Прицельные приспособления на кораблях. Часть 1

По традиции заметку на историческую тему начинаю со ссылки на отечественный кинофильм советского периода «Адмирал Нахимов», который большинство моих читателей наверняка видели.  В одной из сцен фильма  Нахимов беседует с канониром  своего парусного корабля. Интересуется, с какого выстрела он может попасть в домик на берегу. Канонир обещает попасть со второго.  Нахимов усомнился, но друзья со смехом поясни ли, что в этом домике Севастополя живет зазноба моряка, так что расстояние до цели он знает до метра.

В этих же фильмах про адмиралов Ушакова и Нахимова не раз показывали сцены, как стреляли из пушек канониры парусных кораблей во время боя.  Если он велся на большой дистанции, то попасть было трудно. Но чаще всего с третьего залпа  после недолета или перелета опытные наводчики попадали в корабль противника. Но чаще в эпоху парусного флота бой велся на небольшом расстоянии, и промахнуться было трудно. Решала не точность наводки, а скорость, с какой производились залпы.  Я уже писал, что во время знаменитого Трафальгарского сражения англичане стреляли примерно в 2 раза чаще, чем француза и испанцы.  Это и решило исход сражения.

В эпоху железных кораблей, да к тому же покрытых броней, и обладающих высокой скоростью, попасть  в противника было трудно, тем более что дальнобойность корабельных оружий большая, снаряды тяжелые, с большим количеством взрывчатки, одно удачное попадание могло решить исход боя, поэтому точности стрельбы стали уделять большое внимание все ведущие морские державы.  Вот об этой точности и пойдет речь ниже.

Данный материал ни в коей мере не претендует на полноту и всеохватность, это лишь попытка свести воедино все факты и догадки, которыми я сейчас располагаю.

Попытаемся «на пальцах» разобраться в особенностях артиллерийской стрельбы. Для того, чтобы навести орудие на цель, нужно выставить ему правильный прицел (вертикальный угол наведения) и целик (горизонтальный угол наведения). В сущности, к установке правильного прицела и целика сводится вся хитромудрая артиллерийская наука. Однако легко сказать, да сложно сделать.

Наиболее простой случай – когда наше орудие стационарно и стоит на ровном месте и нам надо поразить такую же стационарную цель. В этом случае, казалось бы, достаточно навести орудие так, чтобы ствол прямо на цель смотрел (и будет нам правильный целик), и узнать точное расстояние до цели. Тогда, пользуясь артиллерийскими таблицами, мы можем рассчитать угол возвышения (прицел), придать его орудию и бубух! Попадем точно в цель.

На самом деле это, конечно, не так – если цель достаточно далека, нужно брать поправки на ветер, на влажность воздуха, на степень износа орудия, на температуру пороха и т.д. и т.п.– и даже после всего этого, если цель не слишком велика, придется подолбить как следует из пушки, поскольку незначительные отклонения в форме и весе снарядов, а также весе и качестве зарядов, все равно приведут к известному разбросу попаданий (эллипс рассеивания). Но если мы выпустим некоторое количество снарядов, то, в конце концов, по закону статистики обязательно поразим цель.

Но мы отложим пока проблему поправок в сторону, и рассмотрим орудие и цель эдакими сферическими скакунами в вакууме. Допустим, стрельба производится на абсолютно ровной поверхности, при всегда одинаковой влажности, ни ветерка, орудие создано из невыгорающего в принципе материала и т.д. и т.п. В этом случае при стрельбе из стационарной пушки по стационарной цели действительно будет достаточно знать расстояние до цели, дающее нам угол вертикальной наводки (прицел) и направление на нее (целик).

А что делать, если цель или орудие не стационарны? Вот, например, как на флоте? Орудие расположено на корабле, который двигается куда-то с некоторой скоростью. Его цель тоже на месте не стоит, она может идти под абсолютно любым углом к нашему курсу. И с абсолютно любой скоростью, каковая только взбредет в голову ее капитану. Что тогда?

