдохнувшим. Может, спину сорвал? В деревне много работы, а с непривычки оно так бывает.

      — У меня всё в порядке, Ольга Петровна, — не поворачивая головы, ответил Ганецкий, продолжая заполнять очередную заявку. — Надеюсь, у вас тоже всё хорошо.

      — Да просто замечательно! — с улыбкой отозвалась Ольга, искренне радуясь возможности поговорить: Вадик, конечно, мальчик хороший, но только весь день сидит в наушниках и лишнего слова из него так просто не вытянешь! — Сонька моя позавчера только уехала. Багратион с Пушей весь вечер за мухой гонялись, всех кошек, засранцы такие, мне переполошили! Пришлось с мухобойкой полчаса гонять проклятущую.

      — Угу, — равнодушно, даже не поворачивая головы, отозвался Денис, и это «угу» Ольге окончательно не понравилось.

      Задвинув ногой купленную с утра упаковку наполнителя для кошачьего туалета, Ольга встала, одернула платье и, порывшись в сумке, достала небольшой лоточек, заботливо укутанный в три слоя фольги.

      — Понятно. Ты, наверное, просто голодный! Дома небось холодильник пустой, а у бабули ты взять с собой, как всегда, постеснялся, — подойдя к столу Дениса, она торжественно приподняла крышку и вручила ему лоточек. — Это очень вкусные сырники. Доча моя на диете, а я столько всего наготовила, что одной мне не съесть. Угощайся!

      Шумно втянув воздух, Ганецкий вдруг сморщился и, подскочив с места, резко от неё отшатнулся. Принюхиваясь, словно сторожевая собака, он сморщился и злобно сквозь зубы прошипел:

      — Я не голоден, и ваши сырники мне не нужны! Отойдите от стола, Ольга Петровна, от вас ужасно воняет.

      — Да ты что?! Чем это от меня, скажите на милость, воняет?! Я регулярно моюсь, стираю! Да мне Соня такие духи подарила… — возмущение Ольги быстро сменилось растерянностью: Плюша сегодня утром надул ей в тапки, а она и не заметила… неужели и вправду ноги плохо помыла? Может, ещё где нагадили, а она ничего не почувствовала?

      — От вас воняет врагами, — зажав пальцами свой длинный нос, Денис демонстративно от неё отвернулся и, подойдя к окну, распахнул обе створки. — Пять минут на проветривание, возражения не принимаются!

      — Ну и пожалуйста, — всхлипнула задетая за живое Ольга, возвращаясь за свой компьютер. — Больше я с тобой не разговариваю. Тоже мне, неженка выискался! У бабки небось, когда курятник чистил, по колено в дерьме ходил и не жаловался. Да и вообще, Денис, с тобой что-то не так!

                ***

      К концу недели все сотрудники фирмы «Гарант Элит-Л» были уверены, что с Денисом Ганецким явно что-то не так, а некоторые вообще считали, что он попал в какую-то секту. Хоть внешне он ничем не изменился, но вот манеры приобрел совершенно другие: нет, он никому не хамил и не грубил (Ольга Петровна так и не рассказала про тот унизительный случай), но держался со всеми подчеркнуто вежливо, если не сказать прямо — надменно и холодно. Как выяснилось, курить Денис тоже бросил и даже резко отчитал курьера Артема, когда тот предложил ему в обед пойти покурить. Артем долго не мог прийти в себя от обиды за то, что Ганецкий назвал его варваром, который «раковыми палочками» уничтожает собственное бесценное тело, но завсегдатаи курилки шептались, что парень больше жалеет об утрате бесперебойного источника сигарет в лице Дениса (Артем любил «пострелять» и за это не очень любили его).

      Однако Ганецкому, по мнению большинства, было на всё наплевать: он без опозданий приходил в офис, отрабатывал положенное время, потом уходил. Точнее — уезжал на «Мазде», к которой теперь тоже относился совсем по-другому. Раньше Денис души в своей машине не чаял, а сейчас даже помыть её толком не удосужился, и небольшая вмятина на правой передней дверце, казалось, абсолютно его не смущала.

      Холодно распрощавшись с коллегами до понедельника, Денис покинул офис и пошел на стоянку, с недовольством оглядываясь по сторонам. Поганый городишко, хоть и большой. Неряшливые дома, переполненные машинами улицы вкупе с промозглой погодой действовали на нервы. Этот город, эти улицы насквозь пропитаны дымом заводов, выхлопными газами автомобилей и ненавистью людей к правительству и друг другу. Просматривая новости в Интернете, Денис то и дело натыкался на статьи о скандалах с участием местных чиновников, постоянно обещавших разобраться с городскими проблемами, но вместо этого только набивавших собственные карманы.

