Секрет соседки, гл. 2

      
 
«Почему шутка собственная вызывает смех собственный?
Это нормально, а?»

***

Подножка – самый верный способ узнать о прыткости человека, его так сказать психическом иммунитете, в общем, самом виде, разумеется.
Ольга выставила ногу перед Васькой - «учёным», когда тот шёл, высоко задрав нос. Раздумывая, как всегда, о чем-то.
Он, конечно же, споткнулся, вылетели все умные идеи и вклинились в мутные стекла очков, а потом глаза сорвались под ноги.
Всей шевелюрой своей, всем телом-балахоном он полетел вниз к бетонному полу. Поцеловать.
И брови сморщились этак …
«Как-то жалко стало. Бедственно».
Ольге захотелось исчезнуть с места действующего прикола.
- Зачем ты так делаешь? – Спросила Катя, хватая подругу за руку и увлекая прочь.
Васька поднялся, отряхнулся, толком не попадая широкими ладошками по собственным штанинам. Вид его был смешон. Правда, смешон.
Он долго оправлял очки на ушах, потом снимал их несколько раз и протирал, все, жмурясь и вглядываясь в того или тех, кто так пошутил над ним.
- Ещё не хватало, чтобы я от Васьки-ученого бежала!
- А если бы он дал тебе!
- Он – чёртов отличник и ему не место вообще в нашей школе. Все учителя ставят его в пример. Токсик! – Взволнованно утверждала  Ольга.
Во рту ее каталась, стискивалась и стреляла жвачка.
Она продолжила говорить дальше, спокойно выдержав короткий, выразительный, осуждающий вид Катерины.
- Ты как-будто за него? Или боишься его?
- Он думал, что это пацаны, и если бы разглядел кого ни было, то догнал бы!
- Не догнал бы. А догнал бы – получил бы поболее пацанов. Ударная дистанция и на – джеб! – Ольга попрыгала на месте подобно боксёру, и резко выбросила руку вперед. - Ну, что ты все смеёшься, Катька! Чего отворачиваешься, крутишься, стыдишься, что ли? Я - у тебя крутая, верно?
- Ты – принцесска и мне жаль твой прекрасный носик. Его нужно беречь!
- Ах, Катюха, моралистка! Мне с детства говорили - не девка я, ох, не девка!
Мускулатон! – И Оля, освобождая руку от ремня школьной сумки, продемонстрировала бицепс.
- Дурёха ты! А Ваську жаль.
- А жаль и жаль. Мне и самой жаль. В следующий раз надо бить в ухо с ноги и со спины. Вот тогда жаль и  не будет.
- Чего так ненавидеть? Чего тебе он такого сделал? Зачем вообще ненавидеть, Оля?
- Эта тварь сдала два класса прогулов, когда наши почти уговорили завуча, что работали на участке, а не отсиживались на заборах с огнивом да пивом. А он – сдал, сука!
- Но ведь это было?
- Это было, и это все знали. Но вот зачем нос совать в чужие дела?  И пришлось официально все раскручивать.
А Васенька-то в Интернет со своими речами попал, да. Герой! Это ему ещё, личинусу, повезло. Криповый ходил бы.
- Ну, вот, ты опять ругаешься. Знаешь, часто люди делают сами себе все напротив. Стоило бы только немного подумать им. А человек – Вася – маленький человечек. Что с него? Что взять, Оль? Растеряха, чистюля, отличник – да. Ну, зануда, и маменькин сынок, и все такое. И что же? Казнить? Это лишь себе...
- Ты, подруга, правильная, это верно, - заметила Ольга, продолжая терзать резинку, широко раззявила рот, пытаясь надуть бульбу, и передумывая, - я с тобой и верчусь потому, что ты надёжная! Но и глупая чуть, а? Да-да. Глупенькая. Креш! Однако, таких парни любят. Выйдешь замуж скоро. Обещаю.
Однако и знай ещё: я так просто тебя не отдам в кривые руки! Признавайся, чего такой хитрой сегодня утром была, а? Любовь-таки? Вайб такой вокруг тебя – атмосфера цветочная, волшебная, как твои маки! Ну?
- Да, что вы за любовь, за любовь взялись! Что это вообще такое, Оль?
- Шучу. Никакой, естественно, любви нет, - она сделала шипящий акцент на «естественно», - но чего ты такая оригинальная была? Вот теперь – нормальная. А?
Катя отвела глаза и вздохнула непонятно для подруги.
«Не понятно».
Ольга выплюнула жвачку в ближайшую мусорку. Та, проскользнув комочком, упала наземь.
- Ну, давай, колись!
- А если: ни в чем?
- Я же вижу. Тебе не скрыть от меня ничего, а? Говори же, проклятая!
Ольга смеялась.
- Ну…, - Катя остановилась, задумалась. Опустила голову. – Не говори так.
- Ладно. Ну?! – Торопила подруга.
- Если я скажу, что тётка меня достала, тогда что?
- Да, тётка - шедевр! Как ты вообще оказалась у них?
- У кого?
- У них, Катя, - у дядьки, тётки?
- Дядьки?
- Он разве не с вами живёт?
- Нет, он уехал. И тётка уезжает надолго, на заработки.
- Куда же это?
- Не важно. Уезжает и все.
- Не говори только, что ты остаёшься одна! – Ольга остановилась, привлекая и подружку сделать то же. Она раздвинула руки дружественно, дабы съесть в объятиях подружку. – Если ты останешься одна, я перееду к тебе немедленно! Черт Катя! Мы заживём, Катюха!
- Нет, Оля, я мальчиков никаких приглашать не стану!
- Ну,  мальчиков... Я и не говорила. Я их ненавижу.
- Надолго ли? Да ты и сама шутишь, наверное, насчёт переезда, да? - Не понятный вопрос.
- Пикничок там, туда-сюда, а? – Продолжала, тем не менее, настроение Оля.
- Олечка, и ещё вот: тётка поставит сигнализацию сегодня-завтра и ты, пожалуйста, заранее звони, если пойдешь ко мне, окей?
- Окей, - Оля пожала плечами, - окей. Ха!
- Да, не забудь, пожалуйста.
- Окей, - повторила Ольга со временем успокоившись.
«И это жуткое сопротивление подруги… странное».
Обняла Калугину Катюху, поцеловала в щёчку стильно, а далее - свесившись на ней, комично волоча ноги и роняя школьную сумку...
Они остановились и смеялись во весь рот, хохотали грешно.
А, сдвинувшийся на затылке, в сторону, клубок волос, Ольга, потом, закатив рукава, когда стала с самым серьёзным видом поправлять причёску - только больше возбудило хохот.
И вот - снова держались за животы.