Поскольку враг смещается в пространстве и с учетом того, что стреляем мы не из турболазера, мгновенно поражающего цель, а из орудия, снаряду которого нужно некоторое время для того, чтобы долететь до цели, нужно делать упреждение, т.е. стрелять не туда, где находится вражеский корабль в момент выстрела, а туда, где он будет секунд через 20–30, ко времени подлета нашего снаряда.

Наш корабль находится в точке О, Вражеский – в точке А. Если, находясь в точке О, наш корабль выстрелит по врагу из пушки, то пока снаряд летит, вражеский корабль переместится в точку В. Соответственно, за время полета снаряда изменятся:
1. Расстояние до корабля цели (было ОА, станет ОВ);
2. Пеленг на цель (был угол S, а станет угол D)
Соответственно для того, чтобы определить поправку прицела, достаточно знать разницу между длиной отрезков ОА и ОВ, т.е величину изменения расстояния (далее – ВИР). А для того, чтобы определить поправку целика, достаточно знать разницу между углами S и D, т.е. величину изменения пеленга (далее – ВИП)

При этом для того, чтобы посчитать ВИР и ВИП, достаточно знать:
1. Дистанцию до корабля-цели (ОА);
2. Пеленг цели (угол S);
3. Курс цели;
4. Скорость цели.
Зная все это, очень несложно посчитать искомые ВИР и ВИП – в сущности, задачка сводится к расчету углов, катетов и гипотенуз прямоугольных треугольников.

Теперь рассмотрим, каким образом добывалась информация, нужная для расчета ВИР и ВИП.
1. Дистанция до корабля-цели – очевидно, по данным дальномера. А еще лучше – нескольких дальномеров, желательно – не менее трех. Тогда наиболее отклоняющееся значение можно отбросить, а от двух других взять среднее арифметическое. Определение расстояния по нескольким дальномерам очевидно эффективнее
2. Пеленг цели (курсовой угол, если угодно) – с точностью «пол-палец-потолок» определяется любым угломером, но для более точного измерения желательно иметь визир – устройство с качественной оптикой, способное (в том числе) очень точно определять курсовой угол цели. У визиров, предназначенных для центральной наводки, положение корабля-цели определялось с погрешностью в 1-2 деления целика прицела артиллерийского орудия (т.е. 1-2 тысячных дистанции, на дистанции в 90 кбт положение корабля определялось с точностью до 30 метров)
3. Курс цели. Вот для этого уже требовались арифметические расчеты и специальный артиллерийский бинокль, с нанесенными на него делениями. Делалось это так – сперва нужно было идентифицировать корабль-цель. Вспомнить его длину. Измерить дистанцию до него. Перевести длину корабля в количество делений на артиллерийском бинокле для данной дистанции. Т.е. посчитать: «Тааак, длина этого корабля 150 метров, на 70 кабельтов корабль длиной в 150 метров должен занимать 7 делений артиллерийского бинокля». После этого посмотреть на корабль в артиллерийский бинокль и определить, какое количество делений он по факту там занимает. Если, к примеру, корабль занимает 7 делений, это значит, что он развернут к нам всем бортом. А если меньше (допустим – 5 делений) – это означает, что корабль расположен к нам под каким-то углом. Посчитать, опять же, не слишком сложно – если нам известна длина корабля (т.е. гипотенуза АВ, в примере равна 7) и мы с помощью артбинокля определили, длину ее проекции (т.е. катет АС в примере – длина 5) то уж угол S посчитать – дело житейское.
Единственно, что хотелось бы добавить – роль артиллерийского бинокля мог выполнять все тот же визир
4. Скорость цели. Вот это было уже сложнее. В принципе, скорость можно было бы прикинуть «на глаз» (с соответствующей точностью), но можно, конечно, точнее – зная дистанцию до цели и ее курс, можно понаблюдать за целью и определить ее скорость углового смещения – т.е. как быстро меняется пеленг на цель. Дальше определяется пройденное кораблем расстояние (опять же – ничего сложнее прямоугольных треугольников считать не придется) и его скорость.
А зная все вышеупомянутое, можно посчитать уже и ВИП и ВИР.
Тут, правда, можно спросить – а зачем, к примеру, нам так все усложнять, если можно просто измерить изменения ВИП, понаблюдав за кораблем-целью в визир? Но тут дело такое – изменение ВИП нелинейно, а потому данные текущих измерений быстро устаревают.
Следующий вопрос – чего мы хотим от системы управления огнем (СУО)? А вот чего.
СУО должно получать следующие данные:
1. Дистанцию до вражеского корабля-цели и пеленг на него;
2. Курс и скорость собственного корабля.
При этом, естественно, данные должны постоянно обновляться со всей возможной скоростью
СУО должно рассчитать:
1. Курс и скорость вражеского корабля-цели;
2. Преобразовать курс/скорости в модель движения кораблей (своего и вражеского), с помощью которой можно прогнозировать положение кораблей;
3. Упреждение для стрельбы с учетом ВИР, ВИП и времени полета снаряда;
4. Прицел и целик с учетом упреждения (с учетом всевозможных поправок (температура пороха, ветер, влажность и прочее).
СУО должно передать прицел и целик с дающего прибора в боевой рубке (центральном посту) на артиллерийские орудия так, чтобы функции наводчиков при орудиях были минимальны ( в идеале – собственные прицелы орудий не используются вообще).
СУО должно обеспечить залповую стрельбу орудий, выбранных старшим артиллеристом в им же выбранный момент времени.