      — Отвратительно, — пробормотал Ганецкий, приближаясь к «Мазде» и на ходу доставая из кармана ключи. — Холодно, серо, убого и мерзко. Надо обязательно поискать варианты получше, жить жизнью обычного менеджера по продажам очень скучно и совершенно для меня неприемлемо. Вот бы повстречать кого-то побогаче и пожирнее, а так хоть опять возвращайся к тем паршивым цыганам — там хотя бы каждый день что-то новенькое происходило.

Часть 2. Агент Могила

Эта длинная ночь оказалась на редкость поганой. Мрачный город вокруг спал или только притворялся спящим? Тонул в темноте, прикрывая звездным небом свои грязные тайны. Повсюду горели яркие вывески: бар «Хмельной рыцарь», ночной клуб «Зажигалка», банк ВТБ, стоматологическая клиника «Аполлон», «Пятерочка», «Магнит», «Дикси»… Редкие машины с ревом проносились мимо, оставляя после себя лишь короткий призрачный след. Он перешел дорогу, миновав очередной ярко освещенный супермаркет и наткнулся на ещё один круглосуточный магазинчик. На двери висела картонная табличка «Откроемся через пятнадцать минут», но когда начинались эти самые пятнадцать минут, для него всегда было загадкой. Рядом притулилась пустая автобусная остановка, и он сел на лавочку, лениво поглядывая на черную, лоснившуюся от дождя ленту дороги, которая в свете фонарей почему-то напоминала ему кожу огромного сытого нага.

      Прислонившись затылком к утыканной объявлениями задней стенке, он прикрыл глаза, вспоминая своё последнее дело за пределами Умбры: чёрное, обгоревшее лицо, липкая лужа на полу, а вокруг тяжелый густой запах крови. Вот как бывает, когда дилетант-самоучка пытается вызвать сразу верховного демона. Люди почему-то думают, что придет кто-то, желающий услужить, а получается наоборот: в их реальность врывается нечто, разрывает на куски, выгрызает глаза и языки ещё живых и вопящих тел…

      — Эй, мужик! Ты заснул, что ли?

      Он открыл глаза и вернулся в реальность: прямо перед ним стояла патрульная машина, а из водительского окна выглядывал полицейский. Молодой совсем, наверное, лет двадцать — не больше.

      — Случилось чё, уважаемый?

      — Всё в порядке, командир. Подруга выгнала из дома. Вот жду такси, — ответил он, ласково поглаживая карман, в котором недовольно зашевелился проснувшийся фамильяр.

      — А ты, часом, не пьяный? — не унимался полицейский, выходя из машины и уверенным шагом направляясь к нему.

      — Нет. Говорю же, всё в норме! Просто жду такси и присел отдохнуть.

      — Отдохнуть, значит? На документики можно взглянуть? — вкрадчиво поинтересовался представитель власти, мрачной тенью нависая над ним.

      — Да ради Бога, — ответил он, равнодушно доставая паспорт в зеленой клеенчатой обложке.

      — Финист Могила? Хохол, что ли? Приезжий? — заинтересовался полицейский, листая документ, который только вчера вечером наспех слепили в Конторе. — Регистрация по месту пребывания имеется?

      — Может, и хохол, — миролюбиво согласился Финист. — Только местный я, можно сказать, урожденный москвич! Все штампики там имеются.

      — Вижу, — разочарованно буркнул полицейский, дойдя до нужной странички. — Все равно даже коренным на остановках спать не положено. Давай-ка, дядя, домой дуй: ночевать по месту прописки, — сурово добавил он, возвращая паспорт.

      — Всенепременно, господин полицейский! — широко улыбнувшись, заверил его Финист. Разумеется, всё, кроме имени и фамилии, в паспорте было липой. Хотя ему неоднократно намекали в Конторе, что хорошо бы взять псевдоним, но родовую фамилию и передающееся от отца к сыну имя менять он наотрез отказался.

      — Ну, хорошо. — Вернув паспорт, представитель закона скрылся в салоне, но машина по-прежнему стояла на месте.

