Стеклянный глаз. Спирт. 1987

                Стеклянный глаз.

   Стоило ли завидовать работникам испытательной станции? Надо ли вообще кому-либо завидовать?
Я знал, что на работу в станцию берут лишь «по блату», причём по немалому.
В сам цех тоже можно было устроиться по знакомству, то есть всё по тому же знаменитому, пресловутому «блату».

   По сравнению с моим поприщем труд испытателем был гораздо лучше.
Положил приборы в печку или в морозильник и жди положенного времени, чтоб достать их оттуда либо заиндевевших либо сразу разогретых.
   Если в конце месяца, а тем более на исходе квартала и года «станционных смотрителей» по приказу начальника цеха присылали помогать упаковщикам готовой продукции, значит, скрытые резервы там были.

  Саша Быков работал сменным мастером на соседнем с укупоркой участке и вдруг перешёл на новое место – испытателем на станцию.
- Ничего себе – подумал я, узнав об этом – значит, выгоднее быть проверяльщиком аппаратуры, нежели двигаться вверх по карьерной лестнице?
Впрочем, чему удивляться, если на станции, к примеру, работали Саша и Серёжа Гроссман, сыновья главного металлурга завода.

   А работа мастера хлопотная и ответственная, да к тому же, в коллективе сугубо женском, среди бравых электромонтажниц.
Прошло два месяца со времени устройства Александра на станцию.

   В конце утренней смены я стоял возле стенда проверки герметичности прибора, внимательно смотря на стеклянный столбик, заполненный подкрашенной водой.

  Вдруг боковым зрением увидел, как мимо меня, поддерживаемый под локти, быстро прошёл Саша Быков, зажимая рукой правый глаз.
Из-под плотно прижатых пальцев струилась кровь.

   На перекуре испытатели рассказали, что из поверяемого «Птурса», доставленного с соседнего производства, выскочило крыло или ещё что-то и прямо Быкову в глаз.
Александр чудом остался жив.

   Уже через месяц травмированный появился на работе.
Как ни в чём не бывало,  он приходил в курилку, говорил, шутил и даже смеялся.
Странно и дико было видеть его стеклянный глаз, не меняющий выражение.
Мёртвый глаз у живого человека.

   С той поры я старался никому не завидовать, хоть это старание и походило на душевную травму.
Но чему и кому тогда было завидовать? Я был молод, хоть и не очень силён и слишком здоров.

  Успехом у женщин и девушек я не пользовался, хотя с моим обаянием и мог бы.
Кто мешал мне.
Не зависти, но сожаления достойна лишь юность прошедшая, но молодой никому не должен завидовать.