Устанавливались на русских дредноутах (как балтийских, так и черноморских) и включали в себя много механизмов различного назначения. Все приборы можно подразделить на дающие (в которые вводились данные) и принимающие (которые выдавали некоторые данные). Помимо них существовало множество вспомогательных приборов, обеспечивающих работу остальных, но о них мы говорить не будем, перечислим основные:
Приборы для передачи показаний дальномеров

Дающие – располагались в дальномерной рубке. Имели шкалу, позволяющую установить дистанцию от 30 до 50 кбт с точностью до полкабельтова, от 50 до 75 кбт – 1 кабельтов и от 75 до 150 кбт – 5 кабельтов. Оператор, определив дальность при помощи дальномера, устанавливал соответствующее значение вручную.
Принимающие – располагались в боевой рубке и ЦП, имели абсолютно такой же циферблат, как и дающие. Как только оператор дающего прибора задавал некое значение – оно тут же отражалось на циферблате принимающего прибора.
Приборы для передачи направления целей и сигналов

Довольно забавные приборы, задачей которых было указать корабль, по которому следует вести огонь (но отнюдь не пеленг на этот корабль), и отдавались приказы о виде атаки «дробь/атака/пристрелка/залп/беглый огонь»
Дающие приборы находились в боевой рубке, принимающие – у каждого казематного орудия и по одному на каждую башню. Работали аналогично приборам для передачи показаний дальномеров.
Целиковые приборы (приборы для передачи горизонтального прицела)

Тут начинаются неясности. С дающими приборами более-менее все понятно – они располагались в боевой рубке и имели шкалу на 140 делений, соответствовавших делениям орудийных прицелов (т.е. 1 деление – 1/1000 дистанции) Принимающие приборы размещались непосредственно на прицельных приспособлениях орудий. Работала система так – оператор дающего прибора в боевой рубке (ЦП) устанавливал на шкале определенное значение. Соответственно, то же значение показывалось и на принимающих приборах, после чего задачей наводчика было крутить прицельные механизмы до тех пор, пока горизонтальная наводка орудия не совпадет со стрелкой на приборе. Тогда – вроде бы ажур, орудие наведено правильно
Есть подозрение, что прибор выдавал не угол горизонтального прицела, а только поправку на упреждение. Не проверено.
Приборы для передачи высоты прицела

Самый сложный агрегат.
Дающие приборы располагались в боевой рубке (ЦП). В прибор вручную вводились данные о дистанции до цели и ВИР (величина изменения расстояния, если кто забыл), после чего данный прибор начинал чем-то там щелкать и выдавать дистанцию до цели в текущем времени. Т.е. прибор самостоятельно прибавлял/отнимал ВИР от дистанции и передавал эту информацию на принимающие приборы.