      «Видимо, ждут, чтобы я прокололся: или такси не приедет, или я встану и пошатнусь, или, может, вообще с кирпичом в руках кинусь на них, — лениво думал Могила, зачем-то пытаясь пересчитать выпавшие из перевёрнутой урны окурки. — Как пить дать, хотят увезти в отделение. Для статистики и отчетности. Эх, всё везде одинаково!».

      Финист и сам много знал о статистике и отчетности, в конце концов он с этим полицейским почти что коллега, а работа в Конторе накладывает определенный отпечаток на каждого. Агенты Конторы всегда приходят без предупреждения: расшаркивания и прочие глупости — не их стиль. Новичкам с первой минуты обещают богатые и радужные перспективы, но уже скоро каждый из них втайне начинает мечтать гонять вместо себя кого-то другого. Такой вот карьерный рост, чтоб их всех Демоны Они пожрали!

***

Двумя месяцами ранее

      Толкая перед собой тележку, Денис рассеянно смотрел по сторонам. Сегодня в супермаркете как никогда было много народа, и он бы ни за что в жизни добровольно сюда не пришёл, но впереди целая рабочая неделя, а ему надо чем-то питаться. Зазвонил мобильник в кармане, и задумавшийся Ганецкий вздрогнул от неожиданности. Звонила Ленка, и в её голосе ощутимо сквозило нетерпение и раздражение:

      — Ты что, совсем охренел? Я уже полчаса мерзну возле подъезда! Мы же договорились, что в субботу с утра я приеду и заберу свои туфли!

      — Ну и что? Я забыл. Могла бы вчера мне напомнить!

      Пару секунд в трубке слышалось тяжелое, сбивающееся от гнева дыхание, а затем бывшая подруга выругалась и сказала:

      — Да пошёл ты, придурок!

      — Пошла ты сама! — огрызнулся Дениса, примеряясь к упаковкам пива со скидкой. — Слава Богу, свалила! Как же достали бесконечные истерики и срач от неё, особенно эти длинные волосы в ванной!

      Выбрав привычный «Carlsberg», Денис медленно побрел вдоль стеллажей с сухариками и чипсами, когда дорогу ему преградила почти пустая тележка, которую толкал чернявый мальчишка. Мелкий, лохматый, похожий на цыганёнка, в коричневой куртке явно с чужого плеча — на вид пацанёнку было не больше восьми годков от роду, но вот взгляд его карих, немного раскосых глаз был не по возрасту колючим и цепким. Денис сдвинулся влево, мальчишка зеркально повторил его движение. Денис выругался и попробовал обойти его справа, но мелкий гаденыш сдвинул тележку, нарочно не давая пройти.

      — Отодвинь тележку и дай мне проехать!

      — Отодвинь тележку и дай мне проехать! — передразнил мальчишка и захихикал.

      — Ты что, дурачок? — рявкнул раздраженный Денис.

      — Ты что, дурачок? — синхронно отозвался гаденыш.

      — Где твоя мамаша? Ты почему здесь один? — Денис попытался его обойти, но снова наткнулся на тележку, управляемую упрямой малявкой.

      — Где твоя мамаша? Ты почему здесь один? — нагло повторил мальчишка, но тут за его спиной возникла женщина с упаковкой бананов.

      — Разреши, пожалуйста, мне пройти? — попросила она, и мальчишка, нехотя развернув тележку, шустро проехал мимо Дениса, но напоследок повернулся и как-то странно на него посмотрел.

      — Совсем эти мелкие оборзели! — тихо сказал Ганецкий, и женщина, понимающе кивнув, тоже прошла мимо.

      Закупив молока, мороженую рыбу и курицу-гриль, Денис остановился возле прилавка со свежей выпечкой. Аромат только что испеченных пончиков дразнил обоняние, румяные свежие булочки сами так и просились в пакет. Вдруг Денис услышал, как что-то металлическое шлепнулось возле него на пол. Он наклонился и увидел свои ключи, которые совершенно необъяснимым образом как-то вывалились из кармана. Присев на колено, Денис протянул руку и тут же почувствовал острую боль. Затаившийся под прилавком мальчишка крепко, по-собачьи, с глухим рычанием вцепился зубами ему в палец.

      — Ах ты сволочь! — завопил Денис, выдергивая руку вместе с вгрызающимся в палец мальчишкой. — Я тебе сейчас шею сверну, имбецил ты недоделанный!

