Душеллект. Глава 18

Переговорив с мужем, Инга посмотрела на часы. До вылета оставалось четыре часа.

Она еще раз перечитала длинный список, который продиктовал Глеб. После чего заказала такси и отправилась за покупками, иначе можно было и не успеть.


***

Кое-как дотащив сумки домой, Инга без сил рухнула на диван. Ей удалось найти почти всё, о чем просил Глеб.

“Итак, что мы имеем? - Инга попыталась проанализировать сложившуюся ситуацию. - Моего мужа нет и, одновременно, он есть. Точнее: тело не его, а душа его. Когда я слушаю Глеба с закрытыми глазами, то это точно он. Но стоит открыть их и все сразу рушится: взгляд, мимика, жесты, походка. Еще этот запах чужого мужчины. Да и голос не совсем похож. Это тупик? Получается, что близкий человек для нас это именно сумма всех аспектов. И неважно, сколько в ней процентов телесного, а сколько душевного. Неважно, сколько составляют звуки, интонации, запахи, взгляды и нужные слова в нужное время.  Главное, что все это вместе присутствует в  наших привычных каждодневных ритуалах и маленьких традициях. Получается, что никакие фрагменты в мозаике нельзя заменить? Но даже если Глебу удастся изнутри трансформировать новое тело, то сколько на это уйдет времени? И что, после этого меня не будет воротить от его прикосновений?” 

Никакой уверенности в завтрашнем дне.

Бесконечная череда странных событий, случившихся за последние сутки, сводила Ингу с ума. И теперь ей казалось, что это никогда не закончится.

Женщина подошла к книжной полке и взяла в руки фотографию в красивой кожаной рамке. Они  с мужем, такие молодые, счастливые и беззаботные смотрели с нее, что показалось, будто с тех пор прошла целая вечность.

Инга нежно погладила кончиками пальцев лицо Глеба.

“Дорогой мой, и о чем это я? Ведь еще пару дней назад прыгала бы до потолка от известия, что ты жив. Просто жив и неважно: больной, глухой, слепой, искалеченный. А теперь, зная, что твоя душа со мной, капризничаю: верните мне любимое тело”.

Она вернула рамку на место.

“Но как мы теперь будем жить? Ведь нам нигде нельзя появляться вместе. И что, мне постоянно трястись от страха: вдруг заметят с посторонним мужчиной? Нет, я так не могу и я не хочу ни от кого-то прятаться. Но как сказать всем: смотрите, мой Глеб вернулся, только он теперь другой, потому что не совсем, так сказать погиб? А какой выбор? Расстаться с твоей второй версией, постараться все забыть, как страшный сон, заставить себя поверить в твою смерть и… мучиться до конца дней? Или все же хотя бы попытаться привыкнуть к тебе новому?”

Ей снова вспомнился тот эпизод в ресторане, когда Клод рассказал о смерти матери в результате теракта. Почему же ее тогда это так сильно потрясло и до сих пор не отпускает, даже после того, как она узнала, что это всего лишь эпизод из книги “Щегол”?

Вдруг Инга поняла, в чем дело. Щегол, прикованный к жердочке. Фабрициус в своей миниатюрной картине гениально показал суть некоторых близких отношений. Она, именно она теперь и есть та самая птичка, так жаждущая летать. Именно ей вновь отдаться бы свободному потоку любви. Но цепь не пускает. И вместо этого приходится лишь нарезать крошечные круги возле жердочки былых отношений.

Чувствуя, что ее снова начинает трясти, Инга попыталась вновь осмыслить их разговор на корабле. 

“Почему ты так уверен, что обязательно должен попасть в Запретную зону? Неужели и правда другого выхода нет? Да, какие-то турфирмы за бешеные деньги возят туда всех желающих. Но чтобы самим туда соваться, пусть и с опытным проводником? Критически опасно. Знать бы наперед, что мы там найдем, когда попадем  на место, координаты которого не дают тебе покоя. И что это изменит? Ах да, еще этот счетчик в твоей голове! Ладно, какой смысл гадать? Придет время, и мы все узнаем”.