Принимающие приборы так же, как и принимающие целиковые приборы, устанавливались на прицельных приспособлениях орудий. Но на них появлялась не дистанция, а прицел. Т.е. приборы для передачи высоты прицела самостоятельно преобразовывали дистанцию в угол прицела и выдавали ее на орудия. Процесс выполнялся постоянно, т.е. в каждый момент времени стрелка принимающего прибора показывала актуальный прицел на текущий момент. Более того – в принимающий прибор этой системы можно было внести поправки (подсоединив нескольких эксцентриков). Т.е. если, например, орудие было сильно расстреляно, и его дальность стрельбы падала, скажем, на 3 кбт по сравнению с новым, достаточно было установить соответствующий эксцентрик – теперь к углу прицела, переданного с дающего прибора, конкретно для этого орудия прибавлялся угол, призванный скомпенсировать трехкабельтовый недострел. Это были индивидуальные поправки, для каждого орудия свои.

Точно по такому же принципу можно было вводить корректировки на температуру пороха (она принималась такой же, как температура в погребах), а также корректировки на тип заряда/снаряда «учебный/боевой/практический»
Но и это еще не все.
Дело в том, что точность установки прицела выходила «плюс-минус трамвайная остановка с поправкой на азимут Полярной звезды». Несложно было ошибиться как с дальностью до цели, так и с размером ВИР. Особый цинизм заключался еще и в том, что дальность от дальномерщиков всегда поступала с известным запаздыванием. Дело в том, что дальномерщик определял дальность до объекта в момент начала измерения. Но чтобы определить эту дальность, он должен был произвести ряд действий, в том числе – «совмещение картинки» и т.д. Все это требовало определенного времени. Еще какое-то время требовалось на то, чтобы сообщить определенную дальность и выставить ее значение на дающем приборе для передачи показаний дальномера. Таким образом, по различным данным, старший артиллерийский офицер видел на принимающем приборе передачи показаний дальномеров не текущую дальность, а ту, которая была едва ли не минуту тому назад.

Естественно, рассчитать «совершенно наверняка» курс и скорость вражеского корабля было не менее затруднительно. Поэтому, конечно, необходимо было корректировать прицел.

Так вот, дающий прибор для передачи высоты прицела давал старшему артиллеристу для этого самые широкие возможности. В любой момент работы прибора можно было вручную ввести поправку на дальность или на размер ВИР, и прибор с момента ввода поправки продолжал расчет уже с ее учетом. Можно было вообще отключить прибор и выставлять значения прицела вручную. А еще можно было выставлять значения «рывком» – т.е. если, к примеру, наш прибор показывает прицел в 15 град, то мы можем дать три залпа подряд – на 14, на 15 и на 16 град не дожидаясь падений снарядов и не вводя корректуру по дальности/ВИРу, но первоначальная настройка автомата при этом не сбивалась.
И, наконец,
Ревуны и звонки

Дающие приборы располагаются в боевой рубке (ЦП),  а сами ревуны – по одному у каждого орудия. Когда управляющий огнем хочет дать залп – он замыкает соответствующие цепи и комендоры при орудиях производят выстрелы.
К сожалению, говорить о Гейслере образца 1910 г как о полноценной СУО решительно нельзя. Почему?
1. СУО Гейслера не располагало прибором, позволяющим определить пеленг на цель (визира не было);
2. Не было прибора, который мог бы посчитать ее курс и скорость корабля-цели. Так что получив дальность (от прибора передачи показаний дальномеров) и определив подручными средствами пеленг на нее, все остальное нужно было считать вручную;
3. Не имелось также приборов, позволяющих определить курс и скорость собственного корабля – их тоже нужно было получать «подручными средствами», т.е не входящими в комплект Гейслера;
4. Не было прибора автоматического расчета ВИР и ВИП – т.е. получив и рассчитав курсы/скорости собственного корабля и цели, нужно было считать и ВИР и ВИП опять же вручную.
Таким образом, несмотря на наличие весьма продвинутых приборов, автоматически считающих высоту прицела, СУО Гейслера все равно требовало очень большого количества ручных расчетов – и это не было хорошо.
СУО Гейслера не исключало, да и не могло исключить использование орудийных прицелов наводчиками орудий. Дело в том, что автомат высоты прицела рассчитывал прицел… конечно же для момента, когда корабль стоит на ровном киле. А корабль испытывает как продольную, так и поперечную качку. И вот ее-то СУО Гейслера не учитывало вообще и никак. Поэтому есть предположение, крайне похожее на правду, что в задачу наводчика орудия входило такое «подкручивание» наводки, которое позволяло бы компенсировать качку корабля. Понятно, что «крутить» нужно было постоянно, хотя есть сомнения, что 305-мм орудия удавалось бы «стабилизировать» вручную. Также, если я прав в том, что СУО Гейслера передавало не угол горизонтальной наводки, а только упреждение, то наводчик каждого орудия самостоятельно наводил свою пушку в горизонтальной плоскости и только упреждение брал по указке свыше.