      Вокруг на шум начала собираться толпа, гаденыш наконец разжал челюсть, и кровь алыми каплями закапала на плиточный пол, образовывая приличную лужицу. Денис зажал руку, пытаясь остановить кровотечение. Его обступили сочувствующие: кто-то ахал и причитал до чего страну довели, что цыгане людей кусают посреди белого дня; кто-то с готовностью предложил вызвать скорую и охрану, а кто-то авторитетно заявил, что теперь придётся делать прививку от бешенства.

      А между тем мальчишка, на которого поглядывали с опаской, не обращая внимания на суматоху вокруг, встал на четвереньки и под оханье женщин быстро слизал с пола капли крови, затем подскочил и стремглав кинулся прочь. Полная дама с высокой прической заботливо протянула Денису упаковку бумажных салфеток, и он лишь молча кивнул, рассматривая травмированный палец — плоть вокруг ранки почему-то сильно распухла и побагровела, словно его не укусили, а ударили молотком.

      Уже на стоянке, загружая продукты в багажник, Ганецкий снова увидел его: мерзкий пацан бежал за толстой цыганкой и, цепляясь за длинную цветастую юбку, канючил, что ему опять забыли купить шоколадку. При другом раскладе Денис непременно бы подошел выяснить отношения с родителями кусающегося сопляка, но связываться с цыганами ни одному нормальному человеку просто так не захочется, поэтому он, выматерившись от души сквозь плотно сжатые зубы, сел за руль и плавно тронулся с места. Занятый дорогой Ганецкий не видел, как, отлипнув от цыганки, мальчишка присел на корточки и жадно, словно собака, берущая след, втянул носом воздух, а потом вдруг издал громкий, победный вопль.

                ***

      Мяу! Ольга Петровна, опустив тяжелый пакет на скамейку возле подъезда, остановилась и прислушалась. Мяу! На этот раз гораздо громче и как-то наглее. Ольга Петровна оглянулась и увидела, как к ней из-за угла, высоко задрав хвостик, семенит котенок. Маленький, чёрный как смоль, да такой чистенький и упитанный, что не оставалось ни малейшего сомнения в том, что он домашний и наверняка потерялся.

      — Ой, какой хорошенький! — промурлыкала Ольга, наклоняясь к найденышу. — Ты как здесь оказался? Маленький мой, чем же мне помочь тебе?

      Котенок поднял головку и, посмотрев на Ольгу своими зелененькими, на редкость умненькими глазками, потерся головкой о её протянутую ладонь.

      — Добрый вечер, Ольга Петровна! Лучше моего фамильяра не трогать, у этого тунеядца с вечера просто отвратительное настроение. Ведь знает, пушистый подлец, что скоро предстоит поработать.

      Ольга Петровна обернулась на голос и замерла на полуслове: прямо напротив неё стоял незнакомый молодой мужчина и широко улыбался.

      — Я не слышала, как вы подошли, — растерянно пробормотала Ольга, рассматривая незнакомца, одетого совсем не по погоде в тонкую светлую куртку, поверх которой был намотан в три оборота толстый теплый шарф. — И откуда вы знаете моё имя?

      — Я многое про вас знаю, но, признаюсь честно, меня больше интересует один ваш знакомый, — по-прежнему улыбаясь, ответил незнакомец, заправляя за ухо длинную чёрную прядь волнистых волос, которые постоянно лезли в глаза, делая обладателя похожим на запущенного хозяевами спаниеля.

      Ольга Петровна недоверчиво, даже с некоторым испугом оглядела его с головы до ног и поджала губы, а Фенист вдруг понял, что с образом они несколько переборщили.

      — Не обращайте внимания на мой внешний вид: пришлось срываться немедленно — доппельгангера надо поймать как можно быстрее, это на редкость умная и хитрая тварь. — Словно извиняясь, он развёл руками и улыбнулся.

      — Хорош трепаться, Могила! Даму надо пригласить в дом, да и я, между прочим, замерз! — раздраженно пискнув, прервал политесы фамильяр. — Сам-то вон в кедах, а мне приходится стоять голыми лапами на холодном асфальте!

      Ольга Петровна открыла от удивления рот, выпученными глазами таращась на говорящего черного котенка. Ноги как будто лишились костей, и она вскрикнула, смутно осознавая, что заваливается на бок, а окружающий мир тускнеет и сжимается в точку, в центре которой чернеет пушистая мордочка маленького котенка с умными зелеными глазками.

