Громкий конец театрального романа

Судебная власть смилостивилась над режиссером Кириллом Серебренниковым и его коллегами, оставив всех фигурантов громкого дела на свободе. Неожиданно: если уж не все, то очень многие ждали приговора жесткого. И прежде всего его ждали те, кто этого не хотел — оппозиционная, да и просто вольномыслящая общественность. Немало можно найти в соцсетях горестных мыслей, что вот, мол, надеемся, несмотря ни на что, но… Не затем власть затеяла сей процесс, чтобы в конце устроить хэппи-энд. Сатирик Виктор Шендерович напоминал, как та же общественность взывала к судье Виктору Данилкину в ожидании приговора по второму делу Ходорковского — и никаких чудес, разумеется, не случилось.

День вынесения приговора и сам оказался, можно сказать, «театральным» — в том плане, что речь судьи Олеси Менделеевой всячески «повышала напряжение» предрекая драматический финал. Хорошо еще, что суд решил заслушать стоя только финальную, резолютивную часть приговора. Так, вообще-то, и надо бы поступать всегда. Приговор читался шесть часов — но для крупного судебного дела этот вовсе не много, и избавление присутствующих от боли в ногах было воистину милосердным.

судья рассказывала, как возник коварный заговор с целью крепко надуть родное государство, в лице его Министерства культуры, и большую часть казенных денег, выделенных на развитие театрального дела, обратить в свою пользу. Большая часть ее речи была вынужденно скучной. Нескончаемой сагой тянулись однообразные эпизоды того, как подсудимые руководители «Седьмой студии» получали казенные деньги порциями по 20-40 млн рублей, а затем переводили их на счета подставных фирм и индивидуальных предпринимателей с целью дальнейшей обналички и присвоения. Особенно часто звучала фамилия питерского предпринимателя Валерия Синельникова, сыгравшего наибольшую роль в обналичивании средств. Похожие фамилии Серебренников и  Синельников мелькали здесь и там.

Еще цитировались признательные показания — правда, здесь настораживало то, что несколько раз судья признавала: свои показания, данные на предварительном следствии, свидетель «не подтвердила» (это все были женщины, бухгалтеры). Вот это некоторым образом резало слух.
Судья согласилась с тезисом обвинения о том, что реальные затраты «Седьмой студии» на театральные постановки не превышали 87 млн 525 тыс. рублей. Тогда как бюджетных средств театральные деятели получили 216,5 млн рублей. Окончательная сумма причиненного государству ущерба была определена в 128 млн 974 тыс. 690 рублей.

«Распределив преступные роли и разработав сложный механизм совершения преступлений, совершили мошенничество, то есть хищение государственных денежных средств, выделенных на проект „Платформа“… Работников Министерства культуры ввели в заблуждение… Серебренников осуществлял общее руководство и лично заключал договора с Министерством культуры. Итин назначил на должности соучастника №;1, Малобродского, а с 2012 года — соучастника №;2»… После этих грозных слов, надеяться стало уже и вовсе не на что. И тут вдруг!

Тем же суховатым голосом судья Менделеева сначала отметила, что «суд не считает целесообразным переквалифицировать статью на менее тяжкую» и «считает необходимым применить к подсудимым наказание в виде лишения свободы». А дальше — «вместе с тем, с учетом данных о личности каждого из подсудимых, суд приходит к выводу о  том, что исправление еще возможно без реального отбывания наказания».
Менделеева объявила изумленным собравшимся, что суд признал Серебренникова, Итина и Малобродского виновными по части 4 статьи 159 «Мошенничество» и приговорил — Серебренникова и Итина к трем годам условно, Малобродского — к двум годам условно! Немая сцена…

Ну, правда, к этой условности добавляются разные неприятности: встать на учет и не менять место жительства без уведомления государственного органа. Лишение права занимать должности в государственных учреждениях культуры, связанные с осуществлением административно-хозяйственных и организационно-распорядительных полномочий (Серебрянников является худруком, поэтому по-прежнему сможет возглавлять «Гоголь-центр»). И штраф: Серебренникову — 800 тыс. руб, Итину — 200 тыс, Малобродскому — 300 тыс.
Кроме того, суд присудил удовлетворить гражданский иск Минкульта на те самые 128 с лишним миллионов рублей. Которые им втроем предстоит выплатить «солидарно».  Отметив, что у подсудимых арестовано имущество, суд не снял с него ареста. У Серебренникова арестована квартира в Берлине площадью в 113 кв. метров и стоимостью в 300 тысяч евро, автомобиль Toyota Camry стоимостью в полтора миллиона рублей, несколько счетов на сотни тысяч рублей, десятки тысяч долларов и евро. У Малобродского под арестом осталась Skoda Octavia стоимость в 850 тысяч рублей, у Итина — золотые украшения «Тиффани» с брильянтами (правда, стоимость их как-то не впечатляет: от 80 до 200 тыс. рублей).

Что касается Софьи Апфельбаум, то судья сурово выговорила ей, что она «совершила халатность». То есть, «являясь должностным лицом Министерства культуры, в чьи обязанности входил контроль за поступившими от АНО „Седьмая студия“ отчетными документами, проверка содержащихся в них сведениях о стоимости мероприятий и работ…  отнеслась небрежно к своим обязанностям, что привело к причинению РФ ущерба»… На этом месте судья решила оценить ущерб в долларах, но почему-то оговорилась, сказав, что ущерб превышает «полтора миллиона рублей».

Однако тут же суд милосердно переквалифицировал ей статью 159 «Мошенничество» на часть 1 статьи 293 «Халатность». И присудил только штраф в 100 тыс. рублей, от коего тут же и освободил ввиду истечения срока давности.
Засим грянули громкие аплодисменты — и началась традиционная свалка журналистов во дворе вокруг освобожденных. Речей говорить никто не стал. Кирилл Серебренников сказал горячее спасибо «всем, кто верил в нашу невиновность» и  напомнил, что за правду надо бороться. Затем строй судебных приставов оттеснил от него журналистов и позволил скрыться на машине.

Алексей Малобродский, в отличие от Серебренникова пришедший в суд «с вещами», подтвердил, что он, конечно, рад, поскольку ему не хотелось ехать в места заключения, но считает «единственно справедливым и единственно возможным» оправдательный приговор. По вопросу о том, как он станет выплачивать иск, Малобродский заметил, что он пенсионер, и предположил, что из его пенсии предстоит вычитать «ближайшие лет, наверно, триста».