СУО Гейслера позволяло вести залповую стрельбу. Но старший артиллерист не мог дать одновременного залпа – он мог дать сигнал, по которому следовало открыть огонь, а это не одно и тоже. Т.е. представим себе картину – четыре башни «Севастополя», в каждой наводчики «подкручивают» прицелы, компенсируя качку. Вдруг – ревун! У кого-то прицел в норме, он стреляет, а кто-то не докрутил еще, он докручивает, дает выстрел… а разница в 2–3 секунды весьма существенно увеличивает разброс снарядов. Таким образом, дать сигнал – еще не означает получить единовременный залп.

Но вот с чем СУО Гейслера справлялась по настоящему хорошо – так это с передачей данных от дающих приборов в боевой рубке к принимающим у орудий. Тут никаких проблем не было, и система оказалась весьма надежной и быстродействующей.

Иными словами, приборы Гейслера образца 1910 г представляли собой не столько СУО, сколько способ передачи данных от главарта к орудиям (хотя наличие автоматического расчета высоты прицела дает право отнести Гейслер именно к СУО).

В России собирались принять для новейших дредноутов новую СУО, т.н. СУО Эриксона (к иностранцам, кстати, имеет самое минимальное отношение, т.к. разработкой занимался русский филиал компании и русские спецы). Более-менее детального описания данного СУО я не нашел, но все же кое что есть у капитана второго ранга Лушкова в его статье «Управление огнем судовой артиллерии» (зарубежный морской сборник №10 за 1930 г.). В сети этот источник есть, но нужно учесть, что эту статью при сканировании ошибочно «вклеили» в ЗМС №6 за 1929 г.

В СУО Эриксона появлялся визир, при этом он был связан с электромеханическим прибором, выдающим угол горизонтальной наводки. Таким образом, по всей видимости, поворот визира приводил к автоматическому смещению стрелок на прицельных приспособлениях орудий.

В СУО Эриксона было 2 центральных наводчика, один из них занимался горизонтальной наводкой, второй – вертикальной, причем именно они (а не наводчики орудий) учитывали угол качки – этот угол постоянно измерялся и прибавлялся к углу наводки на ровном киле. Так что наводчикам оставалось только подкручивать свои орудия так, чтобы прицел и целик соответствовали значениям стрелок на прицельных приспособлениях. Наводчику больше не нужно было смотреть в орудийный прицел.

Вообще говоря, попытка «угнаться» за качкой, стабилизируя орудие вручную, выглядит странно. Куда проще было бы решить вопрос, используя иной принцип – прибор, который замыкал бы цепь и производил выстрел тогда, когда корабль оказывался на ровном киле. В России имелись приборы контроля качки, основанные на работе маятника. Но, увы – они обладали изрядной погрешностью и не могли быть использованы для артиллерийской стрельбы. Правду сказать, у немцев такой прибор появился только после Ютланда, а Эриксон все же выдавал результаты, не худшие, чем «ручная стабилизация».

Залповая стрельба осуществлялась по новому принципу – теперь, когда наводчики в башне были готовы, они нажимали на специальную педаль, а старший артиллерист замыкал цепь, нажимая собственную педаль в боевой рубке (ЦП) по мере готовности башен. Т.е. залпы стали действительно единовременными.