Часть 3. Фамильяр
 
     — То, что вы мне рассказали, очень похоже на правду, — прихлебывая ароматный зеленый чай из самой большой чашки, которая только нашлась в кухне у Ольги Петровны, задумчиво протянул Могила, примеряясь ко второму пирожку с капустой. — Только нужно как-то к нему подобраться: в квартиру к себе он, конечно, не впустит, а брать на улице не получится — слишком много народа, полицию вызовут, потом бумажной волокиты не оберешься. Бюрократии через край что у вас, то и в Умбре.

      — А что такое Умбра? Вы так и не рассказали… — завороженно всматриваясь в темные миндалевидные глаза Финиста, пролепетала Ольга, от чего котенок, гордо восседающий на плече Могилы, недвусмысленно фыркнул и запустил коготки ему в шею.

      Вообще фамильяра вся эта ситуация безумно забавляла: именно он посоветовал Могиле показаться именно в таком облике Ольге Петровне, ведь она с молодости увлекалась латиноамериканскими сериалами, а гладкая кожа оливкового цвета и борода-эспаньолка действительно делали Финиста похожим на героя-любовника из мыльной оперы конца 90-х. По правде сказать, чтобы склонить Ольгу к сотрудничеству, Могиле пришлось наложить на неё специальные чары, и хоть это противоречило правилам, но по крайней мере обошлось без уговоров, угроз и истерик.

      — Умбра… это как изнанка вашего мира, тень, а может, просто параллельный мир — я точно не знаю, — откусывая пирожок, ответил Финист и задумался: ну не рассказывать же ей про Темный орден магов-анархистов, который цепляется за власть три сотни лет; про нападение Хозяина тысячи жизни, угрожающего разрушить Умбрийскую империю яростной стихией, сотканной из душ своих жертв; про мраморные, сверкающие драгоценными камнями башни цитадели Слепых Мудрецов, которую чуть не прикрыли за неуплату налогов? — В общем, мы очень похожи, проблемы везде одинаковые, только обитатели Умбрийской империи гораздо страшней и опасней людей.

      — Ну чё, поработаем? — прервав на полуслове его неуклюжие объяснения, пискнул заскучавший фамильяр, которому уже осточертели ходящие кругами вокруг стола кошки. — Я, кажется, придумал, как получше этого перевертыша за задницу взять.

                ***

      — Денис, прости, пожалуйста, но тут такая ситуация… — сбивчиво и как-то заискивающе объясняла Ольга Петровна, нарочно шумно дыша в трубку. — Я сейчас сижу на лавочке возле твоего подъезда. Еле доковыляла, как нога болит. Вот я старая, неуклюжая, на ровном месте споткнулась…

      Слушая бестолковые объяснения этой кошатницы, он морщился и кривился, отчаянно борясь с желанием тут же послать её к дьяволу и бросить трубку. Но раз уж застрял в этом теле, то хочешь-не хочешь, а придется якшаться с этими скучными людишками — коллегами и друзьями «костюма».

      — Хорошо, сейчас спущусь!

      Нажав отбой и поправив подушки на диване, он сел аккурат между ними и, уставившись в неработающий телевизор, стиснул в руках телефон. Весь вечер у него ушёл на изучение в Интернете списков Форбс и построение планов. В первую очередь, необходимо побыстрей свалить из этого неуютного города. Неплохо бы поднакопить деньжат, потом получить какую-нибудь визу, но для начала необходимо заново оформить загранпаспорт — у этого лоха, Дениса Ганецкого, он был вот уже два года просрочен.

      Снова зазвонил телефон, заставив владельца поморщиться. Вот блин, не отвяжется же!

      — Да иду уже, — раздраженно рявкнул он в трубку.

      Ничего не поделаешь — придётся идти. Поднявшись, он потянулся, с удовольствием разминая суставы. Как же приятно оказаться в облике молодого, сильного и здорового самца человека! Крепкие руки и ноги, приятная внешность — не то что это мелкий цыганёнок, которого все, кому не лень, шпыняли и обижали.

      Зайдя в лифт, он застыл, почему-то не решаясь сразу нажать на кнопку первого этажа — чувство надвигающейся катастрофы, казалось, затопило всю кабинку.

      — Успокойся, это всего лишь тупая баба, все мысли которой заняты кошками да необходимостью доработать до пенсии, — заверил он сам себя, недоверчиво косясь на темный экран телефона, который, подражая привычке современных людей, приходилось постоянно таскать с собой. — Вызову для неё скорую, и пусть катится со своей ногой к ****ям.

      Ольгу Петровну он сразу увидел на лавочке возле подъезда.

      «Вот ведь корова, — думал он, с отвращением разглядывая скрюченную женщину, которая, жалобно причитая, поглаживала разбитую коленку. — Возись теперь с этой дурой. Хуже обиженного крысиного орка ноет».

      Он сделал несколько шагов вперёд, как вдруг…

      — Мяу! — издав воинственный клич, притаившийся фамильяр выскочил прямо перед опешившим доппельгангером. — Мяу!

      Кошачий вопль заставил его замереть, не пройдя и полпути до Ольги. Оглядевшись, он понял, что путь на улицу ему отрезан мерзкой пушистой тварью.

      — Убирайся, нечистый! — зашипел Денис, пятясь обратно к подъезду: один вид котёнка вызывал у него нервную дрожь. — Какие же вы вонючие… Как же я вас ненавижу…

      — У тебя в слове «боюсь» пять ошибок, — холодно поправил Финист, спрыгнув с козырька подъезда у него за спиной. — Вот чего я не понимаю, так это то, почему вы, доппельгангеры, так кошек боитесь?

      Спустя секунду щелкнули серебряные наручники, доппельгангер беспомощно дернулся, но его левая рука была надежно прикована браслетом, который цепочкой соединялся со своим братом-близнецом, но только на запястье Могилы.

      Ольга Петровна, до этого момента безучастно наблюдавшая за происходящим, прикрыла рот рукой, изо всех сил стараясь справиться с паникой и не закричать: Денис Ганецкий, а точнее тот, кто теперь носил это имя, буквально на глазах распадался.

      Она задрожала, рвано дыша, как будто на улице стало ещё холоднее; кровь оглушительно стучала в ушах, но женщина так и не смогла отвести взгляд, таращась на растекающееся лицо Дениса, оплавляющееся, как свеча, тело, в итоге превратившееся в рыхлый и бесформенный кусок теста... Вместо коллеги-Ганецкого на асфальте стояла тварь. Спокойно, не шевелясь, не дыша и не издавая звуков. Финист дернул цепочку наручников и потянул существо за собой. Доппельгангер безропотно пошел следом, вставая в конус света тусклого фонаря. Бледная вытянутая морда, совершенно пустая: ни глаз, ни носа, ни рта, только чёрные, расползающиеся, как черви, трещины.

      — Хорошие браслетики, да, доппельгангер? Специально для тебя создавали в Конторе, лучшие маги две недели трудились!

      — Доволен, Могила? Думаешь, теперь тебе дадут то, что так давно ищешь? — ехидно прохрипело в ответ существо, и трещины на его морде стали ещё глубже и шире. — Смотри, не обделайся от радости!

      — Назовись! —  рявкнул задетый за живое Финист. Ну почему каждая поганая тварь в курсе его проблем?!

      — Обойдёшься! — хихикнуло существо. — Имён у меня слишком много — мозгов у тебя не хватит запомнить.

      — Ты в курсе, что в Умбре тебя объявили в магический розыск и назначили приличную награду за твою голову? И вообще как давно ты здесь околачиваешься?

      — Давненько, — вздох доппельгангера звучал устало и отрешенно, но всё равно как-то по-детски. — Много лет минуло. Отдыхал я сперва, отсыпался да отъедался. Людишки меня подкармливали, я даже в одной семье жил бульдогом, они меня печеночкой свиной часто баловали. У меня вообще богатая практика: и собаки были, и птицы, даже кукушка. Змея ещё есть. Хочешь, покажу?

      Прежде чем Могила успел возразить, тварь запрокинула голову, и из самой широкой трещины послышалось негромкое, но отчетливое шипение. Притихшая Ольга моргнула от неожиданности, и в этот момент ей почудилось, будто там, в глубине, и вправду мелькнула треугольная голова гадюки с крохотным раздвоенным языком.

      — Вот видишь, какой я талантливый и креативный! — гордо расправив сутулые плечи, засмеялась тварь.

      — Вижу, но на той стороне тебе каждое убийство зачтется, — голос Финиста звучал ровно, но в нём сквозило нечто такое, от чего тварь мгновенно приникла к земле.

      — Так, Могила, кончай базар! — сердито пискнул котенок и, вздернув хвостик, с победоносным видом направился к доппельгангеру. — Скоро полночь: если сейчас не уберемся, то придется здесь ещё сутки торчать!