Был ли у Эриксона приборы автоматического расчета ВИР и ВИП – мне неизвестно. А вот что известно достоверно — по состоянию на 1911–1912 гг. СУО Эриксона была трагически не готова. Плохо работали механизмы передачи от дающих приборов к принимающим. Процесс занимал куда больше времени, чем в СУО Гейслера, но при этом постоянно происходили рассогласования. Приборы контроля качки работали слишком медленно, так что прицел и целик центральных наводчиков «не успевали» за качкой – с соответствующими последствиями для точности стрельбы. Что было делать?

Российский императорский флот пошел по достаточно оригинальному пути. На новейшие линкоры установили систему Гейслера, образца 1910 г. А поскольку из всего СУО там только и было, что приборы расчета высоты прицела, то, по всей видимости, решено было не ждать, пока доведут до ума СУО Эриксона, не пытаться купить новое СУО (допустим, у англичан) целиком, а приобретать/доводить до ума недостающие приборы и попросту дополнять ими систему Гейслера.

В результате СУО наших «Севастополей» стало той еще сборной солянкой. Автоматы расчета ВИР и ВИП поставили английские, купленные у Поллэна. Визиры – у Эриксона. Автомат расчета высоты прицела сначала был гейслеровский, потом заменили на Эриксона. Для определения курсов поставили гироскоп (но не факт, что в Первую мировую войну,  может и позднее…).  В общем, примерно в 1916 г. наши «Севастополи» получили вполне первоклассную по тем временам систему центральной наводки.

А что у наших заклятых друзей?

Похоже на то, что лучше всего к Ютланду дело обстояло у англичан. Парни с острова придумали так называемый «Столик Дрейера», максимально автоматизировавший процессы выработки вертикального и горизонтального прицелов.

Брать пеленг и определять дистанцию до цели англичанам приходилось вручную, но курс и скорость вражеского корабля считал автоматически прибор Дюмареска. Опять же, насколько я понял, результаты этих расчетов автоматически передавались на «столик Дрейера», который получал данные о собственном курсе/скорости от какого-то аналога спидометра и гирокомпаса, сам выстраивал модель движения кораблей, рассчитывал ВИР и ВИП. У нас же, даже после появления прибора Поллэна, который рассчитывал ВИР, передача ВИР в автомат расчета высоты прицела происходила так – оператор читал показания Поллэна, потом вводил их в автомат расчета высоты прицела. У англичан все происходило автоматически.

Как решили вопрос англичане с компенсацией продольной/поперечной качки – мне неизвестно. Но у немцев никаких компенсирующих приборов не было (появились только после Ютланда).

Вообще говоря, получается, что СУО балтийских дредноутов все же уступало англичанам, и находилось примерно на одном уровне с немцами. Правда, за одним исключением.

На немецком «Дерфлингере» имело место быть 7 (прописью – СЕМЬ) дальномеров. И все они замеряли дистанцию до врага, а в автомат расчета прицела попадало усредненное значение. На отечественных «Севастополях» изначально стояло всего два дальномера (были еще т.н. дальномеры Крылова, но они представляли собой не что иное, как усовершенствованные микрометры Люжоля-Мякишева и не обеспечивали качественных замеров на больших дистанциях).

С одной стороны, казалось бы, что такие дальномеры (намного лучшего качества, чем у британцев) как раз и обеспечили германцам быструю пристрелку в Ютланде, но так ли это? Тот же «Дерфлингер» пристрелялся только с 6-го залпа, да и то, в общем-то, случайно (по идее шестой залп должен был дать перелет, главарт «Дерфлингера» Хазе пытался взять британца в вилку, однако, к его удивлению, произошло накрытие). «Гебен» в общем,тоже не показал блестящих результатов. Но нужно учесть, что немцы все же стреляли куда лучше англичан, наверное, какая-то заслуга немецких дальномеров в этом есть.

Но я полагаю, что лучшая точность немецких кораблей – это отнюдь не результат превосходства над англичанами в материальной части, а совершенно иная система тренировки артиллеристов.

Тут я позволю себе сделать некоторые выдержки из книги Hector Charles Bywater and Hubert Cecil Ferraby «Strange Intelligence. Memoirs of Naval Secret Service». Constable, London,

Под влиянием адмирала Томсена немецкий военно-морской флот начал эксперименты со стрельбой на большие дистанции в 1895 году… …Новосозданный флот может себе позволить быть менее консервативным, чем флоты со старыми традициями. И потому в Германии всем новинкам, способным усилить боевую мощь флота, заранее гарантировалось официальное одобрение….
Немцы, убедившись, что стрельба на большие дистанции осуществима на практике, немедленно придали своим бортовым пушкам максимально большой угол наводки…
…Если орудийные башни немцев уже в 1900 году позволяли орудиям поднимать стволы на 30 градусов, то на британских кораблях угол подъема не превышал 13,5 градусов, что давало немецким кораблям существенные преимущества. Если бы война разразилась в то время, немецкий флот значительно, даже в решающей степени, превзошел бы нас в точности и дальности ведения огня….
…Централизованной системы управления огнем «Fire-director», установленной, как уже отмечалось, на кораблях британского флота, у немцев не было еще и некоторое время после Ютландской битвы, но эффективность их огня была подтверждена результатами этого сражения.

Конечно, эти результаты были плодом двадцати лет интенсивного труда, настойчивого и тщательного, что вообще свойственно немцам. На каждую сотню фунтов, которые мы выделяли в те годы на исследования в области артиллерии, Германия выделяла тысячу. Приведем всего один пример. Агенты Секретной службы узнали в 1910 году, что немцы на учения выделяют намного больше снарядов, чем мы — для крупнокалиберных пушек — на 80 процентов больше выстрелов. Учения с боевыми стрельбами по бронированным кораблям-мишеням были у немцев постоянной практикой, тогда как в британском флоте они были очень редки или даже совсем не проводились….
…В 1910 году на Балтике состоялись важные учения с использованием прибора «Richtungsweiser», установленного на борту кораблей «Нассау» и «Вестфален». Был продемонстрирован высокий процент попаданий по подвижным целям с дистанций до 11 000 метров, и после определенных усовершенствований, были организованы новые практические испытания.

Но в марте 1911 года была получена точная и многое объясняющая информация. Она касалась результатов учебных стрельб, проводившихся дивизией немецких боевых кораблей, оснащенных 280-мм пушками, по буксируемой мишени на дистанции в среднем в 11 500 метров при довольно большом волнении моря и умеренной видимости. 8 процентов снарядов попали в цель. Этот результат намного превосходил все, что нам сообщалось раньше. Потому эксперты проявили скептицизм, но свидетельство было вполне надежным.