      Доппельгангер глухо зарычал, отчего его бесформенное тело заколыхалось и пошло мелкой рябью. Он дернулся в сторону, но цепь наручника помешала ему увернуться от когтистой лапы фамильяра. Котёнок, сердито фырча, запустил когти в бесформенную массу, некогда бывшую телом Дениса и…

      Мыслей у Ольги почти не осталось, всё вытеснил страх: густой, как наступившая ночь, и чёрный, как трещины на морде ужасной твари. У неё даже не было сил закричать — она лишь открывала рот, хватая воздух, как выброшенная на берег рыба, надеясь не упасть в обморок.

      Из трещин на морде твари тонкими струйками пополз дым, когтистые лапы рвались и ломались, словно сухие ветки, а живот лопнул, выпуская наружу сизые ошметки внутренностей и заливая асфальт гнойной, вонючей жижей. Доппельгангер терял очертания, растекаясь в окружающем пространстве черной кляксой, огромным шипящим пятном, в котором один за одним напоследок проступили хищно оскаленные звериные пасти, полные острых желтых зубов.

      — Оля! Ольга Петровна! — позвал Финист, осторожно похлопав её по щекам. — Всё закончилось, эта сволочь уже в Умбре под присмотром магов-опричников. Вы в безопасности, открывайте глаза.

      — Господи, что это было? — заикаясь, пролепетала Ольга Петровна. — Что вообще происходит? Где Денис?

      — Дениса Ганецкого больше нет — жертвы доппельгангера с самого начала обречены. К сожалению, доппельгангеры поумнели и больше не оставляют свидетелей.

      — Это сон? Скажите мне, что я сплю!

      — Чары спадают, Могила! Ты хороший агент, но всегда с этим делом косячишь! — укорил Финиста подошедший котенок, а потом, повернувшись к вконец растерявшейся и перепуганной Ольге Петровне, заявил: — Доппельгангеры, милая леди, очень искусные обманщики и убийцы. Они прекрасно знакомы с теорией взаимодействующих реальностей, для них важна эмоциональная составляющая жертв: чем сильней их переживания в момент смерти, тем активней воздействие сущности доппельгангера, и, соответственно, быстрей идет процесс замещения. Наша тварюга в своем роде последняя: всех остальных в Умбре давно нейтрализовали. Как ей удалось сбежать — дело Конторы, а наша миссия здесь закончена.

      — Ольга, спасибо вам за содействие в поимке преступника, — присев на корточки, начал Финист, — но у меня есть ещё одна просьба.

      — Какая? — на автомате ответила Ольга, мотая головой и изо всех сил стараясь проснуться.

      — Я не могу забрать в Умбру фамильяра в кошачьем обличье. Слишком много документов придется оформлять на таможне, да и вообще засмеют его там, — глядя в глаза, будто гипнотизируя, уговаривал Ольгу Петровну Могила. — Пушистого засранца возьмете? Он же маленький, ей-Богу, на улице пропадет! Всё это не просто так, не волнуйтесь — каждая услуга должна быть оплачена!

      — Я согласна, заберу его. — Кивнула Ольга Петровна и вдруг покраснела. — Где семь кошаков, там и восемь.

      Поднявшись, Финист щелкнул пальцами и произнес: «Усгар сумвей ларджи». Ольга вздрогнула, её словно ударило несильным разрядом тока.

      — Ну вот так хорошо, — довольный работой, улыбнулся Могила. — Как минимум лет на десять помолодели, да и ваш ревматизм теперь долго о себе не напомнит.

      — Могила, ты что творишь? Устав Конторы, который никто никогда не писал, строго-настрого запрещает вмешиваться…

      — Слышь, пузатик, хочешь домой? — подняв недовольного котенка на руки, Могила не удержался и чмокнул его в темный носик. — Ровно постой!

      — Слушай меня! — ткнув указательным пальцем в лобик котёнка, нараспев начал Могила. — Отныне я сам оберегу себя от зла и напасти. Животное, ты освобождено! Да будет так! Заккамара шафтарас!

                ***

Три года спустя

      Дорога была неплохой, хотя вчерашний дождь её и подпортил, но машина Иваныча всё равно шла ровно и плавно, уверенно преодолевая ухабы и ямки. Слева высился сосновый лес, над которым тонуло в багровых облаках солнце. Это поздней осенью лес полон тоски и безнадежности, а вот в августе да ещё на рассвете гулять по нему самый смак!