Было совершенно ясно, что поход был предпринят для проверки и сравнения достоинств систем целеуказания и наведения. Одна из них уже стояла на броненосце «Эльзас», а другая, экспериментальная, была установлена на «Блюхере». Место стрельб находилось в 30 милях к юго-западу от Фарерских островов, целью был легкий крейсер, входивший в дивизию. Понятно, что стреляли не по самому крейсеру. Он, как выражаются в британском флоте, был «сдвинутой целью», то есть, прицеливание осуществлялось по кораблю-цели, сами же пушки наводились со сдвигом на определенный угол и стреляли. Проверка очень проста — если приборы работают правильно, то снаряды упадут точно в рассчитанном удалении от кормы корабля-цели.
Принципиальным преимуществом такого метода, изобретенного, если верить их собственным утверждениям, немцами, является то, что он, не ухудшая точности полученных результатов, позволяет заменить на стрельбах обычные цели, которые из-за тяжелых двигателей и механизмов можно буксировать лишь на малой скорости и обычно при хорошей погоде.
Оценку стрельбы «со сдвигом» можно было бы назвать только приблизительной в определенной мере, потому что в ней недостает окончательного факта — пробоин в цели, но с другой стороны, и полученные при ней данные достаточно точны для всех практических целей.
Во время первого опыта «Эльзас» и «Блюхер» вели огонь с дистанции 10 000 метров по цели, которую изображал легкий крейсер, идущий на скорости от 14 до 20 узлов.
Эти условия были необычно жесткими для той эпохи, и неудивительно, что донесение о результатах этих стрельб вызвало дискуссии, и даже его достоверность опровергалась некоторыми британскими экспертами по корабельной артиллерии. Тем не менее, эти сведения были правдивы, и результаты испытаний действительно оказались невероятно успешными.
С 10 000 метров «Эльзас», вооруженный старыми 280-мм пушками, дал трехорудийный залп по кильватеру цели, то есть, если бы орудия были наведены не «со сдвигом», снаряды попали бы точно в цель. То же самое легко удалось броненосцу и при стрельбе с дистанции в 12 000 метров.
«Блюхер» был вооружен 12 новыми орудиями калибром 210 мм. Ему тоже легко удалось поразить цель, большая часть снарядов попала в непосредственной близости или прямо в кильватерную струю, оставляемую крейсером-целью.
На второй день дистанция была увеличена до 13 000 метров. Погода была хорошей, и небольшое волнение качало корабли. Несмотря на увеличившуюся дистанцию «Эльзас» отстрелялся хорошо, что до «Блюхера», то он превзошел все ожидания.
Двигаясь на скорости 21 узел, броненосный крейсер поймал «в вилку» корабль-цель, идущий на 18 узлах, с третьего залпа. Причем, согласно оценкам экспертов, находившихся на крейсере-цели, можно было бы с уверенностью констатировать попадание одного или нескольких снарядов в каждом из одиннадцати последовавших за этим залпов. Учитывая сравнительно небольшой калибр пушек, большую скорость, с которой шли и «стрелок» и цель, и состояние моря, результат стрельбы по состоянию на то время можно было бы назвать феноменальным. Все эти подробности, как и многое другое, содержались в рапорте, отправленном нашим агентом в Секретную службу.

Когда донесение попало в Адмиралтейство, некоторые старые офицеры посчитали его ошибочным либо фальшивым. Агента, составившего рапорт, вызвали в Лондон для обсуждения вопроса. Ему заявили, что указанные им в рапорте сведения о результатах испытаний являются «абсолютно невозможными», что ни один корабль не сможет поразить на ходу движущуюся цель на расстоянии свыше 11 000 метров, в общем, что все это выдумка или ошибка.

Совершенно случайно, эти результаты немецких стрельб стали известны за несколько недель до первого испытания британским флотом системы управления огнем адмирала Скотта, прозванной «Fire-director». Корабль Его Величества «Нептун» был первым кораблем, на котором эта система была установлена. Он провел учебные стрельбы в марте 1911 года с великолепными результатами. Но официальный консерватизм затормозил внедрение прибора на других кораблях. Это положение продлилось до ноября 1912 года, когда прошли сравнительные испытания системы «Director», установленной на корабле «Тандерер», и старой системы, установленной на «Орионе»
Сэр Перси Скотт описал учения следующими словами:
« Дистанция составляла 8200 метров, корабли-«стрелки» шли на скорости 12 узлов, мишени буксировали с такой же скоростью. Оба корабля одновременно открыли огонь сразу после сигнала. «Тандерер» стрелял очень хорошо. «Орион» посылал свои снаряды по всем направлениям. Через три минуты был подан сигнал «Прекратить огонь!», и проведена проверка мишени. В результате выяснилось, что «Тандерер» сделал на шесть попаданий больше, чем «Орион».

Насколько нам известно, первые боевые стрельбы в британском флоте на дистанцию в 13 000 метров состоялись в 1913 году, когда корабль «Нептун» стрелял по цели с такого расстояния.

Те, кто следил за развитием инструментов и приемов ведения артиллерийского огня в Германии, знали, чего нам следует ожидать. И если что и оказалось сюрпризом, так только тот факт, что в Ютландской битве соотношение количества снарядов, попавших в цель, к общему числу выпущенных снарядов не превысило 3,5.%
Возьму на себя смелость утверждать – качество немецкой стрельбы заключалось в системе подготовки артиллеристов, каковая была много лучше, чем у англичан. В результате чего немцы профессионализмом компенсировали некоторое превосходство британцев в СУО.