      Остановившись, Иваныч вылез наружу и полной грудью вдохнул пьянящий своей свежестью утренний воздух. Время — половина шестого, а значит, он сумеет и грибов собрать к завтраку и на дачу к жене успеть вовремя. Вытащив пластиковое ведро из багажника, Иваныч углубился в лес, сосредоточенно глядя под ноги и машинально нащупывая в кармане маленький ножик, который всегда носил с собой на случай «тихой охоты».

      Спустя час, набрав полное ведро отменных белых грибов, Иваныч понял, что заблудился. Старенький телефон не подавал признаков жизни, и Иваныч в сотый раз обозвал себя идиотом, что опять забыл заранее подзарядиться. Он огляделся и пошел назад, но, зацепившись ногой за узловатый корень, словно специально торчавший для него из земли, шлепнулся на живот, чудом не встретившись глазом со старой шишкой. Иваныч повернул голову и увидел, что справа подозрительно что-то белеет. Присмотревшись, он понял — кроссовок. Встав и почесав затылок, Иваныч задумался: мыслей было много, они клубились в голове плотным облаком, словно рой потревоженных ос, но ни одну из них не удавалось додумать до конца. Сделав три глубоких вдоха, Иваныч перекрестился и пошел к своей находке.

      Старая ольха широко раскинула ветви, словно обнимая его… Иваныч осторожно обошел дерево, и тут же его сердце провалилось в пятки, а редкие волосы на макушке зашевелились от ужаса: захотелось бежать как можно быстрее и дальше. На секунду показалось, что стволы ближайших сосен пришли в движение, извивались, словно щупальца неведомого лесного чудовища, но стоило моргнуть, и всё пришло в норму.

      — Спокойно, — быстро шептал Иваныч, ударами по щекам стараясь привести себя в чувство. — Ничего страшного, это всего лишь покойник.

      На всякий случай отойдя на безопасное расстояние, он разглядывал кости, на которых болталась истлевшая куртка и джинсы. Скелет был крепко примотан цепями к дереву, а оскаленный череп перекошен, словно в последнем предсмертном крике. Ещё приглядевшись, Иваныч заметил в зубах жертвы остатки сгнившей от времени тряпки.

      — Свят-свят! Помилуй, Господи, мою грешную душу, — заикаясь, бормотал Иваныч, медленно пятясь и нервно крестясь. — Рот ему, бедолаге, заткнули, чтоб не кричал… Это что же получается, убили его, ироды… Господи, сохрани!

                ***

      — Ну, Сан Саныч, что тут у вас? Личность установили? — прикуривая четвертую за час сигарету, вяло поинтересовался у судмедэксперта капитан Тихонов.

      — Мало мне ваших наркоманов да гастарбайтеров, так ещё скелеты из леса подкидываете, — деланно сердито проворчал Александр Александрович, вытирая руки о бумажное полотенце. — Конечно, опознали касатика: Денис Ганецкий, тот самый, что пропал без вести три года назад. Страшная и странная смерть у него, я скажу.

      — А то! — откашливаясь, согласился Тихонов, разглядывая разложенные на столе фотографии. — Сидел в лесу на цепи с заткнутым ртом…

      — Бандюки из местных небось порешили! — с жаром отозвался Сан Саныч, теребя карманы в поисках зажигалки. — Но разбираться тебе, я всего лишь по жмурикам, а живых, Тихонов, ты к ответственности привлечешь.

      — Да не парьтесь, уже привлекли, — хмыкнул Могила, устраиваясь поудобней на подоконнике. — Но парня жалко, ни за что пострадал.

      Невидимый для всех остальных Финист сидел на подоконнике и жмурился в последних лучах заката. Было немного обидно, что долгожданный отпуск медным тазом накрылся, однако, согласно свежим агентурным данным, в этом мире снова завелись русалки-людоеды… Вздохнув, Могила спрыгнул, подошел к столу, лениво пощелкал мышкой, пролистав отчет Саныча. Толковый мужик, четко по полочкам всё разложил — емко, понятно, но без излишеств. Эх, вот бы в Конторе эксперты также отчеты и заключения писать научились!

      Побродив ещё немного по моргу, Могила направился к выходу. Вот хорошо этим людям живется, поработал — домой, а он вот мотается между мирами как неприкаянный. Как учат в Конторе, нет у пути агентов ни начала и ни конца, просто он существует и всё, а когда агентам сойти с его — решает Контора, прям как завещали праотцы и праматери, дьявол их всех подери!